О чём молчат рубины

Глава 43. Миннезингеры

Не каждый умеет петь,

Не каждому дано яблоком

Падать к чужим ногам.

Сергей Есенин.

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, Новая Марка, Рёц, 29.09.1410 года.

Пир, в котором сомневалась Катерина, как ни странно, удался! И дело даже не в том, что меня, как одного из победителей на «турнире», передвинули на два места ближе к хозяину, очевидно ожидая, что это прибавит мне гордости. Нет, плевать мне, на котором месте сидеть! И не в том, что стол оказался буквально завален угощениями, от целиком запечённого телёнка до горы жареных перепелов, от «заморских» дынь, до местных яблок и горы зелени, от огромных морских рыбин, запечённых в глине, до супа-ухи из мелких — не больше мизинчика! — рыбёшек. Я молчу про всякую лесную дичь, от оленины, медвежатины и мяса кабана, до зайчатины и всяческих птиц. И я уж молчу про вино! Вино лилось рекой, и это не метафора!

Но и на это изобилие мне плевать! Если честно, я и не такое видел. Довелось мне как-то наблюдать пир фараона… Правда, только наблюдал, лично не участвовал. Занимался другими, жреческими делами. Но то, что видел… Эх, да здешние рыцари удавились бы от зависти! Впрочем, не об этом речь. А о чём я? Ах, да!

Когда было сказано с полсотни тостов, а то и больше, когда иссякли пожелания хозяину, и если бы хоть половина из них сбылась, то он стал бы не то, что императором, а не меньше, чем полубогом, когда чуть не каждого из сидящих за столом похвалили за удаль, доблесть и рыцарскую отвагу, когда челюсти гостей стали чавкать медленнее, а глазки изрядно посоловели, хмельной хозяин поманил к себе пальцем одного из слуг и что-то шепнул ему на ухо. Тот кивнул и исчез. А через пару минут в трапезную вошли два музыканта, юноша и девушка, с неизменными лютней и ребеком. Скромно уселись на лавочке в сторонке и приготовились петь.

— Миннезингеры, миннезингеры[1]… — прошелестело по рядам гостей.

— Начинайте, — милостиво улыбнулся им Гельмут.

Тихонько зарокотала струнами лютня, нежно всплакнул ребек… и юноша тихо запел. Так тихо, что все вынуждены были прислушаться. А значит, стихло всё. И как только стихло, юноша возвысил голос. А среди рыцарей тишина сохранялась. Такая, благоговейная тишина…

Эх, не запомнил я слов! Когда-нибудь потом попрошу Катерину — она всё знает! — и она надиктует мне текст. И я его обязательно запишу. Хоть это и очень, очень длинная песня. Потому что песня тронула меня до глубины души. Да и не меня одного!

В общем, начинается с того, что юный рыцарь отправляется на подвиги, разумеется, получив благословение отца и матери. И вот, он уже скачет по дороге, с чистой душой и отважным сердцем, а за ним торопится верный оруженосец. Что ждёт их впереди? Рыцарская слава!

Но, что такое? Проезжая через лес, он видит прекрасную девушку, привязанную к дубу, со связанными руками и ногами! Ах, бедный юноша! — умоляет девушка, — Меня уже не спасти, так спасай себя! Скачи отсюда во всю прыть своего коня! Потому что через секунду явится знаменитый разбойник Карбен со всей своей шайкой! Беги, рыцарь! И расскажи моим родителям, как погибла их дочь, несчастная Мадлен… Ну, уж, нет! — отвечает юноша, — Не к лицу рыцарю так поступать! А смерть мне не страшна. Мне страшен позор! Нет-нет, сударь, — молит оруженосец, — Пока не поздно, давайте пришпорим жеребцов! Я остаюсь! — надменно отвечает юноша, — А если ты трус, то беги! Но тогда бесчестье и стыд, да падут на твою голову!

И тут, конечно, выскакивают из кустов разбойники. С дубьём, рогатинами, кривыми ножами и прочим оружием черни. Оруженосец падает, делая вид, что убит, а отважный рыцарь вступает в бой. И плохо пришлось разбойникам! Вот уже десяток их валяется мёртвыми, вот два десятка… три… И тут на дорогу выезжает сам атаман Карбен. Хмурым взглядом оглядывается вокруг и предлагает юноше мир. Дескать, забирай эту Мадлен, да вези её куда хочешь! Её отец и мать дадут тебе большую награду! Нет! — отвечает храбрый юноша, — Не к лицу рыцарю договариваться с разбойником! Всю вашу шайку изведу! Попробуй! — усмехается Карбен и посылает на юношу втрое больший отряд! Тяжело пришлось молодому рыцарю! Почти совсем изнемог. Но одолел врага в бою! Весь отряд изрубленными телами валяется, всю дорогу завалили! Эй, рыцарь! — окликает его Карбен, — Вижу я, что ты поистине могуч! Но всё же не безразмерна твоя сила? Давай договоримся, я отдаю тебе девушку и ещё столько золота, сколько может увезти твой конь! И ещё самоцветных камней, сколько сам унести сможешь! И иди себе, куда твоей душеньке захочется… Нет! — отвечает рыцарь, — Шагу отсюда не сделаю, пока всю вашу шайку не изведу! Жаль мне тебя, юноша! — вздыхает Карбен, — Но ты сам выбираешь смерть, вместо роскошной жизни… И напускает на юношу всю остальную банду! А там ещё втрое больше, чем было!

Бьётся отважный рыцарь… Час бьётся, два… Уже мёртвых тел столько, что коню по грудь! Копыта в лужах крови разъезжаются! А разбойники всё не кончаются! Совсем стало плохо юноше. Уже и меч поднять рука не в силах. Но вот, вытащил он дрожащей левой рукой из-за пазухи святой крест на крепком шнурочке! И словно удвоились силы! Словно меч длиннее стал! Словно разбойников паутиной оплело! Легко и весело рубит он теперь разбойников! Всех изрубил! Один Карбен остался. Упал Карбен на колени, под ноги коня, и молит отпустить его. Дескать, все богатства отдам! Всё, что за тридцать лет награбил! У графа нет таких богатств! Да, что там, граф! У герцога таких сокровищ не найти! Э, да и герцог мелковато будет! И с королём теперь сможет потягаться юный рыцарь в богатстве! И ещё не известно, кто выйдет победителем… Ну? Всего за одну разбойную жизнь — и такое изобилие! Ну?..

Не стал и отвечать юный рыцарь. Просто снёс мечом голову разбойнику, словно тыква покатилась она по дороге. А потом слез с коня и перерезал путы, которыми прекрасная Мадлен была связана. Укутал её своим плащом, посадил на коня и тронулся в путь. Тут и оруженосец! Дескать, я в засаде сидел! И если бы вашей милости что-то угрожало, то я бы — ух! В тот же миг!

Ну, в общем, отвёз он юную девушку домой. А та возьми, и окажись графской дочкой! Ах, как обрадовался отец! Как заплакала от счастья мать! Вот граф берёт юношу под локоть и увлекает его в сторонку. Вижу, — говорит, — что парень ты отважный и доблести исполнен, чего же тебе по дорогам колесить? Бери мою дочку в жёны! Я уже стар, передам графство тебе, будешь вместо меня графством править! Вместо сына! А там, глядишь, отдам Богу душу, и станешь полноценным графом? А? Согласен?

Нет, — отвечает юноша, — Меня мой батюшка благословил, чтобы я славу стяжал! А какая же слава, сиднем в замке сидеть, да доходы подсчитывать? Нет уж! Пока не прославлюсь, как следует рыцарю, не усидеть мне в четырёх стенах! Смотри, — предупреждает мудрый граф, — Девица тебя долго ждать не будет! Знаешь, сколько к ней сейчас женихов налетит? У-у-у… и со счёту собьёшься! Не упусти свой шанс, юноша! А это, как перст Божий укажет, — скромно, но с достоинством отвечает юноша. Возьми хоть денег в дорогу! — просит граф, — Хоть перстень золотой с алмазом! Не нужно! — гордо отвечает рыцарь, — Я спасал вашу дочь не ради богатства, а потому что я рыцарь! И не мог поступить иначе! И уезжает, провожаемый печальными вздохами и графа-отца, и графини-матери, и графской дочери, которая даже расплакалась на прощание… Но юноша неумолим! Он едет за рыцарской славой! Эх, ваша милость… — бормочет оруженосец, — Хоть подкрепились бы на дорожку… Нет времени! — отвечает юноша, — Слава ждёт нас впереди!

Долго ли, коротко, далеко ли, близко, Бог знает, какими дорогами, но приехал юноша в дивный сад, посреди мрачной чаши леса… Слез с коня, идёт, налюбоваться не может. Вот россыпь цветов, да такие душистые, что просто дурманят, вот деревья выстроились в ряды, сверху донизу увешаны спелыми плодами, вот тянутся виноградные плети, увешанные налитыми гроздями. Так и манят, сорви, хоть ягодку! Вот раскинулось небольшое поле жёлтой пшеницы, и тяжёлые колоски наклонились к самой земле… Ну, не чудо ли? А ведь, когда юноша в чащу въезжал, уже зима подступала!.. И оруженосец позади восторженно ахает. А не скушать ли нам по яблочку? — предлагает. Я, дескать, мигом! Дайте только шлем — полный наберу! Но юноша идёт, не тронув ни цветочка, ни ягодки… в отличии от оруженосца! Тот уже набил себе полный рот! Только сопенье и чавканье позади!

И вот, подходят они к прекрасному домику, разукрашенному, с резными наличниками, с точёными столбиками. И выходит из домика… отвратительная старуха! И, гнусно улыбаясь, приглашает рыцаря войти в дом, привязав коня у крылечка. О, Господи! — ахает оруженосец, — Какая красота неописанная!!! Где красота? — недоумевает рыцарь. Да, вот же, милорд! Эта прелестная девушка, свежая, словно розовый бутон! — объясняет оруженосец. А противная старуха уже подносит рыцарю кубок вина. Отведай! — просит с поклоном, — Сорок лет это вино своего часа дожидалось!

Но нет! Рыцарь уже начинает понимать, что тут какое-то коварство! И достаёт из-за пазухи святой крест! И вот — о, чудо! — куда крест направлен, там всё явью становится! Плодовый сад превращается в лесную чащу, а сладкие плоды — в обычные сосновые шишки, вместо налитого соком винограда видны ядовитые волчьи ягоды, а мерзкая старуха оборачивается проклятой ведьмой! И не вино у неё в руках, и пузырящееся зелье! Ах, вот как?! — начинает яриться рыцарь, — Так это ловушка?! Ну, погоди, бесовское отродье! И набрасывается на ведьму с мечом. Ох, не легко ему приходится! Протянулись шипастые ветви дикого шиповника и хватают юношу за руки, вон уже меч из рук выбили, корни деревьев норовят оплести его ноги, ведьма пытается улететь, но рыцарь успевает ухватить её за край юбки… А что же верный оруженосец? А он глупо сидит посреди тропинки и чуть не пузыри изо рта пускает… Нет, не помощник это… Мощным рывком рыцарь подтягивает ближе проклятую ведьму и бьёт её кинжалом в самую середину груди! А кинжал не прост! На нём благословение батюшкино, да и сам он по форме, словно святой крест! Взвизгивает ведьма и падает замертво. Быстро хватает юноша крест, что висел у него на шее и подносит его к ведьме. И ведьма вспыхивает огнём! Только горстка пепла от неё осталась! И сгинуло всё, что раньше прекрасным садом казалось. Очнулся от забытья оруженосец. Выворачивает его от того «угощения», которое он раньше съел. А рыцарь видит, словно бы светится что-то впереди. Подожди меня здесь! — говорит он оруженосцу, — Всё одно, какой из тебя сейчас помощник?.. И идёт к свету. А здесь… А здесь разбросаны кости. Да все в доспехах, и совсем старинных, и поновее, и вовсе новеньких. Видно, не одного рыцаря сумела уловить в свои сети проклятая ведьма! Уловить, и убить, чтобы убавилась в мире рыцарская доблесть… Вознёс юноша горячую молитву за упокой души убиенных, да и принялся землю копать. Мечом, а чем бы ещё? В каменистой земле, насквозь корнями испутанной. Сто сорок три могилки выкопать пришлось… Да ещё и сто сорок четвёртую чуть было не начал. Уж больно бледный оруженосец сидел, к сосне привалившись… Но вот, закончил юноша свой труд. С честью похоронил погибших. Ещё раз помолился. Посадил на коня ослабевшего оруженосца, сам сел. Да и поехал дальше, славу себе добывать. Как же рыцарю, да без славы?..

Оправился потихоньку оруженосец. Я, — говорит, — это ж, не просто так плоды да ягодки ел! Это я пробу снимал! Чтоб, если отравленное, то вам бы, сударь, не отравиться! Что тут скажешь? Только похвалить смышлёного оруженосца остаётся…

А впереди уже видна деревенька. О! — радостно восклицает оруженосец, — Вот где ждёт нас добрый ночлег! А то всё в поле, попоной прикрывшись… Здесь-то хоть клок соломы найдётся! Хоть глоток вина, а то от ключевой воды уже в горле противно! Посмотрим, посмотрим… — глухо отвечает юноша, — А то выйдет опять, как в саду… Да ладно вам, сударь! — беспечно машет рукой оруженосец, — Не так уж много ведьм у нас на пути! А тут как раз и деревенька! Только… только странно всё! Ни песен, ни смеха, только плач стоит вокруг! К какому жилищу не подъедут наши путники, отовсюду рыдания, словно по покойнику! Что за притча?!

Подъезжают они к самому богатому дому посреди деревни. Не иначе, староста. И там тоже горькие слёзы и стоны. Но юноша уже не выдерживает и стучится в дверь. Открывает ему дверь староста. Просит юноша ночлега на ночь. Эх, добрый рыцарь! — вздыхает староста, утирая слёзы, — Я бы тебе стол накрыл, чем Бог послал, угостил бы, сладким вином напоил бы, перину бы дал, на мягкой кровати постелил, тёплым одеялком укрыл, да видно, не судьба! Повадился в нашу деревню дракон летать! Каждую неделю прилетает и требует отдать ему невинную девушку! Которую сам выберет. А иначе всех огнём пожгёт, да хвостом передавит. Куда деваться? Выводят ему невинных девушек, а он перед ними на брюхе ползёт, в глаза своими змеиными глазищами заглядывает, да вдруг — ам! — одну из девушек и проглотит! И улетает на неделю… А через неделю опять! Выводи девок! Выбирать буду! Вот, завтра как раз опять прилетит. Оттого в деревне и плач в каждом доме. Кто же знает, кого выберет мерзкая тварь завтра на обед?! А ты, юноша, уезжай подобру-поздорову. Вдруг дракон тебя учует, да взъярится, да тебя ногами потопчет? Спасайся юноша, а мы уж, как-нибудь… Не бывать тому! — отвечает рыцарь, — Не позволю дьявольскому отродью христианских девушек пожирать! Ох, милорд! — шепчет ему тихонько оруженосец, — Зачем нам лишние проблемы? Деревенька, слава Богу, не наша, не нам за неё и ответ держать! Давайте лучше отъедем отсюда. Да подалее, подалее! А там, сообщим местному барону, тот соберёт войско, да авось, с Божьей помощью, одолеет зверя ползучего… Нет! — отвечает юноша, — Я рыцарь, а значит, не должен отступать! Я остаюсь здесь!

Спит оруженосец на сеновале, аж губами причмокивает, а юноша всю ночь Богу молится, просит даровать ему победу над чудищем. Едва забрезжил рассвет, а юноша уже в броню облачён, на боевом коне сидит, ждёт. Рядом и оруженосец, от утренней свежести ёжится. Вот засвистело вокруг, зашумело, деревья к самой земле клонятся, облака тем ветром, словно одуванчики разметает. Летит на чёрных крыльях огромное чудище, летит, огнём да дымом пышет. Упал дракон возле деревни, в ярости сам себя хвостом хлещет, на чёрную скалу похож. Ты кто такой, мальчишка?! — ревёт громким голосом, — Поди прочь, не мешай моему обеду! Я рыцарь! — гордо отвечает юноша, — Хоть умру, но не отступлю! Давай же биться с тобой, чудище поганое! Захохотал дракон. И пока он хохотал, пришпорил юноша коня, да и ударил копьём прямо в грудь дракону! В щепки разлетелось копьё. Словно в каменную стену ударилось. Ничего не повредив! А, нет, вроде как одна чешуйка чуть-чуть с места сдвинулась Только чешуйка та — размером с дверь! Заревел дракон, бросился на рыцаря. Закипел страшный бой. Дракон и ногами топочет, и хвостом хлещет, и огнём пышет — еле-еле успевает рыцарь отпрыгнуть на своём верном коне. А оруженосец подальше отъехал, издали смотрит.

Ударит рыцарь мечом, да сразу в сторону. А по тому месту, где он только что был, уже драконья лапа — ТОП! И после глубокая яма на том месте… Не приведи Господь под такую лапу попасть — мокрого места не останется! Но отважно сердце рыцаря, не знает он страха. Опять он рядом с драконом. Удар меча, и опять прыжок в сторону. ПЫХ! — проносится в шаге огненный смерч. Не промахнись дракон, и горстки пепла не соберёшь! Но не отступает рыцарь. Ещё удар — и опять прыжок верного коня! ХЛЕСТЬ! — глубокая борозда на земле от удара драконьего хвоста. И могилки копать не надо! Можно прямо в борозде и похоронить, если такой удар по рыцарю попадёт. Но нет, не попадает! У юноши верный расчёт и твёрдый план. Уже полчаса он кружит вокруг чудовища, всё бьёт и бьёт его добрым мечом, да всё в одну и ту же точку, где чешуйка всё дальше сдвигается, обнажая драконью плоть… Изнемогает рыцарь, всё тяжелее ему наносить удары. Попробуйте-ка с полчаса непрерывно мечом по каменной скале долбить! А рыцарь ещё и на скаку всё это делает! Но не теряет юноша надежды, не падает его боевой дух! Удар — прыжок — удар — прыжок — и снова удар! Пот заливает газа, мешает рассмотреть верно ли нанесён удар, рука ослабла, удары всё легче и легче, а дракону всё нипочём! Всё так же он топочет ногами, щёлкает зубами, пышет огнём и хлещет чёрным хвостом. Один, всего один неверный шаг, и не увернётся рыцарь! Погибнет, словно жучок, копытом коня растоптанный. А уже час прошёл, уже два часа… Бьётся рыцарь, да всё чаще имя Божье вспоминает. Силы это ему придаёт. А в глазах уже пелена, уже конь хрипит, еле-еле от чудища на дрожащих ногах уворачиваясь… Но, что такое?! Отлетела чешуйка! Летит рыцарь вперёд! Удар! Прямо в сердце подлому зверю! Захрипел дракон, головой задёргал, хвост задрожал, чувствует гад ползучий, что смерть ему приходит. Эх, рыцарь! — говорит, — Вижу, победил ты меня… Так и быть, раз ты такой герой, мой тебе прощальный подарок! Вон здесь сколько моей крови натекло… Натрись этой кровью! И станешь неуязвим ни для какого оружия! А наш драконий закон требует, чтобы мы умирали в полёте… Взвился дракон в последний раз в небо. В самую маленькую точку превратился. А потом стал падать, падать… Да и рухнул где-то вдалеке, аж земля подпрыгнула. Хорошо! Иначе, как его от деревни оттаскивать? Такую тушу громадную?

Снял рыцарь шлем, пот вытирает. Оглянулся — вся деревня, вот она! Стоят люди, улыбаются, слёзы счастья вытирают, рыцаря прославляют. А вот и оруженосец! Что же вы, — говорит, — ваша милость, руку-то ко мне не протянули? Я бы вам запасное копьё… А я-то ждал-ждал, да не дождался… Не до запасного копья было, — отвечает рыцарь, еле дух переводя, — И секунды свободной не оказалось!

Набежали тут деревенские жители, кто рыцаря с коня снимает, кто коня уже в поводу выгуливает, чтобы и конь отдышался, староста улыбается от уха до уха, кланяется до земли, да зовёт рыцаря на пир, по случаю избавления деревни от напасти.

До того ли мне? — хмурится рыцарь, — Время дорого! Этак я рыцарской славы и не завоюю! Нет-нет, дайте мне лучше ведро воды колодезной, чтоб умыться, да ковш воды ключевой, чтобы напиться. А больше мне ничего и не нужно! А как же кровь драконья? — спрашивает оруженосец, — Не набрать ли в ведро, да не обмыться ли вам, чтоб вашей милости неуязвимым стать? Нет! — отвечает рыцарь, — Мне помощи бесовского отродья не требуется! И тут вспыхнула огнём драконья кровь! Послушал бы рыцарь дракона, намазался бы его кровью, так огнём и сгорел бы! Перекрестился рыцарь, возблагодарил Бога, что отвёл беду. Умывается.

А что же — спрашивает старосту, — Ты к своему хозяину не обратился? Неужто тот не помог бы? Неужто бросил бы деревню на растерзание? Э, ваша милость! — отвечает староста, — Неладное что-то с моим хозяином! Уже давно его люди не видели. Сидит в своём замке, никуда не показывается… А где же его замок? — удивляется юноша. Да вот, если по этой дороге ехать, то прямо к замку и попадёшь… — отвечает староста. Умылся рыцарь, выпил ковш ключевой воды, свистнул коня, да и отправился к замку. И оруженосец с ним, куда же без него? А та чешуйка, что с дракона упала, так до сих пор в той деревне и валяется! И кузнецы её своими молотками били, и проезжие рыцари её разбить пытались — не поддаётся чешуйка! А раз её обработать нельзя, кому она нужна? Вот и валяется в овраге за деревней. Вот, если из неё щит сделать — добрый бы щит вышел! Если из неё меч выковать — славный бы меч вышел! Да только та чешуйка ни в огне не плавится, ни от молотка не гнётся. Бесполезная, получается, чешуйка.

А рыцарь между тем уже к замку подъезжает! Что такое?! Подъёмный мост не поднят, ворота чуть не нараспашку, да и людей не видать. Не слышно конского ржания, не слышно овечьего блеяния, нет ни стражников на стене, ни слуг внутри двора. Не бежит с расспросами сенешаль. Что-то странное творится! Не уйти ли нам, ваша милость, подобру-поздорову? — пугается оруженосец. Но твёрдыми шагами идёт юноша вперёд.

Первая комната — никого нет, вторая — никого, третья — никого… Четвёртая, пятая… сто двадцать пятая… Нигде никого нет! Ну и слава Богу! — ворчит оруженосец, — Всё посмотрели, никого не нашли… поедемте отсюда, ваша милость! А то как-то тревожно на душе! Нет! — смело отвечает рыцарь, — Если не нашли днём, может, найдём ночью? Я здесь переночую! Побойтесь Бога, сударь! — молит оруженосец, — Давайте хоть рядом с этим страшным замком переночуем, а не в нём! Здесь же даже крысы не водятся! Я сказал, а слово рыцаря твёрдо! — хмурит брови юноша, — Мы остаёмся здесь! А тут и ночь подкралась. Сладким сном спит молодой рыцарь на хозяйской постели, а оруженосец, завернувшись в одеяло, молча лежит в углу, словно кучка тряпья, не в силах сомкнуть глаз. И вот, ровно в полночь, слышатся протяжные завывания… Проснулся рыцарь. Оделся, взял меч, зажёг свечу, собирается проверить замок. Не нужно! Распахиваются настежь тяжёлые двери, порывом ветра задувает огонь свечи и только полная луна освещает комнату. А на пороге еле колышется призрак молодой женщины! Совсем одеревенел от страха оруженосец. Даже моргнуть боится.

Но не дрогнул юноша! Смело идёт прямо к привидению, на ходу доставая крест из-за пазухи. Не торопись, рыцарь! — шелестящим шёпотом говорит девушка, — Увы, не развеют меня ни крест, ни образок, ни, даже, святые мощи… Выслушай мою историю. Говори! — соглашается юноша. И призрак рассказывает.

Ещё совсем недавно жил в этом замке граф Фертан со своим отцом, старым Альбрехтом и братом Грегором. Жил, не тужил. Зло и весело. Не раз они устраивали все трое жестокие проказы: то простого селянина собаками затравят, вместо оленя, то селянку привяжут косами за хвост коня, скачут и смеются, глядя, как та в юбках путается, пытаясь за конём угнаться. Замечали, что пропадают в тех краях бродячие монахи. Идёт монах в замок, а потом — раз! — и только косточки находят. Словно дикий зверь погрыз. А знали люди, что граф Фертан держит на цепи громадного лесного медведя. Простые бродяги давно уже это графство десятой дорогой обходили! От них и косточек не оставалось. Боялись люди графов, больше смерти боялись. А в этом же графстве, у благородного барона, жила-поживала красавица дочка Белинда. Пришёл её срок, влюбилась в сына соседского барона, и тот её полюбил без памяти. Уже сговор состоялся. Ждали только осени, чтобы обвенчать молодых. Свадьбы-то, как известно, осенью играют? А пока ещё лето.

Не в добрый день пришла девушке идея искупаться в озере! Да день был слишком жарок, чересчур солнце припекало. Собрала Белинда служанок да подружек и отправились к озеру, благо и идти недалеко. Выбрали местечко неглубокое, забрались в воду, и давай плескаться да брызгаться! А того и не заметили, что наблюдают за ними сквозь кусты, с противоположной стороны озера, жестокие и злые глаза… Граф Фертан из какой-то поездки домой возвращался, да остановился коня напоить. Только-только вышла, смеясь, из озера прекрасная Белинда, в одной нижней рубашонке, как налетел чёрный всадник на чёрном коне, ухватил девушку поперёк туловища, швырнул на спину коня и умчал неизвестно куда!

Самой-то Белинде понятно куда. В замок. Заточили девушку в высокой башне. Не вырваться. Даже из окна не выпрыгнуть — на окнах прочные решётки. Плачет бедная Белинда, Богу молится, только нет ей спасения, нет защиты. Разве что… Разве что старый Альбрехт, отец Фертана, пытается сына образумить. Далеко зашли твои глупости! — укоряет он похитителя, — Но одно дело, забить плетьми до смерти обычную селянку, а другое — похитить благородную девушку! Не дай Бог, до короля дойдёт? Нам всем не поздоровится! Я сам себе закон! Я сам себе король! — спесиво отвечает Фертан, — Уйди в сторону, отец! Но ведь ты и Божеские законы нарушаешь! — втолковывает сыну Альбрехт, — Не боишься гнева Божия? Отойди отец! — пылая гневом и похотью, рычит Фертан, — Ничего я не боюсь! Никого не боюсь! Опомнись, мой мальчик! — стоит на своём старик, — Когда были проказы с селянками, я и сам в них участвовал. Но ты чинишь насилие над благородной леди! Не пройдёт это даром! Так ты уйдёшь ли с дороги отец?! — скрипит зубами Фертан, — Последний раз прошу! Не уйду, пока не вразумлю тебя! — начинает сердиться и Альбрехт, — Неужели ты не понимаешь, глупый… А больше он ничего сказать и не успел. Вне себя от ярости, воткнул сын кинжал в грудь отцу. По самую рукоять. Пнул сапогом остывающий труп и отомкнул дверь в башню. И надругался над бедной девушкой, весело хохоча, когда слышал её стоны и мольбы. И с тех пор не проходило и ночи, чтобы не слышала Белинда, как протяжно скрипит ключ в замочной скважине, открывая дверь насильнику, обрекая её на мучения. Днём Фертан творил свои гнусности вдали от замка, а ночью торопился к бедняжке Белинде. И наслаждался, глядя на мучения несчастной девицы.

А что с нашим отцом? — спрашивает брата Грегор. Несчастье! — притворно вздыхает Фертан, — Взял он у меня кинжал, полюбоваться, а сам шёл рядом со мной. Поскользнулся, ненароком, да прямо грудью на кинжал… Вот, беда-то! Вот, горе! Ну и ладно! — машет рукой Грегор, — Прикажу слугам похоронить, да и дело с концом!

Так проходит месяц, другой, третий… А что я не вижу тебя по ночам? — удивляется Грегор Фертану, — Ты забросил обычное веселье! Не пытаешь тех, кто томится в наших подвалах, не травишь их собаками, не жжёшь огнём, не сажаешь на кол… Что с тобой, братец?! С мной всё в порядке, — ворчит сквозь зубы Фертан, — Я днём достаточно развлекаюсь, чтобы ночью спокойно спать. Ну-ну, — бормочет Грегор, — Ну-ну… Но вот, идёт Фертан ночью в башню, а за ним, таясь в тени колонн, крадётся его брат Грегор. Не слышит Фертан тихих шагов, не чувствует слежки за спиной. Подходит к заветной двери, достаёт ключ, вставляет в замочную скважину. Скрипит ключ в замке. Улыбается Фертан. Он специально не разрешает слугам замок смазать. Знает, что от звука ключа бедная пленница уже начинает трястись от страха. Распахивает дверь…

Что же ты, братец, от меня пленницу утаил? — слышит вдруг за своей спиной. Это Грегор! Раньше, помнится, вместе веселились, — продолжает брат, подходя ближе, — Вместе бесчинства творили, а теперь ты от меня добычу прячешь? Нехорошо, братец! И глазами зло сверкает. Отойди! — вне себя от бешенства рычит Фертан, — Это моя добыча! Ну, твоя, так твоя, — отворачивается Грегор, — Как скажешь, брат! Отворачивается от брата и Фертан. Зря! Под самое ребро, прямо в печень, вонзается ему острый клинок. Падает Фертан, сражённый рукой брата, а Грегор, не выпуская из рук окровавленный кинжал, входит в башню. О, какая славная птичка в клетке сидит! — радостно восклицает он, — Сейчас мы этой птичке пёрышки потеребим! И ещё больше похотливых гнусностей выпадает на долю несчастной пленницы. Целыми днями плачет бедняжка взаперти. И опять тянутся дни, недели и месяцы…

Счастливая мысль приходит ей в голову. Отрывает она рукав от своей рубашки и бросает его сквозь прутья решётки. Уносит лоскут ткани ветром. На другой день отрывает она второй рукав и опять отправляет его на волю стихии. На третий день отрывает полоску ткани от подола… Больше ничего сделать нельзя, иначе мучитель заметит! Не знает, бедняжка, что по воле Господа, её наречённый жених уже нашёл первый рукав! Он как раз охотился неподалёку и собаки почуяли знакомый запах. И притащили хозяину кусочек ткани. И прыгали вокруг, всем видом показывая, чтобы хозяин обратил внимание. Смотрит охотник, а ткань не простая. Шёлковыми нитками узоры вытканы. И, очень знакомые узоры! Подобными узорами любила украшать одежду его любимая! Оглядывается вокруг охотник. Только страшный замок чернеет неподалёку, другого жилья и близко не видно! Какая уж тут охота! Мчится охотник к отцу наречённой невесты со страшной находкой в руках. Ах, — рыдает мать Белинды, — Это она! Это моя девочка! Тяжело вздыхает отец Белинды. Он понимает, что такое, восстать на своего сюзерена! Которому клятву верности давал. И всё же, снаряжает гонцов ко всем окрестным баронам.

Не проходит и двух месяцев, а под стенами замка уже целая армия! Никто из баронов не отказал в помощи, все решились помочь многострадальному отцу наказать обидчика. Чёрный от злости, расхаживает по осаждённому замку последний из графов, брат Грегор. А что же несчастная Белинда? У неё роды! Но не пустил Грегор к пленнице ни повитухи, ни, даже, простой служанки. Бросил её одну, пусть корчится в мучениях! В страшных болях и муках родился у Белинды ребёнок, неизвестно, от какого отца!

Разбегаются прочь отряды Грегора! Открывают ворота осаждающим. Идут впереди своих войск отец Белинды и её жених. И страшные вещи видят они! По всему двору — трупы, трупы, трупы… Повешенные, сожжённые, посаженные на кол, четвертованные… Из подвала слышны стоны и крики. Врываются воины в подвалы. Разве это люди? Это же тени! Измученные, истерзанные, рассказывают они, как хватали их, невинных, и жестоко мучили, на потеху графам.

Идут воины дальше. Пусто в замке! Всё выше поднимаются они, всё ближе к башне. А, вот и Грегор! Стоит владелец замка в чёрных доспехах. Вызывает любого на поединок. Нет! Не может быть рыцарского поединка с тем, кто потерял рыцарскую честь! Набрасываются воины на рыцаря, крутят ему прочной верёвкой руки за спиной. Где моя дочь?! — кричит ему в лицо отец Белинды. Ищи! — злобно ухмыляется Грегор в ответ. Разбегаются воины по всему замку. Все комнаты осмотрели, никого не нашли. Только одна комната заперта. Ломай двери! — приказывает отец Белинды. Взламывают воины двери, вбегают в комнату и отшатываются в страхе. Стоит девушка, а в руках у неё мёртвый ребёнок. Своими руками удушила она своего же младенца, чтобы не осталось потомства у чёрных душой графов!

Долго заседает совет баронов. И день, и два, и три. Тяжко им выносить приговор. Но сделанного не вернуть. Нельзя оправдать детоубийцу! И, наконец, решают дело. Они давали клятву верности Грегору? Давали. А значит, убить его не могут. А они и не будут! Просто, привязали графа в лесу, возле муравьиной кучи, да и поехали прочь. Не оглядываясь на дикие крики. А бедную Белинду замуровали живьём в стене замка. Позволили только несчастному отцу оставить бедняжке ломоть хлеба и кувшин воды. И долгие дни слышались из замка стоны и крики, да такие ужасные, что последние обитатели в ужасе разбежались.

Но не попала душа Белинды ни в рай, ни в ад, ни, даже, в чистилище! Видно, так её страданья и преступленье на весах уравновесились, что ни одна чаша не перевесила. И суждено теперь неприкаянной душе веки вечные привидением бродить по замку, искать помощи и защиты…

Я догадываюсь, кто передо мной! — отвечает юноша, — Но как я могу помочь? Разве что помолиться за грешную душу? Нет-нет, — шелестяще отвечает призрак, это не поможет. Но есть одно средство! Не слушайте её, сударь! — подаёт голос оруженосец, — иначе, я чую, быть беде! Какое же средство? — не обращает внимания на оруженосца молодой рыцарь. Ах, юноша, ты не справишься, — вздыхает привидение. Отчего же?! — возражает рыцарь, — До этого дня справлялся! В одиночку разбил разбойничью шайку, в одиночку развеял чары злобной ведьмы, в одиночку победил страшного дракона… авось и теперь сил хватит! Единственное средство спасти мою грешную душу, — объясняет призрак, — это добыть Святой Грааль! Если водой из Святого Грааля брызнуть на стену замка, где замуровано тело, то моя душа освободится! Не слушайте её, сударь! — с отчаянием повторяет оруженосец, — Она завлекает нас в беду! Но где же искать этот Грааль? — спрашивает рыцарь, опять не обращая внимания на оруженосца. Святой Грааль хранится в волшебном замке Монсальват[2], — еле слышно шепчет привидение, — А теперь прощай, уже рассвет и мне нельзя больше… И призрак тает, не договорив. Седлай коней! — приказывает юноша оруженосцу, — Впереди нас ждёт рыцарская слава!

И снова рыцарь в пути! А по пятам торопится оруженосец. Ну, что нам за дело до этого призрака? — бормочет он, — Нет бы прославиться в каком-то турнире! А мы тащимся, неизвестно куда! Мы едем за рыцарской славой! — весело отвечает рыцарь, — И не отступим, пока не добудем её!

Едет рыцарь, встречает на пути всяких людей: и других рыцарей, и бродячих монахов, и торговцев, которые торопятся со своими товарами, и просто бродяг, и всех расспрашивает о замке Монсальват. Нет, никто даже не слышал о таком! Но не унывает рыцарь! Всё дальше и дальше несёт его верный конь! Вот, проезжает он по святым горам Афона… Наезжает на одинокую келью, вырубленную в скале… Выходит из кельи святой отшельник. Подъезжает рыцарь ближе, спешивается, преклоняет колено, просит благословения. Благословляет его старец, чертит святой крест над юной головой. А юноша опять начинает свои расспросы. Не знает ли отшельник, где искать волшебный замок Монсальват?! Э-э-э… — отвечает отшельник, — Замок-то волшебный! Он в любом месте появиться может! Ты по бесплодной пустыне проехал, а через неделю на этом месте Монсальват появился! А ещё через неделю исчез. И больше здесь никогда не появится. А появится за сто дней пути от этого места! И не в этом году, а в следующем! Как же мне его отыскать?! — в отчаянии вздыхает юноша. Кто ищет, кто настойчив в пути, тот всегда находит то, что ищет! — загадочно отвечает отшельник и уходит в свою келью, не промолвив более ни слова. А юноша продолжает путь.

Проходит год, проходит два. Не теряет юноша надежды! Едва начинает брезжить заря — он уже на коне! А слезает с коня, когда вокруг потёмки. Молит его верный оруженосец оставить поиски, но юноша неумолим. Он найдёт Монсальват или умрёт в поисках! Другого не дано! Вперёд, и да будет с нами милость Божья!

Уже на исходе третий год поисков. Кажется, везде побывал молодой рыцарь! Весь мир объездил! От холодного моря на севере, где вечно царит тьма и по морю плавают ледяные глыбы, до жарких пустынь юга, где горячие пески никогда не видели капли дождя, от диких южных славянских племён, у которых и городов-то нет, одни кочевья, до роскошных дворцов на побережье Средиземного моря. А рыцарь всё едет! Нигде не остановился, чтобы отдохнуть и перевести дух. Теперь он едет через Альпы… Несёт его верный конь такими ущельями, по которым никогда не ступала нога человека!

Совсем в дикие места заехал рыцарь. Клонится к горизонту солнце, еле пробивается его свет между отрогов гор. Ни охапки дров не найти на каменистых склонах. Стонет оруженосец, совершенно он выбился из сил. Но не унывает рыцарь! Возносит короткую молитву, расстилает конскую попону, и ложится прямо на снег. Он и не такое может вытерпеть! И вот, первые лучи начинают искрить на вершинах гор. Рыцарь уже на ногах. Но, что это?! Прямо перед ним величественный дворец! Золотой черепицей выложены островерхие крыши, серебром отделаны высокие стены. А ведь вчера здесь были только голые скалы! Смело идёт юноша к дворцу. Опомнитесь, сударь! — взывает оруженосец, — Быть может, это бесовское наваждение! Не слушает рыцарь! Подходит к воротам. Сами собой распахиваются ворота. Но… Но на пути стоят двое рыцарей! Один в серебристом обличии, другой — в небесно-голубом. Знай, юноша, что мы охранники места сего! — возглашает один из них, — И тебе не пройти, если не сразишь нас в честном поединке! Но знай также, кто оба мы бессмертны и больше сотни храбрецов уже пытались с нами сражаться. Все они лежат поверженными. Пожалей себя, юноша, отверни в сторону, и ты останешься жив! Отличный совет! — бормочет оруженосец, — Не последовать ли нам этому совету, сударь? Я готов сражаться! — отвечает рыцарь, — Я не отверну! Быть по сему! — отвечают стражники и ворота замка захлопываются. Первым выходит против молодого рыцаря тот, который в серебристом одеянии. Мощно и умело рубится он. Искры летят от могучих ударов мечей. Вдребезги разлетаются громадные рыцарские щиты. Крошится камень под ногами, от тяжких шагов в стальных доспехах. Изловчился юноша, уловил малую долю секунды, ударил мечом плашмя по шлему противнику. Упал навзничь ошеломлённый страж. Размахивается юный рыцарь мечом… Довольно! — останавливает его второй стражник, который в небесно-голубых одеждах, — Будем считать, что ты его победил! Теперь попробуй одолеть меня!

Вдвое мощнее стали удары! Вдвое быстрее движется второй стражник! Нет спасения от его острого меча! Пятится молодой рыцарь, не в силах сдержать яростного напора. Пятится и… придумывает хитрый план! Вот он вильнул вправо. Нет туда хода! Обрушивается на него справа удар стражника. Вот он вильнул влево. И влево нет пути! И там свищет меч противника! Шаг назад, под самую стену замка… Обрушивается на юношу страшной силы удар сверху! Такой удар любой доспех надвое развалит! Но… что такое? Вместо удара по шлему, остриё меча бьёт по стене! И застревает там… А юный рыцарь уже начеку! Изворачивается и ударяет изо всей силы навершием рукояти прямо в шлем стражнику! Тяжело падает стражник на брусчатку двора. Взметает ввысь юноша свой меч… Не нужно! — слышен глухой голос. Это очнулся первый стражник, — Ты победил и второго охранника! Ты заслужил право выбора. Ты можешь войти в замок, а можешь вернуться обратно, живым. Выбор за тобой, юноша! И ворота замка снова распахиваются. Бежим отсюда, сударь! — молит оруженосец, — Бежим, пока не поздно! Я иду в замок! — гордо отвечает победитель, — Разве настоящий рыцарь отвернёт в шаге от грядущей славы?! И поднимается на крыльцо. Распахиваются двери… У порога молодого рыцаря встречает Белая Дама![3] Ахает молодой рыцарь и не может отвести взгляд от чудесного видения.

Убери свой меч, юноша, — мелодичным голосом просит она, — Здесь нет больше врагов. И рыцарь послушно убирает меч в ножны. Проходи в мой замок, дорогой гость, — продолжает Белая Дама, — Скинь с себя тяжёлый доспех. К чему тебе он среди друзей? Сейчас тебя омоют нежнейшие руки служанок. Сейчас тебя накормят такими блюдами, которые ты никогда раньше не вкушал. Сейчас тебе поднесут такие вина, которые ты никогда не пробовал… Что же ты стоишь, юноша? Проходи… Синий! Можно, я буду называть тебя Синим? Мне кажется, этот цвет будет тебе к лицу! И юный рыцарь послушно проходит в замок, позволяет набежавшим служанкам стащить с него доспехи и увлечь в купальню… Вот уже вечер, и разомлевший от вина и яств молодой рыцарь, сидит вместе с Белой Дамой возле пылающего камина, слушая игру музыкантов. Белая Дама улыбается Синему, как она его называет, и предлагает ему новую чашу вина. Оруженосец тоже сыт и пьян! Его тоже успели обмыть и накормить местные служанки…

Ночь. Рыцарь ночует в комнате с Белой Дамой. Она сама увлекла рыцаря в свои покои и рыцарь позволил себя туда увлечь… Утро. Ваша милость! — зовёт оруженосец, — Давайте возьмём Святой Грааль, и уйдём отсюда поскорее! Да-да, улыбаясь чему-то отвечает юноша, — Мы обязательно так и поступим… завтра! Ах, Синий! — рукоплещет Белая Дама, — Какой ты мудрый! Как верно рассудил! И опять следует целый день удовольствий и развлечений. Балы, пиры, маскарады, карнавалы… Опять ночь. Опять оруженосец ночует один. Утро. Что с вами, ваша милость?! — пугается оруженосец, — Вы бледны! Вы исхудали! Давайте уедем отсюда! Всё равно, с Граалем или без Грааля, но давайте отсюда уедем! Да-да, всё так же улыбаясь, отвечает юноша, — Мы уедем… завтра!

На следующий день молодой рыцарь бледнеет ещё больше, ещё через день становится совершенно белым… Оруженосец в ужасе, но рыцарь никак не соглашается уехать. Ты меня любишь? — чарующе спрашивает Белая Дама. О, да! — жарко отвечает юноша. И ты будешь меня защищать? — интересуется Белая Дама. Всю свою жизнь! — пылко отвечает молодой рыцарь. Но если жизнь будет долгой? — коварно уточняет Белая Дама. Вечно! — отвечает юноша. И ты даёшь в этом рыцарское слово?! — Белая Дама кладёт на плечо юноше свою нежную руку. Да! — отвечает рыцарь, — Я даю такое слово!

Ровно неделю назад открывались ворота, чтобы впустить юношу внутрь. Теперь они снова распахиваются. Из ворот выезжает печальный оруженосец. Он оглядывается. В воротах стоят охранники. Один из них одет в серебристые одежды, другой в небесно-голубые. Третий, самый молодой из них, одет в синие одеяния. А когда оруженосец оглядывается снова, уже нет никакого замка. Он никогда больше не появится на этом месте…

Глотая слёзы, оруженосец отправляется в путь, чтобы отвезти родителям юноши печальную весть. А где-то в чёрном замке горько рыдает призрак девушки…

В последний раз всхлипнул ребек. В последний раз рокотнули струны лютни.

— О-о-о!!! — разом закричали гости, — А-а-а!!!

И серебристыми рыбёшками полетели музыкантам горсти мелочи. Юноша быстро-быстро принялся подбирать монетки, а девушка улыбалась и смотрела куда-то вдаль. Неужели… она слепая?.. Я торопливо сунул руку в кошель — кажется, это тот самый, который вручили мне за победу! — зачерпнул оттуда горсть и тоже швырнул музыкантам.

Барон Гельмут довольно улыбался.

Степенные рыцари стучали кулаками по столу и громко кричали друг другу через стол, обсуждая балладу. Юные девушки украдкой вытирали слезинки. Да, уж! На меня это тоже произвело впечатление!

С одной стороны… юношу наказали? Ведь, наказали же? За что?! Ну, положим, за гордыню. Когда он разговаривал с призраком, у него явно стала проявляться гордыня… А может, наградили? Охранять Святой Грааль, это ещё заслужить надо! А почему вывели образ трусливого оруженосца? И — заметьте! — эта история рассказана именно оруженосцем, кто же ещё мог её рассказать? Получается, что быть трусливым — хорошо? Вернёшься домой живым и невредимым? Или его попросту прогнали из волшебного замка, потому что недостоин?!

Сколько вопросов! А если поразмыслить, то их будет ещё больше!

Ну, например, сперва юноша побеждает разбойников. Количество, конечно, сказочное, но вообще, вполне возможный факт. Потом побеждает ведьму. По местным понятиям — тоже реальный образ. Ну, с элементами сказки. Потом побеждает дракона. Это уже полностью сказочный персонаж. А ещё потом встречается с призраком и Белой Дамой. А это уже даже не сказка, а мистика! Понимаете? Сюжет уверенно идёт от реальности к мистике! То есть, ответы тоже должны быть мистическими? А почему вынуждена вечно страдать девушка-призрак? Потому что Святой Грааль — это мистика и он не может быть извлечён в явный мир никогда? А почему юноша стал стражем? Он же поклялся охранять Белую Даму, а стал охранять Грааль. Или это одно и то же? Белая Дама, как мистическое отображение Святого Грааля? Вроде того, что Бог есть любовь? Правда, весьма специфическая любовь получается… Ох, сколько вопросов!

Я даже не заметил, как ушли музыканты, вернее, юноша бережно увёл слепую девушку, радостно шепча ей что-то в ухо, как на лавочке появились новые музыканты, с десяток, и заиграли танцевальную музыку. И пары принялись двигаться в едином ритме. А я всё сидел и думал…

Быть может, настоящее, сильное художественное произведение и должно вызывать вопросы? А ответы каждый находит свои собственные? Можно, наверное, написать балладу на тему: дважды два равно четыре. И будет всё верно и правильно, и не будет вопросов, но как же скучна будет эта баллада!

Нет, я непременно упрошу Катерину продиктовать мне текст! И, когда-нибудь, я над ним хорошенько поразмыслю!

[1] …миннезингеры… Любознательному читателю: миннезингер — немецкий средневековый поэт-музыкант, преимущественно из рыцарского сословия. Да-да, благородные рыцари не стеснялись подобного ремесла! И может быть — а вдруг?! — известные Бременские музыканты — это… рыцари?! Конечно, про Бременских музыкантов авторы пошутили, но про музыкантов-рыцарей — нет! Буквальный перевод слова миннезингер — певец любви, хотя в немецкой рыцарской поэзии любовная линия весьма сдержанна и сама песня имеет более религиозный оттенок.

[2] …в замке Монсальват… Любознательному читателю: легенды Средневековья часто помещали Святой Грааль именно в волшебный замок Монсальват, что в переводе с латыни (mons salvationis) означает «гора спасения» (ср. с «Монблан» — «белая гора»).

[3] … встречает Белая Дама… Любознательному читателю: образ Белой Дамы был чрезвычайно популярен в Средневековье. Несколько позднее он — увы! — слился с образом обычного привидения, но в описываемое время между ними существовали чёткие отличия. Привидение — неупокоенная душа, наказанная или у которой не выполнено некое задание на Земле. От этого привидение томится и страдает. Если задание выполнить, душа успокоится и уйдёт к другим душам. Белая Дама же — совершенно другой образ! Это тоже призрачная женщина, но она не томится и не мучится. Её удел — соблазнение юношей, особенно рыцарей. Способна вызвать страсть и любовный жар по своей прихоти. В то же время это не суккуб, она не демонического происхождения. Скорее, это особо жгучее искушение, пройти через которое могут только безупречные души. Те, кто не прошёл, погибают. Впрочем, в описании Белой Дамы могут быть нюансы, в зависимости от сочинителя.