Проклятие некроманта

Глава 35. Искупление

Суртаз сидел в кресле и крутил в руках увесистый фолиант. Толстая цепочка, продетая сквозь его корешок, тихо позвякивала. Она змеилась по укрытым мантией коленям, будто тщетно пыталась подняться выше и зацепиться за пояс. Рассказ Нэс-Ашшада не выходил из головы Повелителя.

Они подумали, что он умер. Окончательно. И Алиссэтэад-Шаал пожертвовала собой, отдав всю магическую энергию до последней капли, чтобы притянуть его душу обратно и вернуть в скелетированное тело. Искажение Источника помешало ей быстро восполнить силы, и женщина-лич обратилась в прах. Она знала, на что идет, но считала себя виновной в произошедшем и пыталась исправить ошибку. В чем была ее вина - Суртаз так и не понял. Нэс-Ашшад, похоже, тоже.

Сначала Вьеррн, теперь - она. Еще одна напрасная жертва.

Суртаз корил себя за то, что именно тогда решил задать вопрос о смысле пророчества. Возможно, потраченных на ответ минут хватило бы, чтобы успеть вернуться с помощью Повелителей и тем самым не дать Лисс упокоиться. А может и нет. Этого он никогда не узнает, ведь время в мире Источника наверняка течет иначе, чем в реальности.

Некромант провел костяным пальцем по корешку книги в простом темно-коричневом переплете. Еще в школе он узнал, что содержимое каждого подобного гримуара было уникальным, так как представляло собой слияние общепринятых практик некромантов и личного опыта кширр-тасса, владеющего книгой. Некоторые такие тома передавались от учителя к ученику и содержали множество описаний редких ритуалов и заметок относительно их проведения. Прощальный подарок Алиссэтэад-Шаал был бесценен, ведь она являлась старейшим кширр-тассом среди ныне живущих и наверняка имела один из лучших гримуаров. Но даже если он был посредственным - собственным экземпляром Суртаз все еще не обзавелся. И поэтому не видел никаких причин отказываться от использования гримуара, принадлежавшего Лисс.

И все же, некромант колебался. Он был личем и уже понял, каково это - чувствовать не сердцем, а разумом. Гибель Алиссэтэад-Шаал стала причиной возникновения неприятных ощущений - чего-то сродни досаде. Потеря ценного союзника. Простой холодный расчет. Но получение ее гримуара вызывало эмоциональный отклик и реакции, чуждые нежити. Любопытство, предвкушение, трепет. И из-за этого Суртаз сомневался, все ли в ритуале трансформации прошло так, как положено. Но когда он поделился своими мыслями об этом, Нэс-Ашшад лишь сухо рассмеялся в ответ. Не смерть меняет личность некроманта, а то, каким образом он предпочитает проводить посмертие - что-то подобное он тогда сказал. И что в случае, когда жажда знаний является неотъемлемой чертой характера при жизни, после смерти она никуда не денется, мало того - позволит сберечь остатки человечности, сохранить личность и разум целостными.

Продолжая поглаживать корешок гримуара, Суртаз обвел взглядом свои покои. Кровь отмыта, сломанная мебель убрана и заменена, разбросанные свитки и книги собраны и разложены по местам. Будто ничего и не случилось. Только сам он теперь - лич, и ничто не мешает заняться изучением всего того, что ему давным-давно положено знать. По крайней мере, пока Нэс-Ашшад не подготовится к ритуалу, который отправит Суртаза в мир Источника. После вторжения Шеадды в сердце Шалластхадара это мероприятие, изначально не слишком приятное и безопасное, стало и вовсе рискованным. Но иного способа сообщить о произошедшем запертым по ту сторону Повелителям попросту не было. Суртаз мог лишь надеяться, что за время его отсутствия количество обитателей мира Источника не сократилось еще на пару-тройку некромантов.

Нэс-Ашшад ощущал себя... странно. Если бы он озаботился описанием своего состояния кому-то живому, то наиболее близкой по ощущениям аналогией могло стать кратковременное улучшение здоровья на фоне затяжной болезни. Когда тело чувствует себя относительно нормально, но разум не дает забыть об опасности, которая кроется в любом неверном действии.

Не было постоянного ощущения бессилия, как в затянувшийся период безвластия после гибели Шаддаэра. Не было медленно нараставшего и так остро ощущавшегося магического истощения, как по окончании ритуала обращения Суртаза в лича. Будь Нэс-Ашшад тогда живым - наверняка бы умер. В посмертной же форме его спасло стабильное состояние Повелителя по возвращении, что дало старому личу необходимую для выживания толику сил за счет более тесной связи с Источником.

Сейчас же казалось, что все в порядке. Просто по каким-то причинам замедлился ток энергии из Источника. Но зрелище молча рассыпавшейся в прах Лисс свидетельствовало об обратном. Судя по всему, в какой-то момент она просто лишилась подпитки. Ничего не в порядке. Возможно, никогда больше и не будет.

Нэс-Ашшад даже поймал себя на мысли, что Ирилатассар вполне мог куда лучше справиться с незавидной ролью, отведенной тринадцатому Повелителю в пророчестве Сандро. Его нетерпеливость и самолюбие наверняка сократили бы этот мучительный путь к предсказанному концу.

Усилием воли Нэс-Ашшад отрешился от печальных мыслей. У него была задача - из десятка возможных вариантов посещения мира Источника выбрать наиболее простой и безопасный. Старый лич уже успел поразмышлять о словах Суртаза относительно гибели Повелителей по ту сторону. Он пришел к выводу, что это может означать, как минимум, скорое снижение мощности, как максимум - гибель Источника, когда души всех правителей Шалластхадара будут уничтожены.

И хотя Суртаз рассказал ему о негативной реакции Сандро на происходящее, старого лича не покидало ощущение, что пророчество первого Повелителя вполне способно воплотиться в жизнь и таким способом. А еще он был вынужден признать, что этот вариант мог оказаться еще не самым худшим.

Магический слух Суртаза уловил звуки шагов по другую сторону двери в его покои. Вложив закладку, лич закрыл гримуар и отложил его в сторону, ожидая дальнейших действий неожиданного гостя. Тот нерешительно потоптался за дверью, после чего постучал.

- Заходи.

Суртаз произнес это единственное слово неожиданно тихо. Несмотря на обширную практику - Нэс-Ашшад попросил как можно подробнее рассказать об увиденном в мире Источника - он все еще не до конца освоился с использованием речевого заклинания. Но гость по ту сторону все же услышал разрешение войти. Дверь открылась, и порог переступила Мортиаль. Эрьет-тасс выглядела гораздо бледнее обычного, а в движениях ощущалась усталость, граничащая с истощением.

- Что-то случилось? - хороших новостей Суртаз уже и не ждал.

- Нет, Повелитель, - женщина качнула головой, останавливаясь перед ним в полупоклоне. - Я решила убедиться, что с вами все в порядке.

- Думаю, присутствие троих умертвий неподалеку можно назвать весомой гарантией порядка, - при упоминании Повелителем его безмолвных стражей Мортиаль поджала губы. Одним из этих умертвий был Вьеррн, успешно прошедший трансформацию и теперь продолжавший служить и в посмертии.

- Не сомневаюсь, Повелитель. Но слишком многое произошло в последнее время... И я... - некромантка замялась.

- Хотела меня о чем-то спросить? - Суртаз указал на соседнее кресло, и женщина охотно воспользовалась разрешением присесть.

- Да, - кивнула она. - Меня... беспокоит нынешняя ситуация. Мы лишились нескольких... опытных некромантов. Вампиры деморализованы, - Мортиаль печально улыбнулась. - Я понимаю, насколько странно - использовать такое слово относительно нежити, но это действительно так. Они растеряны, напуганы и ждут вашей реакции на произошедшее. Из-за боев сократилась численность, Реомар погиб, Шеадда оказалась предательницей, Мэраар... Его мы вообще не можем найти. И я не знаю, если честно, что думать по этому поводу, - последние слова она произнесла совсем тихо. - Из-за его сложностей с ментальной магией поиски значительно усложняются. Это займет немало времени... И чем дальше - тем сильнее я сомневаюсь в том, что он вообще жив.

- И что же в свете этого ты хотела у меня спросить?

- Что будет дальше? Что мы будем делать? - Мортиаль испытующе посмотрела на Суртаза, и тот невольно отметил, что необычный оттенок ее темно-серых глаз неожиданно красив в сочетании с залегшими под ними тенями. Отбросив эту назойливую мысль, как несущественную в сложившейся ситуации, лич потратил некоторое время на обдумывание ответа.

- Дальше... будем постепенно восстанавливаться, ничего другого не остается, - произнес Повелитель после недолгого молчания, отмечая несомненное преимущество скелетированной формы. Она позволяла куда успешнее скрывать растерянность. - Мы понесли серьезные, можно сказать - невосполнимые потери, но придется как-то приспосабливаться. Особенно - с учетом обстоятельств... Ты и сама наверняка ощутила, что главная проблема кроется не в гибели наших некромантов или вампиров. Первое, с чем нам нужно разобраться - это с Источником.

- Да, я понимаю, - эрьет-тасс гневно нахмурилась. По рассказу Нэс-Ашшада Суртаз помнил, что именно она в сопровождении сур-тассов обнаружила осквернение Источника и поспешила сообщить об этом остальным.

- И именно на этом мы с Нэс-Ашшадом сейчас сосредоточены, - продолжил лич. - Так что мне понадобится помощь. Твоя и всех, кто способен оказать ее хоть в какой-то степени.

Мортиаль попыталась что-то ответить, но Суртаз не позволил ей этого, повелительно вскинув руку. Некромантка стушевалась и закусила губу.

- Вампирам, я думаю, нужен отдых. Затем они должны объединиться в одно крыло и перераспределить ранговые роли с учетом того, что Мэраар может и не вернуться. На это время в пограничные патрули следует отправить призраков - с такой нагрузкой, пожалуй, справятся оставшиеся кширр-тассы. Сур-тассы пусть займутся проверкой защитных заклинаний и, возможно, расставят ловушки. Вообще стоило бы подумать о том, как снизить расход магической энергии на некоторое время, но при этом сохранить хоть какую-то защиту.

- Если вампиры не будут патрулировать границы, - задумчиво произнесла Мортиаль, - можно деактивировать заклинание тумана или сделать пелену менее плотной и лишить ее части свойств. Вьеррн говорил, что это возможно, так уже делали когда-то.

- Я подумаю над этим, - произнес Суртаз, за безразличным тоном скрывая абсолютное незнание того, каким образом можно совершить подобное. Этот досадный пробел в образовании Повелитель просто обязан был восполнить в ближайшее время. - Распоряжения относительно дальнейших действий понятны?

- Понятны, Повелитель, - кивнула Мортиаль. - Я передам ваши приказы, - плечи женщины немного расслабились, из чего лич сделал вывод, что предстоящая утомительная работа ее не пугает, в отличие от неопределенности будущего. - Что-то еще?

- Да, для тебя у меня есть персональный приказ.

- Я слушаю, - женщина внимательно посмотрела на Суртаза.

- Отдохни.

- Что?.. - эрьет-тасс недоуменно моргнула.

- Это приказ, - бесстрастно произнес лич. - В отличие от остальных некромантов, ты все еще жива. И чтобы оставаться такой в обозримом будущем, тебе необходим отдых.

- Благодарю за заботу, Повелитель, - Мортиаль опустила голову. - Я могу идти?

Суртаз молча кивнул, и некромантка молча вышла из комнаты. Задумчиво побарабанив костяными пальцами по деревянному подлокотнику кресла, лич покрутил в руках отложенный в сторону гримуар, но так и не вернулся к его изучению. Вместо этого он направился к ближайшему стеллажу с книгами и свитками в надежде найти хоть какие-то сведения об управлении защитными заклинаниями, плотной сетью окутывавшими территорию Шалластхадара. Просматривая многочисленные записи разной степени древности и разборчивости, Суртаз не мог отделаться от раздражающего ощущения, будто он упустил из виду что-то важное.

Шеадда никогда не упускала случая напомнить ему, насколько бездарно она потратила свою кровь в ту ночь, когда решила обратить его. Высшая видела в нем какие-то скрытые таланты и крайне разочаровалась, не обнаружив и следа ожидаемого после его перерождения в сумерках. Он понятия не имел, о чем она говорила, и был рад хотя бы тому, что Шеадда не убила его сразу и даже позволяла иногда находиться рядом в дальнейшем.

Мэраар, хоть и был ему совершенно чужим, никогда не шпынял и не называл ничтожеством. Подобная нейтральность казалась ему почти добротой. И тем мучительнее была невозможность хоть как-то предупредить некромантов о том, что этот дружелюбный и доверчивый высший вампир попал в ловушку Шеадды. Он чувствовал ее жажду и догадывался, что она собиралась сделать. И знал, что это запрещено. В одну из первых ночей, высшая в общих чертах сообщила ему о запрете, куда более подробно рассказав о крови сородичей, как о величайшей ценности. Лакомстве, дарующем невероятные силы. Возможно, надеясь, что новообращенный вампир рискнет попробовать. И тогда у нее появился бы законный повод его убить. Но ему хватило сил удержаться.

Взгляды некромантов казались осязаемыми, когда он выходил из библиотеки. Они буравили спину и отзывались мелкой дрожью в основании шеи и между лопаток. Он ничего не мог сделать. Вообще. Дитя не может сопротивляться воле своего родителя, как бы ни старалось. По крайней мере до тех пор, пока не станет высшим вампиром. Не говоря уже о том, что Шеадда вовсю пользовалась своими способностями и зорко следила за мыслями и действиями своих потомков, корректируя их по своему усмотрению. Он знал это потому, что вовсе не был настолько бездарным, насколько предпочитала считать обратившая его высшая. Но ему не хватало сил, опыта и крови, чтобы хоть что-то противопоставить ей в ответ.

Бесцельно шатаясь по крепости, он делал вид, что продолжает искать Шеадду, хоть и знал наверняка, где она находится. Невидимый и неосязаемый для других барьер не просто окружал каморку рядом с мертвецкой - он распространялся на весь этаж. Другие потомки Шеадды тоже что-то чувствовали, но вряд ли осознавали - просто находили повод оказаться в другом месте. А он и им ничего не мог сказать. Так и кружил, поднимаясь то выше этажом, то спускаясь ниже. Но в какой-то момент барьер ослаб, а вскоре - и вовсе исчез.

Сначала он не поверил в это - подумал, что снова зачем-то понадобился Шеадде, и таким образом она позволяет ему приблизиться. Но вслед за этим почувствовал, что высшая перемещается - направляется куда-то вниз, к самым глубоким подвалам. Это тревожило, но куда большее беспокойство вызывало незнание того, что случилось с Мэрааром. И поэтому, едва барьер исчез, он направился прямиком к тому месту, где все еще ощущал остаточные следы ментального щита Шеадды.

Высшему вампиру повезло дожить до его прихода. Опустившись на пол рядом с практически безжизненным телом, он клыками рванул вены на своем запястье, орошая густой черной кровью губы Мэраара. Это все что он мог сделать в искупление собственного бессилия. Это все, что он мог сделать, чтобы хоть как-то заглушить чувство вины и дать шанс высшему вампиру отомстить. Кровь даст ему силы, чтобы остановить Шеадду, явно задумавшую что-то очень, очень нехорошее.

Рана на запястье затянулась быстро, и он снова вскрыл ее. Вкус собственной крови был отвратителен. В ночи, когда жажда становилась невыносимой, а поохотиться не было возможности, он пытался ее пить. Но это не давало облегчения, становилось только хуже. Не обращая внимание на горячий колючий комок в животе, медленно расправлявший свои огненные шипы, он продолжал снова и снова разрывать клыками кожу и отдавать лежавшему на полу высшему вампиру самое ценное, что у него было.

И не заметил, когда Мэраар открыл полыхающие алым огнем глаза и оскалился в плотоядной усмешке.