Невеста Хранителя Стихий

Глава 48

Мир уходил из спальни Ники под утро, только чтобы привести себя в порядок перед неизменной задачей – для поддержания стабильного равновесия в отдельно взятой вселенной. На дальнем ее краю, где обитали почти одни только люди, по-прежнему разражались грозовые штормы, хотя Хранитель прилагал все усилия, чтобы нейтрализовать потенциально опасные тучи и вихри.

Ника просыпалась, и на ее лице играла счастливая улыбка. Кем бы ни был Мир – повелителем всех стихий, имеющихся в его вселенной, или просто полигоном, где они сражались между собой, – он оказался невероятно чутким и щедрым, а в его глазах, без сомнения, отражалось не только вожделение, но и… осмелится ли Ника произнести это слово хотя бы про себя? Но и любовь.

Сердце Ники пело. Она ни о чем не жалела, ни в чем не сомневалась. Жалеть можно было разве что о том, что они с Миром потеряли несколько драгоценных дней… и ночей, но Ника была не из тех, кто льет слезы над прошлым, когда все самое интересное происходит здесь и сейчас.

Когда Ника заглядывала в зеркало в своей спальне, вполне обычное, неволшебное отражение подтверждало, что такое времяпрепровождение ей на пользу: пусть у нее нет косметики и волосы она давно перестала укладывать, зато глаза горят, припухшие губы алеют, щеки заливает румянец.

Так прошло еще несколько недель. Днем Ника коротала время со стихийниками и общалась с Даром, а вечера и ночи принадлежали им с Хранителем Стихий. По утрам Ника порой выделяла час-другой, чтобы добавить несколько рисунков в тетрадь, которую она намеревалась оставить сыну. От мысли выучить язык здешней вселенной пришлось отказаться: это потребовало бы слишком много усилий, да и зачем? Ника просила Мира подписать под рисунками то, что она хотела бы поведать будущему ребенку, и он быстро покрывал страницы угловатыми символами. С его помощью Ника рассказывала сыну о своей вселенной, о себе, о сказках, которые ей так нравились, и повторяла: «Мама и папа любят тебя!»

Мир показал Нике портрет своей матери. Хорошенькая француженка показалась Нике похожей на актрису Одри Тоту: темные глаза и волосы, которые унаследовал Мир, ямочки на щеках, которые ему не достались, и общее настроение – очаровательного лукавства и детской открытости. Рядом с портретом Мир становился печальнее, видно, никак не мог побороть мысли о том, как бы все сложилось, если бы ему довелось вырасти с матерью…

Однажды утром, когда Мир не слишком торопился и они договорились позавтракать вместе, Ника спустилась в столовую в предвкушении совместной трапезы. И там ее ждал сюрприз.

Мира в столовой не было. У накрытого стола сидела, сложив руки, красивая девушка с длинными золотыми волосами. В привычном полумраке ее локоны, казалось, светились сами по себе. На незнакомке было роскошное платье из ткани с золотым отливом, украшенное изящным шитьем. Ника совсем не разбиралась в стихийниках, но, насколько она могла судить, девушка не относилась ни к одной из их разновидностей. Хотя и Мир, и Огнедар упоминали, что стихийники обязаны появляться в доме Хранителя только в человеческом обличье…

Ника на миг замерла. Кто бы это мог быть?

Ладно. Ей нечего теряться: Мир сам заявил, что они стали мужем и женой. Значит, Нике и следует вести себя как хозяйка дома. Кому какое дело, что это временно: под луной ничто не вечно.

– Здравствуйте! – проговорила она со всей возможной приветливостью.

Девушка вздрогнула и обернулась.

– Здравствуйте, – отозвалась она глубоким контральто.

Ника обошла стол и села на привычное место, размышляя, почему у голоса неожиданной гостьи такой знакомый эффект.

– Я Ника, – представилась она.

–Венниа. Да. Я в курсе.

Похоже, о манерах здесь понятия не имеют. Что ж, не беда, сказала себе Ника. Знать бы, ждать ли к завтраку хозяина?

– Налить вам чаю? – предложила она радушно.

– Чаю? – Незнакомка растерянно оглянулась, будто кто-то, стоявший за ее спиной, мог подсказать ей правильный ответ.

– В кофейнике вроде бы есть кофе, если вы предпочитаете его.

– Кофе. Или чай. Разницы нет. – Ресницы красотки вспорхнули вверх. – Ника, я ждала Мира.

– Я тоже его жду.

– Да, конечно. Но, коль скоро он не спешит… Меня зовут Эвита. И я почти уверена, что Мир вам обо мне не рассказывал.

Задумавшись, Ника склонила голову к плечу. Златовласка смотрела почти умоляюще, по всей видимости, надеясь, что венниа опровергнет ее предположение, но Ника, перебирая в памяти разговоры с Миром, не припоминала этого имени. Почему гостья так глядит на нее?

«Неужели это его бывшая любовница? – ахнула про себя Ника. – И не стихийница, а человек. Почему бы и нет? Это стихийникам сюда нельзя, да и то можно, если ненадолго… Может быть, девушка соскучилась и явилась предъявить свои права!»

– Эвита, – повторила она, чтобы выиграть время.

– Не рассказывал, – заключила гостья, огорчившись.

– А должен был?

Эвита откинула пряди золотых волос за спину – они вспыхнули плеядой ослепительных искорок.

– Я полагаю, нет, – сказала она с невесть откуда взявшейся надменностью.

– Вы и сами можете поведать мне о себе, – предложила Ника.

– Да. Разумеется.

Услышав от писаной красотки излюбленное словцо Мира, Ника скрипнула зубами – и понадеялась, что это не было заметно со стороны.

– Все это так глупо, – с отвращением продолжала гостья, только подпитывая едкие подозрения ревнивой венниа.

– Вы хотели, чтобы мне вас непременно представил Мир?

– Меня вам или вас мне, без разницы. Как там правильно по этикету. Но ладно, чего еще ждать от Мира. – Девица встала и сделала нечто вроде реверанса. – Будем знакомы. Эвита. Единокровная сестра Хранителя Стихий.

«Фух!» – выдохнула Ника, стараясь удерживать на лице все то же неизменно вежливое выражение. А потом до нее дошло!

– Очень приятно, – пролепетала она. – Ника, его венниа. Единокровная… это значит… что вы его сестра по отцу?

– Совершенно верно. Вы наверняка уже наслышаны о… своеобразной механике, с помощью которой обзаводятся детьми Хранители. – Эвита грациозно повела рукой в воздухе. – Родных братьев и сестер, родных на все сто, у Мира и быть не может.

– Да-да, конечно. Я не хотела вас обидеть.

– Вы и не обидели.

– Я… – Ника прикусила губу, чтобы сосредоточиться: чашки и кофейники плясали у нее перед глазами. – Вы выглядите прекрасно, но вряд ли ваш уважаемый отец сумел зачать вас уже после того, как оставил этот пост. Вы же не ребенок.

Эвита неслышно засмеялась.

– Изысканный комплимент, Ника.

– Да ну, я не об этом… Значит, количество венниа, которых раз за разом приводит в свой дом Хранитель Стихий, не ограничено?

Ника чувствовала себя ужасно: принесла же нелегкая эту красотку, когда она расслабилась и поверила, что… Нет, в самом деле – не может же Хранитель провести тридцать лет после появления наследника в полном уединении! Это весьма логично. Вряд ли она сама сумеет оставаться верной Миру целых тридцать лет, тем более что надежды на воссоединение в будущем сводятся к нулю. А потом, тридцать лет с нынешней даты – это же получается почти пожизненно!

Нет, нет, все это логично, и правильно, и оправданно, и естественно. Просто прежде Ника и сама не знала, насколько подвержена ревности, и теперь безуспешно боролась с очередной атакой этого коварного чудовища.