Невеста Хранителя Стихий

Глава 41

Ника снова расхаживала по своей спальне в одиночестве: еще один вечер потерян. После всех препирательств и переживаний ни у Мира, ни у нее не было настроения предаваться страсти.

Мир пытался отмолчаться, но она постепенно вытянула из него все: да, он появился на свет точно таким же способом, каким же еще. Нет, он никогда не видел своей матери. Только ее портрет, в который превратилась зазеркальная копия венниа, временно привлеченной в эту вселенную волшебным даром его отца, тогдашнего Хранителя Стихий. Нет, он пока не готов показать Нике этот портрет. Когда-нибудь – может быть. Не сегодня. Хватит с него на сегодня. Он и так вымотан после попыток разобраться с грозами…

Но отвертеться от Ники оказалось не так легко. Ей необходимо было знать, где растет будущий Хранитель. Про юность она уже слышала: Мир много путешествовал и ни в чем себе не отказывал. А детство? Неужели малыш обречен проводить детские годы в этой мрачной башне, где нет ни воздуха (только подавляющая своей мощью стихия), ни солнца?

Нет. Конечно же, нет. Здесь для него слишком опасно, слишком велико напряжение из-за влияния всех стихий разом. Ребенка отсылают на край света, к людям, давно забывшим, от кого из стихийников они ведут свой род, и растерявшим магию. Он подрастает там, до поры до времени оберегая свой талант Хранителя, пока тот не окрепнет.

– Мир… – выдавила Ника, хватая его за руки: по ее щекам катились слезы. – Так ты рос и без отца? И этот кроха… Он… Он тоже…

Мир ласково погладил Нику по волосам.

– Я вырос, – тихо сказал он. – Видишь? И он вырастет. Не так уж все и плохо. На этом стоит наша вселенная. Чего тут переживать?

Ника металась по спальне, будто по клетке. Перед внутренним взором стоял мирно спящий младенец, похожий на игрушечного пупса, но совсем настоящий. Ее дитя. Она никогда не возьмет его на руки. Он увидит только ее портрет – и то спустя много лет, когда придет его пора заселиться в эту чертову башню.

Может быть, и раньше – может быть, Мир навещал отца в этой башне? Надо будет спросить. Вот Огнедару это разрешается. Хотя Дар – наполовину стихийник, а будущий Хранитель должен блюсти себя и крепнуть, чтобы занять этот пост. Другого пути в жизни у него нет. Возможно, до того момента, когда он войдет в эту башню в качестве следующего Хранителя Стихий, ему нельзя здесь появляться.

Тогда это означает, что Мир совсем не знает и собственного отца. Тот оставлял пост – а Мир его занимал. Они увиделись мельком. Может быть, пообщались несколько дней. Как все это странно!

Свернувшись калачиком, Ника улеглась поверх покрывала и постаралась расслабиться, но у нее ничего не получалось.

Мир – добрый, чуткий, сильный. С самого момента появления на свет обреченный на жуткое, нечеловеческое одиночество.

Неудивительно, что его отец, освободившись наконец из этой проклятой башни, пустился во все тяжкие – если верить слухам. Только стало ли ему от этого хоть капельку легче?

Мир… Почему рядом с ним Ника порой ведет себя как ребенок? Капризничает, вредничает, психует, упрямится и совершает глупости одну за другой? Разве такая венниа ему нужна?

На миг Нике захотелось стать идеальной женщиной. Понимающей, верной, способной поддержать и помочь своему мужчине в его непростом труде. Не шаловливым котенком, который пытается рыпаться, распевает песни и сказывает сказки, а соратницей и опорой. И она на это способна: ведь прежде она всегда была серьезной и целеустремленной, не позволяла себе никаких дурачеств, никаких причуд… Она шла по жизни, словно маленький крейсер, и держала себя в ежовых рукавицах. Невероятно, что происходит с ней тут!

Поломав голову, Ника поняла, почему в компании Мира становится иной. Все дело в том, что он воплощал собой силу и она подсознательно ощущала, что находится в безопасности. Он злился, сердился, оскорблялся, но это не несло для нее никакой угрозы. Напротив: с Миром Ника знала, что он всегда защитит ее. Поэтому можно было отпустить себя на волю и быть глупой, игривой, капризной, слезливой, упертой – любой. Такой, какой ей заблагорассудится. Он принимает ее любой.

И дело не в том, что у него нет выбора. Мир великодушен – Ника даже села, когда нашла это слово. Он великодушен. Его душа вместит ее и простит.

Как же Нике повезло!

Ей захотелось подойти к Миру, взять за руку и привести к себе в комнату. Пусть бы они просто полежали рядом, обнявшись, чтобы он знал, что хотя бы сейчас – не один.

Неизвестно, сумеет ли Мир сохранить Нике память, когда отправит ее восвояси. Но сам-то он останется тут и будет помнить то, что их связывало. Если ребенка нужно будет отослать прочь, что поддержит Мира, кроме воспоминаний?

Ника решила: надо написать ему побольше писем. Она займется этим уже завтра. Пусть он, если пожелает, перечитывает их, а потом, возможно, передаст маленькому Миру, своему наследнику, чтобы тот знал: мама хотела бы жить с ними, просто не могла. Законы вселенной несправедливы, и их не обойти…

Однако поймет ли Мир то, что она может написать? «Вакцина полиглота» в данном случае не сработает. Может быть, придется рисовать картинки? Или за оставшееся время она, если поднажмет, успеет выучить язык, на котором говорит Мир. Хотя бы в общих чертах.

Как вообще учат язык? Все, что говорила или слышала Ника, переводилось автоматически, а значит, обитатели этой вселенной не смогут ее ничему научить: она просто не услышит ни единого слова на их языке, для нее все будет звучать по-русски.

Ника постановила себе спросить у Мира, как обойти эту сложность. Пыталась ли что-то предпринять его мама? У Ники кое-что не сходилось. Она постановила утром расспросить Мира обо всем и только тогда смогла задремать.