О чём молчат рубины

Глава 41. В гостях хорошо… /3

Чтобы все знать, надо быть не только зрителем, но и актером!

Олдос Хаксли

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, Новая Марка, Рёц, 29.09.1410 года.

— Э-э?.. — растерялся брат Марциан. Впервые, на моей памяти.

— Я говорю, что рыцари-крестоносцы известные и знаменитые бойцы, — улыбнулся барон, — Так отчего же вашим рыцарям не показать свою выучку моим недотёпам? Прямо здесь, на поле боя? Хоть конные, хоть пешие. А здешним рыцарям наука — опасайся крестоносца! И ещё больше опасайся Ордена крестоносцев! Ну?..

Брат Марциан нервно оглянулся. Со всех сторон склонились любопытные головы. Попробуй, откажись! Урон престижа для всего Ордена! Марциан перевёл взгляд на своих рыцарей. У рыцарей горели глаза. Они жаждали доказать свою выучку. Даже полупьяный Вилфрид гордо распрямился и положил руку на рукоять меча.

— Вообще говоря, крестоносцы воздерживаются от участия в турнирах, — сквозь зубы ответил брат Марциан, — но… ради такого радушного и гостеприимного хозяина… я готов дать разрешение своим рыцарям… если они пожелают… вступить в одну — подчёркиваю! всего одну! — так сказать, показательную схватку… при условии, что бой будет до победы, а не до смерти. Если мои рыцари пожелают! Кхе-кхе!

— Я желаю! — тут же горячо воскликнул брат Лудвиг, — Я хочу сразиться конным вон с тем рыцарем! На копьях, а потом, если никто не победит, бой продолжится на мечах! Без этих глупых барьеров!

— Ну, что ж… — внимательным взглядом окинул его Гельмут, — Я распоряжусь. Барьер сейчас уберут. Иди же, доблестный рыцарь, и кинь вызов своему противнику!

Брат Лудвиг порывисто встал и пошёл вниз, слегка прихрамывая. Я и забыл! Он же недавно ногу вывихнул! Как же он будет биться?!

Наши оруженосцы уже вскочили на ноги и быстро доставали их мешков рыцарское облачение. Это что же? Наши рыцари подозревали что их вызовут на провокацию и заранее готовились?

Пока слуги убирали барьер, к искреннему недоумению остальных рыцарей на поле, оруженосцы свинчивали на брате Лудвиге доспехи специальными винтами. Двое привели приплясывающего буланого коня. Один, как и в прошлый раз, бросился под ноги коню, изображая из себя ступеньку. Брат Лудвиг, как и в прошлый раз, ступенькой не воспользовался. Несмотря на тяжесть доспехов, он умудрился вскочить в седло без посторонней помощи. Правда, не так легко, как обычно, а слегка покосился при этом, но тут же гордо распрямился. Тем не менее, послышались смешки. Представляю, как взъярился брат Лудвиг, услышав их!

— Копьё! — протянул он руку.

Боевого копья, которые мы возили с собой в телеге, конечно, никто ему не дал. Но уже спешил один из слуг барона Гельмута, чтобы вручить крестоносцу турнирное копьё, у которого вместо острого наконечника на конце приделана этакая металлическая шишка и дерево, из которого сделано копьё, не прочное, а наоборот, хрупкое.

Едва копьё попало в его руки, брат Лудвиг дал коню шпоры и с места скакнул вперёд, чуть не сбив с ног слугу. И помчался к группе рыцарей, всё больше горяча коня. Казалось, он сейчас столкнётся с кем-то из ожидающих рыцарей. Всё ближе, ближе, и всё быстрей! Ожидающие рыцари невольно попятились и подняли щиты, настолько неизбежным казался уже удар. Но в последний момент брат Лудвиг умудрился так круто и ловко развернуться, что казалось, хвост буланого мазнул по морде вороного жеребца, на котором сидел какой-то особо мощный рыцарь, в мрачных, чёрных доспехах.

Мало того! Разворачиваясь на всём скаку, буланый невольно выбросил из под копыт комья грязи, и эта грязь… ну, да! Обрызгала чёрного рыцаря. И тут же раздался звонкий удар. Брат Лудвиг, уже развернувшись к противнику спиной, умудрился нанести тыльной стороной копья мощный удар в его щит. Настолько неожиданный и мощный, что тот чуть щит не выронил! А брат Лудвиг уже скакал прочь, на другую сторону поля.

Чёрный рыцарь не выдержал издёвки и попытался ринуться вдогонку за обидчиком, наплевав на правила турнира, но окружающие успели ухватить его коня за узду, останавливая безумца. Я не слышал, что говорил чёрный рыцарь, скорее всего матерился, но поведение его… Он бесновался! Что довольно плохо перед схваткой. Перед схваткой голова должна быть ясной.

Брат Лудвиг достиг конца поля, опять круто развернулся и заставил своего буланого встать на дыбы. И так постоять насколько секунд, вызывая восторг зрителей. А потом буланый опустился на все четыре копыта, и брат Лудвиг повернул голову в нашу сторону, подняв руку. Он готов! Яростно вскинул руку вверх и чёрный рыцарь. Барон Гельмут взмахнул своим широким платком. Противники ринулись друг на друга.

Даже я, неискушённый в таких делах человек, понимал что сейчас будет и почему сняли барьер. Барьер — это поединок по правилам. Рыцари обязаны — именно обязаны! — целиться своими копьями не куда-нибудь, а строго в щит своего противника. Не в грудь, не в шлем, а только в щит. Если твоё копьё в щит противника не попало — ты проиграл! Независимо от того, упал ли с коня твой противник или нет. Таковы условия, таковы правила. Ты должен сбить противника, ударив его по щиту. Точка. А вот, если барьер убрали, то значит, правила закончились. Началась имитация реального боя. А в реальном бою, кто же целит противнику в щит? Наоборот, стараются так ударить, чтобы противник не успел щитом закрыться! И если ваш конь ударит противника копытом, это не будет нарушением, как в схватке с барьером. Там кони вообще не сталкиваются, поскольку тем самым барьером разделены. А здесь рыцари мчались прямо друг на друга. Лоб в лоб. Я думаю, не только у меня, но и у всех присутствующих захватило дух. Если они таранным ударом врежутся друг в друга… О, Господи! А они, похоже, именно это и планировали!

Всё произошло молниеносно. За шаг до столкновения. Чёрный рыцарь уже направил копьё для удара. Лудвиг в это же момент сделал сразу три вещи: подставил щит под удар, послал коня вправо и тут же послал коня влево. Даже не потрудившись направить своё копьё в противника. В результате копьё черного рыцаря скользнуло по щиту и рассыпалось щепками, буланый прянул было в сторону, но едва коснувшись копытом земли, снова дёрнулся обратно. Всей своей массой. И так ударил чёрного рыцаря поперёк хода, что тот слетел с коня, вместе с седлом, порвав подпругу! И распластался чёрной кляксой. Его вороной конь едва-едва, неимоверными усилиями, удержался на ногах, но это было уже бесполезно: всадника конь потерял. Чёрный рыцарь попытался приподняться на дрожащих руках, но не смог, снова рухнув наземь. А брат Лудвиг застыл над ним изваянием, нацелив целое копьё на поверженного противника.

Ну, не знаю! Может, это не рыцарская схватка. Но это настолько ювелирная работа по управлению конём, что никакая рыцарская схватка этому и в подмётки не годится!

А вокруг творился подлинных хаос! Я молчу о простолюдинах, но даже седоусые рыцари, почтительно сидевшие на трибунах, повскакали с мест и орали что-то нечленораздельное. Свист, крики, вопли… Простолюдины размахивали шапками…

— Да… уж! — крякнул барон Гельмут, — Это было… показательно! Одержать победу без единого удара!

— А надо было с ударами? — лениво уточнил брат Ульрих, — Будет вам с ударами! Я готов выйти следующим! И пусть рыцари сами выберут достойнейшего! Пусть даже двух! Только пусть они потом не жалуются! Предупреждаю заранее…

— Кхе-кхе! — закашлялся брат Марциан, но Ульрих уже шёл к полю, неторопливой и, внешне, вялой походкой.

Как раз, когда чёрного рыцаря раздели и унесли с турнирного поля, собрали его доспехи, отловили коня и всё это вручили брату Лудвигу, к этому времени Ульрих был уже готов. И даже, сидел на коне, выжидая. Вот только, брат Лудвиг не торопился. Шлем с него уже сняли, и он стоял на поле, чуть не обнимаясь с новым своим приобретением вороного цвета. А конь и в самом деле был хорош! Не конь — загляденье! С великой неохотой, после нескольких робких напоминаний оруженосцев, брат Лудвиг всё же заставил себя отдать поводья и, прихрамывая, взойти к нам, к палатке. Где Катерина торжественно объявила его победителем и вручила скромную награду. Опять же, под одобрительные громкие крики толпы. И сразу после этого, брат Лудвиг, бросив виноватый взгляд на брата Марциана, ушёл прочь. Я видел, как с него снимали доспехи, а уже через пять минут, он восседал на чёрном жеребце за пределами поля, делая какие-то сложные движения. Даже не знаю, не то с буланого седло снял, не то вообще без седла сидел?..

Увидев, что поле освободилось, брат Ульрих, в сверкающих, начищенных доспехах, выехал на середину и принялся ждать. Среди жиденького отряда возможных противников кипели жаркие споры. Местные рыцари жаждали реванша за предыдущий обидный проигрыш и выбирали сильнейшего противника. И никак не могли выбрать. Из рядов простолюдинов послышался свист и смешки. Наконец, от их рядов отделился какой-то могучий богатырь, на шлеме которого красовалась длиннющая женская красная перчатка. Такую, если надеть, она до локтя будет! А может, и больше. Рыцарь подъехал и звонко стукнул обратной стороной копья по щиту Ульриха. И стал поворачивать обратно. Но брат Ульрих сказал ему несколько слов. Тот, с красной перчаткой, недоумённо пожал плечами и возразил. Брат Ульрих опять сказал что-то, явно убеждая своего визави. Тот снова пожал плечами и отъехал к своим рядам. Рыцари снова принялись жарко спорить. Наконец, ещё один, на пегом коне, повторил манёвр своего товарища: подъехал к Ульриху и ударил его по щиту. Ульрих вежливо кивнул головой и отправился на свой край поля. А напротив встали двое.

Пока шли эти приготовления, слышались смех, свист и улюлюканье. Но, когда выяснилось, что один крестоносец будет биться сразу с двумя рыцарями, да ещё, пожалуй, с лучшими из них, над полем повисла напряжённая тишина. Казалось, вся собравшаяся толпа затаила дыхание. Брат Ульрих вскинул правую руку вверх. Его противники повторили жест. Барон Гельмут взмахнул платком. И вся толпа одновременно выдохнула. Схватка началась.

Три лошади рванули вперёд со всех копыт. А всадникам казалось, что этого мало. И они нещадно подстёгивали бедных животных. Быстрей, быстрей, ещё быстрей! И, когда казалось, что столкновение неизбежно, брат Ульрих вдруг стал отворачивать своего коня вправо. Испугался?.. Нет! Это был тонкий расчёт! Пока встречные рыцари поняли, в чём дело, пока потянули поводья своих коней, истекли драгоценные мгновения, во время которых ещё можно было что-то предпринять. Теперь брат Ульрих оказался не между рыцарей, а сбоку от них обоих. У него теперь был всего один противник, а второй рыцарь увидел перед собой чистое поле. Конечно, он принялся осаживать и поворачивать коня, но на такой скорости это оказалось совсем не простым делом. А брат Ульрих уже встретил своего первого противника, на пегой лошади. УДАР!!! Ожидаемо, копья брызнули щепками во все стороны.

Рыцаря на пегом коне подвела привычка. Он привык к турнирным поединкам. Поэтому, привычно целил в щит брата Ульриха. А тот не стал миндальничать. Его удар пришёлся прямо в шлем. Ну, не знаю! Если бы я получил такой удар, у меня попросту оторвалась бы голова! Вот представьте, что на мощном рыцарском коне, весом под четыреста-пятьсот килограмм, сидит рыцарь, килограмм под сто, да ещё в доспехах, которые тоже килограмм на пятьдесят тянут. И вся эта масса разгоняется до… ну, возьмём по минимуму, километров до сорока в час. На самом деле больше. И весь удар этой массы, сосредоточен в ма-а-аленькой шишечке на конце копья. Бац!!! Что будет с вашей головой? Вот то-то! К моему благоговейному ужасу, рыцарю на пегом коне не только не оторвало голову, он даже сознания не потерял! Он даже с коня не упал! Хотя зашатался в седле, да. И на какое-то, короткое время потерял ориентацию. Конь отнёс его в сторону, и рыцарь постепенно приходил в себя. А на брата Ульриха уже налетал со спины второй рыцарь, который с перчаткой! Ну, как «налетал»? Скорость он растратил во время вынужденного поворота. Конечно, он понукал своего коня, но расстояние было слишком коротким, чтобы разогнаться как следует. И брат Ульрих успел развернуться навстречу противнику. И прикрыться щитом.

Удар!! Нет, удара не получилось. Рыцарь с перчаткой мощно ткнул копьём прямо в середину щита Ульриха, но тот неожиданно припал к гриве коня и удар прошёл мимо, над плечом крестоносца. А тот тут же распрямился и ударил противника щитом. Точнее, ребром щита. С размаху. Под подбородок. Выронив копьё и щит, рыцарь с перчаткой упал с коня, хватаясь железными пальцами за свою пострадавшую шею.

Брат Ульрих не стал тратить на него время. Он развернул коня к первому, на пегом коне и ринулся на него сбоку. Словно коршун на беззащитного цыплёнка. Потому что рыцарь на пегом коне только-только пришёл в себя и не успел сообразить, что происходит. А брат Ульрих уже разогнался…

Я не совсем понял, может брат Ульрих задумал перескочить на своём коне пегого жеребца, чтобы в прыжке сбить всадника, но конь прыгать отказался, или так и было задумано, как получилось, но как бы то ни было, конь брата Ульриха поднялся во весь конский рост и могучие копыта дробью ударили по броне несчастного рыцаря, который и так-то ещё не до конца оправился. Пегий шарахнулся в сторону, потом попятился, потом дёрнулся вперёд… Бесполезно! Конь брата Ульриха преследовал своего противника, неловко шагая задними ногами, но передние не переставали молотить врага. Ужасное зрелище! Пегий конь опомнился и рванулся вперёд, спасая хозяина, но поздно. Тот уже выпал из седла.

Ульрих оглянулся, убедился, что оба противника на земле, и тоже спрыгнул с коня. Медленно и хищно обнажил меч. А потом второй. Откуда у него второй меч?! Не иначе, когда его в доспехи облачали, взял меч у одного из оруженосцев! И с двумя мечами в руках спокойно встал между лежащих противников. Точно посередине.

Удивительно! Оба противника довольно быстро пришли в себя! Даже тот, который сидел на пегом. Казалось бы, столько ударов уже получил, да ещё каких ударов! Но, видимо, не зря его выбрали изо всех остальных! Самого сильного, самого могучего. Оба противника Ульриха минутку постояли, соображая, поглядывая на своих коней, потом поняли, что сесть на коня повторно, против пешего противника — это будет урон их чести и придётся биться пешими. Обнажили свои клинки и одновременно шагнули к Ульриху. Ульрих не шевельнулся. Ещё шаг. Ещё один, уже осторожнее, держа оружие наготове. И ещё один… Ульрих стоял не шелохнувшись. И оба рыцаря решились! Внезапно прыгнув на врага с занесёнными для удара мечами.

И брат Ульрих, казалось, взорвался изнутри! Обе его руки превратились в сверкающие сталью плети, а сам он, похоже, превратился в двух Ульрихов! Всё поле наполнилось звоном оружия. Было впечатление, что сама земля звенит под бойцами. Дзинь-дзинь-дзинь-ХРЯСЬ!!! — тяжкий удар обрушивается на опешивших двоих рыцарей, отчего у одного из них нелепо подкашивается колено и он припадает на одну ногу, но Ульрих и не думает останавливаться — дзинь-дзинь-дзинь-ХРЯСЬ!!! — ещё удар, уже у другого рыцаря плетью повисает рука, а Ульрих расчерчивает небо клинками — дзинь-дзинь-дзинь- ХРЯСЬ! — первый, который с перчаткой на шлеме, странно застывает, получив удар плашмя по тому самому шлему с украшением, но меч ещё держится в его руке, держится, хотя все понимают, что бедняга просто судорожно сжал рукоять, но не сознаёт, что он делает и для чего… — дзинь-дзинь-дзинь-ХРЯСЬ! — второй рыцарь получил страшной силы удар в грудь, от которого он отшатнулся и выронил оружие, но ещё стоит, зачем-то прижав стальные перчатки к своей груди — дзинь-дзинь-дзинь-ХРЯСЬ! — первый рыцарь ткнулся шлемом в землю и уже не двигается, второй ещё покачивается… а, уже нет! — дзинь-дзинь-дзинь-ХРЯСЬ! — второй медленно заваливается на спину, ровно, словно деревянный столб.

— А-а-а!!! — вне себя от восторга ликуют трибуны, — О-о-о!!!

— Потрясающе!.. — вытер капли пота барон Гельмут, растерянно оглядываясь по сторонам, — Изумительно!.. Феноменально!.. Такое мастерство… даже представить не мог!

На поле оруженосцы торопились к своим рыцарям. Обоих пришлось уносить. Ни один из них не смог самостоятельно встать. А брат Ульрих, небрежно отсалютовав мечом, неторопливо отправился к нашей палатке, где раскрасневшаяся Катерина поздравила его с победой и вручила мешочек награды. От имени барона Гельмута, естественно.

— Если и вы такой же боец, боюсь я останусь без вассалов! — нервно улыбнулся Гельмут брату Вилфриду.

— Я?! Боец?! — искренне удивился тот, — Я могу посражаться… за столом! Могу вызвать любого вашего бойца в славном и благородном сражении на кружках! Да, чего там, на кружках! Можно сразу на кувшинах! Ага! А вот это вот всё… эх! староват я уже для этих забав!

И брат Вилфрид с сокрушённым выражением лица отхлебнул из фляги.

— Вот как? — остро взглянул на него Гельмут, — Ну, тогда… за победу крестоносцев?..

— С удовольствием! — обрадовался Вилфрид, — С величайшим удовольствием!

Барону тут же поднесли полный кубок вина и он пригубил из него глоток. Брат Вилфрид не остался в долгу, жадно припав к фляге.

— Продолжайте! — махнул платком барон.

На поле снова вынесли барьер, но это было уже откровенно скучно. После двух последних схваток, смотреть на простые удары копьём уже никому не хотелось. Впрочем, это тоже скоро закончилось. Как я упоминал, рыцарей на турнире было не густо.

После конных состязаний, начались состязания пешие. Рыцари бились парами на мечах, секирах, булавах, шестопёрах, и вообще на чём придётся, включая боевые молоты. А барон Гельмут вёл светскую беседу с братом Вилфридом. Брат Вилфрид любезно отвечал, сыпал комплиментами и остротами, чуть не через слово предлагал тост и не забывал прикладываться к фляге. К палатке лениво подошёл брат Ульрих, с которого успели снять доспех, и небрежно сел на своё место. Оттопырил нижнюю губу и с презрением наблюдал за сражающимися. А раскрасневшийся брат Вилфрид пьяненько хихикал над незатейливой шуткой Гельмута.

— Так вы, друг мой, говорите, что побаиваетесь схваток? — внезапно спросил Гельмут.

— Я? Я ниче… — ик! — ничего не боюсь! — заверил Вилфрид, перевернув флягу и печально наблюдая за последней каплей, которая оттуда вытекала.

— О! Так вы отважный воин! Не правда ли?

— Разумине… раземуне… ра-зу-ме-ет-ся! — выговорил наконец Вилфрид, — Я… когда оно вот так… а я-то, ого-го!

— И нет для вас достойного соперника? — продолжал настаивать Гельмут.

— Никатаму-что! — невнятно пояснил крестоносец.

— Тогда ваше место там, на поле!

— На каком поле?! — изумился Вилфрид.

— На турнирном поле! Здесь же турнир!

— В самом деле? — повёл вокруг хмельной головой Вилфрид, — О! Да здесь весело! За это надо выпить!

— Мы непременно выпьем, после вашей победы! — заверил Гельмут, — Я обещаю, что выставлю бочку лучшего вина! Даже две бочки! Если вы победите, друг мой… Ну, как?

— Кхе-кхе!!!

— Отлично! — возбудился брат Вилфрид, — Тогда я… того! И не пытайтесь! Не удержите! Но вы честно обещаете две бочки вина?! Ага?!

— Лучшего! — клятвенно приложил руку к груди Гельмут — Две бочки!

— Умеете вы уговорить, барон! — подмигнул ему Вилфрид, — А ну-ка! Пустите меня!

Бедняга еле встал с третьей или четвёртой попытки. И, пошатываясь, побрёл к оруженосцам. Брат Марциан неодобрительно взглянул на барона.

— А что я? — пожал плечами Гельмут, — Вы же сами слышали, что вашему рыцарю вознамерилось размять косточки…

Брат Марциан молча отвернулся и уставился в поле. А там уже хихикали. Полупьяный крестоносец, пошатываясь и запинаясь ногой за ногу, шёл к самой середине, волоча за собой огромную секиру. За ним бежал оруженосец, держа в руках шлем со щитом, и голосил:

— Ваша милость! Ваша милость! Мы ещё не успели вас полностью облачить!

Вилфрид только отмахивался. Он как раз добрёл до середины поля, когда оруженосец подбежал к нему. Величественным жестом Вилфрид принял щит и огляделся вокруг. А потом опять сунул щит в руки оруженосцу:

— Ты у меня вместо шеста будешь! Держи! Вот так! Чтобы можно было по щиту ударить, вызывая меня на бой! Ага! Кто тут такой смелый, чтобы вызвать меня на пое… динок?!

Местные рыцари пересмеивались и не торопились вызвать пьяницу.

— Ага! — обрадовался Вилфрид, — Кишка тонка против крестоносца?! Поджилки трясутся?!

— Иди-иди! — грубовато заметил один из рыцарей, огромный детина с двуручным мечом, — Никто тут тебя не боится! Жалко тебя пластать только… Никакой славы, никакой чести…

— И ты не боишься? — живо повернулся к нему Вилфрид, опять запнулся и чуть не упал, — Ты? Не боишься?

— Не боюсь! — посмеиваясь согласился гигант.

— И можешь доказать это в бою?

— Легко!

— Тогда вызови меня! Вот мой щит… э-э-э, нет… вот мой щит! — брат Вилфрид чуть не перепутал щиты, — Стукни в него, и я покажу тебе, что такое настоящая — ик! — битва.

— Ну, смотри! — не выдержал здоровяк, — Сам напросился!

И он легонько стукнул по щиту брата Вилфрида. И произошло чудо.

Пьяненький Вилфрид мгновенно протрезвел. Исчезла глуповатая улыбка. Вилфрид смотрел на своего противника тяжёлым и серьёзным взглядом. Распрямилось сгорбленная спина. Ноги перестали заплетаться и встали на землю твёрдо, в привычную, отработанную позицию. Обе руки цепко стиснули рукоять секиры. Удивительно, но хотя здоровяк был на полголовы выше Вилфрида, но тот умудрялся смотреть на него сверху вниз. Под этим взглядом могучий рыцарь невольно поёжился. Не отводя взгляда от противника, Вилфрид поднял вверх руку — готов!

Великан-противник медлил. Ему уже не казался предстоящий бой детской забавой. Но отступать было некуда. Или бой, или… позор? Страшный выбор для рыцаря, если он вдруг понял, что противник сильнее, хитрее и опытнее. И всё же, на самом деле, выбора не было. Потому что здесь и сейчас понятие «позор», это не только твой личный позор, это позор на весь твой род! И бывший, и нынешний и будущий. Любой рыцарь предпочтёт смерть позору… Здоровяк неохотно поднял руку вверх.

Барон Гельмут слегка побледнел. Не такого он ожидал! После двух фантастических побед крестоносцев, он надеялся сделать хоть одного из них посмешищем, сбить спесь с Марциана, поднять боевой дух «своих» бойцов. И выбрал самое слабое звено… как он думал! Но и ему отступать теперь было некуда. Барон сцепил зубы и взмахнул платком.

Здоровяк обрушился на Вилфрида, словно гроза на одинокого путника в поле. Мощные, тяжкие удары били со всех сторон со страшной скоростью, не позволяя даже вздохнуть. Вилфрид улыбался. А его секира, казалось, сама порхает возле него, умудряясь отразить самые коварные и бешенные удары меча. Гигант ещё взвинтил темп. И чуть шагнул вперёд, в надежде продавить оборону, заставить Вилфрида попятиться, чтобы потом гнать его по всему полю, уже по-настоящему. Вилфрид улыбался. Вилфрид не сдвинулся с места. Теперь самому великану было неудобно наносить удары: слишком легки они стали, поскольку сила удара теперь приходилась не на кончик меча, а только на середину или вообще, на лезвие возле гарды. Здоровяк вынужденно отступил на прежнее место. Но удары сыпались безостановочно. Вилфрид улыбался.

А потом он сделал странное и сложное движение, его топор проделал в воздухе сверкающую восьмёрку с какой-то хитрой петлёй, и… меч здоровяка закувыркался высоко в воздухе, выбитый из рук владельца. Шмяк! Меч упал на землю, провожаемый сотнями глаз. Вилфрид поставил секиру лезвием на землю и опёрся на её рукоять. И жестом предложил великану поднять свой меч. Вилфрид улыбался. Только взгляд его был страшен. Не обещая гиганту ничего хорошего.

Скажу честно: на месте здоровяка, я бы просто признал своё поражение и пошёл бы себе домой, весёлый и довольный, что остался жив. И плевать, что лишился бы оружия и доспехов. Жизнь дороже! Но, может для здоровяка подобные расходы были неподъёмными, может он понадеялся, что брат Вилфрид изнемог, а он ещё свеж, может подумал, что подобный удар случайность, и сейчас он выиграет бой… не знаю! Но здоровяк ошибся в выборе. Он поднял меч. И взвился вихрь…

Я даже не представлял себе, что секирой можно орудовать с такой скоростью! Это же не узкий меч, это… ну, все знают, что такое секира? Это же топор! Широкий топор на длинной рукояти! А значит, центр тяжести у секиры не возле руки, как у меча, не в топорище, а далеко вынесен от руки и сосредоточен в лезвии. Попробуйте покрутить такую конструкцию, вращая одним запястьем! Как говорит брат Вилфрид — ага! Руки оторвутся! Но брат Вилфрид умудрялся атаковать, не хуже, чем сам здоровяк недавно! Страшной силы удары лупили со всех сторон. И здоровяк не выдержал, попятился.

Лично я не удивлён. Одно дело подставить под удар меча массивное лезвие секиры, и совсем другое дело подставить под тяжкий удар секиры лезвие узенького меча… Нет, у великана был и щит, но разве этим хлипким щитом можно было закрыться от ударов? В три-четыре удара Вилфрид разнёс щит вдребезги. И здоровяк попятился ещё дальше, спасаясь от крестоносца. Бесполезно! Звон стоял, словно били в колокол. Бамс! Бамс! Бамс! А здоровенная секира всё порхала свистящим вихрем, неизменно находя свою цель. Бамс! Бамс! Бамс!

В какой-то момент великан просто свалился на землю. Вот, стоял-стоял, а потом упал. И по земле, рядом с его телом, поползли странные чёрные змейки.

Брат Вилфрид небрежно закинул секиру на плечо и, пошатываясь, заплетающимися ногами, побрёл к нашей палатке. Не оглядываясь. И его глазки опять пьяненько полуприкрылись, а на губах заиграла глупая улыбка.

— А ведь, я его, кажется, завалил! — радостно возгласил он, поднявшись к палатке, — Не иначе, Господь помог! Ага! За это надо выпить! Как считаете, господин барон?..

— Непременно, — напряжённым тоном ответил Гельмут, — Да-да, конечно… Сейчас вам принесут доспехи побеждённого…

— Не стоит трудиться! — беспечно возразил Вилфрид, — Это же пергамент, а не доспехи! Представьте, я их простой секирой так измял и изрезал, что… нет, в самом деле, где я их править буду? Да и зачем? Сам-то я такие доспехи — ик! — вовек не надену. Так что, пусть эти доспехи… а впрочем… меч был неплох! Давайте я в качестве приза возьму только меч, а остальное пусть останется проигравшему!

— Вы умудрились ИЗРЕЗАТЬ стальной доспех?! — поразился Гельмут.

— А разве не видно? — оглянулся на поле Вилфрид, — Вон же он, бедняга, кровью истекает. Надеюсь, здесь найдётся опытный врач? И первое дело от потери крови — глоток доброго красного вина! Лучше подогретого, и со специями. Это уж, поверьте опыту! Ага!

Только теперь я понял, что за змейки поползли возле павшего гиганта. Да он же в луже крови лежит! Ничего себе, брат Вилфрид постарался!..

И, пока Катерина поздравляла победителя и вручала мешочек с наградой, я глубоко задумался. А в самом ли деле брат Вилфрид пьяница? Да, я видел, как он пил вино кружками. Но это было в трактире, вечером, перед тем, как идти спать. А среди дня я видел только, как он прикладывается к фляге… Прикладывается — вот ключевое слово! Никто не смог бы распознать, огромный глоток он делает при этом, или крошечный глоточек. От него постоянно пахнет винным перегаром… и что? Если я просто прополощу рот вином, от меня тоже будет нести перегаром! И ещё, я вспомнил, что когда брат Марциан вернулся с первой встречи с Гельмутом, он попросил вина… и Вилфрид тут же подсунул ему свою флягу… и фляга оказалась почти полной… а это было после целого дня пути! После целого дня пути, когда Вилфрид то и дело приникал к горлышку, фляга осталась почти полной? Так в самом ли деле Вилфрид пьяница?.. Или всё проще? Может это была вторая или даже третья фляга? Он пьяница, а на поле боя, от прилива гнева и азарта, оттого, что его захлестнуло адреналином от макушки до пяток, он мгновенно протрезвел, а потом, после победы, опять хмель берёт своё? Вон он, сидит, еле бормочет через губу… Так врёт он или не врёт?!

Если врёт, то зачем? Неужели это представление, длинной в несколько дней, только для одного зрителя — меня? Зачем?! Я даже не рыцарь! С точки зрения крестоносцев я ещё не человек! Так, никчёмный человечишка. Или они не считают меня никчёмным?..

До этого момента у меня сложилось определённое представление, почему Великий магистр назначил в посольство именно этих людей и какие роли между ними распределены. Марциан — мозг и цементирующая сила. Немало пожил и многое повидал. За спиной — богатейший опыт. А поскольку родом из Перуджи, то папе будет сложно отказать в приёме, если вдруг он по каким-то причинам не заинтересован в приёме нашего посольства. Скорее примет, чем откажет. Ульрих — обнажённый меч посольства. Я и раньше знал, что он великий боец, но после того, как увидел сегодняшнюю схватку, все сомнения отпали. Не зря именно Ульриху поручали организацию охраны посольства, не зря именно он предпринимал попытки догнать тех, кто покушался на нас в лесу. Умелый организатор, великолепный следопыт и непобедимый воин. Лудвиг — специалист по лошадям. Вон он, до сих пор обнимается на краю поля с новым приобретением. И не зря он выбрал для схватки именно этого противника. А потому что выбирал не противника, а коня! Уверен, что ему знакомы все лошадиные болезни и способы их лечения. Уверен, что если кто-то захочет опоить наших лошадей или каким-то иным способом замедлить наше продвижение, Лудвиг найдёт выход. А при необходимости, выберет достойную замену. Не оплошает. На плечах Лудвига висит транспортировка нашего посольства в Рим. Вилфрид? Я думал, что Вилфрид — это этакий довесок к посольству, который может принять на грудь чьё-то излишнее радушие. Вот я такой-сякой повелитель всех окрестных земель, и не пропущу никого, кто не разделит со мной пару-тройку кувшинов вина! Вот тут-то и появляется Вилфрид. И поговорить, и выпить, и закусить, и послушать хвастливые речи, вовремя поддакивая… А потом, хоть вали его пьяного на телегу, главное, нам разрешили ехать дальше! Знаток куртуазного обращения. Отлично разбирается в гербах и геральдике. Понимает толк в рыцарском праве и обычаях всей Европы. Ну, и отличный собутыльник! Так я думал. А теперь? Всё повернулось с ног на голову? Все роли поменялись?

— А мне хотелось бы узнать, почему ещё один ваш рыцарь не принял участия в турнире?!

Голос был настолько наглым, что я отвлёкся от размышлений и поднял голову. Кому, интересно, предназначены эти дерзкие слова? Это что же… мне?!