Невеста Хранителя Стихий

Глава 29

Наступил очередной, новый день в этой новой для Ники вселенной.

Вернувшись накануне в свою спальню, она обнаружила, что кровать уже застелена свежим постельным бельем. Интересно, что подумали служанки, заметив, что простыни недостает? Ника хихикнула. Наряды разместили в платяном шкафу, к ним доставили и несколько пар обуви, а Мир любезно помог подогнать все по ноге и по фигуре: у него это занимало всего лишь пару мгновений. Ника решила, что вечернее платье будет иногда надевать для ужина, а днем ей будет удобнее в более будничных вещах.

Так что утро впервые началось для Ники с приятного волнения: что выбрать сегодня? Какой она хочет предстать перед Миром – деловой женщиной в брючном костюме, юной селянкой в сарафане или, может, задорной студенткой в вечных джинсах?

Нет, сегодня день для самого скромного платья, сказала себе Ника. Хватит уже вчерашних дефиле. Как там Мир сказал вчера? «Пощадите». Его голос до сих пор звучал у нее в ушах.

Миленько, скромненько, по-летнему. Волосы она оставит распущенными, так выйдет органично: прическа уже поднадоела, да и Виолу напрягать не хотелось.

Нарядившись и причесавшись, Ника с досадой цокнула языком: забыла попросить у Мира зеркало в полный рост! А он, будучи мужчиной, конечно, просто не додумался, что оно ей необходимо. Ладно, если платье садится идеально, значит, все настолько хорошо, насколько только может быть. Все равно у Ники тут нет ни туши, ни помады, ни тонального крема, ни теней, ни духов. Никаких украшений, а ведь сюда так и просятся серьги и браслет. Вспомнив блистательную Илиану, Ника только протяжно вздохнула: выше головы не прыгнешь.

– Зато я венниа, а ты нет, – сказала она воображаемой собеседнице и показала язык собственному отражению в настольном зеркальце. – Ты – его прошлое, а я – настоящее.

И уронила руки: жаль, не будущее…

Ника выбрала белые босоножки, застегнула узкие ремешки и притопнула. Все, пора выходить. Тут-то ее и ждал сюрприз. Дверь оказалась заперта. Как Ника ни дергала и ни толкала ее, она вовсе не собиралась поддаваться.

Ника промчалась по комнате разъяренным вихрем и наконец додумалась дернуть за чертов шнурок.

Появившаяся вскоре Виола была безмятежна, словно гладь тихого озера солнечным летним утром.

– Деточка! – удивилась она, увидев, что Ника уже готова. – Ты управилась сама?

– Да! Доброе утро. Да, я управилась сама, я вообще не привыкла, чтобы меня одевали, честное слово, мне гораздо легче самой – ни от кого не зависеть. Я благодарна вам, Виола, но… что это такое? Я не могу выходить из своей комнаты, не обратившись к вам? Кто это придумал?!

– Догадайся, – отрезала экономка.

– Мир?

– В этом доме все решает хозяин. Никак не мы, перекидыши.

– Да, я понимаю, я не хотела быть грубой, но… – Ника махнула рукой. – Теперь мне можно выйти отсюда? Вы же уже отперли дверь.

Виола принялась неторопливо заправлять постель.

– Знаешь, – сказала она доверительно, – вчера кое-что произошло. Тебе известно об этом больше, чем мне, и не мне тебе рассказывать. Но это вызвало у хозяина гнев и волнение. Это нежелательно для всех нас. Наша задача – делать так, чтобы он был доволен и невозмутим. Доволен и невозмутим. Я и тебе советую исходить в своих поступках и словах из этого принципа.

– А что, если нет? – сердито уточнила Ника.

– Всем будет плохо. – Виола на миг застыла с подушкой в руках. – Он, конечно, рассердится, если узнает, что я тебе это говорю, но… мы все тут в его власти.

– Это понятно. Он же Хранитель Стихий. Его душевное равновесие – ваш фетиш.

Виола пожала плечами.

– Жизнь любого из нас – бесценок в сравнении с его жизнью.

Подавляя раздражение, Ника присела на табурет.

– А если он погибнет? – сказала она. – Вселенная самоуничтожится, да?

Виола покачала головой, и на ее лице впервые появилось выражение, отличное от привычной благостной мины, – печальная маска.

– Ты не понимаешь. Он не может погибнуть. Не имеет такого права – лишен такой возможности. На ближайшие десятилетия.

– А если…

– Государыня Ника, – пророкотал от двери низкий голос Мира, – мне было бы намного спокойнее, если бы вы не обсуждали тут с достопочтенной Виолой, как от меня избавиться.

Хозяин стоял на пороге, по обыкновению скрестив руки – закрываясь от всех.

Ника вскочила:

– Мир! Я вовсе… – Она смешалась.

– Я понимаю. Вы пытаетесь расшатывать решетки своей темницы. Но это так не работает.

– Мир! – повторила она беспомощно. Из глаз брызнули слезы.

Хранитель быстро шагнул к ней. Понятливая Виола уже испарилась.

– Как же? – всхлипнула Ника. – Ты же говорил, что читаешь… что чувствуешь мои эмоции! А теперь… снова «вы», и обвинения…

– Тш-ш. – Мир приложил палец к ее губам. – Я не сдержался. Меня все еще выводит из себя твое недоверие. Конечно, я вижу, что ты не замышляешь смертоубийства.

Ника прижалась щекой к его плечу и утерла глупые слезы. Он крепко обнял ее и баюкал в объятиях, словно нашкодившего ребенка, который вдруг сам испугался своих проказ.

– Все получается… так ужасно, – пожаловалась Ника, не поднимая глаз. – У меня было чудесное настроение. Я нарядилась, радуясь тому, что наконец-то не завишу от других в этом вопросе, и… надеясь понравиться тебе. С улыбкой ткнулась в дверь – а я, оказывается, пленница.

– Это для твоей же безопасности, – тихо сказал Мир ей в волосы.

– Но это так неприятно! Я что, должна все время проводить здесь, пока кто-нибудь не соизволит мне отпереть? А после завтрака я тоже должна буду сидеть под замком, пока ты занят работой?!

Мир вздохнул.

– Я понимаю, что тебе это не нравится, – признал он. – Но я хотел обеспечить тебе безопасность, понимаешь?

Ника выпуталась из его рук.

– Мы же с тобой уже решили, что это был несчастный случай, а не покушение, и никто не виноват. Нечего меня запирать. Иначе у меня очень быстро испортится характер.

– Я уж вижу, – скривившись, ответил Мир.