О чём молчат рубины

Глава 29. В путь!

Пословица звучит витиевато:

Не восхищайся прошлогодним небом,

Не возвращайся, где был рай когда-то,

И брось дурить — иди туда, где не был.

Владимир Высоцкий.

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, замок Мариенбург, 19–20.09.1410 года.

— Привет, ты как? — тихонько шепнул я.

Я стоял на стене, возле заряженной кулеврины, недалеко у горящего факела, держа в руках пальник с незажжённым фитилём, ноги расставлены в стороны — НЕ ГОТОВ!

Катерина торопливо доливала в бочку воду из деревянного ведра.

— Нормально, — шепнула в ответ девушка, — Вчера ещё двоим сумела посеять зерно сомнения, в смысле, про «ангела», несущего победу. Ты уверен, что мы поступаем правильно?

— Уверен! По моим расчётам, фон Плауэн ни за что не позволит, чтобы кто-то украл у него лавры славы. А значит, постарается меня отсюда побыстрее убрать! Что мне, собственно, и надо!

— А что поляки? — Катерина перелила, наконец, воду из ведра, отставила его в сторону и принялась поправлять выбившуюся из-под чепца прядку волос.

— Суетятся, — односложно ответил я.

Я очень хотел верить, что поляки свёртывают лагерь, а не готовятся к штурму. Второй раз устроить им «кровавый» дождь я так и не решился, поэтому волновался. А поводом для волнения послужила очередная тревога. В лагере противника наблюдатели заметили повышенное оживление и суету.

Катерина вытянулась в струнку, пытаясь хоть что-то рассмотреть вдали.

— Не люблю зиму, — поёжившись, признался я.

— Да ты что? — рассеянно ответила девушка, — А катание на санях? На коньках? А игра снежками?.. Постой! А когда это ты успел зиму разлюбить?!!

— А сейчас разве не зима? — удивился я в ответ, — Мне сказали, что зима, это когда холодно. Мне — холодно!

Катерина хихикала так, что я испугался, что она со стены упасть может.

— Я и забыла, что ты из жарких краёв, — вытирая слёзы смеха, призналась она, — Эх ты, горе моё! Ничего, придёт зима, может ты её полюбишь!

— Не понял… — пробормотал я, — Это что: будет ещё холоднее?!

— Будет-будет, — пообещала девушка, — Ещё как будет!

— Уже боюсь! — серьёзно признался я.

— Что тут? — послышался знакомый голос.

На стену взбирался Великий магистр Генрих фон Плауэн. По виду, не выспавшийся, раздражённый. Катерина пискнула, подхватила ведро и помчалась к лестнице, чуть не столкнувшись по пути с Великим магистром.

— Что тут у вас? — проводил фон Плауэн девушку подозрительным взглядом.

— Без изменений, — отрапортовал брат Томас, — Поляки суетятся, но на приступ не лезут… и, вроде бы, не собираются лезть!

— Неужели… снимают осаду? — голос магистра дрогнул.

— Похоже на то, — с оттенком сомнения, согласился командор.

— Бдительность не терять! — фон Плауэн пошёл по стене, всматриваясь в далёкие польские ряды, — Это может быть ловушкой!

Дальше они о чём-то жарко заспорили с братом Томасом, но вдалеке от меня и я уже не слышал их слов. Зато я услышал, как звонко закричал один из крестоносцев под стеной:

— Уходят! Поляки уходят! Господин гроссмейстер! Разведка доносит, что поляки уходят!!! Вы слышите меня, господин гроссмейстер?!

Генрих фон Плауэн широко перекрестился, поднимая взгляд к небесам. А потом бросил неприязненный взгляд в мою сторону. В принципе, я догадываюсь, почему. Сам организовал слухи про «ангела», врагов побеждающего. Только ещё не был уверен, что эти слухи дошли до магистра. Теперь уверен! Дошли!

— Бить в колокола! Созвать всех рыцарей на благодарственный молебен! — распорядился Великий магистр, торопясь к лестнице, — Всех! И объявить, что после молебна, будут важные распоряжения!

Ну, вот… Что-то грядёт. Знать бы, к добру ли?..

Сразу после торжественной литургии, крестоносцы выстроились в боевые порядки в самом широком месте крепости — в Нижнем Замке. Тысячи людей, как оказалось, вполне разместились в этом месте. И ещё остались широкие проходы, по которым ходил Великий магистр, громко делая свои объявления. Оруженосцев не приглашали, но Катерина молча ухватила меня под локоть и потащила — куда бы вы думали? в гости к Кенану из Старогарда! как забавно устроен мир! как он непредсказуем! кто бы мог подумать, что сказки помогут нам?! — и я всё слышал из открытых дверей его каморки. Впрочем, так поступили не мы одни — все двери оказались распахнуты настежь!

Сначала Великий магистр поблагодарил всех крестоносцев за стойкость. И заметил, что стойкость, доблесть, мужество и отвага — это второе имя рыцаря-крестоносца!

— Да! — выкрикнули крестоносцы.

— Мы догоним и разгромим проклятого врага! — патетически воскликнул магистр.

— Да! — выкрикнули крестоносцы.

— Нет такой силы, которая справилась бы с Орденом! — продолжал накручивать фон Плауэн.

— Да!! — хором ответили рыцари.

— С нами Бог!

— Да!!

— Да славится имя Божие!

— Да!!

— И Великого магистра фон Плауэна! — закричал чей-то юный голос.

Крестоносцы, как по команде, повернули головы в сторону крикуна.

У меня тут же возникло стойкое ощущение, что это нанятый лизоблюд, задача которого, восхваляя магистра, нейтрализовать те слухи, которые Катерина распускала по моей просьбе.

— Да здравствует фон Плауэн! — отчаянно прокричал тот же голос.

— Ура! Ура! — подхватили выкрик ещё голоса с четырёх сторон. Очень жиденькие голоса. И, тоже, похоже, нанятые.

— Ура… — нехотя поддержали с десяток других голосов, по всей видимости, опасаясь не поддержать. Как бы худа не вышло.

— Ура… ура… — мелкой рябью пробежало по рядам крестоносцев и затихло.

— Ну, что вы, братья?! — укоризненно воскликнул фон Плауэн, — Я такой же рыцарь, как и все вы… И если сподобил Господь занять высокий пост, то не для себя стараюсь — для всего Ордена!

— Ура! — завопил всё тот же, молодой голос.

— Ура… ура… — нехотя откликнулись крестоносцы.

— Мы вернём величие нашему Ордену! — закричал Великий магистр, понимая, что нужно снова поднимать боевой дух.

— Да!

— Мы заставим бояться и уважать нас!

— Да!!

— И пусть трепещут враги!!!

— Да!!!

— Тогда пора седлать коней! Но, нет, братья! — сдал назад Великий магистр, — Сперва нужно выполнить все обеты и обещания… Вот, помнится, обещал я, как только снимут осаду, одного человека отправить к папе римскому… да-да, человека! Хотя он и пытался выдать себя за ангела. Хм! Но пусть Святой престол сам с ним разберётся. Я решил отправить в Рим посольство! Они повезут моё письмо папе римскому, а заодно сопроводят этого… человека. Во главе посольства будет славный рыцарь, всем известный своими доблестями и заслугами, брат Марциан из Перуджи!

— Я здесь!

— Да!! — загремело по рядам крестоносцев, — Да! это достойный рыцарь!!

— Тогда так: возглавит посольство брат Марциан из Перуджи. С ним поедут: брат Вилфрид из Майнца…

— Я здесь!

— …брат Ульрих из Люнибурга…

— Я здесь!

— … и брат Лудвиг из Линца!

— Я здесь!

— Очень предусмотрительно! — прокомментировала Катерина.

— Что «предусмотрительно»? — не понял я.

— Саксония, Франкония, Бавария, — произнесла загадочные слова девушка.

— И что это значит?.. Какое-то заклинание? — я усмехнулся.

— Названия княжеств, балда! Как раз тех, через которые лежит путь в Рим! То есть, почти в любом княжестве, который будет пересекать посольство, у одного из послов есть влиятельные родственники!

— Ага! — дошло до меня, — Тогда и в самом деле, предусмотрительно!

— А Перуджа вообще в папской области Италии! То есть, и в Италии проблем не должно быть! Кроме того, Перуджа всегда выступала за папскую власть, а это значит, что папа должен принять главу посольства со всем подобающим почётом!

— Он и без того крестоносец! Он представитель Тевтонского Ордена!

— И плюс к тому, из Перуджи! Кашу маслом не испортишь!

— Ну да, ну да… — признал я.

— Так, тс-с-с! — шикнула на меня Катерина, — Что там ещё фон Плауэн говорит?

— Названные мною рыцари пусть соберутся в зале совещаний, — продолжал, между тем, Великий магистр, — У меня будет к ним серьёзный разговор. Остальные — готовиться к погоне! Возглавит отряды Ордена Михаэль Кюхмайстер!

— Ура!!! — грянуло всё крестоносное войско в едином порыве, — Ура!!!

Н-да, совсем не похоже, как недавно кричали «ура» Великому магистру…

— Михаэль Кюхмайстер разработает план операции и доведёт его до всех командиров, — кисло продолжил фон Плауэн, — И завтра, с Божьей помощью… Пусть поляки уезжают! Пусть растянут свои обозы! Обозы всегда двигаются медленнее, чем основное войско!

— Да!! — радостно закричали рыцари, — Да!!

Похоже, они понимали, что поляки вволю пограбили во время осады. И были не прочь отнять награбленное. В свою пользу…

— Ну, что ж, — плавно закруглился Великий магистр, — Тогда…

— Ты кое-что забыл!.. — громыхнул голос из рядов.

— Вот как? — фон Плауэн пристально всматривался в рыцарские шеренги, — И что же?..

— Ты сказал, что пришло время выполнять обещания и обеты… Ты обещал отпустить пленников, когда поляки снимут осаду!

— Каких пленников? — не понял магистр.

— Меня, например! И других, которые признали себя пленниками поляков и честью поклялись, что в назначенный срок прибудут в распоряжение победителя!

— Та-а-ак… — голос фон Плауэна дрогнул, — И сколько вас? Выйдите из рядов!

Блестящие ряды рыцарей колыхнулись, словно поверхность воды, когда в неё бросают камень. Из рыцарских шеренг выходили хмурые рыцари, подходили к фон Плауэну и строились в небольшой отряд.

— Двадцать семь… — посчитал последнего магистр, — И все доблестные рыцари! Ваш уход ослабит наши силы!

— Честь дороже! — возразил тот же рыцарь, — А я поклялся щитом Георгия Победоносца! Такие клятвы нельзя не выполнить!

Фон Плауэн напряжённо размышлял. Хотя, на мой взгляд, что тут думать? Поздно думать! Раньше надо думать было! До того, как сказал про «выполнение обещаний».

— Выполняйте ваш долг! — величественно кивнул головой магистр, — Вы вольны покинуть замок и отправиться в плен. И если ваше освобождение будет зависеть от денег… неважно, какая сумма! Орден возьмёт на себя все расходы! Каштелян немедленно начнёт хлопоты по вашему освобождению… братья!

Ну, что сказать — умный человек!

Я подождал, пока последний из вызванных рыцарей шагнул в зал совещаний, мысленно досчитал до тридцати и тоже, с каменной мордой шагнул через порог.

— А тебе чего?! — вскинулся фон Плауэн.

— Команда была собраться здесь всем, кого на площади называли! — равнодушно ответил я, — Меня называли.

— Я сказал, собраться всем рыцарям, которых я назвал! — начал закипать Великий магистр, — Понимаешь? Рыцарям! А ты разве рыцарь?!

— Так что, брата Гюнтера звать? — прикинулся я полным дураком.

— Какой ещё… а, ладно! — фон Плауэн махнул рукой и подчёркнуто отвернулся от меня. Лицом к своим крестоносцам.

— С этого, — он ткнул пальцем в мою сторону, — С этого глаз не спускать! Довезти до папы римского в любом виде! Хоть расчленить и в бочке засолить! Если будет такая надобность. А то, понимаешь, как он появился, так сразу крестоносное войско потерпело поражение! С чего бы?..

— Но он спас брата Гюнтера… — тяжело заметил седоусый рыцарь, стоящий ближе всех к Великому магистру.

— Сатана хитёр! — многозначительно заметил магистр, — Может и малое хорошее дело сделать, маскируя большое зло! Впрочем, пусть Святой престол решает. Но до Святого престола его обязательно довезти! Это раз… Вот пакет с посланием папе римскому. Это два. Возьми его, брат Марциан. Запомни: между твоими руками и руками папы, никто не должен и притрагиваться к пакету! Даже видеть, что он есть у тебя! Здесь не только полный отчёт о случившемся, но и наши планы на будущее. Не приведи Господь, если пакет попадёт в руки врагов наших! Если же волею Божией, приключится твоя смерть, брат Марциан, пусть пакет возьмёт брат Вилфрид. Если и ему выпадет умереть в пути, пакет возьмёт брат Ульрих. В самом крайнем случае — брат Лудвиг.

— Андреасу не давать? Если что? — уточнил самый молодой, брат Лудвиг, удивительно знакомым голосом.

— Если ты останешься один, то ты первым делом должен убить Андреаса, — любезно ответил ему фон Плауэн, — А уже потом продолжать путь в Рим… Кстати, какой дорогой вы собираетесь ехать?

— На запад, до самых границ нашего Ордена, потом на юг. Через герцогство Бургундское, через швейцарские Альпы, через Верону, в Папское государство. А там уже и Рим, — кратко ответил тот, седоусый, бережно принимая пакет.

— Отлично! — подвёл итог фон Плауэн, — Я хотел советовать то же самое. Ну и третье: времена нынче опасные, того и гляди в какой ни то конфликт угодишь…

— Все рыцари будут ехать в защите! — твёрдо обещал седоусый.

— Это само собой, — поморщился фон Плауэн, — Я про другое. Я обещал защиту ещё одному посланнику. Это будет посланник от монастыря бенедиктинок…

— От матери Терезии? — удивился брат Марциан.

— Да… от неё. Она выберет посланника и отправит с нашим посольством. Так вот: все удобства, которые будут доступны крестоносцам, должны быть доступны и посланцу от матери Терезии. Мы не самый захудалый из Орденов, чтобы пожалеть монетки для собрата!

— Но мы нищенствующий Орден! — напомнил брат Марциан.

— Они тоже! — раздражённо дёрнул щекой Великий магистр, — Я не говорил, что у того посланца условия должны быть лучше! Я говорил: не хуже! Брат каштелян! Вы слышали меня? Распорядитесь подготовить и выдать нужную сумму денег для посольства!

— Понимаю, — склонился дородный монах, сидевший неподалёку, — Я так думаю, что денег надо… э-э-э… человек на двадцать, и… э-э-э… месяца на три? Брат Марциан, зайди ко мне, я выдам.

У меня, признаться, подпрыгнули брови, но я сдержался. Каких двадцать человек?! Каких три месяца?! Но Великий магистр только кивнул утвердительно. И я не стал переспрашивать.

— Последнее, — подытожил фон Плауэн, — Подготовьте себе необходимое оружие, коней, доспехи… Если что надо починить или привести в порядок, сделайте это сегодня! Завтра, сразу после утрени, отправитесь в путь. Андреас из Афин… тоже может иметь оружие. В конце концов, он не пленник! А оруженосец уважаемого рыцаря. И пусть тоже возьмёт коня. Я дам ему… хм!.. Пусть возьмёт Шарира!

— Шарира?! — чуть не подпрыгнул на месте брат Марциан. Да и другие рыцари сильно удивились. С чего бы?

— Шарира! — сложил губы в хищный оскал фон Плауэн, — А если он не сможет на нём ехать… ну что ж! Пусть едет в карете! В которой отправится в путь посланница бенедиктинок! Не пешком же идти оруженосцу Тевтонского Ордена? Ха-ха!

— Матушка! — я бросилась в ноги настоятельнице, — За что?!

— А я говорю: благословляю ехать! А ныть тут передо мной — не благословляю!

— Но я же хотела укрыться от мира! Я хочу в монастырь, а не в мир!

— Считай, что такое тебе последнее испытание перед постригом. Выполнишь — станешь монашкой. Обещаю.

— Но почему я?! Почему?!

— А кого же мне послать, девочка? — наконец-то отмерла от полной неподвижности матушка и голос её потеплел, — Сестру Аглаю? Которая ни встать, ни сесть? А если разговор заведёт, то хоть святых выноси? Мать Люцию? Которая до сих пор за порог монастыря шагнуть боится, всё ей насильники на дорогах мерещатся? Можно было бы отправить нашего келаря, мать Сусанну или нашего казначея, мать Юлиану, они бы, пожалуй, справились… но они мне здесь нужны! Как воздух, нужны! Кто будет присматривать, как наш монастырь восстанавливают?! А работы там… ох, и не напоминай! И времени и денег придётся потратить — ой-ёй-ёй!

— Но я так молода, неискушённа…

— А я говорю: благословляю!

— Но, матушка!..

— Значит… не желаешь?.. — матушка откинулась на спинку высокого кресла, — Ну, что ж… Ладно… так и быть… Можешь не ехать…

— Правда?! — обрадовалась я.

— Правда, — сухо заметила матушка, — Отправлю кого-то ещё. Мне было приятно, что ты была в моей обители…

— В каком смысле «была»?! — оторопела я.

— Ну, раз ты не выполняешь благословений настоятельницы… А жаль, жаль… Мне будет тебя не хватать, девочка…

— Матушка!!! — чуть не заорала я, — Не надо!!! Не выгоняйте меня! Я всё, что угодно!

— Да как же тебя не выгнать? — удивилась матушка, — Ты же вон какой дурной пример другим подаёшь? Этак, гляди, каждая начнёт брыкаться: это хочу, это не хочу, и матушкины слова мне вовсе не указ…

— Я… Я согласна!.. — выдавила я из себя, — Я на всё согласна! Благословите, матушка!

— Прямо, на всё согласна? — прищурилась матушка Терезия.

— На всё, — обречённо кивнула я.

— Хм… проверим! Тогда… тогда так, — матушка внимательно посмотрела мне в глаза, — Тогда… поедешь в мирском наряде! Как положено графине!

— Ой, — пискнула я.

— Ты ещё не монашка, тебе можно. Значит, поедешь в мирском наряде… У нас они остались, после твоего приезда. Может, где-то ушить-подшить, но я дам задание сестре Кристине, она тебе за ночь всё сделает… Впрочем, возьмёшь с собой и одежду послушницы. К папе явишься, в монастырской одежде… Поедешь в карете…

— Ой…

— … в сопровождении крестоносцев…

— Ой…

— … и у тебя будет кучер. Кучер из местных, не крестоносец, поэтому можешь смело им командовать. А платить ему будут крестоносцы! Хе-хе! Конечно, тебе нужна горничная… как графине!

— Ой…

— … и я подобрала три кандидатуры. Выбирай любую. Все три чистоплотны, услужливы и умеют хранить чужие тайны… если у тебя будут тайны, конечно… Хм… Лично я советовала бы выбрать Габи… но повторяю, можешь выбрать любую.

Конечно, в пути вы будете посещать святые места и обители… Конечно, крестоносцы будут жертвовать деньги в каждом таком месте… Будет нехорошо, если ты промолчишь и не внесёшь своей малой толики… Поэтому, вот тебе кошель…

— Ой… тяжёлый…

— Не лёгкий, — сухо подтвердила матушка, — И собрать его было нелегко. Но и без этого никак не обойтись… Что ещё?.. Хм… Дам я тебе открытый лист, для всех настоятелей любых бенедиктинских монастырей. Чтобы в любом случае оказали содействие. Если понадобится. Учти, никто не откажет, но за каждую помощь нам придётся потом воздать по заслугам… и материально тоже! Поэтому, обращаться только в случае нужды! Но если есть нужда, то не медлить! Рассчитаемся… как-нибудь… потом…

И последнее. Вот письмо папе римскому. Да, конверт довольно пухлый. Мне пришлось очень многое описать, обращаясь к его Святейшеству. Но, надеюсь, оно того стóит. Видишь ли, кроме всего прочего, я прошу у папы частичку святых мощей нашего Святого Бенедикта, или, по крайней мере, лоскут его одежды или хоть ремешок с его обуви. Если папа внемлет моей просьбе, если ты получишь просимое… представь, сколько паломников пойдут к нам за благословением! Так что, можешь считать себя возможным спасителем и благодетелем нашего монастыря! А если папа удостоит тебя аудиенции…

— Ой…

— … то и на словах расскажешь обо всём, что видела и слышала. Нет, я не дам тебе прочесть письмо! Чтобы не перекликалось. Чтобы папа не заподозрил, что ты говоришь по написанному. Говори от себя! Как есть!

Ну вот и всё. А теперь беги к сестре Кристине, она уже ждёт тебя с иголками, нитками и твоими нарядами…

— Так вы что? Вы были уверены, что я соглашусь?!

— А куда же ты денешься, девочка? — спросила матушка Терезия, дождавшись, что дверь плотно закроется и шаги девушки смолкнут вдали, — Куда же ты от меня денешься, глупая?..

Спалось плохо. Я лежал и размышлял, не пленником ли я еду к папе римскому? Пожалуй, что да. Пленник, хотя и на достаточно длинной верёвке. И чем это мне грозит? Пока, ничем. Во всяком случае, путешествие к папе совпадает с моими планами. Но вот, в качестве кого я предстану перед папой? Не хотелось бы, чтобы меня втолкнули в его резиденцию, связанного по рукам и ногам. Это значит, что я должен попытаться подобрать ключики к моим внезапным «тюремщикам», чтобы перед папой предстать не пленником, а одним из крестоносного братства, будущим крестоносцем, надёжным товарищем уважаемых рыцарей из посольства. Н-да, весёленькая задача! Как же так исхитриться и стать своим среди рыцарей, которые кроме религиозного пыла и боевого задора ничего в жизни не ценят? И я недовольно вертелся с боку на бок.

Утренняя служба прошла очень торжественно. И не удивительно. Крестоносцы отправлялись на сечу. Некоторые вообще всю ночь в церкви провели. А после службы все заторопились. Поэтому прощание вышло скомканным.

— Прощай! — обхватил меня длинными руками брат Томас, — Слышал? Фон Плауэн берёт меня, несмотря на мои ругательства! Эх, если бы ещё стволов у нас побольше было! Ну, да ничего! Бог даст, в бою сколько-то захватим. А ты, когда будешь у папы, держись крепко. Ты крестоносец! Хоть и будущий. Ага?..

— Ага, — согласился я, — Я вот, спросить хочу. У тебя в сумке постоянно листочки, верёвочкой перевитые. А почему ты те листочки в книжку не сошьёшь? Удобнее было бы. Тоненькая такая книжечка… И ты туда нужные записи делаешь. А не надо постоянно верёвочку развязывать и искать нужный листочек.

— Чистая книга? — уставился на меня брат Томас, — Не для текстов, а для чертежей и вообще, любых записей? А что… Любопытная мысль! А-га-га! Я эту штуку альбомом назову! Знаешь, что такое альбом?

— Н-нет, — признался я.

— Это такая белая доска, на которой в древнем Риме вывешивали объявления, указы и прочие распоряжения. То есть, что нужно, то и вывесить можно. Вот и у меня будет: что нужно, что хочу, то и запишу! А-га-га! Мне всё больше нравится эта мысль! Белая, пустая книга! Альбом! А-га-га!

— Прощай! — потряс меня за руку доктор Штюке, — Эх, в смутное время нам встретиться довелось! А впрочем, какие времена у нас не смутные?.. Хотелось бы на досуге поболтать с тобой побольше. Очень ты интересные вещи рассказываешь! Ну, да даст Бог, ещё свидимся!

— А вы тоже с войском? — спросил я.

— В этот раз, да! — радостно ответил доктор, — А то, засиделся я… Заплесневел… Нельзя так крестоносцу! Вон, пару хирургов себе на замену подготовил, Викула и Зенона, ну и, значит, можно с чистой совестью в поход.

— А как же, «врач выше хирурга»?

— Захотят — обучатся! — махнул рукой доктор, — Осаду сняли, препятствий никаких для обучения нету… Нет, я должен быть с войском. Вот, предчувствие у меня такое, что я должен быть с войском!..

— Прощай! — хлопнул меня по плечу брат Гюнтер, — Не забывай тренироваться! А то некоторые, как с глаз долой, так и тренировку бросают. А ты помни: для тебя тренировка — это жизнь!

— Ты тоже с войском?

— Отчего же не съездить? Заодно покажу некоторым… что меня в отставку ещё рано!

— Доктор Штюке сказал, что тоже едет…

— Знаю! Я тебе больше скажу, мы с ним в одной хоругви. И опять, как много лет, будем друг другу спину прикрывать. У нас за плечами столько… Вот вернёшься от папы римского, так и быть — расскажу!

— Как-то нехорошо получается, оруженосец в одну сторону, рыцарь в другую…

— Да, брось! На самом деле, какой ты мне оруженосец?! Вот только, должок за мной, так и не оплаченный…

— Это про то, что я вроде бы жизнь тебе спас? Ну, ты тоже за меня с этим… Кнышко сражался. Считай, спас. Я бы и секунды против него не выстоял.

— Это не считается! — сдвинул брови гигант, — Это я не за тебя! Это я за всех крестоносцев ему отомстил! А то — ишь ты! рыцарь он, да ещё опоясанный! Слова ему поперёк не скажи! Нашёлся прыщ на голой… хм!.. Прости Господи!

— Прощай, Гюнтер…

— Прощай… — великан опять хлопнул меня по плечу, отобрал объёмистый кожаный мешок у подбежавшего оруженосца, того самого, которому он помог в бою, не будем себя обманывать, и сунул мешок мне в руки, — Это тебе. Подарок. И это… береги себя! Бригандину в пути снимать не смей! Хоть жарко тебе будет в пути, хоть холодно! Понятно? Это я тебе, как своему личному оруженосцу приказываю! Прощай…

И гигант, резко повернувшись, зашагал прочь широкими шагами.

— Прощай, Катерина…

— Избавиться от меня захотел? — сузила глаза девушка, — Вот тебе!

И она сунула мне почти под нос свой кулачок, сжатый странным образом: большой палец сперва пытался спрятаться в середине, но потом его кончик выглядывал из-под указательного пальца.

— Что это? — с любопытством спросил я, разглядывая конструкцию.

— Это значит, фигу тебе! — ответила Катерина.

— Фигу? — обрадовался я, — Где? Фиги я люблю! Их ещё инжиром называют!

— Эх, ты… — смерила меня взглядом с головы до ног девушка, — Так жестам и не научился! Ладно, потом поймёшь! Сюрприз будет!

Девушка неожиданно нервно хихикнула и умчалась по своим делам. Странно… Как-то не так я представлял нашу разлуку… Ни и пусть! Может, так и лучше. Чтобы одним разом. Долгие проводы — лишние слёзы! Пора и в самом деле, в путь. Пойду-ка я в конюшню, коня седлать. Как там фон Плауэн моего коня назвал? Шарир, кажется?..