Последний конвой. Часть 3

Глава 21 Родион

Вернулся посыльный, швырнул грязно-белый флаг на песок, устало вытер лоб.

— Разрешите? — кивнул на ящик, — Родион Сергеевич, что-то ноги не держат.

— Присаживайся. Ну что, согласились?

— Так точно, — кивнул головой, с трудом переводя дух, хлебнул воды из фляжки. Видимо, еще не до конца осознал, что остался цел и невредим.

— Выдвинули условия.

— Какие? — равнодушно уточнил Родион.

— Требуют, чтобы вы пришли один и без оружия.

— Да это понятно, по-другому и не бывает.

Родион медленно поднялся, отцепил кобуру и швырнул на песок. Похлопал себя по карманам, как будто проверял, не завалился ли за подкладку пулемет Калашникова? Но нет, не нашлось. Кроме ножа за голенищем — ничего. Размышлял недолго, нож полетел на песок.

— Ладно, я пошел.

— Родион Сергеевич, может, все-таки не стоит? Слишком велик риск.

Отмахнулся равнодушно, поднял импровизированный флаг, вышел из-за грузовиков и пошагал в сторону лагеря. Самое интересное, что ни страха, ни волнения не испытывал вовсе. Никаких мыслей в голове. Только усталость и злость на самого себя. Ну и проклятая жара, доконала в край!

Наемники показались из-за ящиков, когда он подошел почти вплотную. Не стал провоцировать, поднял руки, потом заложил за голову. Быстро и тщательно обыскали. Ничего предосудительного не нашли. Руки завели за спину и связали веревкой, повели в лагерь. Невольно поежился, почувствовав себя неуютно под прицелом сразу нескольких стволов различного калибра.

Машин на стоянке добавилось. Наемники пригнали два старых и убитых в хлам американских грузовика и какого-то наполовину самодельного бронированного монстра. Еще заметил сильно потрепанный в бою шахид-мобиль без колес, который старательно реанимировали наши механики под присмотров пары уголовного вида наемников.

Непроизвольно подметил, что оборона в лагере организована грамотно. Несколько окопов в рост человека, из контейнеров сооружены примитивные доты. На грузовиках пулеметные точки, обложенные мешками с песком. Наемников очень много, навскидку — человек пятьдесят, а может, и больше. У Геймана не было никаких шансов.

А есть ли таковые у нас? Как говаривал Лев Исаакович, — «ох, сомнительно».

Мда… какому-то очень и очень авторитетному бандиту мы наступили на ногу.

Демонстративно провели мимо собранной из ящиков платформы. Надеялись таким образом развеять все надежды и сомнения. Не удержался, непроизвольно скользнул взглядом по аккуратно уложенному штабелю из мертвецов. Большинство двухсотых — сами наемники. Подумал злорадно — «так вам и надо, выродки пустынные».

Двоих штурмовиков из третьего взвода узнал сразу. Опознал и нескольких гражданских, в основном — водители. Значит, Пауль рассудил верно: политрук рекрутировал добровольцев. Но то не помогло. Слишком велик оказался перевес сил.

А потом увидел и тело самого Геймана. Тяжело вздохнул, с трудом отводя взгляд. Неоднозначный был человек, но смелости не занимать. Судя по внешнему виду, отбивался до последнего патрона. Наемники со злости изрешетили мертвое тело. Значит, дорого продал свою жизнь. Иначе не стали бы тратить столько патронов зря.

Еще заметил в глубине лагеря рядом с автомобилями небольшой шатер, где кучковались раненые. Рассмотреть подробности не смог, но издалека очень похоже на походный госпиталь.

Надеюсь, Лидия выжила при штурме… иначе у нас будет совсем все плохо.

Мысль продолжить он не успел, навстречу шагнули еще два головореза.

— Юфхэму!

Послушно остановился, хотя и не распознал смысл фразы. Снова бесцеремонно обшарили с головы до ног. Подвели к небольшому шатру, бывшему когда-то сборной одноместной военной палаткой войск североатлантического альянса. Солнце и время изрядно потрепали брезент, обесцветив его. Короткий обмен загадочными репликами сопровождающих с охраной у входа, после чего Родиона завели вовнутрь. Руки так и оставили связанными за спиной. Небольшим нажимом на плечо заставили встать одним коленом на песок.

Большую часть пространства в палатке занимала довольно аскетичная кушетка, на которой возлежал «верховный правитель Африки», «толковый главарь дикарей» и «предводитель наемников». С виду типичный араб пожилого возраста и довольно плотного телосложения.

Сама комплекция тела сведущему человеку уже говорит о многом. Родион еще не встретил ни одного полного аборигена в Африке. Да и в Метрополии толстяки почти не водились. Времена не те, чтобы можно было накопить лишний жирок. Исключения составляли только люди с врожденными заболеваниями, но здесь явно не тот случай. Даже по внешнему виду ясно, что со здоровьем у араба все в порядке. Полнота не чрезмерна, а лишь подчеркивает особый статус и положение в обществе.

В изголовье у шейха, или как его там… размещался небольшой складной столик, на котором стояли чайные принадлежности для церемонии — чашка, пара заварных чайников, небольшие розетки со сладкими водорослями и чем-то белым неизвестного происхождения. Сушеные дольки загадочного растения в чашеобразном сосуде без крышки. Маленькие черные ягодки на блюдце. Впрочем, это могло быть и что-то морское, по внешнему виду не понять.

Шейх осторожно отхлебнул раскаленного напитка и милостиво воззрился на вошедшего. Он не торопился начинать разговор, но и Родион помалкивал, по личному опыту зная, что инициатива всегда на стороне более сильного соперника. Сейчас условия переговоров не равны, все козыри у дикарей. Заложники — очень серьезный аргумент при ведении переговоров.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Быков Родион Сергеевич. Эмиссар экспедиции.

— А меня зовут Джарваль. Полное имя называть не буду, все равно не запомните с первой попытки.

Родион попытался вспомнить, приходилось ли раньше слышать это имя? Не вспомнил. Ну и ладно…

— Ну вот мы и встретились лично, — усмехнулся араб почти по-дружески, — можем хотя бы минутку поговорить о вечном.

Родион не стал отвечать, только коротко опустил и поднял подбородок. Многословие для жителей Востока не является признаком мудрости, а с первой же секунды прослыть идиотом ему не хотелось. Первое впечатление всегда самое сильное. Араб показал себя эффектно, но парировать Родиону пока было нечем. К тому же английским он владел на троечку, если не хуже.

— Вы пришли в пустыню без приглашения. Пьете воду, кушаете рыбу, отравляете воздух выхлопом автомобилей. Что вам еще нужно?

Вот теперь придется отвечать. Выбора ему не оставляют.

— Мы просим не препятствовать проезду.

— Вы убили моих людей. Сожгли технику. Почему я должен это терпеть?

— Послушайте, — не выдержал Родион, — все совсем не так.

— Эмир.

Прервавшись на полуслове, Родион запнулся, мучительно подбирая слова.

— Когда обращаетесь к особам королевской крови, необходимо добавлять «эмир». Или «великий эмир», что эквивалентно выражению «ваше величество». Всего лишь этикет и дань уважения законам социума. По имени можно величать только равного себе. Но разве мы ровня? Какого вы рода? Эмиссар — это всего лишь «представитель». Порученец, отправляемый верховной властью с важной миссией в другую страну. И насколько я понимаю, таковым у вас в Метрополии является Верховный Магистр. А это выборная должность. Так что даже ваш Верховный не имеет примеси королевской крови, а уж о вас и говорить нечего. Простолюдин низкого сословия из касты воинов.

Родион внезапно почувствовал сильное раздражение и только силой воли сумел удержать себя от вспышки гнева.

Что этот напыщенный араб о себе возомнил? О какой еще королевской крови он толкует?

— Послушайте, эмир, ваши люди первыми напали на конвой. Мы всего лишь оборонялись. Каждый имеет право на самозащиту.

— Вы пришли без спроса. Пьете нашу воду. Гадите и испражняетесь. Отравляете воздух. Вы даже не говорите на нашем языке. Вы — чужаки. Социум всегда защищается от пришельцев извне, ибо их приход не несет ничего хорошего. Только хаос, разруху, смерть и разрушения.

— Мы не всесильные Боги, а всего лишь обычные смертные, — возразил Родион, — и не нужно приписывать нам чужие грехи по заранее составленному списку.

— … о великий эмир, — стальным голосом вставил шейх немного нараспев, — будьте так любезны, эмиссар, соблюдайте этикет. Или я буду вынужден воспринять это как неуважение к собеседнику и намеренное оскорбление особы королевского рода.

— Послушайте, эмир, — Родион умышленно опустил слово «великий», — зачем нам ссориться? Неужели мы, цивилизованные люди, не сможем найти общий язык? Зачем нам убивать друг друга?

— С этого нужно было начинать, уважаемый Родь-и-Он. Я правильно назвал ваше имя?

— Почти… — Родион секунду помедлил, а затем, как будто спохватившись, поспешно добавил, — о великий эмир.

Пусть эта тварь потешит свое эго.

— Вы должны были обратиться с просьбой о разрешении проезда через мои земли, получили бы сопровождающего и право беспрепятственно передвигаться до самой границы с Эфиопией. Вы этого не сделали. Убили моих людей. Сожгли автомобили…

— Возможно, мы могли бы частично компенсировать ваши убытки, о великий эмир? Если вы соблаговолите пойти нам на встречу.

— Все не так просто, — глазки шейха стали узкими, как у китайца, — технику можно компенсировать другой техникой, не спорю. Но что делать с убитыми? Вы готовы отдать своих людей взамен моих погибших?

Родион помотал головой.

— Нет, но мы готовы отдать часть груза — провизия, одежда, боеприпасы, оружие. Даже горючим можем немного поделиться, хотя его у нас и так в обрез.

— Вот видите, Родь-и-Он, вы не готовы расстаться со своими людьми. А как же матери погибших? Вы подумали об их чувствах? Как будто ящик-другой патронов что-то решает. Понимаете, Родь-и-Он, весь ваш груз и так уже мой. И половина ваших людей у меня в плену. А боеприпасов после боя у вас осталось очень мало…

Родион почувствовал, что почва уходит из-под ног. А ведь получается, прав был Пауль. Договориться с этим отродьем Сатаны не выйдет, иной менталитет. Придется штурмовать лагерь, не считаясь с потерями среди гражданских.

— Я понимаю, о чем вы думаете, Родь-и-Он, — усмехнулся шейх, обнажив испорченные зубы, — хватит ли у вас сил, чтобы уничтожить мой отряд? Так вот, не ломайте голову. Не хватит! Потому что стоит мне щелкнуть пальцами и мгновенно подтянутся союзники и партнеры со своими личными армиями. Так что вам нужно предложить мне нечто большее, чем груз или половину горючего.

— Что же вас интересует?

Пауза.

— … о великий эмир.

Джарваль благодушно усмехнулся и отхлебнул из пиалы. Несомненно, мысленно празднует победу.

— Меня интересует артефакт. Хотелось бы на него взглянуть поближе, если это возможно.

Мозг Родиона заработал с невиданной быстротой.

Во-первых, этот сумасшедший араб непонятно откуда узнал о камне. И даже не удивлюсь, если он в курсе целей и задач экспедиции. Неужели успел допросить господ ученых и под пытками все выведал?

Во-вторых, при всей своей изворотливости шейх не сумел захватить артефакт. А вернее всего, это и была главная цель, из-за которой происходили многочисленные попытки нападений на конвой. Но что ему могло помешать?

В-третьих. И что мне делать дальше? Отдать артефакт — это значит обесценить все то, чего удалось добиться. Ведь мы почти добрались до цели. Как без ключа открыть врата? Без камня миссия будет провалена.

— Я не могу этого сделать, о великий эмир, — со всей учтивостью произнес Родион, — потому что в данный момент времени его у меня нет.

Шейх улыбнулся и откинулся на подушки.

— Тогда и продолжать наш разговор не имеет смысла, мой дорогой Родь-и-Он. Найдете артефакт, свяжитесь со мной, получите индульгенцию и право проезда через пустыню к месту назначения.

Родион размышлял всего секунду. В самом крайнем случае Пауль справится и без него.

— Даже если бы у меня и был артефакт, — твердым голосом произнес Родион, — я бы вам его все равно не отдал. Не для того мы пересекли половину мира.

Шейх внезапно рассмеялся.

— Мне нравятся искренние люди, Родь-и-Он. Я не люблю ложь. Всегда говорите правду и получите гораздо больше, чем просите.

Джарваль не спеша сделал глоток и продолжил:

— Ваш артефакт мне не нужен. Вы ведь думали, что я хочу отнять у вас камень, не так ли? А их у меня, — Джарваль повел рукой, — целая пустыня. Зачем мне еще один? Если к бесконечности присовокупить единицу, бесконечность все равно останется бесконечностью. Если плюнуть в море, воды в нем не прибавится.

— Но… как же тогда понимать ваши слова? — спросил Родион, и поспешно добавил, — … великий эмир.

— Мои слова следует понимать именно так, как они были произнесены. Найдете артефакт, удовлетворите мое любопытство, — получите право проезда. Не больше и не меньше.

— И вам известно с какой целью мы направляемся в Бахр-Дар?

— Конечно, — ухмыльнулся Джарваль, — хороший правитель знает все, что творится в его королевстве.

— И вы не станете препятствовать?

— Нет, не стану.

— Вы потребуете иную плату… компенсацию… за нанесенный материальный ущерб?

— Нет, требовать у вас я ничего не буду. Но если предложите сами, то и отказываться не стану. Законы гостеприимства и этикет дарения никто не отменял. Аллах сказал — «дарите друг другу подарки, ибо только так и проявляется любовь».

— Тогда я ничего не понимаю… не могли бы вы разъяснить свою позицию… о великий эмир?

Шейх снова благодушно усмехнулся.

— Что же вам непонятно, мой дорогой Родь-и-Он? Я отпускаю ваших людей и возвращаю весь захваченный груз. Более того, я дам вам питьевую воду и два грузовика взамен утраченных в бою. А еще — двадцать человек из своей личной охраны. Надежных и преданных, готовых пожертвовать собой в случае необходимости. И это все — безо всяких условий с моей стороны. Считайте подарком, от которого нельзя отказываться.

Черт побери, но тогда для чего нужно было нападать на конвой? Зачем нужно было гробить столько людей в перестрелке? Зачем захватывать лагерь?

— Мне следует понимать ваши слова, как объявление перемирия, великий эмир?

— У меня нет и не было цели истреблять ваших людей, эмиссар. К чему нам лишние жертвы? Вы потерпели стратегическое поражение, признайте это, и конфликт можно считать исчерпанным.

Родион тяжело вздохнул и согласно кивнул.

— На этом, мой дорогой Родь-и-Он, ваша аудиенция окончена. Разыскивайте свой драгоценный артефакт и готовьтесь выдвигаться к конечной точке маршрута. Переход длинный, ехать долго, нужно привести людей и технику в порядок. Есть какие-то просьбы или пожелания?

— У нас много раненных. Я могу прямо сейчас забрать с собой нашего врача?

— У нас тоже много раненных, Родь-и-Он. Ваш доктор занят спасением людских жизней. Обратите внимание на мои слова — совершенно добровольно. По велению души и во имя клятвы Гиппократа. Я никого не удерживаю насильно. Поэтому будет лучше, если вы доставите своих раненных сюда. Можете взять с собой и охрану, только предупредите, чтобы никто не открывал огонь без нужды. Иначе я не смогу гарантировать ваши жизни.

— Понятно, — голос Родиона красноречиво передал сомнения, — есть еще одна просьба, великий эмир. Мы можем забрать тела убитых?

— Об этом не может быть и речи. Мертвецы принадлежат пустыне и будут похоронены в общей могиле ровно за час до заката. Если желаете проститься, постарайтесь не опаздывать на церемонию. Но прошу прибыть одному и без оружия во избежание эксцессов.

Родион поднялся, молча поклонился и вышел из палатки.