Невеста Хранителя Стихий

Глава 15

В первое мгновение Ника не нашлась, что ответить. Она никогда в жизни не заказывала платьев из соображений ведущей стихии. «Водная» природа платья казалась ей шуткой, забавой, фокусом мастера иллюзий – Хранителя Стихий.

– Хм, воздушное платье… Наверное, у него может сам собою развеваться подол, это может обернуться конфузом, – подумала она вслух.

Мальчишка заржал.

– Вы классная, – сказал он потом.

Нике было неожиданно приятно это услышать. Наверное, в чужой вселенной, где все кажется таким шатким и ненадежным, особенно нуждаешься в дружеском участии.

– Спасибо, ты тоже, – искренне ответила она.

– Но вы не воздушная, – вернулся к теме парень. – Вы не воздушная, хотя и поете, да всё об этом. Вы никакая.

– Верно, – согласилась Ника: она уже научилась не обижаться на правду, а здесь это было объективным фактом, ничего личного.

Ее собеседник отвернулся и неспешно побрел по тропинке; она последовала за ним, гадая, кто же он и как еще об этом спросить, если первые вопросы он проигнорировал.

– Я тоже хочу петь, – сказал он тихо.

– Пой! Это легко. Тем более у тебя есть слух. И голос, кажется, тоже. У тебя он сейчас ломается, наверное… Впрочем… Ты же не человек.

– Нет, я не людь, – признал он. – Людь здесь только вы.

Еще лучше, мысленно закатила она глаза. Людь! Чего только не придумают.

– Я хотела сказать, что у человеческих мальчиков в подростковом возрасте ломается голос. Когда они маленькие, они говорят примерно так же, как девочки: пищат. А примерно в твоем возрасте голос садится и постепенно становится мужским. Я слышала, в это время опасно давать голосу повышенную нагрузку, например, петь может быть вредно. Надо перетерпеть.

– И вы туда же? – мрачно буркнул парень.

– Куда же? Я просто объясняю, как это все устроено у нас. Как у вас, я понятия не имею. Вот ты стихийник или перекидыш? – поинтересовалась Ника и похвалила себя за то, как ловко снова ввернула этот вопрос.

Он взглянул на нее удивленно, даже засмеялся.

– Ах да, – протянул он, – ведь государыня Ника не разбирается!

– Вообще не разбираюсь, – честно признала она, – никого из вас в жизни не видела! И выглядишь ты – прости, конечно, если что – как самый обычный людь.

– Ну да. Естественно. Мы же в доме Хранителя Стихий. Здесь запрещено иное обличье.

Паренек снова замолчал, а Ника расстроилась. Она так надеялась посмотреть на сильфид, русалок, дриад и – кто там еще бывает? Эх, плохо без интернета. Так что, она все три месяца будет любоваться только на подобия людей?

Между деревьев впереди прошмыгнула серая кошка. На мгновение затаилась, швыряя хвост вправо-влево, глядя на парочку круглыми желтыми глазами, и скрылась из виду.

– Кошка! – вскрикнула Ника. – Ой, мы говорили только про стихийников и каких-то перекидышей, я и забыла спросить, есть ли здесь обычные животные. Тут такие же кошки, как у нас!

Подросток вскинул брови и стал кого-то подозрительно напоминать. Эти черные глаза…

– Постой, – нахмурилась Ника. – Ты не отвечаешь, кто ты. Но ты очень похож на Хранителя Стихий! В смысле – ты не хранитель, понятно, но ты похож на Мира, вот.

Парень вытянул губы трубочкой и просвистел какую-то музыкальную фразу, незнакомую Нике. Потом решился: развернулся к ней и отвесил шутовской поклон.

– Верно, государыня Ника. Мир мой отец.

Ника растерялась, даже невольно попятилась.

– Он… сказал, что ему нужен наследник, чтобы…

– Ему нужен наследник, который станет Хранителем Стихий, все верно. Я же не могу занять этот трон: возникнет перекос. Понимаете, о чем я? Моя мать стихийница, огневушка. Какой из меня хранитель?

Ника прикусила губу. Сомнений в правдивости подростка у нее не возникло, но известие о том, что у Мира уже есть по крайней мере один ребенок, почему-то лишило ее душевного равновесия. Она успела нарисовать себе образ мужчины, заточенного в башне, – вроде той сказочной принцессы, о которой он сам упоминал, – обреченного на одиночество и на продолжение рода исключительно путем обращения к существу из иной вселенной, ни больше ни меньше. А оказывается, все совсем не так просто.

– Мир был женат на твоей матери? – глупо переспросила она.

Парень дернул головой.

– Нет, зачем ему это.

– Прости. Он жил с твоей мамой, да? Может, и сейчас живет?

«А я?..» – вдруг заныло сердце. Да с чего бы?!

Она до боли закусила щеку изнутри, чтобы привести себя в чувство. Три месяца, государыня Ника, три месяца, которые нисколько не сократят вашу жизнь и нисколько не обременят вашу память. Мир не попросит вас делить с ним постель: он же все тебе сказал напрямую, дура, ты нужна ему как функция, ему глубоко все равно, ты это, Анита или какая-нибудь Марьиванна.

– Нет, – сказал парень, внимательно разглядывая ее лицо. – Нет, знаете, теперь не живет. Огневушки весьма изменчивы. Но откуда вам это знать…

Ника развернулась и зашагала назад: тут недолго заблудиться, тропинки переплетаются, сам черт ногу сломит. Мир и словом не обмолвился о том, что у него уже есть дети. Он не считает ее достойной доверия, это понятно.

– А ты обитаешь в этом доме? – бросила она на ходу.

– Я? В этом доме никто не обитает, государыня Ника, я хочу сказать, никто из стихийников, и даже такое существо, как я, в котором лишь половина огневой крови, тут не приветствуется.

«Вот как! Он не хочет видеть своего сына?» Настроение у Ники стремительно портилось.

– Я навещаю отца, временами. – Парень будто ответил на ее мысли. – Мы видимся. Кровь стихийника в любом случае сильнее, чем дикая мешанина из разных сил, рвущих тело и душу в противоположные стороны, как вам кажется?

– Я полагаю, да. Так значит, ты живешь с мамой.

– Мама – чистый огонь, она может обретаться даже неподалеку от этого мертвенного Глаза Урагана, как мы называем пристанище отца. Я так не могу.

– Да, Мир пытался объяснить мне, что здесь тихо, однако кругом бушуют стихии. И что чем дальше отсюда, тем больше среди населения тех, в ком стихии не так сильны.

– Именно, – с насмешливым энтузиазмом подтвердил парень. – Таким образом, вы сами пришли к этому выводу: породив меня, мои драгоценные родители оба не жаждут меня видеть или воспитывать. Земляные в таких случаях говорят: «расту как трава», но я не земляной, и мне сказать нечего.