Не названа цена

Глава вторая

Мысль о том, что преступником, которого он разыскивал так долго, был Рийар, не желала приживаться в голове Леона.

Брат был взбалмошным, бесячим, рисковым выпендрёжником — но не преступником же! Выходки его, пусть иногда и злые, не несли никому вреда и местами были даже забавными, и…

Леон машинальным жестом сложил документы и собрал их по папкам.

«Нелепость! — думал он, не желая принять эту правду. — Зачем бы ему?..»

Тут же пришёл и ответ: кому ещё мог так пригодиться артефакт, гасящий откаты, как не безалаберному Рийару, на котором откатов скопилось, как блох на бездомной собаке?

«Не верю, — тряхнул головой Леон. — Он не мог, к тому же, погубить товарища!»

В схватке был убит один из боевиков — Рийар был с ним знаком, и сложно было представить…

Впрочем, Рийар не участвовал в нападении сам, а схватка — дело непредсказуемое…

«Нет, не сходится! — обрадовался Леон, увидев несоответствие. — Он должен был ехать сам!»

Если уж Рийар взялся за такое дело — он должен был проконтролировать его сам. Он мог поехать со своим отрядом за артефактом, и совершить кражу без всяких проблем, лишь имитировав схватку…

«Магический допрос», — вспомнил Леон, и сердце его ухнуло под рёбра.

Если бы Рийар был тем, кто должен был везти артефакт, его бы допросили — и правда вышла бы наружу.

Но Рийар лежал под откатом…

«Если бы не тот откат, я бы поручил ему», — с холодной ясностью осознал Леон.

Как бы ни бесил его брат, его достоинства было сложно отрицать — и в бою, и в магии Рийар был силён, а его отряд определённо был лучшим. Для секретной перевозки важного артефакта выбрали бы их — кто бы ни выбирал — но Рийар очень неудачно телепортировался и на двое суток потерял возможность ходить…

«Неудачно телепортировался? Рийар?» — Леон с ужасом заметил, что даже не обратил внимания на это несоответствие. Брат, который вечно появлялся и исчезал на каждом шагу без каких-либо видимых последствий — неожиданно поймал обычный для такого дела откат!

Конечно, никто и не обратил внимания. Это было нормально. Человек телепортировался — у него отнялись ноги.

«А отнялись ли?» — с холодком в сердце подумал Леон, прозревая всё больше.

Картинка в его голове стала срастаться.

Рийар был частью Следственного управления; он знал тут каждого, он знал тут всё. У него был допуск. Используя свои минимальные трюки — Леон точно не знал, какие, но мог предположить, — он мог и подслушать его разговор с госпожой Юланией, и тайком заглянуть в документы и распоряжения. Он мог получить доступ к информации о перевозке в первый же день, составить план, просмотреть отчёт с острова — звёздная бездна! да он мог просто стоять под невидимостью и читать этот отчёт за спиной Леона! — написать распоряжение, ночью стащить у Леона печатку и завизировать, добавить его в конверт курьера, своевременно договориться о строительстве, слить всю информацию нанятым бандитам, отправить их на остров и…

Держать руку на пульсе расследования, чтобы убедиться, что нигде не всплывёт ничего лишнего.

Леон только теперь это заметил.

Братец всегда был беспардонным и наглым — но в этом случае он превзошёл сам себя. Леон списал это на то, что Рийар бесился, что так неудачно попал под откат и упустил шанс погеройствовать. Рийар же…

Мастерски его провёл, манипулируя теми стереотипными представлениями, которые были у Леона о брате.

Спрятав лицо в ладонях, Леон вспоминал снова и снова — странные слова и поступки… интерес к ходу расследования, словно бы небрежное копание в секретных документах — демонстративное, мол, видишь, мне на это вообще начхать, я только пришёл побеситься, что матушка снова выделяет тебя, а не меня!

Интриги вокруг Илии и Айринии тоже виделись теперь Леону иначе. Рийар и тут сыграл мастерски: о да, твой безалаберный братец снова ударился во все тяжкие и не отказал себе в удовольствии заигрывать сразу с обеими стажёрками. И нечего тут беситься, разве он виноват, что привлекателен для женщин!

А он просто хотел быть ближе к источникам информации. И всё контролировать.

«Не сходится, — заметил вдруг Леон не с облегчением, а с удивлением, — ведь я уже хотел закрыть это дело, а он уговаривал меня продолжать!»

Конечно, господин архимаг так и так не позволил бы это дело закрыть — но Рийар же этого не знал!

У него был такой хороший шанс всё завершить; Леон признал дело безнадёжным, Рийар должен был с этим согласиться и всячески поддержать это мнение — и вопрос бы был закрыт, и никто так и не узнал бы…

Но Рийар был настойчив, и даже привёл аргументы — которые обличали в том числе и его самого. Он так и сказал: хорошо знает систему изнутри и понимает, от чего и как нужно закрываться.

Он пытался убедить Леона продолжать расследование — зачем? Если ему было выгодно поскорее это расследование закрыть?

«Кое-кто копает, если не под меня, то под вас», — прозвучали тут в его голове слова начальницы.

Тогда он отмёл их, как несусветную чушь — кому и зачем нужно было бы копать под него?

Но…

«Нет, нелепость, — снова возразил сам себе Леон. — Первый же магический допрос подтвердил бы, что я не причём».

Однако тревога не покинула его сердце.

Он понимал, что план Рийара мог быть глубже, и что он мог не видеть пока всей картины.

Косвенные улики были подобраны одна к одной — обладание секретной информацией, заверенная его печатью бумага, которая обеспечила прикрытие преступникам, и даже найденная на месте преступления монетка — связанная с ним! Рийар явно методично подбивал все эти мелкие факты; а уж как в его представлении они должны были сработать…

«Нелепо. Зачем ему?» — всё ещё противился собственным выводом Леон.

Да, они не ладили. Да, обычно конфликт заводил Рийар. Но не мог же он в самом деле настолько его ненавидеть и желать подставить?

«Мог», — с холодной несомненностью осознал Леон, и это открытие его подкосило.

Он не любил брата, но доверял ему, считал его соратником, с которым они сражаются плечом к плечу. Он не мог теперь поверить, что для Рийара он был не просто соперником, а врагом — настоящим врагом, которого ненавидишь и желаешь погубить.

Не в силах справиться с чувствами, которые клокотали теперь внутри него, Леон встал и подошёл к окну. Заложив руки за спину, он пытался обрести спокойствие и неподвижность — но не очень в этом преуспел. Пальцы его норовили начать нервическую пляску, выплёскивая внутреннее напряжение и внезапную боль, которой Леон никак не ожидал — он и предположить не мог, что предательство Рийара может зацепить его так сильно.

Он совершенно забыл о присутствии в кабинете Илии; она же уже давно с тревогой наблюдала за тем, как нервно он гоняет папки по столу, как искажается его лицо от тяжёлых мыслей, как он не может справиться с мелкой моторикой, лихорадочно отражавшей его переживания.

Она не знала, что именно повергло его в такое волнение, но не могла просто наблюдать за этим.

Встав, она подошла к нему и осторожно положила ладонь ему на плечо:

— Леон…

Он вздрогнул и обернулся. В его обращённых на неё глазах стояли недоумение и боль.

Илия совершенно не знала, что теперь сказать и сделать. Ей хотелось поддержать его, хотелось помочь ему, утешить его боль, просто быть рядом, наконец, — но она не умела этого и не понимала, как выразить своё беспокойство. Все приходящие ей в голову фразы вроде: «Я могу вам чем-то помочь?» — казались ей слишком казёнными и формальными, не отражающими её живую потребность поддержать его.

Однако потребность эта говорила сама за себя её взглядом, и Леону стоило больших сил удержаться от откровенности.

«Это всего лишь дурацкие догадки, — напомнил он себе. — У меня нет ни одного прямого доказательства!»

— Всё в порядке, просто копаюсь в одном сложном деле, — растянув губы в улыбке, попытался он её успокоить.

Глаза его, правда, никак не соответствовали изображённой улыбке, и она это заметила. Тревога её не утихла, но она посчитала недопустимым навязываться и, кивнув, отошла на своё место.

Сердце Леона кольнуло тоской.

Он хотел, очень хотел поговорить с нею о своих подозрениях, но…

«Что я ей скажу? Я, может, сам всё это придумал!» — раздражённо подумал он.

В конце концов, он был пристрастен. Рийар бесил его, и он полагал его способным на самые безумные поступки — удивительно, как он не начал подозревать его раньше с таким предвзятым отношением!

Леон напомнил себе, что, как профессионал, он не должен руководствоваться эмоциями. Требовалось изучить это дело подробнее, разобрать его логически и уж тогда делать выводы.

«Позорище! — осудил сам себя Леон, глядя в окно. — Ещё толком ничего точно не доказал, а уже расклеился!»

Твёрдо взяв себя в руки, он обещал себе больше не устраивать драм на ровном месте лишь на основании пустых подозрений.

В деле нужно было сперва разобраться — а уж потом реагировать и принимать решения.