Пропавшие девушки

ГЛАВА 27

Джози добрый час искала в интернете адрес Блэкуэлл, глаза жгло, а от недостатка сна голова была словно ватой набита. Удалось найти адрес по проселочной дороге близ Боуэрсвилля, но Джози знала, что Блэкуэллы там больше не живут, потому что этот участок был переделан под поле для мини-гольфа. Она поискала по имени мужа Блэкуэлл, но тоже ничего не нашла. Да куда же они подевались, в самом-то деле! Даже если переехали, в эпоху интернета скрыть свой новый адрес — дело немыслимое. Она попыталась прибегнуть к помощи базы данных частных адресов, на которую было подписано отделение, и вошла в нее под логином Рэя. В эту базу она могла свободно входить по его данным без его ведома, ну а он везде использовал один и тот же пароль: JoRay0803 — их с Джози имена и дата, когда они вернулись друг к другу после колледжа. Но и в этой базе данных нашелся только старый боуэрсвилльский адрес Блэкуэллов.

В голове тонко зазвенело, тело буквально молило о сне. В левом боку и ниже проснулась тупая боль, которой Джози прежде не замечала, — напоминание о случившемся в «Стоп энд гоу». Она два дня не меняла повязку на ноге. Надо поменять, но усталость навалилась на нее с такой силой, что ей показалось — вот сейчас она соскользнет на пол и уснет прямо под кухонным столом, и будет спать много дней подряд. Не успела она коснуться головой подушки, как вокруг сомкнулась темнота.

Несколькими часами позже — слишком скоро — ее разбудил громкий настойчивый стук. Солнце перекатилось на другую сторону небосклона, но его лучи по-прежнему лезли в окно, проникая по краям жалюзи, хоть уже и не так настойчиво. Стук продолжался. Джози сунула голову под подушку, но заглушить этот звук было невозможно. Через пятнадцать минут назойливого стука она встала, тяжело спустилась по лестнице и распахнула дверь.

На крыльце стояла Тринити Пейн в своей фирменной куртке, узкой черной мини-юбке, в темно-серых туфлях на высоком каблуке. Легкий ветерок играл черными прядями ее волос. Джози прищурилась. Волосы у Тринити были такие блестящие, что в них можно было смотреться как в зеркало.

— Симпатичная прическа, — сказала Тринити, словно прочитав ее мысли.

Джози повернулась к стеклянному окну в двери и поглядела на свое отражение. Волосы с одной стороны у нее торчали вверх, словно какой-то шутник специально придал им такое положение. Джози лизнула ладонь и попыталась пригладить шевелюру, но стало только хуже.

Тринити шагнула к ней:

— Откуда это?

Джози запустила пальцы в волосы и потянула сильней.

— Что — откуда?

— Этот шрам.

Пальцы Джози нащупали светлую полоску кожи и проследили ее прихотливый изгиб. Шрам начинался возле уха и спускался по краю лица до самой челюсти.

— Вообще-то тебя это не касается, но — последствия аварии, — солгала она. — Ты всегда такая прилипчивая? Даже, гм, в личной жизни?

Тринити выставила вперед бедро, презрительно искривила губы, но ничего не сказала. Джози посмотрела ей за спину, увидела припаркованную у тротуара маленькую голубую «хонду-сивик» и указала на нее пальцем:

— Твоя? Что-то плохо тебе платят в новостях.

Тринити ничего не ответила.

Джози попробовала еще раз:

— Что тебе нужно?

— Ты была в Роквью.

— Ну и что?

— Ну и то, что я хочу, чтобы ты рассказала мне, что там случилось, под запись. В полиции как воды в рот набрали, и в Роквью тоже.

— Да что ты говоришь.

— Я серьезно. Что там случилось?

Джози сложила руки на груди.

— А почему ты решила, что там произошло хоть что-то помимо того, о чем уже сообщила полиция?

Тринити закатила глаза:

— Слушай, не держи меня за идиотку. Ты не хуже моего знаешь, что полиция вечно недоговаривает. Ты там была. Ты же видела все целиком, от и до?

Это был ее излюбленный прием. Она говорила с тобой как со старым другом, исподволь вставляя в разговор вопросы. Джози открыла рот, чтобы ответить, но тут же остановила себя.

— Ой, да ладно! Что тебе терять? Ты — свидетель. Я просто спрашиваю, что ты видела.

— Я могу работу потерять. Мне нельзя говорить о Роквью.

— А Джун Спенсер ты знала?

— Ты что, шутишь? — покачала головой Джози и шагнула назад, к порогу, намереваясь оставить Тринити Пейн стоять на ступеньках в одиночестве.

— А Шерри Госнелл? — крикнула ей вслед Тринити. — Уж ее-то ты должна знать. Твоя бабушка живет в Роквью. А Шерри работала там с незапамятных времен.

Уже занеся ногу над порогом, Джози остановилась и посмотрела на Тринити:

— Чего ты от меня хочешь? Джун Спенсер держал у себя насильник. Она спаслась. У нее помутилось в голове. Ей некуда идти, потому что мать найти не могут, а дядя лежит в коме. Ее отправили в Роквью. Потом, как всем известно, умерла Шерри Госнелл. Об этом всем уже давно известно. Не понимаю, что ты тут хочешь узнать. Сюжет нужен — ну вот тебе сюжет: как Дональд Драммонд из реестра насильников ухитрился похитить девушку и держать ее у себя так, что никто ничего не заподозрил?

Тринити вздохнула. Уставилась на собственные туфли.

— Не пойми меня неправильно, — сказала она, — но это не сюжет. То есть история, безусловно, страшная, кошмарная, трагическая — но все и без того знают, что система предотвращения рецидивов преступности не работает. Возьми десять любых преступлений, и в восьми из них окажется, что преступник уже имеет богатый послужной список или должен был сидеть в тюрьме, но вышел из-за какой-то мелочи. Это давно не новость.

Джози сузила глаза.

— Хочешь сказать, что с такими новостями не видать тебе собственного шоу на крупном канале?

На долю секунды на лице Тринити отобразилось возмущение и потрясение. Однако прагматизм быстро взял верх. Она свела брови, сжала губы в тонкую линию и сказала:

— Только между нами.

Джози закатила глаза:

— Что еще «между нами», Тринити?

— Да, у меня амбиции, и что такого? — сказала Тринити. — Ты же вот стала самой молодой женщиной в звании лейтенанта за всю историю полиции Дентона.

— Я детектив, а на эту должность назначат не каждого. Я была единственной женщиной-лейтенантом за всю историю дейтонской полиции, а теперь я единственная женщина-детектив, тоже за всю историю. Я люблю свою работу и хорошо ее делаю.

— Я тоже люблю свою работу. И хорошо ее делаю.

Джози подняла вверх указательный палец.

— Но ты все время манипулируешь окружающими и наезжаешь на них, потому что иначе ничего у тебя не выйдет.

Тринити еще сильней сдвинула брови. Ее желудок громко заурчал, и она положила ладонь на живот, словно могла заглушить звук. Она сказала:

— У общественности есть право знать, что происходит там, где мы живем. Это факт. Пресса — могучее оружие. Может быть, мой стиль работы оскорбляет твои нежные чувства, но я делаю важное и нужное дело.

— Все ради общественности? Или ради того, чтобы попасть в телевизор?

— И то и другое, — честно ответила Тринити. Ее живот опять запротестовал, и она уже почти кричала, пытаясь его заглушить.

Не сдержавшись, Джози рассмеялась. Тринити ответила мгновенно и была убийственно честна. Она не питала иллюзий ни относительно мира, ни даже относительно себя. Джози не могла разделить ее тягу к славе или личной выгоде, однако такая честность не могла не вызывать уважения. Она показала на живот Тринити:

— Когда ты в последний раз ела?

Тринити ответила подозрительным взглядом.

— Это не имеет отношения к делу, — сказала она.

Джози распахнула дверь и жестом пригласила ее войти.

— О Роквью разговора не будет, — сказала она. — Но раз уж ты решила меня доставать, можешь заодно перекусить. У меня осталась лазанья.

Голубые глаза Тринити сузились.

— Тебе что-то от меня нужно.

Джози не отрицала.

— Обычно мне никто не рад. Чего ты хочешь?

— Входи давай, — сказала Джози.

Тринити процокала каблуками мимо Джози, не сводя с нее глаз, словно в любую минуту ожидала нападения. Усмехнувшись, Джози вошла в дом за ней следом и повела гостью на кухню.

— Расслабься, — сказала она. — Мне нужно от тебя совсем не много. Минимум информации.