Последний конвой. Часть 3

Глава 42 Джон

Джона разбудили громкие удары по рельсе — примитивный аналог сирены, используемый в экспедиции для привлечения внимания. Оказалось, вполне рабочий способ оповещения о необходимости подъема, построения или приема пищи. Он все-таки незаметно для себя уснул, организм настойчиво потребовал восстановления, последствия лихорадки все еще сильно сказывались на выносливости. И это было очень плохо, рухнули надежды придумать какой-нибудь будь грандиозный план. Ну что же, придется импровизировать по ходу пьесы, а это чревато ошибками, которые могут повлиять на успех всего предприятия.

После подъема объявили построение, куда пришли все без исключения. И хотя Пауль выступал на интерлингве, Лидийа любезно перевела его речь на английский для Джона. Временный глава экспедиции сообщал о смерти эмиссара, предстоящих похоронах и необходимости двигаться дальше во имя спасения человечества.

План Х уже вовсю в действии! Пауль, как и было задумано, взял управление конвоем в собственные руки, постепенно избавившись от верхушки командования. Никто в колонне этого даже не понял, привычка подчиняться старшему по званию и должности сделала свое грязное дело. Теперь оставалось только воспользоваться моментом и заполучить артефакт в свои руки, направив колонну в бескрайние просторы пустыни.

Но вот на этом этапе плана и возникла проблема. Пауль в последнюю секунду начал собственную игру с непредсказуемым финалом, чем жирно перечеркнул все усилия Джона. И главное — понять бы, для чего это ему понадобилось?

На похороны Джон не пошел, подобные мероприятия вызывали у него только печаль и уныние. Затем был ужин, совершенно отвратительный на вкус. Примерно через час закончилась подготовка к отправке, и личный состав принялся занимать места в транспорте и готовиться к выдвижению.

Планировалось пробыть в пути почти сутки. Колонна двигалась значительно медленнее, чем предполагал Джон. Будь он сам во главе экспедиции, то непременно оптимизировал бы наиболее медленные транспортные средства, бросив часть груза в пустыне. Скорость важнее комфорта. Но кто же спрашивает мнение случайного попутчика?

Перед самой отправкой Джон заволновался: а что, если его опять запихнут в кузов грузовика, или того хуже — в железную будку с запчастями, ограничив свободу передвижения. Но все обошлось. Откуда-то внезапно вынырнул Стивен и велел следовать за ним к большому броневику. Места внутри оказалось много, но и сидений тоже было с избытком, пришлось слегка потесниться. Джона усадили в самый угол, справа и слева от него расположились внушительного вида штурмовики. Ну и ладно, лучше так, чем в железном ящике со связанными руками.

Стив с ними не поехал, а уселся в маленький броневичок к Паулю. Непримиримые враги под одной крышей? Нет, Джону никогда не понять менталитет жителей Метрополии.

Пока рассаживались по местам, захрипела рация и отдала голосом Пауля приказ о начале движения. Зарычали моторы, колонна вышла на марш. С каждой прошедшей минутой молчание внутри салона становилось все более и более тягостным, и вскоре ко всеобщему облегчению оказалось нарушено. Уже через пару часов вовсю шла болтовня, травля баек, шуточки и подначки на интерлингве, которую Джон не понимал.

Внутри постепенно росло ощущение тревоги, досады и раздражения, плавно погружая его в депрессию. От недостатка кислорода разболелась голова. Казалось бы, великолепная идея — затеять хитрую интригу для свержения Пауля — внезапно споткнулась о непреодолимый языковой барьер.

Выяснилось, что один из боевиков немного владеет английским, скучающие штурмовики обратили на Джона свое пристальное внимание. Пришлось знакомиться и, придерживаясь первоначальной легенды, рассказывать о себе полуправду. Охочие до свежей информации солдаты замучили детальными расспросами. Джон по возможности отнекивался, переводил вопросы в шутку, или наоборот, отвечал угрюмо и односложно, потому что боялся запутаться в собственных показаниях. Через некоторое время обсуждение его личности боевикам наскучило, и они вернулись к своим шуточкам, байкам и абсолютно правдивым историям, выдуманным пару минут назад.

Джон осторожно перевел дух. Слава Богу, его наконец-то оставили в покое и дали время обдумать дальнейшие планы. Самым простым решением ему казалась обычная ликвидация Пауля. Однако воплощать эту задумку в жизнь самостоятельно он бы не решился. Еще один убитый эмиссар — слишком подозрительно. Даже если банально отравить или подстроить несчастный случай, неизбежно возникнут вопросы и привлекут пристальное внимание. Не стоит зря будоражить людей, все должно быть максимально естественно и правдоподобно. Уж если и прорабатывать этот вариант плана, то ликвидация должна быть осуществлена чужими руками и в присутствии большого количества народа. Чтобы вина убийцы не требовала расследования и поиска улик. Чтобы даже тень подозрения не упала на Джона.

Он быстро перебрал в уме альтернативные варианты. Подкуп отпадал сам собой, ввиду отсутствия у него каких-либо средств оплаты потенциальному наемнику. Пустым обещаниям в Африке давно не верят, а золото навсегда сгинуло в песках Сахары. Уж если оно кому и достанется, то только Джарвалю.

Диверсии, слежка и шпионаж требовали уйму времени, которого почти нет. Оставалось еще две возможности — запуск красноречивых слухов, порочащих репутацию и подрывающих авторитет нового начальника экспедиции, и политический переворот, осуществленный его идейными противниками. Не стоит списывать со счетов и дипломатические игры, в частности, предстоящие переговоры с китайцами.

Слухи и сплетни легко вписываются в концепцию возбуждения всеобщего недовольства масс, а когда градус возмущения достигнет точки кипения, останется только подтолкнуть конфликт в нужном направлении. Вот только Джона немного смущало одно обстоятельство: попытка бунта наемников вызвала не совсем адекватную ответную реакцию у Пауля. Подогнать броневик к толпе и угрожать пулеметом, это, пожалуй, слишком опрометчиво даже для него. Повторить ситуацию будет чрезвычайно сложно. Решительность нового главы конвоя не оставила сомнений. Люди прекрасно поняли, чем может закончиться восстание, и не рискнут повторно бросить вызов диктатору.

Остается использовать заговорщиков в роли киллеров, как средство справедливого возмездия тирану и деспоту. И для начала в разношерстной среде экипажа конвоя необходимо отыскать лиц, недовольных порядками нового начальства. По всей видимости, на столь хитроумный ход времени понадобится на порядок больше, чем оставалось у Джона, а значит, и этот план можно смело смывать в унитаз.

Поговорить по душам с молодым контрразведчиком все никак не выходило. На кратковременных стоянках он был слишком занят решением многочисленных технических вопросов, а во время движения они оказались распределены по разным экипажам. А между тем часики тикают и заветный Бахр-дар все ближе и ближе…

На ближайшей стоянке к нему подошли двое штурмовиков и предложили пройти в бронеавтомобиль Пауля. Нойманн вновь опередил всех, совершив рокировку. А именно — поменял местами Джона и Стивена на время очередного перегона.

Видимо, предстоит серьезный разговор. Пауль хочет определится, что делать с Джоном?

Удавить бы змея, вот только это слишком опасно.

Джон тяжело вздохнул и прошел к машине под конвоем подчиненных новоявленного главы экспедиции. У него опять не на шутку разболелась голова.

Пауль встретил Джона настороженным взглядом, кивнул на сиденье позади себя.

— До следующей стоянки со мной поедешь!

Джон равнодушно пожал плечами, забрался в тесный салон боевой машины, плюхнулся на жесткое сидение. Несколько штурмовиков расположились рядом, намертво отрезав путь к отступлению.

Пауль скомандовал в рацию — «Колонна — МАРШ», кивнул водителю — «трогай, кучер». Джон, конечно, ни слова не понял, но вполне считал смысловое значение фраз по контексту событий.

— Как дела, Джон? — тем временем поинтересовался Нойманн по-английски.

Очень любопытно, хоть кто-нибудь в салоне бронеавтомобиля понимает их разговор?

— Спасибо, — по возможности вежливо ответил Джон, — все хорошо.

— Я смотрю, Джон, — внезапно хохотнул Пауль, — общение с контрразведчиком пошло тебе на пользу. Куда только подевались высокомерие и гонор? Сбил он с тебя спесь? Или продолжишь настаивать на своем?

— Я тебя не вполне понимаю, — Джон изо всех сил сдерживал порывы ярости, так и грозившие выплеснуться наружу.

Придется плюнуть на риск и попытаться ликвидировать этого выродка прямо сейчас.

Пауль вновь рассмеялся.

— Не нужно прикидываться идиотом, Джон. Тебе это не идет.

— В последнее время я слишком часто слышу эту фразу, — огрызнулся Джон, — Пауль, у тебя фантазии не хватает придумать что-то новое?

— Дело не в фантазии, — затылок Пауля едва заметно дернулся, — а в отсутствии у тебя актерских способностей. Ты не умеешь притворяться, Джон. Я так понимаю, даже этот мальчишка Стивен тебя раскусил. Что тогда говорить обо мне? Да я же тебя насквозь вижу.

Пустое бахвальство окончательно доконало Джона.

— Чего ты хочешь, Пауль?

Боль в голове усилилась еще больше и начала пульсировать в такт биению сердца.

— Я хочу, чтобы ты определился, Джон. Ты идешь со мной до конца, или мне высадить тебя прямо здесь, с небольшой дыркой в черепе?

— В отличие от тебя, Пауль, я не менял своих убеждений и сторону силы.

— Разве? — смешно изогнул бровь Пауль, — а я думал Стивен уже перетянул тебя в свой бравый отряд неудачников.

— Ради всего святого, Пауль, объясни, чего ты пытаешься добиться?

— Мы подъезжаем к конечной точке нашего путешествия, которое заняло уйму времени и сил…

— Можно без предисловий? Не тот момент, чтобы вязать кружева из слов.

Улыбка сползла с лица Пауля.

— Значит так, — насупившись произнес он, — для начала ты признаешь мое лидерство в этой операции и не пытаешься его оспорить.

— Допустим, — Джон даже не собирался возражать.

— Передаешь мне все контакты с высшим командованием и подаешь в отставку, либо переходишь под мое непосредственное подчинение. Короче, не путаешься под ногами и не тычешь палки в колеса.

Пульс Джона участился, а вместе с ним усилилась и головная боль.

— Теоретически и это возможно, — признал он, начисто игнорируя незнакомые идиомы.

— И последний пункт нашего договора…

Пауза затянулась.

— Ты при мне выйдешь на связь со своими людьми, захватившими колонию в Бахр-даре и прикажешь им немедленно сложить оружие. Пустьубираются к чертовой матери или переходят под мое командование. Мне насрать, что они выберут, но если попробуют преградить путь, я их раздавлю, как котят.

— Это все?

— Нет, — усмехнулся Пауль, — но перечисленные пункты — основные. Любые возражения с твоей стороны приведут только к лишним жертвам. У нас достаточно сил и средств, чтобы отбить колонию и уничтожить твоих людей, Джон.

— Пауль, — пришла очередь усмехнуться Джону, — значит ты все-таки сменил сторону силы. Я тебя правильно понимаю?

— Вовсе нет. Я теперь сам по себе — сила, с которой всем придется считаться в полной мере. Всем без исключения и даже тебе, Джон.

— Нет, Пауль, от меня ты не получишь ничего. Ни контактов командования, ни частоту Ланкастера. Выкручивайся сам. Твоя игра, твои правила, твой расклад, а значит, и твоя ответственность.

Пауль несколько секунд молча играл скулами.

— Джон, у тебя все нормально с головой?

— Могу задать тот же вопрос, — парировал Джон, — твои предложения неприемлемы. Вынужден отклонить их.

— Я же тебя сейчас просто выведу на обочину и грохну. Придурок, ты же не бессмертный.

— Не грохнешь, — рассмеялся в ответ Джон, его так и подмывало сказать правду, но он себя в очередной раз сдержал, — ибо кишка тонка. Хотел бы убить, давно бы это сделал.

— Провоцируешь? — Пауль даже развернулся в кресле и через плечо в упор посмотрел на Джона.

— Констатирую факт. Я до сих пор жив только потому, что тебе нужен. В противном случае я был бы мертв еще пару дней назад. Разве это не так?

Кулаки Нойманна постепенно разжались.

— Джон, ну почему ты такой строптивый?

— Не знаю, — пожал плечами Шеридан, — таким уродился. Таким и помру.

Еще никогда в жизни Джону не приходилось так напрягать серое вещество, испытывая сильнейшую головную боль. За два часа он начерно разработал новый план, который наверняка войдет в анналы истории спецопераций ЦРУ, как гениальный. Даже Пауль в конце концов был вынужден это признать. За окном начинался рассвет, колонна встала на ремонт одного из грузовиков.

Джон вернулся обратно в большой броневик, занял свое место и с облегчением выдохнул. На какое-то время Пауль оставит его в покое, можно немного подремать. Увы, ничего не вышло, рядом на сидение опустился вконец обессиленный контрразведчик.

— Как дела, Джон?

— Спасибо, все хорошо.

— Не поделишься, чего от тебя хотел Пауль?

Джон едва не заскрежетал зубами, тезисы для общения с контрразведчиком он еще не успел подготовить. Опять придется импровизировать.

— Пытался вербовать в свою команду, — не стал скрывать он.

Хотя особист был еще молод и неопытен, нюх у него уже развит. По мелочам и без нужды лучше не врать. Тем более, что это и не требуется.

— Ну и как успехи?

Джон непроизвольно усмехнулся:

— Пауль был весьма близок к цели.

— И что же ему помешало?

— Отсутствие такта, выдержки и самообладания.

— Не смог подобрать нужный подход?

— Не совсем верно. Скорее, не смог показать истинное искусство дипломатии и не сумел грамотно оформить презентацию собственных предложений. Выражаясь вашим языком — пёр, как танк через лощину. Нахрапом. Для некоторых людей хамство — триггер, вызывающий защитную реакцию психики. Но Пауль — деревенщина, ему никогда не понять всю широту и изящество словесных изысков, используемых для полемических приемов вербовки полевых агентов.

— Понятно, — задумчиво пробормотал Стивен, — в демагогии и я не силен.

— Стив, поделись, в чем твои затруднения, может быть, подскажу решение. Чем меньше будет недомолвок между нами, тем больше будет взаимопонимания. Разве не к этому мы оба стремимся?

Стивен озадачено почесал затылок.

— Я расследую убийство Быкова. Есть подозреваемый, есть труп, есть орудие преступления, но нет самого главного — улик.

— Все-таки надеешься загнать Пауля в западню?

— Было бы неплохо.

— Это событие маловероятно, — немедленно парировал Джон.

— Почему? — искренне удивился Стивен.

— Пауль слишком хороший агент, чтобы оставить следы, которые помогут упечь его за решетку или посадить на электрический стул.

— Мы в таком случае говорим — «поставить к стенке».

— Зачем это?

— Приговоренных к смертной казни расстреливают около стены, чтобы пули не зацепили посторонних.

— Скажи, Стив, а ты точно американец?

Стивен усмехнулся, пожал плечами и произнес:

— Скорее всего, нет.

— Я обещал тебе помочь. Как правило, я стараюсь держать слово. Давай переформулирую твою проблему другими словами, и ты поймешь свою ошибку.

— Попробуй.

— Сначала вопрос. Ты хочешь сместить Пауля с должности и, как это… поставить к стенке… за то, что он все это время работал на ЦРУ, или потому, что он мешает тебе самому занять вакансию начальника экспедиции?

— Хм… — Стивен задумался, — Пауль должен понести наказание за свои преступления. Он виновен в многочисленных диверсиях, смерти Быкова, Геймана и многих других людей. Измена Родине тоже не на последнем месте.

— Какие красивые и напыщенные слова, — усмехнулся Джон, — а что есть Родина?

— В каком смысле?

— Давно стерты границы государств, остались только невнятные территориальные объединения с невразумительными границами. Нации и языки перепутались. Кто и за что воюет — непонятно. Ты думаешь, эта игра в шпионов, как в старые добрые времена, меня самого не раздражает?

— Этого я не знаю, — пожал плечами Стив.

— Да она меня просто бесит! Кому все это нужно? Горстке старых генералов в тайных бункерах, из последних сил цепляющихся за власть. Ни мне, ни тебе, ни Паулю от этого нет никакой личной выгоды. Когда речь идет о жизни и смерти, деньги перестают иметь значение. Мы все трое, наоборот, заинтересованы в том, чтобы экспедиция благополучно завершилась как можно быстрее.

— Ну при чем тут это? — отмахнулся Стивен, — я говорю о преступлениях Пауля, за которые его ждет возмездие. Сейчас не имеет смысла рассуждать о великой миссии во имя человечества и невероятных усилиях, прикладываемых шпионам разных стран для достижения этой цели.

— Пауль — всего лишь исполнитель. Он выполнял мои приказы. Все это время. Неужели ты еще не понял?

Стивен растерянно поднял глаза.

— И я тоже исполнитель, вот в чем дело. Я выполнял приказы генерала Макферсона, упокой Господь его душу. Мы все и всегда кому-то подчиняемся, Стив. Макферсон — министру обороны, а тот, в свою очередь, — президенту США. Каждый выполняет свою работу. Ничего личного. Понимаешь, о чем я толкую?

Стивен помотал головой:

— Нет.

— У тебя есть главная задача — завершить миссию. Открыть врата. Подготовить плацдарм для приема беженцев с Земли. Верно?

— Ну да, как-то так…

— А возмездие и торжество справедливости в эту задачу не укладываются. Они ей мешают.

Стивен вскинулся.

— Я не позволю этому ублюдку и дальше руководить экспедицией, потому что знаю, сколько крови у него на руках.

— Это все вторично, Стив.

— Какая разница, кто ведет конвой, если он едет в нужном направлении, — едва слышно пробормотал Стивен.

Джон рассмеялся:

— Можно сказать и так. Слова не важны, на первом месте — выполнение задания и ответственность перед командованием, а уже потом — справедливость, правосудие и служебный долг.

— Пауль слишком опасен. А находясь у власти, он опасен вдвойне. Я не могу ему доверять.

— А никто и не говорит о доверии. Используй в собственных интересах до тех пор, пока это тебе выгодно, и ликвидируй без страха и сомнений, когда выгода от сотрудничества устремится к нулю.

— Ничего не понял, — Стивен помотал головой, — как это?

— А вот так, — рассмеялся Джон, — теория контролируемого хаоса.

— Но ведь ты же сам сказал, что у Пауля крыша поехала и он вышел из-под контроля.

Джон снова улыбнулся.

— Я сказал именно то, что ты хотел услышать. И не более того.

Стивен побагровел, кисти непроизвольно сжались.

— То есть, ты меня и сейчас используешь?

— А ты — меня, — парировал Джон, — кто совсем недавно предложил альянс на сутки, чтобы избавиться от Пауля?

— Но я… но ты…

— А я — согласился под давлением обстоятельств непреодолимой силы. Вспомни, где я был совсем недавно?

— В будке сидел…

— Вот-вот. И чем сейчас я по-твоему занимаюсь? Растолковываю на пальцах прописные истины, из которых состоит жизнь разведчика. А ты, словно с Луны свалился. Сидишь передо мной, краснеешь, как девчонка, да кулаки потираешь…

— Давай начнем сначала, — тяжело вздохнул Стивен, — а то я совсем запутался.

— Давай, — усмехнулся Джон, — ты не ответил на мой вопрос. Что для тебя важнее — успешное завершение миссии, или должность эмиссара?

— Успешное завершение миссии, — снова вздохнул Стив, — а на втором месте — торжество справедливости.

— А раз так, — подвел итог Джон, — не будем торопиться. Выработаем совместный план действий.

Джон потер рукой лоб, и словно от прикосновения накатил приступ слабости.

— Вот черт, — непроизвольно выругался он, — извини, Стив, что-то мне нехорошо…

Частота пульсаций головной боли усилилась, подкатила тошнота. Стивен вскочил с озабоченным лицом:

— Может, Лидию Андреевну позвать?

— Не надо, сейчас пройдет, — отмахнулся Джон, — уже почти прошло…

Он безбожно врал, боль не отступала, но хотя бы тошнота слегка ослабла.

— Спровоцируй его на решительные действия.

— Как ты себе это представляешь?

— Сочини что-нибудь. Например, что в деле появился новый свидетель. Затем проследи за действиями Пауля. Если он попытается неожиданно объявившегося свидетеля убрать — это будет дополнительным аргументом обвинения.

— Придется кого-то подставлять. А вдруг Пауль его действительно убьет? Меня потом совесть замучает.

— Тогда подговори кого-нибудь из друзей на лжесвидетельство. Подделай доказательства. Попроси докторку, пусть пару фальшивых экспертиз организует. Дактилоскопию, например, или следы крови эмиссара на одежде Пауля. Правда, эту одежду придется с него стягивать силой…

— Это недостойно.

— Зато эффективно.

Джон снова потер лоб.

— На чем мы остановились?

— На отсутствии улик.

— Зачем они тебе, Стив? Что-то я не наблюдаю тут ни судьи с прокурором, ни присяжных заседателей.

— Но я думал…

— Ты решил поиграть в следователя? Провел расследование. Нашел преступника. Осталось сделать последний ход.

— Какой ход? — снова недопонял Стив.

— Казнь.

— Я так не могу. У нас так не принято. Должен быть военный трибунал, обвинение, защита, приговор.

— Снова игра? На этот раз в честный и справедливый суд?

— Но…

— Сократи процедуру до результата. Твоя задача — выполнить миссию. Игра в честный и неподкупный трибунал займет время, отнимет силы и может пойти не по плану. Вдруг всплывут новые подробности дела, или защитник разобьет в пух и прах все аргументы обвинения. И что тогда? Подсудимый уйдет от ответственности. А тебе нужен результат — казнь преступника. Играть в благородного героя будешь потом, когда успешно завершишь миссию. А пока мы в пути, у тебя нет права на риск.

— Я так не могу, — опустил голову Стив, — это против моих убеждений.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Джон, — учтем твои убеждения и сделаем на них поправку.

Стивен глубоко вздохнул, поднял взгляд на Джона.

— Итак, у тебя нет доказательств, что убийство совершено Паулем. Обрати внимание, я не спрашиваю — откуда произрастает твоя убежденность в виновности врио начальника экспедиции, это сейчас не важно. Я хочу поинтересоваться совсем другим — кому ты собираешься предоставлять улики и аргументы в виновности Пауля?

— Военному трибуналу.

— Это понятно, кто будет в нем состоять?

Стивен задумался.

— Улики должны соответствовать уровню компетенции лиц, осуществляющих разбирательство.

— Подожди, — перебил Стивен, — ты хочешь сказать…

— Что чем ниже уровень юридической грамотности лиц, представляющих суд, тем проще будет доказать виновность подсудимого.

— Но это же подлог.

— Все зависит от того, кто будет заниматься отбором претендентов на роль судей военно-полевого трибунала. Если они избраны не тобой, то и ответственность за их некомпетентность лежит не на тебе.

— Отбор буду производить не я, а Совет экспедиции.

— Отсюда делаем вывод, что и в состав трибунала, по большей части, войдут представители Совета. Ну, возможно, еще пару человек пригласят со стороны. Кстати, сколько минимальное количество человек должно быть в составе трибунала?

— Трое.

— Тогда вряд ли пригласят посторонних.

— Ну да, я тоже так считаю.

— Кто у вас в составе Совета?

— Я, Пауль, Лидия Андреевна, Реввель и Асур.

— Асур-то каким боком?

— Его еще Быков ввел в состав. Не знаю зачем.

— Но он же по-вашему ни слова не понимает?

— Я переведу, насколько сумею.

— А Реввель — это кто?

— Ученый. В «Тигре» ты его, должно быть, видел. Пауль его с собой таскает повсюду.

— Не думаю, что этот тюфяк пойдет против Пауля.

— Не пойдет, — уверенно хмыкнул Стив.

— Остаются двое — Лидийа и Асур. С тобой как раз трое. Я правильно рассуждаю?

— Ну да, — смутился Стивен.

— Асура можно откинуть. Я уже понял, он — твоя тень. Правда, убей, не понимаю, как так вышло? Но это не моего ума дело. Осталось убедить докторку в виновности Пауля, и дело сделано. Я думаю, это будет несложно.

— Почему?

— Женщина, — пренебрежительно махнул рукой Джон, — легко внушаема и конформистка по своей гендерной сути. Кстати, как она относится к Паулю?

— Терпеть не может.

— Это нам как раз на руку.

— Как-то у тебя все…

— Цинично? — усмехнулся Джон, — ну так это профессиональная деформация. Привыкай.

— Даже если трибунал — формальность, все равно какие-то доказательства мне придется предъявить, — задумчиво произнес Стивен.

— Дело не в том, что предъявить, а как это грамотно подать.

— Да пойми, — запальчиво возразил Стивен, — подавать вообще нечего. Есть только косвенные улики и подозрения. Ничего материального нет.

— Спровоцируй на признание.

— Даже не представляю, как это можно провернуть.

— Честно говоря, я — тоже. Сомневаюсь, что Пауль в чем-то признается, даже на смертном ложе. Такой уж человек…

— Что же мне тогда делать?

— Если не знаешь что делать — не делай ничего.

— Как это?

— Дождись подходящего момента. Рано или поздно, Пауль проколется. И тогда ты сможешь его схватить за задницу.

— Твои идиомы, Джон, ничем не лучше моих.

Шеридан рассмеялся.

— Это я от тебя заразился.

— Я больше не могу ждать, Джон. Время ожидания вышло.

— Но и резких движений делать не стоит, — ухмыльнулся Джон, — а не то разделишь судьбу своего бывшего командира.