О чём молчат рубины

Глава 42. В гостях хорошо… /4

Всякий, кто … высказывает мнение,

ничем при этом не рискуя, отчасти

смахивает на шарлатана. Если он не

рискует пойти на дно вместе с кораблем,

он похож на зрителя приключенческого

фильма.

Нассим Николас Талеб.

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, Новая Марка, Рёц, 29.09.1410 года.

Напротив меня стоял, покачиваясь с пятки на носок, молодой рыцарь и пристально меня рассматривал. Нагло, в упор. Я сразу почувствовал, что юноша нарывается. И делает это специально.

— Я не рыцарь… — скромно опустил я голову вниз, чувствуя, что начинаю закипать.

— А мне плевать! — без церемоний заявил парень, — Если ты сидишь среди рыцарей, то и вести себя должен, как рыцарь! Ты готов себя вести, как рыцарь?!

— До сих пор никто не жаловался! — у меня появилось горячее желание стукнуть наглеца чем-нибудь тяжёлым, да посильнее, посильнее!

— Не жаловался? — посмотрел на меня мутным взглядом молодой рыцарь, — Кто же жалуется на мокрицу? Её просто давят! Сапогом!

— Выбирай выражения, Танкред! — вклинился Гельмут, — Ты пьян, я вижу, ты пьян, но ты обижаешь гостя! А это грех!

— Я в своём праве! — упрямо заявил парень, — Я рыцарь! А он простолюдин! Значит — тварь! Я могу обращаться с ним, как пожелаю!

У меня даже пальцы начали подрагивать, настолько мне хотелось вцепиться ему в горло. Страшным напряжением воли я всё ещё сидел, тупо пялясь на носки его сапог. Но душа кипела!

— Это не простолюдин, — веско проронил брат Марциан, — Это один из посольства Великого магистра Ордена дома святой Марии тевтонской! И если ты не будешь соблюдать приличия…

— Он? Посольство? — хмыкнул Танкред, — В самом деле? У Великого магистра не нашлось никого лучше? Ну, так и быть! Я соглашусь, что он… почти что рыцарь! Если…

Покачивание с носков на пятку и с пятки на носок, так раздражающее меня, прекратилось. Молодой Танкред стал серьёзен.

— Я дал обет, везде прославлять безупречную красоту девушки Брунгильды! — заявил он, — Если этот ваш… недомерок, согласится, что девица Брунгильда в самом деле несравненной красоты, так и быть… я уйду! Но пусть только он осмелится возразить!!!

— Кхе-кхе-кхе!!! — закашлялся брат Марциан. Подавился что ли?..

— Но я никогда не видел этой Брунгильды! — возразил я, — Как же я могу подтвердить или опровергнуть, что она самая красивая? В моё время бытовала легенда, что красивейшей назвали Афродиту… Был такой случай, когда богиня Эрида…[1]

— Или ты признаёшь, что девица Брунгильда прекраснейшая, или я тебя вызываю! — перебил рыцарь.

— Но я…

— Ну?!

Я бросил взгляд на Катерину, внимательно разглядывающую облака. Если я сейчас признаю… да ни за что!!

— Нет!

— Не-е-е-ет?..

— Нет!

— Ты отказываешься назвать прекраснейшей Брунгильду?!

— Кхе-кхе-кхе!!!

— Да! Отказываюсь!

— Тогда я вызываю тебя на бой! Я, рыцарь, вызываю тебя на бой! Попробуй только отказаться!

— Я не откажусь… — медленно проговорил я, чувствуя, как моя кровь переплавляется в вулканическую лаву, — И если уж ты меня вызвал, то я имею право выбрать оружие!

— Какое ещё у тебя право, сопляк?! — возмутился негодяй.

— Обычай, — мягко поправил его брат Вилфрид, — Освящённый веками обычай… Или ты против рыцарских обычаев, юноша?..

— Пусть будут обычаи! — скрипнул зубами Танкред, — И что же ты выбираешь?

— Меч, — серьёзно ответил я, пытаясь незаметно стянуть с пальца перстень. Если я проиграю, то ничего не жалко! Кроме перстня. Перстень проиграть я не имею права! — Я выбираю: биться пешими, в том, что на нас сейчас надето, и короткими мечами! Самыми короткими из тех, что здесь имеются!

— А?! — изумлённо воззрился на меня Танкред.

— Повторить? — любезно предложил Вилфрид.

— Не надо… — отмахнулся юноша, — Но… почему?! Словно… чернь![2]

— Потому что ты его вызвал, и он имеет право выбора оружия! — словно маленькому, разъяснил ему Вилфрид, — А он выбрал то, что выбрал. Ты отказываешься?..

— Нет! — содрогнулся Танкред.

— Тогда выходи на поле! — предложил Вилфрид, — И подыщи себе оружие! Помнишь? Самое короткое из возможных!

— Да за прекрасную Брунгильду… я ж его… — пробормотал Танкред.

— Убью! — решил я, вставая, — Убью и труп скормлю собакам! Нет! незачем обижать преданных животных! Свиньям! Я скормлю его свиньям! Большего он не достоин!

Я встал и впервые взглянул прямо в глаза Танкреду. Бедняга отшатнулся. А я понял наконец-то, что имел в виду брат Гюнтер, когда пытался мне рассказать про «особый взгляд». Всё просто! Надо только самому поверить, что ты готов убить. И твоя уверенность обязательно передастся твоему противнику. Обязательно!

Я первым шагнул к полю, толкнув плечом рыцаря. Не могу сказать, что ненароком. Специально я его толкнул, специально! Пусть чувствует мою решимость! Одновременно, незаметным движением кончиков пальцев кинул перстень на колени Катерины. Краем глаза заметил, что девушка удивлённо встрепенулась и покосилась на свои ноги. И быстро положила на колени ладошки. Замечательно! И я зашагал к полю, твёрдо ставя ноги.

У меня нет оруженосцев. Потому, кстати, я и выбрал «сражаться в том, что на нас сейчас надето», помня, между прочим, что я-то в бригандине! А если этот Танкред без неё, то кто мешал ему надеть что-то подобное заранее? Осторожнее надо быть, когда кого-то на поединок вызываешь!

У меня нет оруженосцев, и я удивился, что больше половины оруженосцев наших рыцарей бросились мне помогать.

— Ребята! — расчувствовался я, — Спасибо, но… мы будем биться без доспеха!

— Мы слышали, — за всех ответил простуженный, — Мы вашей милости меч подберём! Надёжный! А то бывает всякое… А вы в мечах… хм!.. В общем — поможем! Да и вообще, нехорошо, когда идёт человек биться, а поддержки не чувствует. Вот мы — поддержка! Да и остальные наши ребята за вас переживают. Пожелания победы передают! А, вон Сакс уже меч несёт, ну-ка, ну-ка… Нормально! Добрый клинок! Верная рукоять! С Богом, ваша милость! Покажите этому ублюдку, что такое крестоносный Орден!

Что сказать, приятно!

В руки мне сунули неплохой фальшион. Я сразу вспомнил, как во время поединка брата Гюнтера с польским рыцарем… как его? Ах, да, Кнышко из Бржески. Так вот, его оруженосец, вооружённый таким же фальшионом, чуть не одолел оруженосца Гюнтера, у которого был шестопёр. Уж очень ловко и быстро этот фальшион успевал вспарывать воздух перед носом нашего оруженосца! Эх, мне бы так!

С другой стороны, короткий меч мне привычен, я помню, что с коротким мечом продержался чуть не минуту против доктора Штюке, а это вам не орешков пощелкать! С длинным мечом я и пяти секунд не выдерживал. А вы думали, почему я остановился именно на коротком мече?!

Мой противник уже стоял передо мной, недоумённо рассматривая короткий меч в своей руке. У него был излюбленный меч ландскнехтов, алебардейщиков и пикинёров — «кошкодёр».[3] Он что, такие мечи первый раз видит?! Отлично! И я торопливо вскинул руку, сигнализируя о готовности к бою. Теперь рыцарь тоже не будет мешкать, иначе над ним смеяться будут!

И в самом деле, слегка поморщившись, юноша неуверенно взял «кошкодёр» в руку, разок рубанул им воздух перед собой, для пробы, и неохотно поднял руку вверх. Ну, что там Гельмут?..

Барон махнул платком. И я бросился в атаку. А что мне терять?..

С первых мгновений боя я понял три вещи: первое — юный рыцарь и в самом деле не имел дела с короткими мечами, а следовательно, он держит неправильную дистанцию. Казалось бы, какая разница, если ошибка всего в полшага? А, нет! Удары рыцаря попросту не доставали до меня! Для того, чтобы хорошенько попасть, ему теперь нужно было сделать эти самые полшага ко мне! Второе — рыцарь быстро понял свою оплошность и теперь лихорадочно подыскивал правильную дистанцию. И третье — если он это сделает до того, как я его свалю, мне конец. Он мощнее, быстрее и опытнее. Несмотря на молодость. Итого: у меня очень маленький, но шанс. Шанс, длинной в несколько секунд. Или сейчас, или никогда! Ну…

Я отчаянно бросился вперёд, размахивая фальшионом, и рубя направо и налево. Как и предполагалось, юноша отбил мой дерзкий порыв. И я отскочил назад. На то самое расстояние, которое привычно для рыцаря, но на самом деле чуточку велико. И юноша попался в ловушку!

Дело в том, что «кошкодёр» имеет острый конец, как и привычный рыцарю «бастард». И молодой рыцарь попытался привычно ткнуть острым концом в беззащитного меня. И сделал выпад. Уже в процессе движения, он сообразил, что меч у него коротковат. И поэтому сделал не просто выпад, а с очень широким шагом вперёд, вынося свой центр тяжести далеко от первоначального положения.

Я ждал этого. Это и был мой шанс. Вместо того, чтобы отбить удар, я шагнул в сторону, уходя от удара. В сторону, и чуть вперёд. И, что есть силы, ударил рукоятью в голову юноши. Бедняга кувыркнулся, теряя тот самый центр тяжести и выпуская из руки меч.

Не знаю, должен ли я был проявить благородство и позволить ему встать. Я не рыцарь! И он это знал, когда меня вызывал! Я быстро подскочил к юноше и приставил ему фальшион к горлу, даже слегка надавил остриём на шею.

— Сдаюсь!.. — слабо прохрипел парень.

— А мне плевать! — грубо заявил я, — Что ты там плёл про какую-то Брунгильду? Кто у нас сегодня королева турнира?! Отвечай!!!

— Ми… миледи Катерина, — запнулся рыцарь, удивлённо вращая глазами; не привык он, что после слов «сдаюсь», в ответ слышится «плевать!».

— А если так, то признай, что миледи Катерина, королева турнира, прекраснее какой-то твоей Брунгильды! Ну?! Считаю до трёх! Потом режу глотку! Раз…

— Признаю! — торопливо прошептал юноша, — Признаю, что королева прекрасней!

— Не королева, а миледи Катерина! — поправил я.

Но было поздно. Уже подбежали оруженосцы, и его и наши, и прирезать сдавшегося рыцаря стало совершенно невозможно. С досадой я встал на ноги, отбросил в сторону фальшион и поплёлся обратно в палатку. Эх, мне бы ещё полминутки! Я бы выбил у него, что нет никого прекрасней Катерины!!! Возможно, вместе с зубами!

— Он же сумасшедший! — послышался негодующий голос из-за спины, — Он безумен! Не удивительно, что я проиграл безумцу!

— Тем не менее, ваша милость проиграла! — ответил ему простуженный голос, — А потому… что это на вас? Бархатный жиппон? Прекрасно, сударь, прекрасно! Давайте, я помогу снять!..

В палатке меня ждали. И вконец расстроенный Гельмут, и внимательные глаза крестоносцев, и весело вставшая со своего места Катерина… И очень хмурый Марциан!

— Хоть ты не рыцарь, но вёл себя на турнире по-рыцарски! — обратилась ко мне девушка, — Объявляю тебя победителем и вручаю заслуженную награду!

И протянула мешочек. Раздались оглушительные крики и свист. И простолюдины и оруженосцы выражали несомненную радость в победе не рыцаря над рыцарем. Местные рыцари молчали, впрочем, некоторые, хоть и неохотно, но хлопали в ладоши победителю.

— А ещё благодарю тебя — не повышая голоса продолжала Катерина, и её голос потерялся в окружающем шуме, но всё же был различим в пределах палатки, — А ещё благодарю, что так отважно и рьяно защитил честь королевы турнира! Хотя, говоря по чести, это мог бы сделать и организатор турнира, не допустив подобной схватки и сделав подобающее внушение глупому юноше…

Барон Гельмут помрачнел.

— А меня слышно было?! — открыл я рот.

— Вполне! — заверила девушка. Ты хоть и шипел, но очень эмоционально шипел! Прославляя королеву турнира. Не то, что некоторые…

Барон Гельмут помрачнел ещё больше. Я машинально взял мешочек, не глядя. Сел на место. Уф-ф! Неужели я ещё жив?! Только теперь на меня навалились эмоции, которые я давил в себе во время боя! Даже колени слегка задрожали. Я распрямился, сжал колени и застыл. Ах, да! Мешочек! Куда же его… Оп-па! А вместе с мешочком Катерина незаметно вернула мне и перстень! Совсем хорошо! Дрожащими пальцами, стараясь делать это незаметно, я надел перстень на мизинец… и вдруг успокоился! Да-да, совершенно успокоился! А что, собственно, произошло? А ничего страшного не произошло! Всё страшное уже позади!

— А может… А может, возвести победителя рыцаря, самого в рыцарское звание?! — неожиданно предложил Гельмут, — А что?! Вполне распространённая практика на турнирах! И побеждённому рыцарю будет не так обидно, и прекрасный пример для оруженосцев, которые будут мечтать о подобном же, проявляя чудеса отваги, и чернь перестанет орать, поняв, что тот турнирный боец стоял в шаге от звания рыцаря, и вот, заслужил?..

— Никак нельзя! — отрезал брат Марциан, немного подумав.

— Но, почему?! Я сам вручил бы ему золотые шпоры!

— Нельзя! — ещё раз ответил Марциан, — Есть причины, по которым… нельзя!

Знаю я эти причины! Я не христианин. Разве может христианский рыцарь быть не христианином?! Но это тайна. Впрочем, я не расстроился! Даже порадовался. Я уже убедился, что у рыцарей, помимо привилегий, ещё очень много обязанностей. Ну, например, любой другой рыцарь, которому понравился твой конь или твоя броня, может спровоцировать дуэль. Вот так же заявит, что нет никого прекраснее девицы Брунгильды, и спросит, подтверждаю ли я это? И попробуй, не подтверди! Вот почему рыцари постоянно тренируются! Вот почему в посольство включён брат Вилфрид, который любого может опутать сладкими речами и споить! Или, как минимум, подпоить перед поединком, как того Гастона, который запутался в собственном гербе. Брат Ульрих, как я теперь понял, победил бы и Гастона трезвого, но пьяного — надёжней!

С другой стороны, вдруг подумал я, если ты не рыцарь, то другой рыцарь может попросту отобрать у тебя и твоего коня и твою броню! Без всяких вызовов и схваток. Просто потому, что он рыцарь, а ты — непонятное подобие человека. И можешь жаловаться куда угодно! Тебе просто некуда жаловаться! То есть, это мне некуда жаловаться, а у торговцев есть гильдия торговцев, у горожан есть гильдия всяких гончаров, медников, плотников и прочих ремесленных цехов, наверное, есть гильдии каких-нибудь мукомолов… откуда я знаю?! Но у них есть защита! Обидев одного, рыцарь обижает всю гильдию. А гильдия — это не одна сила, и какая-нибудь гильдия горшечников имеет самые тесные связи с другими горшечниками по всей Европе, а может, и за её пределами. От этой гильдии горшечников не скроешься. И даже, если ты обидел горшечника в Милане, а потом уехал куда-нибудь в Прагу, тебя всё равно найдут. Найдут и спросят: а за что ты, добрый человек, обидел нашего собрата по профессии? А не хочешь ли ты вернуть похищенное имущество? Вместе с достойной компенсацией? Иначе мы обратимся к королю! У нас есть там представитель нашей гильдии! Наша гильдия не раз помогала деньгами Его величеству! Как ты думаешь, благородный сэр, кем король пожертвует, одним рыцарем или всей гильдией?.. Поэтому, если рыцари и бесчинствуют, то осторожно и с оглядкой. Вот только, я не из этого мира, я не член гильдии, а значит, по местным понятиям, я вообще не человек. Обидно! Может, всё же попроситься в рыцари?.. Ах, да, я же ещё не христианин…

— Ну, нельзя, так нельзя — совсем опечалился Гельмут, — Эй, там! Что, поединщиков больше нету? Давайте последнюю часть турнира…

Расторопные ребята вытащили на поле здоровенные щиты с нарисованными кругами, отмерили от них расстояние и прочертили на земле линию, растянув над ней цветной шнурок. А потом, в очередной раз, трубач вывел хитрую мелодию и глашатай объявил, что теперь будет поединок лучников. И со зрительской половины толпой хлынул народ. Прямо на поле.

— Развлечение для черни! — пробормотал сквозь зубы Гельмут, — А куда деваться? Уже давно такая традиция… Придётся ещё и победителя награждать!

— А можно… — умоляюще посмотрел я на брата Марциана.

В стрельбе я чувствовал себя гораздо увереннее, чем в битве на мечах!

— Нет, — отрезал Марциан, — И так уже… прославился!

Пришлось сидеть, смотреть. У рыцарей были постные лица и смотрели на поле с явным неодобрением, но простолюдины веселились вовсю! Хохотали, улюлюкали, одобрительно хлопали по плечам тех, кто прошёл в следующий тур, высмеивали выбывших. Кстати, чуть не половину зрителей составляли девушки! И очень активно комментировали происходящее. Так сказать, со знанием дела. И стрелки, как я заметил, были вполне искусными. Теперь даже не уверен, одержал бы я победу? Вон тот, бородатый, всадил в самую середину мишени, одну за другой, уже с десяток стрел!

— Лесничий, — пояснил Гельмут, заметив, что и другие рыцари обратили внимание на бородача, — Каждый год призы берёт…

Стреляли из луков, стреляли из арбалетов, стреляли по неподвижным мишеням, стреляли по раскачивающимся мишеням, стреляли по круглым мишеням с концентрическими кругами, стреляли по фигурным мишеням, изображавшим кабанов, оленей и зайцев… Не меньше часа прошло! Наконец, весёлая толпа чуть не на плечах притащила к нашей палатке этого самого бородатого лесника, и Катерина торжественно объявила его победителем.

— Ур-р-ра!!! — ликующе заорала толпа.

— А наградой победителю будет… — Катерина оглянулась.

— Мой личный кинжал! — хмуро встал Гельмут, — Миланская сталь! В рукояти вделан сапфир! Ножны украшены золотыми накладками!

— Ур-р-ра!!! — ещё громче взревели простолюдины и поволокли победителя к шатрам торговцев. Не иначе — обмывать победу.

Среди шума и криков почти никто и не расслышал, как в последний раз трубач вывел мелодию и герольд объявил, что турнир окончен.

После турнира все рыцари опять, не сговариваясь, собрались в комнате Марциана, даже Катерина со своей Эльке.

— Ну вот! — довольно заметил я, — Теперь я знаю, что такое рыцарский турнир!

— Откуда тебе это знать? — вяло оглянулся на меня Ульрих.

— Как, откуда? — поразился я, — Сегодня видел…

— Ну какой же это турнир?! — пьяненько засмеялся Вилфрид, — Это глупость, а не турнир!

— Дешёвая и грубая пародия! — решительно подтвердила Катерина.

— А… а что же тогда настоящий турнир? — растерялся я.

— О!.. — как по команде, закатили глаза под лоб крестоносцы, — Турнир!!!

— Так что же это? — повторил я.

— Кхм! — задумался Марциан, — Турнир… Ну, начнём с того, что турнир — это…

И тут крестоносцы заговорили разом, перебивая друг друга:

— Это схватка! Это доблесть! Высшая доблесть!

— Это война! Только тупым оружием!

— Это шанс прославить своё имя! И имя прекрасной дамы!

— Это зрелище!

— Это возможность познакомиться с первыми рыцарями королевства!

— Это пир для души и для тела!

Брат Марциан недовольно засопел, выждал, когда все замолчат, и солидно продолжал:

— В первую очередь, турнир — это вызов! Турнир в честь какого-то события, вроде как теперь, в честь дня рождения, это исключение. Как исключение то, что турнир — ха-ха! Турнир! — устраивает какой-то барон! О, нет! Обычно один граф посылает вызов другому графу. Письменный и в весьма куртуазной форме. Ну, вроде того, что «не изволит ли ваша милость, в знак подтверждения нашей нерушимой дружбы, дабы доставить удовольствие достойным рыцарям и прекрасным дамам, принять этот вызов, отправленный не со злым умыслом, но со всем уважением и любовью…». Вызов везут четверо наиболее достойных и опытных в военном деле рыцарей, которые впоследствии будут судьями турнира. Двое своих, местных, двое любых других, но уважаемых рыцарей. Кроме письма они везут затупленный меч, как символ вызова… Если у вызываемого графа есть неотложные дела, он может вежливо отказаться, но если он взял у руки тот самый меч, вызов считается принятым! И тогда вызываемый назначает своих четырёх достойных рыцарей.

Судьи встречаются…

— За дружеским кувшином вина! — вставил Вилфрид.

— Судьи встречаются, — поморщился Марциан, — И обговаривают все детали: место, время, кто будет приглашён, кто готовит ристалище, какие будут схватки и какие будут призы… А дамы тем временем уже усиленно шьют наряды!

Определив дату и место, обычно это вблизи города, желательно крупного торгового города, чтобы во время турнира можно было провести ещё и ярмарку, судьи готовят и рассылают приглашения всем, кого согласовали пригласить. Да, можно приехать и без приглашения, но тогда ты не во всех схватках будешь участвовать! Получив приглашение, рыцари начинают готовить коней, доспехи и оружие… а дамы — шить наряды!

Тем временем, готовят ристалище… Взрыхляют, а потом утаптывают землю, обносят её крепкой оградой… хотя бы для того, чтобы глупый ребёнок не выскочил под копыта коню! Строят трибуны для зрителей, украшают всё это лентами, флагами, гербами приглашённых рыцарей… Да, турнир — это зрелище! Потому что в назначенное время здесь собирается весь цвет рыцарства, и каждый хочет перещеголять другого! Самые модные фасоны у дам! Самая богатая одежда у рыцарей! Даже простолюдины надевают праздничные одежды! Рыцарей съезжается столько, что трактиры и гостиницы не в силах вместить столько народа! Поэтому рыцари везут с собой яркие, раскрашенные палатки. И недалеко от ристалища расцветает ещё один город! Только палаточный.

Наконец — вот он, долгожданный день! После утренней литургии, по городу торжественно едут рыцари! Попарно, а если улицы города достаточно широки, то и по трое, и даже по четыре в ряд!

— И нюхают нечистоты! — не удержался я.

— А вот и нет! — живо возразил Марциан, — Накануне турнира набирают дополнительных уборщиков нечистот! Они, вообще-то, и так в каждом городе есть, иначе любой город за три года полностью в нечистотах бы погряз… но накануне турнира город чистят особенно тщательно! И уже никому не дозволяется выплёскивать объедки на улицу! Только в особую телегу, которые регулярно проезжают по улицам!

Так вот, рыцари едут по городу… По чистому, ухоженному городу! Развеваются разноцветные флаги, ленты, с балконов домов машут платочками прелестные горожанки… как ты понимаешь, в новых нарядах! А рыцари всё едут и едут, пёстрой, непрерывной рекой! Наконец, город кончается и — вот оно, ристалище! Всё так же, попарно, рыцари объезжают турнирное поле по кругу. Вокруг реют знамёна, развеваются разноцветные ленты, там и сям выставлены гербы наиболее почётных рыцарей, а также гербы основных городских гильдий, возле которых восседают почтенные представители этих самых гильдий. Суконщики, медники, гончары, каменотёсы… нет им числа! Они готовы принять любой заказ… но только после турнира! На время турнира весь город не работает! Да что там, город? Всё графство не работает! Объявлен праздник! Ну, разве что, кроме кузнецов, у них самые рабочие дни…

Объехав вокруг ристалища, рыцари спешиваются. Архиепископ… — да! очень часто, именно архиепископ! — на специально возведённом алтаре служит торжественную мессу и благословляет турнир. Конечно, каждый рыцарь уже причастился святых даров на утренней литургии, но кто же откажется от благословения архиепископа?! И разноцветная река почтительно притекает к Преосвященному владыке, и тот никому не отказывает в благословении…

Возле ристалища уже раскинуты разноцветные палатки торговцев. Чего здесь только нет! И на ярмарке, порой, не сыскать всего того, что бывает во время турнира! А вот, чуть в стороне, врыт огромный крест, обложенный камнями. Здесь духовные ценности! Здесь можно купить ладанку, образок, иконку или просто крестик, но освящённый самим архиепископом! Здесь всегда многолюдно! О-о-очень многим понадобится сегодня защита Божья!

Помнишь, я говорил, что рыцари и их оруженосцы ехали по двое? Получив благословение архиепископа — ты погляди! — каждая пара разъезжается в свою сторону! Оказывается, бок о бок ехали будущие противники! Тем самым подчёркивая, что здесь дружеский турнир, а не сведение счётов! А уже вовсю трубят трубы и герольды объявляют распорядок турнира!

Впрочем, этот распорядок уже давно всем известен, ведь он уже неделю висит на каждом углу! Расписанный красивым шрифтом на громадном полотне. И грамотный монах в двадцать пятый раз зачитывает окружающей толпе какое состязание будет за каким следовать и кто из знатных рыцарей где участвует. Толпа бурлит, волнуется, требует повторить, приходят новые слушатели, и бедный монах, вздохнув и перекрестившись, начинает зачитывать объявление в двадцать шестой раз… И так чуть не на каждом углу! Пока каждый горожанин, каждый крестьянин, не усвоят всё досконально. И всё же, герольды ещё раз повторяют, как будет проходить турнир. А ещё они объявляют королеву турнира и почётных дам, которые будут помогать королеве. У них особая роль!

А по краям ристалища уже стоят в нетерпении сотни рыцарей, крепко сжимая в стальных перчатках древки копий! Кони чувствуют витающее в воздухе напряжение, они храпят и взволнованно бьют копытом. Но, нет! Рано!

На поле выезжают усталые судьи… Почему усталые? Очень просто! Ещё неделю назад они приехали в этот город и поселились в лучшей гостинице. В этот же день на стене гостиницы оказалось большое полотнище, с изображением четырёх гербов и четырёх знамён. И всем понятно, что это за гербы и знамёна. Теперь именно к этой гостинице начинают съезжаться рыцари, желающие заявить своё участие в турнире. Каждый рыцарь приносит судьям свой герб, своё знамя и свой шлем. Судьи тщательно изучают принесённое. Гербы потом выставят перед палаткой, в которой суждено ожидать боя рыцарю, знамёнами украсят ристалище, в соответствии с заслугами рыцаря, а шлем будет выставлен в особом месте на всеобщее обозрение. Судьи же проверяют, соответствует ли рыцарь правилам? Правила просты: не допускается на турниры недворянин; не допускается хулитель католической веры; не допускается, пусть и дворянин, но изобличённый в вероломстве; не допускается лжесвидетель или клятвопреступник; не допускается пьяница и кляузник; не допускается тот, кто имея возможность жить доходами с владения, всё же торгует, словно простолюдин, или женился на простолюдинке из-за алчности; не допускается оскорбитель Его величества короля; не допускается притеснитель вдов и сирот, а также похититель чужого имущества; не допускается тот, кто пусть даже на словах, оскорбил честь благородной дамы или девицы… Последний пункт, кстати, далеко не последний!

Так вот, если выяснится, что кто-то из рыцарей приехал на турнир, нарушив эти правила, его гербы бросают возле ристалища, а потом остальные рыцари попирают их ногами! Знамёна прилюдно рвут на части и выбрасывают вместе с нечистотами! А самого рыцаря побивают и с позором изгоняют прочь… А если это был тот пункт, про простолюдинок, то рыцаря могут не только побить, но и высечь!

Помнишь, я говорил про шлемы? Их выставляют тоже не просто так! Любая благородная дама может подойти к этим шлемам, помощник герольда назовёт обладателя каждого шлема и дама может коснуться любого из них. Это означает, что она взывает к справедливости, ибо рыцарь отзывался о ней непочтительно! И дело тут же передаётся судьям для рассмотрения. И если подтвердится… ну, я рассказывал.

Теперь ты понимаешь, почему судьи выезжают на поле усталыми? Ничего! Первый день для них будет не слишком тяжёл. Каждый судья держит белый шест, выше человеческого роста, по которому сразу становится понятным, что это именно судья, а не участник.

А вокруг ристалища уже кипят страсти! Шум, гомон, крики, споры, делаются ставки на победу… С одной стороны устроены ложи для благородной публики, там натянуты разноцветные тенты, стоят открытые палатки для знати, а на самом почётном месте — большая палатка, где сидят распорядитель турнира, граф, зачинщик турнира и граф, принявший вызов, их супруги, королева турнира, почётные дамы и другие приглашённые лорды. Это как если смотреть на драгоценный перстень! Вокруг и так золотой ободок, а в середине — изумруд! Так и здесь: вокруг колышется целое море богатых одежд и золотых украшений, но в главной палатке — всё искрит и переливается самоцветами! Ибо, где ещё и блеснуть нарядами, как не на турнире?..

Сигнал, и на ристалище выходят… оруженосцы! Да-да, первый день турнира отдан именно им. Не просто оруженосцы, а те, кого рыцарь посчитал достойным участия. Происходят первые схватки. И очень часто, если оруженосец выказал доблесть в бою, его тут же и посвящают в рыцари! И он уже может принять участие и в завтрашнем сражении! Представляешь, как захватывает дух у юношей от таких перспектив?! Оттого и схватки эти идут с таким напряжением, чуть не остервенением, что это и в самом деле, достойное зрелище! Считай: приехали две-три сотни рыцарей, у каждого, допустим, по четыре оруженосца… бывает, что вводят подобные ограничения! Иначе, это будет не турнир, а вавилонское столпотворение! Одного, а то и двоих, рыцарь готов отправить сражаться, чтобы попытать счастья… Сколько же будет поединков?! Правильно, до самого вечера!

А вечером — бал! Граф, на земле которого проходит турнир, приглашает всех благородных гостей на бал. И тут дамы превосходят самих себя! Впрочем, и мужчины не отстают! От нарядов пестрит в глазах, изумруды и бриллианты сияют в свете свечей и факелов, брызгая вокруг цветными искрами, льётся музыка и пары торжественно движутся в ритме бас-данса… А на улицах тоже весело! Зажжены все фонари, и простой народ весело отплясывает какой-нибудь эстампи или мореску!

— А потому что им выкатили не меньше десятка бочек вина! — поднял палец вверх Вилфрид, — Как же не веселиться? Ага!

— Да, во время турнира вино льётся рекой… — неожиданно согласился Марциан, — Всем хватает, и благородным, и простолюдинам. Только участники воздерживаются от вина. Помнишь правила? Хватишь лишний кубок, а назавтра тебя побьют палками и предадут позору! Нет уж! Выпить и после турнира можно!

Почти до утра идёт веселье. Но вот, ударил колокол, призывая христиан на утреню. Начинается новый день. Новый день турнира!

Когда судьи принимали для рассмотрения гербы, знамёна и шлемы рыцарей, они уже заранее делили этих рыцарей на группы. Понятно, на какие: на отряд зачинщика и отряд принявшего вызов. Понятно, что те, кто из соответствующего графства те, как правило, в тот отряд и входят, иначе это будет странно выглядеть, но ведь на турнир приехали ещё сотни рыцарей из других мест! Вот их-то судьи и распределяют, стараясь, чтобы общие силы сторон были, по возможности, одинаковы. Нелёгкая это работа! Это ж какой опыт надо иметь, чтобы так сгруппировать разношерстных рыцарей, и молодых и в годах, и новичков и опытных, чтобы уравновесить силы отрядов! Потому и судьи с двух сторон были! И если они пришли к соглашению, что силы равны, можно быть уверенным, что это и в самом деле так.

Сразу после утренней литургии толпы народа устремляются на ристалище! Сегодня будет особенно жаркий день!

Вот уже всё готово. На трибунах такая теснота, что задумай таракан, умеющий протиснуться в любую щель, протолкаться между зрителей — не получится! Разноцветное море народа колышется в едином ритме, выкриками подбадривая своих любимцев.

Рыцари хором приносят присягу вести турнир честно. Сперва тот отряд, который сформирован зачинщиком турнира, потом — отряд принявшего вызов.

Сегодня к основным судьям добавляется ещё и почётный судья. У всех — белые шесты в руках, но у почётного на верхушке шеста ещё и этакое головное дамское украшение, которое ему только что вручили две красивейшие женщины из числа почётных дам. И это неспроста! Звучит рог… Начинается!

Оба отряда, с копьями наперевес, мчатся навстречу друг другу! Обычно, во время войны, это похоже на стальную волну, которая расплёскивается навстречу другой стальной волне, но не сегодня! Сегодня каждый рыцарь поверх брони надел яркое одеяние, часто со своим гербом или цветами флага. Перед атакой, командир отряда разбил свой отряд на группы и поставил командирам групп задачу. Это не слепая стычка! Это подобие военной тактики! Кому попытаться обойти врага, кому завлекать его ложным отступлением, кому придержать коней, чтобы врубиться в бок тем отрядам противника, кто клюнет на уловку и начнёт преследовать тех, ложно отступающих… Хитрость на каждом шагу! Ибо сами отряды почти под двести человек каждый! Есть где разгуляться тактическим премудростям!

И вот — удар! С треском ломаются копья, кипят яростные схватки, одни рыцари вылетают из седла, другие стяжают славу победителей, зрители вопят от восторга, некоторые дамы падают в обморок… Турнир!!!

Раз за разом накатываются и откатываются рыцарские отряды, давно уже не осталось копий и рыцари бьются мечами, секирами, булавами… тупыми, разумеется! Но вот, юный рыцарь, только вчера получивший золотые шпоры, бессильно поник в седле от мощного удара по шлему! А к нему уже торопится вражеский рыцарь, размахивая клевцом!

— Нет-нет! — рыдают прекрасные дамы, — Пощады ему! Пощады!

Но разве слышит эти крики приближающийся рыцарь?! И вот тут-то вступает в дело почётный судья! Он-то всё хорошо слышит! Он для этого и поставлен! В два скачка своего коня он подлетает к поверженному рыцарю и простирает над его головой свой шест с дамским украшением… Всё! Этот рыцарь уже неприкосновенен! Никто не имеет права на него напасть! Он под защитой «дамской милости». И рыцарь с клевцом вынужденно отворачивает в сторону, ища себе другого противника. Трибуны ревут в восторге! А потому что это турнир!

По всему полю мечутся судьи. У них сегодня самый трудный день. Рыцари поклялись соблюдать правила и традиции, но… когда кровь бурлит в жилах, когда азарт захлёстывает с головой… бывает трудно удержаться от необдуманного удара! Особенно, если ты молод. А это сурово наказывается…

Можно атаковать вдвоём или даже втроём одного. Можно бить щитом по щиту. Можно поднимать своего коня на дыбы. Можно атаковать сбоку. А вот павшего с коня добивать уже нельзя. И нельзя атаковать в спину. А поди-ка разберись в толчее, вот он стоит к тебе боком, а когда ты замахнулся, он уже к тебе спиной! И ужасный соблазн: замахивался-то я, когда он был боком! Не треснуть ли от души? Не треснуть! Судья уже рядом и он строг. Строг, но справедлив! Упавшего добивать нельзя, но если упавший встал и держит обнажённое оружие… бей его, мерзавца! Это турнир, а не детские игры в песочнице!

Падают рыцари, падают кони, отдельные отряды умудряются отбить от вражеской группы двух-трёх рыцарей и наваливаются на них скопом, умудряясь даже тупым оружием разбить в щепки рыцарские доспехи, брызжет кровь… Волны атаки перекатываются по всему ристалищу. В тех местах, где схватка откатилась, павших рыцарей подхватывают и быстро уносят оруженосцы. Но если ты не успел, будь готов, что тебя могут и конями стоптать! Ненароком, просто ты оказался не в том месте и не в то время. Это турнир!..

И час, и два, и три длится бешеная схватка, иногда перерастая в жёсткие групповые потасовки, иногда разбиваясь на единоборства. Единоборство — это хорошо! Во время единоборства ты можешь заставить своего противника сдаться! А значит, ты завладеешь его доспехом и конём. Не так, как у этого жмота Гельмута, раздевают рыцаря до нижней рубашки… Тьфу! Кто же эту одежду после на себя наденет? Лично я — никогда! Нет, в настоящем турнире ты можешь лишиться лишь доспеха, оружия и коня. Ну, и личный выкуп придётся заплатить. Но не более! А если схватка групповая, то там уже не до благородного: «Достопочтимый сэр, я признаю себя побеждённым… бла-бла-бла…». Зато в групповой схватке и проигравший не может рассчитывать на пощаду. Некогда тебя щадить! Обухом по шлему и валяйся в пыли! Может, и подберут. Потом. Если получится. Это суровый турнир, а не сладкий пряник!

Наконец, когда рыцари уже изнемогли под бременем ударов, когда рука не поднимает тяжёлой секиры, когда зрители напрочь сорвали голоса, когда виден зримый перевес одного отряда над другим, звучит рог и его хриплый рёв наконец-то усмиряет ярость противников… Одному из отрядов присуждается победа. Наиболее достойных награждает королева турнира или её прекрасные, благородные помощницы. Там и сям снуют оруженосцы, приводя в чувство павших. Зрители изумлённо оглядываются по сторонам: как? уже солнце перешло зенит?! А казалось, что с начала схватки прошло всего пять минут…

Парад рыцарей, бывших противников, проезжает вокруг ристалища. Благородные дамы срывают с себя детали одежды и бросают тем, кто им особенно запал в душу. Перчатки, ленты, рукава платья… Открою секрет: почти все дамы, готовя наряд, специально некоторые ленты приказывают пришить всего на пару ниток. Заранее готовясь оторвать их в нужный момент… Проезжающие рыцари демонстрируют свою ловкость: концом копья они умудряются подцепить предназначенную им ленту или перчатку. И торжественно повязывают из на свой шлем. У рыцаря появилась дама-покровитель, за доброе имя которой он будет завтра преломлять копьё!

Простолюдины…

— Простолюдины ликуют! — вставил Вилфрид, — Им выкатывают ещё вина!

— Простолюдины ликуют, — подтвердил Марциан, — Им выкатывают ещё вина, и на улицах города устраивается карнавал. Народ пьёт, танцует и поёт, устраивает шествия. Там и сям веселят публику жонглёры и акробаты. И прочие фокусники. На каждом углу звучит музыка. Весёлые, празднично одетые горожане пускаются в пляс. Это турнир!

А тем временем, для благородных дам и рыцарей устраивается пир. В честь победителя и для прославления тех рыцарей, которые особо блистали доблестью и воинским искусством. И вновь дамы, в очередной раз, меняют наряды! Впрочем, и мужчины. Сегодня многое изменилось! Кто-то потерял целое состояние, а кто-то приобрёл! У кого-то появилась знатная покровительница. А значит, знатный покровитель. Кто-то выиграл пари, поставив на правильную сторону. Кто-то свёл важное знакомство, сражаясь бок о бок в схватке. Кто-то, воспользовавшись торжеством, умудрился договориться по поводу замужества дочки… Как не поднять бокал в честь такого? Это турнир!

Опять идёт веселье до глубокой ночи… А в следующие дни — парные схватки! Это когда каждый может вызвать каждого на поединок. Каждый каждого?.. Нет! Ибо победитель получает коня, оружие и доспехи побеждённого. Если бы каждый мог вызвать каждого, то все рыцари по очереди принялись бы вызывать не кого-нибудь, а самого графа! У него и конь лучший и доспехи умопомрачительные и оружие целое состояние стоит! А вот и нет! Фигушки! Равный вызывает равного. Ну, плюс-минус, если это прилично. А для чего судьи? Они остановят глупого, если тот попробует сделать неподобающий его статусу вызов! И опять же, даже если статус одинаковый, но разный опыт… Тот же Завиша Чарный мог бы, не напрягаясь, положить две сотни простых рыцарей подряд! И у него стал бы табун в двести жеребцов… Не-е-е-ет! Изволь выбрать противника себе по силам! Иначе позор тебе будет на веки вечные! Вроде, правила ты не нарушил, но до конца своих дней будешь слышать в спину: «А-а-а… это тот, который наплевал на рыцарскую честь на турнире? И повёл себя, словно алчный торговец, а не рыцарь? Ну-ну, отсяду-ка я от его стола подальше!». Представляешь?! Это не прицениваться на ярмарке к бочке вина, это турнир!

— А как же на сегодняшнем турнире? — не понял я.

— А что не так?! Брат Лудвиг молодой рыцарь. Он вызвал равного себе соперника. Он рисковал отличным конём и прекрасным оружием. Но и выиграл доброго коня! Хотя доспех и оружие… дрянь, одним словом! А конь — да! Чудесный конь!

— И я теперь готов потягаться с твоим Шариром! — оскалился в усмешке Лудвиг.

— Брата Ульриха вызвали на бой! Сперва Гельмут пригласил его на поле, а потом местный рыцарь решился на вызов. Как честный человек, брат Ульрих отказался биться с одним противником, предлагая, чтобы их было, как минимум, двое. Всё честно! Брат Вилфрид… впрочем, что я рассказываю? Ты сам всё видел. Никто из опытных крестоносцев сам в бой не рвался. Не с кем здесь блеснуть! Но если эти деревенские олухи сами вызывают, то разве можно отказаться? Никак нельзя.

О чём я? Ах, да! Рыцарь на турнире вызывает равного. Ну, или примерно равного. Он может победить, получив богатый приз, или проиграть, лишившись существенной суммы… Вот ты, Андреас, доведись тебе участвовать в турнире, ты бы выбрал лучшего коня или похуже? Лучшее оружие или так себе?

— М-м-м… — задумался я.

— Вот именно! Плохого коня и оружия не так жалко, но и мала вероятность выигрыша, а с хорошим конём и оружием шанс победить увеличивается, но как бывает жалко, если проиграешь! А куда деваться, это турнир! Скажу тебе по секрету: некоторые рыцари, из тех, кто побогаче, вывозят на турнир не один комплект снаряжения, а два! Или даже три. Один лучший, а другой похуже. И, когда получают вызов, смотрят, кто именно их вызывает. Если велик шанс победить, они берут лучший комплект, а если их вызывает кто-то типа твоего Гюнтера, особенно когда он был с двумя руками… уж лучше взять что попроще! Всё равно придётся отдать! А от вызова отказаться нельзя, если это честный вызов. И не захочешь, а биться придётся. Это турнир!

И этот праздник, это веселье, это великолепное зрелище, оно тянется с неделю, а может и больше! Балы, пиры, гулянья, карнавалы, забавные конкурсы и весёлые развлечения! И всё это перемежается рыцарскими схватками, исполненными доблести и отваги. Турнир! А теперь скажи, что из того, о чём я поведал, ты увидел сегодня?

— Дешёвая и грубая пародия! — повторила свои слова Катерина, — А теперь нас вот-вот позовут на пир по случаю дня рождения барона. Не удивлюсь, если это тоже будет дешёвая и грубая пародия!

Странно: не успела она договорить, как раздался робкий стук в дверь и в комнату скользнула служанка.

— Ваши милости! — склонила она голову, — Наш добрый господин, их милость, барон Гельмут, приглашает вас принять участие в торжественном пире! Позвольте мне проводить вас…

[1] …когда богиня Эрида… Любознательному читателю: имеется в виду знаменитый миф, что богиня раздора Эрида подкинула на пир богов золотое яблоко с надписью «Прекраснейшей». И тут же среди богинь возник спор: для кого предназначено яблоко?! Спорили три богини: Гера, Афина и Афродита. Никто не хотел уступать. Для решения спора призвали юношу Париса. Гера обещала сделать его самым могущественным правителем, Афина — непобедимым героем, а Афродита обещала, что он станет обладателем самой красивой земной женщины. Парис присудил победу Афродите. Та помогла ему выкрасть Елену Прекрасную, супругу царя Менелая, в результате чего разразилась Троянская война… Ужас, что творят с нами женщины! Ужас!

[2] … словно чернь… Любознательному читателю: В некоторых городах Средневековья жителям разрешалось носить мечи… но только короткие! Чуть длиннее современных поварских тесаков. Рыцарям же, в отличие от «черни», позволялось носить и длинные одинарные мечи, и полуторники, и двуручные мечи.

[3] …любимый меч ландскнехтов… Любознательному читателю: основная масса наёмников-ландскнехтов состояла именно из пикинёров и алебардейщиков, вооружённых, соответственно, пиками и алебардами. Так, даже через сто лет после описываемого времени, в 1510 году в «Чёрном отряде» из 17 000 человек, 12 000 были пикинёрами и 1 000 — алебардейщиками (ещё 2 000 носили длинные мечи «цвайхандеры» и 2 000 были с аркебузами). На длинной дистанции пики и алебарды были прекрасным оружием, но… но стоило противнику войти в прямой контакт, как пикинёр становился беззащитным и мог надеяться только на товарищей сзади, которые пытались отогнать врага длинными пиками подальше от первых рядов. На этот случай пикинёры вооружались короткими мечами, называемыми кацбальгерами или «кошкодёрами». Носили меч у пояса в горизонтальном положении и считали его дополнительным оружием к основному.

Меч ландскнехта, знаменитый кацбальгер, он же "кошкодёр".