Невеста Хранителя Стихий

Глава 58

Ника упала на колени, стиснула кулаки, сжала зубы, борясь с разрывающей грудь болью. Неужели все закончится вот так? Мир заберет с собой ее копию, ничего не заметив, а Нике суждено закончить свои дни безжизненным портретом, да еще так скоро?

Дар набросил лямки на плечи, и теперь Нике не было видно ничего, кроме обрыва. В воздухе кружились белые бабочки. Ей вспомнилось, как Мир сотворил для нее иллюзию – в тот вечер, когда они впервые решились на сближение и так самозабвенно целовались. Нет, она не сдастся.

Но что она может сделать?

Ника попробовала кричать и поняла, что до Мира с Огнедаром не доносится ни звука. Попробовала отойти от стекла подальше – нет, зеркало держало ее, словно поводок, и она едва не задохнулась.

Сев на землю, Ника прислушалась: голоса звучали отчетливо.

– Кстати… – вспомнил Мир. – Эти грозы. За них тоже вы в ответе?

Ответ последовал не сразу: Нике представилось, что Эвита и Джилан переглянулись.

– Не совсем, – сказал Джилан. – Очевидно, какие-то силы реагируют на то, что мы хотим воплотить. Но я пока не способен управлять стихиями, Хранитель. Это просто волнение вселенной.

– Волнение вселенной, вот как!

– У меня нет другого объяснения. Мы на грани великого события, все в ваших руках, а вы… разворачиваетесь и просто уходите.

– Что ж, я полагаю, и для тех явлений, что расшатывали покой в моем доме, у тебя объяснений нет.

На это неожиданно ответила Эвита:

– Тут немного проще. Дело в том, что Флоризель…

– Флоризель! – перебил ее пораженный Мир.

– Да, Флоризель. И Виола. И вообще все перекидыши. Мир, ты когда-нибудь задумывался над тем, к какому положению сведены в нашей вселенной перекидыши – после того, как истинный Хранитель Стихий упокоился в недрах скалы? Пока равновесие стихий обеспечивал перекидыш, Золотой Змей, они были полноценными и уважаемыми обитателями вселенной. Когда этим стал заниматься пришелец, не знакомый с нашими устоями, они превратились в несуразное нечто: стихийники их в грош не ставят, Хранитель традиционно пользуется их услугами, даже не замечая их стараний, пусть они служат ему десятилетиями, а для лишенных магии людей это странные и пугающие существа, с которыми никто по собственной воле не будет иметь дела.

– И Флоризель… – повторил Мир. – Серый кардинал…

«Серый кот», – подумала Ника.

– С Флоризеля все и началось, – продолжала Эвита. – Это очень начитанный молодой человек. Он сопоставил фрагменты, раскопал утраченное, дал своему народу надежду. Убедил меня, в конце концов, а я вовлекла Джилана, у которого тоже поначалу были сомнения. И мы с ним совпали. Мир! У Хранителя Стихий с незапамятных времен не рождалось больше одного ребенка. И, если так пойдет дальше, не родится больше никогда. У Хранителя никогда не было дочери. Именно мы должны изменить положение вещей. Я – как тот… пусть гомункул, но рожденный точно так же, как Хранитель. И Джилан. Мы будем вместе, мы с ним готовы.

Мир помолчал.

– Да, твоя уникальность – которая объясняется лишь бессовестностью нашего отца – совсем лишила тебя разума, Эвита, – сказал он негромко, но все же чеканя каждое слово. – То, что ты спелась с Джиланом, неудивительно: ты и мертвого поднимешь из могилы. А вот от перекидышей я не ожидал предательства. Они всегда служили Хранителям верой и правдой. Что ж. Впредь я не буду столь наивным и легковерным. Значит, это перекидыши так напугали Нику, вырубив в доме свет. А зачем им понадобилось калечить ее, испортив платье?

Эвита, кажется, смутилась.

– Никто не собирался калечить твою венниа. Это вышло случайно.

– Случайно, неужели?

– Не совсем. Ну, Флоризель и его товарищи – они хотели поспособствовать вашему с Никой сближению.

– Что?

Эвита совсем стушевалась, и за нее продолжил Джилан.

– Они вообразили, что, если вы будете неравнодушны к своей венниа, если удастся сделать так, чтобы вы по-настоящему сблизились, будет проще убедить вас сделать шаг к тому, чтобы вернуть вселенную к исходному состоянию. Вы бы могли тогда воссоединиться с венниа и легче выпустили вселенную из рук. Ради возлюбленной.

Нике как никогда хотелось увидеть лицо Мира! Увы, даже этого ей не дали.

– Дорогая, – сказал Мир фальшивке, – разве мы сблизились из-за этих фокусов?

Неужели сейчас Нике придется услышать собственный голос со стороны? И Мир не заметит, не поймет подмены? Невыносимо! Вскочив, Ника принялась кричать и бить обеими руками по стеклу, снова и снова, но только ушиблась.

Копия предпочла промолчать, видно, боясь выдать себя.

– В общем, мне очень жаль, – сдержанно заключил Мир, – но ваша идея нелепа и нежизнеспособна. Я не позволю вам навредить моему ребенку. Я не могу позволить вам себя убить или даже ранить, как бы вам ни хотелось оросить эту гору моей кровью. Я в ответе за эту вселенную, что бы там ни вычитал в библиотеке фантастики пройдоха Флоризель. Честь имею.

В этот миг в поле зрения отчаявшейся Ники вдруг влетело переливающееся всеми цветами радуги облако – защитная сфера с крошечным мальчиком, сопящим внутри. Она зависла напротив зеркала, и Ника невольно протянула к сыну руки. Конечно, преодолеть волшебную границу сфера была не способна. Но, может быть, может быть!..

Может быть, она хотя бы укажет Миру, куда подевалась настоящая Ника.

Джилан что-то тихо сказал, Эвита неразборчиво ответила ему, а потом послышался резкий голос Мира:

– Что?!

– Пап, я думаю… – встрял Дар, но конца его фразы Ника тоже не поняла.

Перед зеркалом предстал Мир. Его глаза горели сумрачным огнем.

– Ника… – шевельнулись губы.

Она упала на колени и потянулась к мужу, однако он смотрел на нее с ужасом и только качал головой. Нет, он не в силах ей помочь!

Но это абсурд, это кошмарный сон – эта сказка не имеет права закончиться вот так! Задохнувшись от боли, Ника приложила ладонь к стеклу. Мир ответил ей тем же. Кожа ощутила только холод.

Небо стремительно заволакивало тучами. Лица людей погасли, потускнели.