Последний конвой. Часть 3

Глава 25 Комиссар

Стивен добрался до УАЗика, распахнул дверцу и заглянул внутрь. Словно из открытой топки доменной печи, обдало невыносимым жаром. Голова опять закружилась, от резкого перепада температур из носа потекла кровь. Он пошатнулся, но устоял, крепко ухватившись за дверь.

Салон пуст. В машине — никого…

Мишке дали приказ — ждать. Он бы никуда не ушел без веской причины. А раз его нет, значит, что-то произошло. Должны остаться следы.

Медленно обошел УАЗик по кругу, внимательно глядя под ноги. Заметил брошенный на песке «кривой стартер», отпечатки рифленых подошв. Видимо, машина заглохла, а завести ее не сумели. Судя по следам, заводить пытались как минимум трое. Натоптано порядочно. Кто это мог быть, никаких сомнений не оставалось.

Где же Мишка? Неужели испугался наемников и удрал в пустыню?

Да нет, вряд ли. Мишка не сумасшедший. Скорее всего, сдался…

Стивен продолжил внимательно всматриваться в грунт вокруг машины, на этот раз расширив зону поиска. Стоило отойти на несколько шагов, он заметил следы еще одного автомобиля. Даже не пришлось долго всматриваться. Шахид-мобиль прочертил глубокую борозду при развороте. Широкие шины со стертым с одной стороны протектором.

Стивен присел на корточки и внимательно рассмотрел след, даже руками перебрал камешки, потом встал, прикинул направление. Выводы были неутешительные — Мишку пленили и забрали с собой.

Я зря сюда пришел.

Пошатываясь, Стивен вернулся к машине, открыл багажное отделение, нашел канистру с водой, открутил крышку и с жадностью выпил весь остаток. Воды было совсем мало — всего несколько глотков. Она была адски горяча и обжигала горло, словно кипяток, но Стивену сейчас было наплевать на все. Каждый глоток — это возможность еще немного прожить. А потом разберемся…

Он поднял голову и, прищурившись, посмотрел на солнце в зените. Ему нужно продержаться три — четыре часа, а потом станет немного легче и можно будет попробовать вернуться обратно. Но это будут самые трудные часы в его жизни.

Стивен вновь забрался в салон, нашел и вытащил наружу одеяло, о котором упоминал Мишка. Пока бросил его прямо на землю, нужно еще придумать, как укрепить. Времени совсем нет, каждая секунда под палящим солнцем отнимает драгоценную влагу из организма.

Лучше бы, конечно, снять заднее сидение. Оно большое, и на него можно лечь. Но переднее проще открутить. Так Мишка сказал, а Стивен ему доверяет. Мишка врать не будет…

Стивен встал на колени, заглянул под несколько раз переваренное самодельное крепление сидений. Так и есть, один болт вообще отломан, второй просто отсутствует. Еще два закручены второпях и даже толком не затянуты, едва-едва наживили, отчего сиденье вовсю шатается.

Рожковые ключи обнаружились в багажнике, но они особо и не понадобились. Через пару оборотов он открутил гайки пальцами. Снял и вытащил сидение наружу, перетащил поближе к багажнику, прислонил к машине спинкой. На открытой дверце багажника укрепил одеяло, проткнув его отверткой, которую засунул в щель на двери. Край расправил и свесил вниз. Придирчиво осмотрел получившийся импровизированный шатер.

Одеяло толстое, дает небольшую тень. Можно укрыться от прямых солнечных лучей. Это гораздо лучше, чем просто сидеть под открытым небом.

Стивен скинул ботинки и уселся с ногами на сидение, чтобы ступни не касались песка. Не очень удобно, но что поделаешь. Выбирать не приходится. Расслабился и закрыл глаза.

Нужно немного поспать. Я слишком сильно устал.

Он проснулся через час с тяжелой головой и опухшими от воспаления глазами. Тень от одеяла падала на лицо, но отраженный свет слепил прямо сквозь веки. Никуда от него не спрятаться, он повсюду. Жжет сквозь одежду и бинты…

Боже ты мой, как жарко!

Горло вновь раздирало от жажды. Губы растрескались до крови, запеклись черной коркой. Кожа на лбу и щеках воспалилась до ожогов. Голова раскалывалась, как будто внутри нее закипели мозги.

Стивен попробовал сосредоточиться. Ему сейчас снилось что-то увлекательное, но проснувшись, он никак не мог вспомнить содержание сновидения. Осталось только смутное ощущение крайней важности полученной во сне информации.

Словно от этого зависит жизнь.

Нужно напрячь голову и вспомнить.

Стивен ухватился за спинку сиденья и осторожно спустил ноги на землю. Едва ступни коснулись песка, он непроизвольно зашипел и тут же их отдернул. Стоять невозможно. Грунт нагрелся, словно раскаленная сковородка.

Невыносимо горячо!

Резкое переключение внимания сработало триггером. Он мгновенно вспомнил содержание сновидения в деталях и красках.

Снился Мишка…

Выбрался из-под УАЗика весь в мазуте, рукавом рубашки утер лицо, отчего только размазал грязь еще сильнее, с раздражением бросил ключи на землю и проворчал недовольно:

— Опять радиатор потек. Вот же старая рухлядь! Уже несколько дней мучаюсь, но ничего не получается. Все равно течет, сволочь. Стивен, поможешь мне, ладно?

Стив почувствовал, как внезапно засосало под ложечкой.

Даже во сне Мишка пытался ему помочь намеками и подсказками. В радиаторе УАЗика должна быть вода. Даже если радиатор течет, в трубках все равно немного остается. Чтобы вытекла полностью, нужно открутить пробку слива.

Его последний шанс пережить этот проклятый бесконечно длинный и адски горячий день.

Морщась от боли, Стивен натянул ботинки на красные и распухшие ноги, затянул шнурки и, собравшись с духом, встал. Переждал период головокружения, морщась от боли, осторожно шагнул к брошенным на песок ключам.

Дежа вю. Ключи бросил на песок Мишка в сновидении.

Да нет же, это я их тут оставил, когда сидение откручивал. Назад в ящик не положил, решил — «потом, все равно никуда они не денутся».

Стивен встал на колени, сгреб ключи, тяжело вздохнул и пополз под машину. Пить хотелось неимоверно. Едва подумав о радиаторе, он живо представил себе тоненькую струйку спасительной жидкости и теперь никак не мог избавиться от наваждения. Он даже мысленно слышал, как она журчит…

На корточках неудобно, пришлось лечь голой спиной на раскаленный песок. Куртки на нем нет, только бинты, да и те не закрывают и половины тела. Грунт жжет адски. Наверняка будут волдыри. Лицо и плечи уже обгорели. Чтобы отвлечься, он сосредоточил все мысли на воде. Нужно до нее добраться, и тогда он будет спасен.

Дотянуться до радиатора оказалось непросто, но Стивен справился, хотя и не механик вовсе. Его скудных познаний в технике с лихвой хватило, чтобы разобраться. Под коллектором с левой стороны отыскался требуемый болт — пробка для слива охлаждающей жидкости.

Пусть ее там совсем немного, пусть она неимоверно грязная, но тем не менее она там есть.

Дважды пришлось вылезать из-под автомобиля. Первый раз Стивен отыскал в куче хлама, беспорядочно наваленном в багажнике, небольшой кусок резинового шланга. Это было то, что надо. Потом долго разыскивал среди инструмента молоток или хоть что-то похожее на него. Нашел, почему-то заткнутым в проржавевшую насквозь дыру в кузове.

Ну вот, теперь все необходимое есть. Полчаса мучений под капотом УАЗика принесли плоды — ему удалось слегка ослабить резьбу сливной пробки.

Что дальше?

Нужен кусок металлической трубки с резьбой, он не помнил точное название, кажется — штуцер. Его придется очень быстро закрутить вместо пробки. Сверху на штуцер необходимо натянуть резиновый шланг, а потом его еще как-то укрепить, чтобы не слетел под напором воды. Например, можно сделать хомут из проволоки…

Ничего под руками нет подходящего. Где я возьму эту чертову проволоку?

Ладно, а если просто открутить сливную пробку, то вода потечет на землю. Так? Сколько ее там осталось? Вряд ли много. Нельзя терять ни капли. Значит, нужен какой-то тазик или хотя бы ведро.

Металлическое ведро обнаружилось в багажнике, но оно так сильно воняло соляркой, что Стивен мгновенно отказался от этой идеи.

Только воду испорчу. Желудок не примет. Перерыл весь бардачок, отыскал помятую алюминиевую кружку. Маловата емкость, но вполне сойдет.

Значит так, откручиваю пробку, подставляю кружку под струю. По мере наполнения быстро переливаю в канистру. Да, часть воды неизбежно прольется мимо. Но тазик мне в пустыне взять просто негде.

Обеззараживающие таблетки нашел в бардачке. В блистере оставалось всего две штуки. На какой объем рассчитана таблетка? Неизвестно. Нужно вспомнить. Это важно.

Слишком жарко. Мозги плавятся. Невозможно думать. Не получается сосредоточиться.

Поколебался с минуту, потом махнул рукой.

Да черт с ней…

В очередной раз забрался под машину, двумя сильными ударами молотка окончательно отломил пробку, пристроил кружку под тоненькую струйку и закрыл глаза, прислушиваясь к самому прекрасному звуку на свете — журчанию.

Он не мог дождаться, пока первая кружка наполнится до краев. Колебался всего секунду, вода была густая, темно-коричневого цвета и отчетливо воняла ржавчиной. Разломил обеззараживающую таблетку пополам — нужно экономить — бросил половинку в кружку. Таблетка зашипела, растворяясь, но ни цвет, ни запах воды совершенно не изменились. Выглядело питье крайне отвратительно.

Решился, поднес ко рту и залпом выпил, не обращая внимания на мерзкий вкус. Вернул кружку обратно под струю, все это время драгоценная водичка текла в песок. Сначала он пытался подставить ладонь, но быстро сообразил, что это слишком глупо. В ладошке много жидкости не удержать. Провел мокрой кистью по лицу, размазывая грязь, как совсем недавно это сделал Мишка в сновидении.

Эх, сейчас бы искупаться…

Он провел под автомобилем еще добрых полчаса, изнывая от жара, исходящего от раскаленного песка и нагретого корпуса машины. Эх, не додумался постелить одеяло, а теперь уже поздно. Не отойти даже на секунду — вода потечет мимо.

Первые три кружки наполнились быстро, торопясь, он перелил их в канистру. Потом дело пошло помедленнее, приходилось долго и терпеливо ждать, пока емкость наполнится до краев.

Со временем струйка стала совсем тоненькой, но он не прекращал пытку жарой, упрямо выжидал, выдаивая из радиатора все, что там оставалось до самой последней капли. Вскоре источник живительной влаги окончательно иссяк. Получилось немного. Литра полтора — два отвратительно воняющей жидкости бурого цвета.

Ну а что удивительного? Мишка же ясно сказал: радиатор течет. Это все, что там оставалось. На песок пролилось совсем немного, буквально несколько капель. Конечно, он рассчитывал на большее количество, но и это гораздо лучше, чем совсем ничего.

Он вернулся обратно под самодельный навес из одеяла, пристроил канистру рядышком на сидении, чтобы поменьше нагревалась, и погрузился в тяжелый и липкий сон.

Еще через час Стивен с ужасом осознал, что сильно заблуждался по поводу предстоящей жары. Все, что было до сих пор, только цветочки. И вот только теперь начинаются настоящие ягодки. Словно разверзлись небеса и распахнулись врата ада. Пустыня раскалилась настолько, что он начал с опаской поглядывать на одеяло — не вспыхнет? И он бы нисколько не удивился, если бы это действительно произошло.

А чему тут удивляться? Воздух стал горячим и плотным, словно кисель. Горизонт плыл и колебался, как будто Стивен смотрел на него сквозь приличную толщу воды. Даже удаленный бархан слегка поменял форму, как будто расплавился от невыносимой жары и слегка оплыл.

Хоть бы малюсенький ветерок. Хоть бы один-единственный порывчик.

Контуры предметов дрожали и изгибались причудливым образом, стало сложно определять расстояние. Взгляду не за что зацепится, вокруг нет ничего стабильного. Все колышется, плывет и извивается.

Раскаленный песок нагрел сиденье, и теперь оно медленно поджаривало Стивена снизу. К тому же одеяло почти совсем перестало отбрасывать тень. Отраженного света стало слишком много.

Проклятый ультрафиолет! Обгорю же до костей.

Он решился выпить еще полкружки неприглядно выглядевшей и дурно пахнувшей жидкости из радиатора безвременно ушедшего УАЗика. Желудок сжался в судороге, но тем не менее жидкость принял. Стивен несколько раз сплюнул на песок коричневую жижу, скопившуюся во рту.

Ржавчина. Вроде бы не ядовита, хотя и полезной не назовешь.

Сколько же сейчас времени? Судя по солнышку, от силы два пополудни. А может быть, и меньше. Время как будто совсем остановилось. Уснуть бы, хотя бы на полчасика. Но как это сделать в такое пекло?

Он все-таки ухитрился задремать, и ему опять привиделся Мишка. Друг бормотал почти неразборчиво:

— Стивен, держись. Я делаю все, что могу, но до наступления темноты к тебе помощь не придет. Продержись два часа, потом станет легче. Намного легче.

— Да знаю я, — отмахнулся Стив, — ты лучше скажи…

Мишка перебил:

— За меня не переживай. У меня все хорошо. Постарайся выжить. Ты нам всем очень нужен. Наше будущее теперь зависит только от тебя…

Приподнял и слегка качнул канистру. Легкая. Вода закончилась, осталась только жижа. И когда это он успел все выпить? Там же было много. Открутил крышку, заглянул внутрь — всего на пару глотков осталось.

Ну и черт с ней! Выпил и проглотил вместе с ржавчиной. Одинокая забытая обеззараживающая таблетка осталась в кармане. Он несколько секунд наслаждался полученным ощущением, а затем желудок взбунтовался, и Стивена вырвало липкой коричневой дрянью.

Стало еще хуже. Теперь к жажде присоединилось саднящее горло и невыносимая резь в животе. Со злости зашвырнул канистру подальше и вновь свернулся калачиком на узеньком сидении.

Лучше бы я совсем не пил эту гадость…

Глаза воспалились. Смотреть невозможно. Режет и печет.

Он развернулся на узеньком сидении и уткнулся лицом в спинку. Легче от этого не стало.

Проклятая жара!

От нечего делать Стивен попытался считать минуты. Получалось плохо, потому что он время от времени впадал в странное забытье. Полусон — полуявь. Дрожащие и не до конца оформившиеся образы, словно рой призраков, закружили вокруг странный хоровод. А потом изображение приобрело четкость и глубину. Стивен вздохнул с облегчением, находясь на грани между сном и явью.

Пока он спит, идет время, а значит, приближается вечер, и эта бесконечная пытка скоро закончится.

Сон был коротким и сумбурным. Совершенно ясно и отчетливо он увидел мрачный темно-зеленый лес. Высокие деревья с густыми кронами. Листья большущие, величиной с ладонь. Он такие уже не застал, вымерзли в малый ледниковый период. А затем увидел странную металлическую конструкцию, которая с лязгом и грохотом медленно и неумолимо ползла сквозь лес, круша и ломая все на своем пути. Странная машина оставляла широкую просеку и два четких отпечатка траков. Возникло неосознанное чувство тревоги.

Машина медленно, но неуклонно приближалась…

Стивен дернулся во сне и окончательно сверзился с узенького сиденья УАЗика. Немедленно вскочил и только теперь понял, что наступил вечер. Солнце клонится к горизонту.

Он сумел продержаться эти проклятые четыре часа.

Невыносимо горела обожженная кожа, ныли воспаленные глаза. Но в остальном он был в полном порядке. Даже простреленная грудь почти не мучила. Видимо, все микробы поджарились в этом аду.

Стивен обошел УАЗик по кругу, чтобы немного размять мышцы. От долгого сидения в неудобной позе все тело затекло.

А пока он разминается, нужно принять решение — что делать дальше? Возвращаться в захваченный бандитами лагерь? Попытаться кого-нибудь освободить? Жаль, что оружия нет. Даже нож капрала и тот куда-то запропастился. С голыми руками много не навоюешь.

Или остаться около УАЗика? Мишка ведь обещал, что пришлет помощь…

Он резко мотнул головой.

Мишки не было! А был полусон-полубред. Глюки сознания от гипертермии. Галлюцинации.

Мишки не было!

Снова закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Вернулся и присел обратно на сидение.

Перед глазами по-прежнему маячила странная машина, испускающая в пронзительно голубое небо густые клубы черного вонючего дыма.

Да что же это такое? Что за наваждение?

Он резко мотнул головой, и машина волшебным образом исчезла, оставив после себя странное послевкусие. Словно кто-то чужой в его голове сказал: «это не поможет, ты ее очень скоро увидишь наяву. Совсем-совсем скоро».

— Да отвали ты, — недовольно буркнул Стивен.

Никакого голоса он не слышал. Не было голоса. Была просто мысль…

Но это была не его мысль. Как будто в его голове подумал кто-то другой. А разве можно думать чужие мысли?