Последний конвой. Часть 3

Глава 49 Лидия

Я решительно отстранила Эдуарда Васильевича в сторону и шагнула внутрь палатки. Тело Пауля лежало прямо на земле, раскладной столик, за которым всего несколько часов назад мы проводили совещание, был сложен и убран в угол. Форменная рубашка капитана на груди пропиталась кровью, но он все еще дышал. Грудь вздымалась и опускалась, изо рта доносился хрип. Успела!

Я поставила чемоданчик рядом с телом и склонилась над эмиссаром. Первое, что бросилось в глаза — ранение огнестрельное. Я была уверена, что убийца в очередной раз применит свое излюбленное оружие, но в этот раз он отступил от правил. Я еще только начала осматривать рану, а в голове, словно церковный колокол ударил в набат. Пауль был ранен несколько минут назад, но ведь выстрела не было слышно. От медблока до командирской палатки всего полтора десятка шагов. У меня прекрасный слух, я бы мгновенно проснулась, услышав стрельбу. И тревогу никто не объявлял. Второе подряд покушение на главу экспедиции — это не просто ЧП, это ЧП в квадрате. Да здесь народу должно быть, как селедок в бочке. Что-то здесь не чисто…

Ладно, все сомнения — потом, сначала разберемся с больным. Проникающее ранение грудной клетки, пневмоторакс, затрудненное дыхание, обильное кровотечение. Выходного отверстия нет, пуля застряла внутри. Калибр очень большой, коллапс легкого. Дело плохо. Нужно немедленно оперировать, счет пошел на секунды.

Где же Ашвани? Мне срочно ассистент нужен! Лучше бы, конечно, Василя. От него даже с одной рукой толку куда больше, чем от индуса и санитара вместе взятых. Но выбирать не приходится.

— Больной нетранспортабелен, — констатировала я, закончив беглый осмотр — придется оперировать прямо здесь. Немедленно!

— Не нужно, — громко и четко произнес Реввель.

— Что? — я даже поперхнулась от удивления. Ожидала услышать, что угодно, но только не это.

Я растерянно обернулась и обомлела. Аспирант стоял рядом со мной и держал в руках пистолет с большим черным набалдашником на конце ствола. Меньше всего на свете я ожидала увидеть столичного ученого с оружием в руках. Это было так же противоестественно, как если бы Пауль ни с того ни с сего натянул поверх военного кителя женский бюстгалтер и в таком виде принялся командовать своими «фашистами». То-то смеху было бы…

От неожиданности я вздрогнула, чем вызвала ехидную ухмылку Реввеля. Он навел на меня неестественно удлиненный ствол пистолета. Страха не было, только удивление и немного скептицизма. Захотелось желчно спросить, — «Эдик ты серьезно? А стрелять то хоть умеешь? Смотри случайно не прострели себе колено. Хромать ведь до конца жизни будешь».

Я не знаю, что это было. Наверное, защитная реакция организма на стресс. Молчание затянулось.

А ведь эта большая черная штука на конце ствола — глушитель, внезапно озарило меня. Так вот почему не было слышно выстрела. Похоже, столичный аристократ совсем не шутит. Он действительно только что подстрелил эмиссара для того, чтобы выманить меня из медблока. Знал же, сволочь, что я не смогу отказаться от выполнения своих непосредственных обязанностей.

— Не нужно никого оперировать, — негромко и очень спокойно повторил Эдуард Васильевич, — я вас вызвал вовсе не для этого.

— А для чего? — беспомощно пролепетала я, стараясь потянуть время. Ашвани должен появиться с минуты на минуту. На него, конечно, надежды очень мало, но все же — лишний свидетель.

— Лидия Андреевна, — осклабился Реввель, — я хочу задать вам один простой вопрос. И от правильного ответа будет зависеть ваша жизнь.

— З-з-зада-да-вай-те, — с трудом выговорила я. Почему-то очень сильно стучали зубы. Словно от холода. И это после полудня? Ох, что с нашим организмом делает выброс адреналина, даже представить страшно.

— Где артефакт?

— Я не знаю, — вполне искренне изумилась я. Ожидала любого вопроса, но не этого.

— Лидия Андреевна, — нахмурился Реввель, — у нас слишком мало времени на пустой треп. Либо вы отвечаете, либо я вас убью.

— Вы меня все равно убьете, — со злостью выпалила я и зажмурилась, ожидая немедленный выстрел. Прошла секунда, другая. Тишина. Я очень осторожно приоткрыла один глаз.

Эдуард Васильевич очень внимательно и как-то по-отечески смотрел сверху вниз, затем пожал плечами:

— Да нет, мне вовсе не обязательно это делать.

— Я же свидетель!

— Теперь это уже не имеет никакого значения, — хмыкнул он, — мне лень распинаться, просто поверьте на слово. У меня нет никакого резона вас убивать без причины.

Я старательно помотала головой.

— Но я действительно не знаю, где хранится артефакт.

— Лидия Андреевна, подумайте. Я сейчас заберу камень и просто уеду. А вы останетесь живы. Или…

— Я сказала правду. Эдуард Васильевич, разве вы забыли, что я — врач? Я занимаюсь совсем другими вещами. Откуда мне знать…

— И тем не менее, — ухмыльнулся Реввель, — вы, Лидия Андреевна, входите в состав Совета. Значит, посвящены в гостайну. В какой-то мере.

— Ну да, я в курсе, что мы везем артефакт… загадочный камень с рунами… но откуда мне знать, где он хранится? В одной из машин, среди багажа… наверное…

— В какой?

— Я не знаю.

— Еще вчера он лежал в багажнике командирского броневика. Но сегодня его там нет, значит, переложили. Вопрос — куда? В какую из машин? У меня нет времени устраивать полную инвентаризацию груза.

— Не знаю, — еще раз повторила я, — меня никто не информировал. Переложили, значит, на то был приказ Пауля. При чем тут я?

— Лидия Андреевна, не заставляйте меня нервничать, — в голосе аспиранта внезапно прорезался металл, — в состав Совета входит всего несколько человек. Остальные даже не в курсе, что такое артефакт, и для чего он вообще нужен. Асура спрашивать бесполезно, все равно ничего не поймет. Политрук вчера пропал без вести. А между тем, камень переложили в другое место — сегодня. Значит, к его загадочному исчезновению из багажника броневика Стивен не имеет отношения. Остаются всего двое посвященных. Вы и Пауль.

Эдуард Васильевич взмахнул длинным стволом:

— Пауль отвечать на мои вопросы категорически отказался. Дело за вами.

— Я не знаю, где артефакт! — повысила я голос, как бы попытавшись спорить. На самом деле просто хотела привлечь внимание. А вдруг кто-нибудь услышит и заглянет в палатку? Где же шляется Ашвани, когда он так нужен?

— Не стоит кричать, — Реввель многозначительно погрозил стволом, — даю вам тридцать секунд на размышления.

— Я не зна… — голос предательски дрогнул, — Эдуард Васильевич, я не вру… Я действительно не знаю.

— И все-таки вам стоит хорошенько подумать эти тридцать секунд, прежде чем отвечать, — ухмыльнулся Реввель, — ведь от этого зависит ваша жизнь.

— Может, Ермолин в курсе?

— Неправильный ответ, — ухмыльнулся Реввель, — сержант не входит в число посвященных в гостайну.

— Тогда, может быть этот… китаец… который, — полковник… или как его там… может он что-то знает?

— Ван Лю? Сомневаюсь, что Пауль своими руками отдал бы артефакт сомнительному союзнику. Капитан при жизни не доверял никому, а уж китаезам он доверился бы в самом последнем случае.

— Пауль еще жив.

— Увы, это ненадолго.

— Да как вы можете?

— Во втором броневике камня тоже нет. И в «поварешке» его нет. Тогда, где он? Может, в скорой помощи?

Я покачала головой и снова зажмурилась от страха.

— В скорой его точно нет. У нас багажник под завязку забит лекарствами, — пролепетала я, все еще не открывая глаз.

Совсем рядом с моим ухом раздалось негромкое — дэнс. Это был не выстрел, а скорее, очень громкий хлопок с металлическим позвякиванием, словно кто-то изо всех сил шлепнул ладонью по брезенту палатки, и звякнули кольца креплений.

Я вздрогнула и открыла глаза.

Неужели?..

Из длинного ствола с черным набалдашником выходила тоненькая струйка дыма.

Это и был выстрел? Боже мой…

Но у меня ничего не болит.

Неужели промазал?

Или он стрелял вовсе не в меня?

Я оглянулась и похолодела. В проходе палатки стоял Ашвани. В одной руке он держал носилки, а вторую прижимал к животу.

Я почувствовала, как на глаза опускается кровавая пелена.

— Сволочь, — прошептала я, — Ашвани за что?

— Где артефакт? Отвечайте немедленно!

— Пошел к черту! — разозлилась я, — даже если бы и знала, ничего бы тебе не сказала. Ну, чего вылупился? Стреляй! Мне все равно.

Эдуард Васильевич колебался.

— Или стреляй уже, или убирайся к черту! — твердо сказала я, и, не обращая внимания на застывшего аспиранта, бросилась к индусу.

— Ашвани!

С грохотом упали носилки. Ноги индуса подломились и он рухнул на колени, все еще держась руками за живот.

— Дай я осмотрю рану.

— Жасмин… — индус просипел одними губами, — простите Ашвани.

— За что? — слезы застилали глаза.

— Ашвани уходить…

— Ляг, — приказала я, — не нужно никуда уходить. Сейчас пулю извлеку, подлатаю и будешь жить дальше.

— Эмир сказать — «береги Жасмин». Ашвани — плохой воин. Ашвани уходить. Карма.

— От пули в живот мгновенно не умирают. Ляг, я сказала. Дай осмотреть рану.

Над самым ухом раздался голос Реввеля:

— Ашвани, от пули в живот действительно умирают долго и мучительно. Я помогу тебе уйти быстро.

— Только попробуй! — рявкнула я, вскакивая.

Сейчас я этому выродку глаза повыцарапываю!

Реввель равнодушно пожал плечами и нажал на спусковой крючок. Пистолет снова сделал «дэнс». Ашвани упал лицом вниз и замер без движения.

— Она тебя обманула, Ашвани, — произнес Реввель торжествующе, — ты умер быстро.

— Своло… — горло перехватило. Не смогла выговорить.

Послышались чьи-то быстрые шаги.

— Господин капитан, — знакомый голос дневального, — разрешите войти?

Полог палатки шевельнулся, показалось молодое лицо:

— У вас точно все в порядке?

Молниеносным движением Реввель перевел срез ствола на вход. Дэнс! Дэнс! Еще одно тело рухнуло в проходе.

— Лидия Андреевна, вы все еще думаете, что я шучу? Где артефакт? Отвечайте!

— Я не знаю!

Ноги сами собой подкосились, и я вновь оказалась на полу.

— Господи, ну что с вами не так?

Реввель шагнул вперед, ухватил меня за воротник, аж затрещала куртка, и вдруг с неожиданной для его комплекции силой швырнул через всю палатку. Я приземлилась на четыре конечности буквально в полшаге от распростертого тела Пауля.

— Приведи его в чувство. Быстрее!

Пауль дышал едва слышно. Тоненькая струйка крови стекала по подбородку.

Я быстро открыла чемоданчик, извлекла необходимое. Дрожащими руками наполнила шприц, сделала укол. Намочила ватку нашатырным спиртом, поднесла к носу Пауля. Чуть дернулись веки, но это и вся реакция.

— Быстрее, — заорал Реввель над самым ухом.

— Лекарство еще не подействовало, — попыталась оправдаться я, — нужно время.

— Мне плевать, как ты этого добьешься, хоть ногу ему отрежь, но приведи в чувство. Быстрее!

Я закрыла глаза, мысленно посчитала про себя до пяти, затем вновь поднесла ватку к носу. Лицо Пауля едва заметно дернулось, раздался тяжелый вдох, хрип, изо рта потекло. Глаза врио эмиссара открылись.

— Капитан, — Реввель приставил черный набалдашник мне к виску, — тебе хорошо видно?

Пауль попытался ответить, но не смог, только булькнул, и кровь изо рта потекла быстрее.

— Если ты не скажешь, куда спрятал артефакт, я убью докторку.

Пауль шевельнулся, захрипел.

— Говори уже, — окончательно потерял терпение Реввель.

— Слишком… поздно…

— Громче говори, я ни черта не слышу!

Он наклонился над Паулем.

— … разведчики… нашли… шахту…

— Что ты несешь? Где артефакт? Отвечай!

— Ищите… и… обрящите…

Бульканье приобрело равномерность. Пауль смеялся.

Кровь бросилась в лицо аспиранту.

— Издеваешься, тварь? Теперь моя очередь смеяться.

Он вскочил на ноги, навел набалдашник на лежащего Пауля и…

…раздался легкий треск брезента. В крестообразный разрез шагнул Асур, сжимающий в руке меч. Реввель метнулся в сторону, перевел ствол пистолета на японца и нажал на курок. Сталь опередила пулю. Легкий свист воздуха и отрубленная кисть с намертво зажатым пистолетом упала на пол.

— Fuck, — произнес Реввель почему-то по-английски, глядя на свою сильно укоротившуюся руку. Он не закричал от боли и не потерял сознание, даже не изменился в лице, а сделал короткое, почти неуловимое движение левой рукой, и в японца полетел метательный нож. Асур уверенным движением отбил железяку плоской стороной катаны у самого лица. Снова раздался легкий свист рассекаемого воздуха, и отрубленная голова аспиранта покатилась к моим ногам.

И тогда я закричала…