О чём молчат рубины

Глава 56. Через Альпы

Меряй не пройденный путь, а остающийся.

Публий Овидий Назон.

Бранденбуржское курфюршество-Венеция-Флоренция-Италия, Гармиш-Инсбрук-Бриксен-Бальцано-Тренто-Рива дель Гарда-Верона-Мантуя-Модена-Болонья-Прато, 26.10–04.11.1410 года.

— Что ты делаешь? Что-то случилось? — Катерина выглянула из кареты как раз тогда, когда я водил ладонью перед глазами.

— Странное ощущение! — признался я, — Словно в глазах какие-то точки плавают…

— Такое бывает, при утомлении, — согласилась девушка, — Ты не утомлялся?..

— Нет, с чего бы?.. — задумчиво ответил я, — Хотя ночью спалось плохо. Уж очень зябко было! Только под утро, когда в огромной кухонной печи замка развели огонь и стало чуточку теплее, тогда удалось вздремнуть. Но, разве это причина?

— Не должно бы… — согласилась девушка, — Это, если бы ты три-четыре ночи подряд… Подожди! А какие ты видишь плавающие точки?! Чёрные или белые?

— Белые…

— Так, это не точки! Это снежинки!!! — засмеялась Катерина, — Ой, не могу!!!

— Это?! Снежинки?!

— Ну, ещё не полноценные снежинки… Так, мелкая снежная крупа. Но, можешь не сомневаться, это снежные точки, а не усталость глаз! Ох, Андреас! Тоже мне… грек!

Я не поверил. Протянул ладонь и попытался поймать одну из «точек». Удалось не сразу, похоже, не было нужной привычки, но удалось. И я своими глазами увидел, как белая точка в пальцах превратилась в капельку воды. Точно, снег! Ну, кто бы мог подумать?! Так это что… зима?!

— Пф-ф! — заметила Катерина на мой вопрос, — Зима через месяц только начнётся. А основные холода, пожалуй, через два месяца! Впрочем, мы едем в горы, там всё будет быстрее и суровей. Так что, готовься.

— Ещё холоднее?! — вскричал я, — Как вы это вообще терпите?!

— Ещё и радуемся, — философски заметила девушка, — Санки, коньки, игра в снежки и прочие зимние развлечения. Надо в любых обстоятельствах искать повод для радости и удовольствия! Вот, будем ехать через Альпы, ты не думай про морозы и кручи! Любуйся видами! Уверяю тебя, таких видов ты больше нигде не увидишь!

— И эти виды будут стоить отмороженных пальцев? А может, и отмороженных внутренностей?! — с отчаянием уточнил я, — Не верю!!!

— Кто знает, кто знает… — пожала плечами Катерина, — Я уверена только, что альпийские красоты настолько хороши, что многие специально приезжают сюда. Именно зимой. Полюбоваться. Особенно художники. Может, далеко в горы они и не лезут, но на какие-то вершины поднимаются, да. Прямо с мольбертом и набором карандашей. Краски-то замерзают… Вот, они делают карандашные наброски, а потом, в гостинице или ещё в каком тёплом месте, эти наброски красками расцвечивают. И получается — ахнешь!

— Ну, не знаю! — угрюмо заметил я, — Лично мне хватило бы картин для впечатлений! Меня не тянет проверять эти впечатления лично!

— Эх ты! Смотри на мир позитивнее, Андреас! — подбодрила девушка, — И мир улыбнётся тебе в ответ!

— Я бы прекрасно прожил и без подобных улыбок! — поёжился я, — Мне хватило бы, если бы одна ты улыбалась. А мир пусть подождёт, пока я к местному холоду привыкну!

Катерина только фыркнула в ответ и задёрнула шторку в окне кареты. А я скинул перчатки и принялся дыханием отогревать замёрзшие пальцы. Управлять конём? Вот ещё, новость! Мой Шарик умница, и без управления справится! Не зря в прошлом городе, через который мы проезжали, я упросил Марциана проехать через рынок, и купил там не только меховую шаубе для себя, но и прекрасную тёплую попону для коня. Кстати, рыцари тоже прикупили себе кое-что, по мелочи. Кто-то тёплый шарфик, кто-то вязаную шапочку, кто-то меховые рукавицы… Я внимательно смотрел и покупал себе то же самое! И шапочку, и рукавицы, и шарфик! И всё равно, было отчаянно холодно! Вот, о чём о чём, а об этом испытании меня старик Решехерпес не предупреждал! Может, я и отказался бы?!

Нет, конечно, не отказался бы. Ещё бы! Столько новых впечатлений и приключений! Да, порой смертельно опасных и порой невыносимо болезненных. Одна ордалия чего стóит! Но, с другой стороны, мне единственному, удалось заглянуть в будущее! Кто ещё может похвастаться подобным?! И не просто заглянуть краем глаза. Я здесь живу! Я вижу, слышу, ощущаю всё то, чего никогда не увидят, не услышат и не ощутят мои бывшие товарищи. А сколько всего я узнал! Вот вы, признайтесь честно, хотели бы скакнуть вперёд, хотя бы на сто лет? И узнать, какой будет мир будущего? А на двести?.. А на тысячу?! Что, тысяча — это уже слишком много? Всё будет вообще неузнаваемым? Ну, так-то я тоже на тысячу лет не собирался… Так получилось. Но я не расстраиваюсь! Да!!! И через эти подлые Альпы я перелезу! И миссию свою выполню! Вот, приеду в Рим, выпрошу или куплю у папы римского волшебный перстень… кто сказал: «нет»?.. Да я за этот перстень готов золота отвалить столько, что из чистого золота можно будет новый храм построить! Вдвое выше всех прочих храмов! Конечно, продаст! Вот, куплю я этот перстень у папы римского и верну волшебство в мир! И заживём!.. Каждому человеку — персональное счастье! Разве не счастье, когда сыт, обут, одет, здоров, и может заниматься любимым делом? А это: «сыт, обут, одет, здоров» — это я обеспечу! Может, не сам, а с помощью новых жрецов, но обеспечу! И не где-то там, в загробном мире, о чём обещают местные священники, а здесь и сейчас! Чем не счастье? Да я, ради такого, не только через Альпы перееду, я, если понадобится, эти Альпы насквозь туннелем пробурю, а своей цели достигну! Вот так вот!

Альпы надвинулись внезапно. Вот, кажется, только-только ехали по предгорьям: вверх и вниз, вверх и вниз… то слева нагромождение камней, то справа… а теперь уже наша дорога пролегает между скал! И когда это началось, я даже вспомнить не могу!

За дело взялись серьёзно. Перековали всех лошадей. В каждый обод колеса кареты ввинтили множество шурупчиков, так, что колёса ощетинились их острыми кончиками. Перепроверили и перевязали все мешки и торбы. И только тогда тронулись в путь. Про то, что оружие блестело от смазки и любой кинжал или меч выхватывался одним движением, я молчу; и так понятно.

И ещё одно: теперь нас на каждом дневном переходе, от одного трактира до другого, сопровождал проводник. Иногда этот проводник ехал на одном из наших заводных коней. Чаще — шёл пешком, держа крепкую палку в руках.

— Козопасы! — высказался о проводниках брат Вилфрид, — Местные пастухи! Но окружающие горы знают лучше родного дома! Во всяком случае, на расстоянии дневного перехода. А нам больше и не надо, ага!

И действительно, в каждом трактире мы нанимали очередного проводника. Который доводил нас до следующего трактира и возвращался обратно. Иногда, если повезёт, то и сопровождая другую группу, во встречном направлении.

— Много путников? — поинтересовался я, ещё в начале пути.

— Уже кончаются, — кратко ответил проводник, — Не сезон…

— И всё-таки: до нас путники были? Скажем… торговцы?..

— Всякие были… — проводник явно не отличался словоохотливостью.

Через пару дней я понял, что означает слово «зима». Оказывается, это когда не просто холодно, а когда нестерпимо холодно. Когда смотреть холодно! Когда немеют не только пальцы, но и лицо. Да, что там, лицо! Когда немеет всё тело. Когда лёгкие дышать отказываются, потому что не хотят лишний раз вдохнуть мёрзлый, стылый воздух! Приходится дышать через раз, буквально заставляя себя сделать очередной вдох. Бр-р-р!!!

— Ничего! — посмеиваясь и потягивая вино из неизменной фляги, подбодрил меня как-то брат Вилфрид, — Ганнибал через Альпы слонов провёл! Авось, с Божьей помощью, и мы пройдём.

Я не поверил!

— Было дело… — подтвердила Катерина, — Армия Ганнибала, действительно, перешла через Альпы, с боевыми слонами. Правда, это было южнее, он переходил Альпы из Испании в Италию, это было на полторы недели раньше, чем мы, и снег в горах выпал только на самом перевале, во второй половине пути, да и поднимался Ганнибал не так высоко, как мы. Перевал был на высоте не выше двух с половиной километров. Но, представляешь, прошёл! И потери не так велики: из пятидесяти тысяч человек он потерял около тринадцати тысяч в битвах перед Альпами и около семи тысяч при переходе. А тридцать тысяч, да, перешли благополучно. И некоторые слоны — тоже…

— Умеешь ты утешить! — буркнул я, проезжая мимо.

— А потому, что у него была железная сила воли! — бросила мне в спину Катерина.

— Сила воли-то тут при чём? — притормозил я.

— Ну… один пример: когда Ганнибал уже спускался, ему пришлось идти по очень узкой тропе, где пройти можно было только по одному, да и то, было смертельно опасно. Некоторые люди и животные срывались в пропасть, сделав всего лишь один неосторожный шаг! И эта тропа вывела его в долину, где… путь перекрыла огромная скала! Ганнибал развернул армию и повёл её той же тропинкой в обход. Но… обходная дорога оказалась заледенелой, а ночью ещё и выпал снег! Идти оказалось совершенно невозможно! Тяжёлые слоны проламывали снежный и ледяной наст и оказывались буквально в ледяном плену! И вызволить их было уже невозможно…

Ганнибал опять развернул армию! И повёл её к той самой скале, перекрывшей путь. Приказал своим воинам рубить деревья, развести перед скалой огромный костёр, а саму скалу поливать винным уксусом. Его у Ганнибала было достаточно, потому что именно его использовали, чтобы сохранить в дальней дороге провизию. А потом сотни воинов рубили скалу молотами! В куски! И сбрасывали куски в пропасть. Ганнибал в буквальном смысле прорубил себе дорогу в Италию! Четыре дня непрерывной работы, когда люди падали от усталости с ног, но путь был расчищен. И ты спрашиваешь, при чём здесь сила воли?..

Я взглянул на ближайшую скалу и содрогнулся[1].

Я понял, зачем нам шарфики! Не повязывать на шею, нет! Шарфиками закрывали лицо, чтобы не отморозить нос и щёки. Иначе не выжить. Ледяной ветер в ущельях, где стены ущелья не дают ему развеяться в стороны, достигает ужасающих скоростей! Я своими глазами видел, как на заледенелой тропе, по которой мы с трудом шли, держа лошадей в поводу, буквально сдуло одного из оруженосцев! Бедняга еле успел в последний момент выхватить нож и вонзить его в толщу льда. И тут же другой оруженосец, накинув конец верёвки на луку седла своего коня, лёг на живот и заскользил к своему товарищу. А уже потом, вдвоём, они выбрались под защиту каменной стены и смогли встать на ноги. Это просто счастье, что каждому из нас было приказано иметь при себе верёвку, намотанную поверх одежды! Это просто счастье, что конь сумел устоять, упираясь острыми подковами в лёд! Но я не про это, я про бешенный, мёрзлый ветер, словно наждачкой обдирающий кожу… Если бы не шарфики! У нас не осталось бы кожи на лицах!

Бешено колотилось сердце. Потому что, чем выше мы поднимались, тем отчаяннее не хватало воздуха. Я говорил, что от холода приходилось дышать через раз? Так вот: это было в предгорьях! А теперь каждый дышал вдвое чаще! И всё равно, порой голова кружилась от недостатка воздуха. И только проводники шли невозмутимо, по всей видимости, приспособившись к местным условиям, за множество поколений. Нет, это же ужас, ужас!!!

Я понял, зачем к карете привязали несколько брёвен. Всё просто: когда тропа становилась слишком узкой, и карета попросту не помещалась на неё четырьмя колёсами, брёвна отвязывались, крепились прочными верёвками к металлическим кольям, которые забивались в один из краёв тропы, ближе к стене. А брёвна на верёвках оттягивали на другую сторону, где обрыв. И, таким образом, расширяли дорогу. Да-да, вот так, бревно за бревном, пока тропа не расширялась достаточно, чтобы можно было ехать без опаски. Тогда брёвна опять привязывали к карете и ехали дальше, до следующего сужения.

Разумеется, на опасных участках девушки выходили из кареты и шли пешком. Я сказал «шли»? Нет, же! Пробивались сквозь метель и порывы ледяного ветра! Как и все, связанные в одну верёвочную цепь. И ни одна из них не жаловалась.

О, благословенные трактиры! Как правило, взяв очередной перевал, дорога спускалась в небольшую долину, где было относительно спокойнее, теплее, уютнее… и там нас ждал трактир! Даже выбившиеся из сил кони ускоряли шаг! И наконец — вот он, вот он, долгожданный отдых! Толстый, усатый хозяин заранее улыбается из приоткрытых дверей, из которых вырываются клубы тёплого воздуха. А запах?! В воздухе носятся ароматы свежезапечёного ягнёнка! Капают слюнки… Но, нет! Сперва забота о лошадях! Выбившихся из сил животных следует сперва выходить, то есть, дать им прогуляться минут двадцать, без нагрузки. Иначе, припав к ледяной воде, лошади мигом заболеют! Выходил? Теперь тщательно растереть бока и ноги верного друга! И можно вести коня в тёплое стойло. Убедиться, что у коня вдоволь воды и овса. И только потом, на подгибающихся ногах — за стол в трактире. Люди выносливее всех остальных животных. Это я на своей шкуре убедился!

Что нужно для счастья человеку? Тёплая печь, гудящая от подброшенных дровишек, добрый шмат шкворчащего на углях мяса, с острыми горными травками, и кружка хорошего пива. Да, чтобы кружка побольше, побольше! Крестоносцы, впрочем, предпочитали вино, но вино водилось не во всяком трактире. А вот пива — хоть купайся! И уже через десять минут счастье настолько переполняло, что глаза соловели и тянуло вздремнуть.

Какое счастье, что я не оруженосец! Оруженосцы продолжали нести ночное дежурство, несмотря ни на что. А я благополучно дрых до самого утра, пока не наступал рассвет, с неизменным пробуждением и подготовкой к очередному дневному переходу в горах.

— Видишь? — кивнул мне Марциан, — Нет желания заехать? Отдохнуть, помыться?

Я проследил за его взглядом. На вершине очередной скалы красовался небольшой замок.

— Нет! — вздрогнул я, — Лучше не надо! Мы день потеряем, чтобы туда добраться, и ещё день, чтобы вернуться обратно! А, когда вернёмся, мы будем не менее потными, чем сейчас! Оно того не стóит! Вот, если бы сейчас было лето…

— Вот и я так думаю, — усмехнулся Марциан, — Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, когда выбирал замки перед горами и после гор? Не заезжая в горные владения?

— Понимаю! — лязгнул я зубами от холода, — И чем быстрее мы пройдём эти чёртовы Альпы…

— Ну да, ну да… — Марциан совсем заулыбался, — Не переживай, скоро станет легче! Можно сказать, мы уже спускаемся с гор!

— За это надо выпить! — послышался рядом весёлый голос, — Ага![2]

Дважды мы попали под камнепад. И ещё трижды слышали, как он гремит в отдалении.

— Время такое, — пожимал плечами каждый из наших проводников на мои расспросы, — В это время года камнепады не редкость…

— Но, можно же вызвать камнепад и искусственно? — допытывался я.

— Можно… — равнодушно отвечали проводники, — Только, кому это надо? Вот, если бы через перевал шло вражеское войско…

Мне оставалось только бессильно плеваться. Мысленно. Если вы помните, перед ртом у меня был шарфик. Да и нечем плеваться было! Воды в организме отчаянно не хватало, не хуже, чем в пустыне. Ветром выдувает, что ли?..

Оба раза, когда камнепад грохотал над нами, нам жутко повезло. Один раз камни просыпались прямо за нашими спинами, не более десяти шагов до ближайшего к нам, а на пятьдесят шагов сзади вырос целый завал. Я представил, как придётся потрудиться следующей партии путешественников, чтобы расчистить себе путь, и горестно покачал головой. Бедняги! С другой стороны, это не то, что воинам Ганнибала скалу рушить…

Второй раз накрыло непосредственно нас, камни кувыркались прямо над нашими головами. Но в этот раз мы шли под этаким, нависающим над нами, козырьком. Это и спасло. С вытаращенными от ужаса глазами, крестоносцы вжимались в отвесную стену, а перед глазами шёл и шёл каменный ливень. Минут десять, а казалось — половину жизни. И мелкие камни, и громадные валуны, размером чуть не с лошадь, всё это валилось с неба в бездонную пропасть, а мы стояли под хлипким навесиком прямо посередине! Апокалиптическое зрелище! А ещё этот грохот, когда, казалось, вот-вот разорвёт барабанные перепонки… Крестоносцы беспрестанно крестились, а я просто пытался врасти спиной в отвесную стену. Лошади бесновались, и только мой Шарик ткнулся мне в плечо и глядел на меня доверчиво и укоризненно, мол, что же ты творишь, хозяин?! Прекрати это немедленно! Я обхватил шею коня и попытался прошептать ему в ухо что-нибудь ободряющее, но разве в этом беспрерывном грохотании можно было что-то расслышать? И всё же Шарик доверчиво стоял рядом, только иногда вздрагивая. Крестоносцы же, вынуждены были ухватить коней под уздцы и сдерживать всей своей силой. Не забывая креститься второй рукой.

Когда камнепад кончился, рыцари прямо там же устроили молебен. И только потом принялись за расчистку дороги. Вперёд, по ходу движения. Чем чуть не вызвали второй камнепад, но обошлось. Уф-ф…

Быть может, эти мои записи бессвязны и отрывочны. Но именно так запомнился мне этот переход! Бессвязным и отрывочным! Потому что наше продвижение требовало напряжения всех сил. Когда позже Катерина спросила меня, как мне понравились местные красоты, я уставился на неё в искреннем недоумении: красоты?! Какие ещё красоты?!! Ободранные в кровь руки — помню. Заледенелый от дыхания шарф — помню. Как сошло с ума сердце и принялось колотиться не в такт, а как ему вздумается — помню. Как крестоносцы на руках — на руках! — переносили карету через огромную промоину — помню. Как заледенело лицо, а я этого даже не заметил, и только благодаря зоркому глазу брата Вилфрида меня удалось вовремя растереть куском овчины — помню. Как после камнепада я заметил струйку крови из уха одного из оруженосцев, кажется, Морица — помню. Как шли группой по ледяному языку, перекрывшему дорогу, и мысленно молились, чтобы никто не поскользнулся, потому что тогда всем конец, а потом перетягивали через этот язык лошадей и карету — помню. Как вымотавшись до предела и заледенев до самых косточек, в буквальном смысле обнимал горячий очаг в трактире и не чувствовал его жара — помню. Красоты?.. Не помню…

— Эх ты! Бесчувственный ты человек! — заметила на это Катерина и отвернулась.

Зато я помню, как ёкнуло от радостных предчувствий где-то в груди, когда я вдруг понял, что мы реже поднимаемся вверх, и чаще — вниз! Это значит… спускаемся?! А в один прекрасный день горы вдруг раздвинулись, и перед нами, в туманной дали, словно волшебное видение, открылась прекрасная зелёная долина, и Марциан протянув вперёд дрожащий палец, радостно возгласил:

— Венеция, да благословит её Бог! Дошли!!

И даже кони, сами прибавили шагу, а мой Шарик опять, как в былые времена, попытался вырваться вперёд. Крестоносцы глядели друг на друга и не стыдились, что у них, по заледенелым щекам, катятся слёзы. А через пару дней, мы и в самом деле спустились с Бреннерского перевала и потом целый день провели в гостеприимном замке возле города Бриксен, который местные жители называют также Брессаноне. И разумеется, крестоносцы вознесли горячие молитвы в местном кафедральном соборе, не забыв посетить епископа и внеся щедрые пожертвования. И, разумеется, я был вместе с ними.

Ах, как хотелось отдохнуть ещё денёк! Благо, на улице стояла теплынь, ласково светило солнце и не хотелось думать ни о каких посольствах! Но Марциан посмотрел на нас стальным взглядом, и крестоносцы послушно продолжили путь. Всё дальше и дальше от суровых гор, всё ближе и ближе к заветной цели. К папе римскому.

[1] … и содрогнулся… Любознательному читателю: в 1950 году британский инженер Джон Хойт решил повторить путь Ганнибала. Вместе со слоном… Ему удалось набрать группу энтузиастов, профессионалов в альпийских путешествиях, и даже арендовать в Турине слона по имени Джамбо. Переход решили сделать летом, когда условия были многократно облегчёнными. Слону сделали особые «сапоги» и «пальто». В пути экспедицию восторженно приветствовали местные жители… а вовсе не обстреливали, как армию Ганнибала. Из-за камнепада, экспедиция вынуждена была немного изменить маршрут, но всё же, через десять дней пути, все благополучно добрались до города Суза в Италии. Так вот, даже в таких, почти идеальных условиях, слон похудел на 220 килограмм… Представьте, как выглядела армия Ганнибала после перехода!

[2] Авторам трудно определить, какой именно из горных замков увидели наши путники. На всякий случай мы размещаем несколько картинок, чтобы дать читателю более зримое представление об альпийских красотах…

Альпы:

Ледяная пещера (а может, там есть проход?..):

Гостиница в Альпах:

Замок Хохостервиц в горах:

А это не в Альпах, это во Франции, и это не замок, это часовня Сан-Мишель д' Эгиль, но авторы считают, что нечто подобное вполне могли увидеть наши путники и в Альпах, когда они категорически отказались от мысли о его посещении: