Пропавшие девушки

ГЛАВА 59

Когда дверь со скрежетом открылась, Джози подняла голову с тела Рэя, ничего не понимающая, ослепленная неярким сумеречным светом, который проник в проем, и с трудом встала на неверных ногах. Одной рукой она прикрыла глаза. Прищурилась, заморгала, потому что смутная фигура Госнелла то и дело расплывалась. Он казался черной тенью, отдаленно похожей на человека, занимающей собой весь проем. Голос его заполнил собой тесную клетушку.

— Что, помер уже?

Она не ответила. В глазах плясали цветные пятна, но она исхитрилась рассмотреть место своего заключения. Стены действительно были сложены из шлакоблоков, но выкрашены в красный. Деревянная койка была в точности такова, как она себе представляла. Унитаз — белый, покрытый серой грязью. На вытянувшуюся на полу фигуру Рэя она старалась не смотреть. Боялась, что не вынесет этого. Если она увидит его — увидит, что Госнелл с ним сделал, — то уже не сможет сдерживаться и просто бросится на человека, который стоял перед ней.

Он поманил ее расплывчатой рукой.

— Ну, идем, — сказал он.

— Нет, — ответила она голосом, похожим на скрип двери.

Черная фигура Госнелла подошла ближе.

— Что ты сказала?

Она собрала во рту последнюю слюну, проглотила и повторила:

— Я сказала — нет.

Смех его заполнил камеру словно запах гнили.

— Девки мне «нет» не говорят, милая.

Он был гораздо быстрее и стремительней, чем она ожидала. Или, может быть, это она ослабела и утратила быстроту реакции. Она ударила в его рыхлую плоть, но безрезультатно. Он сгреб ее волосы в кулак и потащил вон из камеры. Рана у Джози на затылке грозила открыться и лишить ее скальпа. Не в силах сдержаться, Джози закричала и стала быстро перебирать ногами, чтобы не отставать. Выйдя из камеры, он отшвырнул ее на что-то мягкое и высокое. Кровать, поняла Джози, когда смогла наконец оглядеться, — огромная кровать о четырех высоких столбиках.

Комната была просторная, продолговатая. Кровать занимала один ее угол. С кровати комната просматривалась во всю длину. Окон в ней не было, но обставлена она была наподобие гостиной: вдоль одной стены выстроились кушетки и по меньшей мере три приставных столика, и на каждом — по лампе, освещавшей комнату мягким золотым светом. Пол был покрыт старым ворсистым ковром коричневого цвета. Слева, по той же стене, вдоль которой стояла кровать, имелась приоткрытая дверь, за которой просматривался туалет и что-то наподобие душевой занавески. Ванная. В стене напротив кушеток располагались четыре двери, обклеенные обоями в старомодный цветочек, фиолетовые с белым, почти сливавшиеся со стеной. Выдавали их только щели да дверные ручки. Рядом с каждой ручкой дверь была укреплена металлической пластиной с врезным замком. И задвижка над ручкой.

Четыре двери.

Сердце у нее остановилось, стукнуло дважды, пропустило удар и пустилось вскачь. Четыре двери. Значит, Госнелл мог удерживать здесь одновременно четырех женщин, а может, и больше, если сажал их в камеры хотя бы по двое. Сколько же пленниц прошло через него за все эти годы? И сколько женщин здесь сейчас?

Комната казалась ей размытой, и она заморгала, стараясь сфокусировать взгляд. Госнелл находился на противоположном конце комнаты — стоял у небольшого холодильника, который она заметила не сразу. Рядом с холодильником располагалась тяжелая филенчатая дверь наподобие входной. Должно быть, там был выход. По другую сторону от холодильника стоял белый шкаф со стеклянными дверцами, за которыми виднелось что-то вроде медицинских ампул и запечатанных игл для шприца. Седативное.

Он развернулся и ленивой походкой направился к ней. В руках у него была банка пива. Он открыл банку, но щелчок прозвучал как-то приглушенно. Звуки в этой комнате странным образом отсутствовали. Как будто малейший шум немедленно поглощался стенами и землей за ними. Неудивительно, что ее криков никто не слышал. Госнелл подошел ближе, и, когда он вступил в круг света, отбрасываемого лампой у кровати, Джози смогла хорошо разглядеть синяк у него под глазом, черный и страшный. Даже в новостях этот подбитый глаз выглядел не так страшно.

— Это Изабель Коулман поставила тебе фонарь? — спросила она.

Игравшая на его лице зловещая ухмылка растаяла. Глаза вспыхнули гневом. Он длинно потянул пиво и окинул Джози взглядом, словно решая, с чего начать. Никогда в жизни она не чувствовала себя так мерзко. Как будто тысяча паразитов закопошилась у нее по всему телу. Одной рукой держа пиво, другой он расстегнул ремень на джинсах. Хватит ли у нее сил и отваги, чтобы сопротивляться? Она снова зашарила взглядом по комнате в поисках оружия. Можно, наверное, схватить лампу. С виду они не особенно тяжелые, зато шнур можно петлей накинуть на эту мерзкую жирную шею. Правда, Госнелл мужик здоровый — крепкий, коренастый и, наверное, сильный. Джози поняла: его надо разговорить. Только так она сможет выиграть время, найти какой-то выход и понять, как разыграть карты.

— А Шерри часто смотрела? — спросила она.

Его пальцы замерли на молнии джинсов. Он улыбнулся:

— Что?

— Жена твоя. Она тебе помогала. Ей тоже нравилось, да? Это ведь она добывала для тебя девочек?

— Она добывала девочек, потому что это я ей приказал. А смотреть она не любила. Я ее иногда заставлял, но ей не нравилось. Она держала свое мнение при себе. Шерри была хорошая девочка.

Отняв руку от штанов, он широким жестом обвел заклеенные обоями двери.

— А ты как? Любишь посмотреть?

Она повернула голову к дверям. Вернувшись взглядом к Госнеллу, она заметила, что лицо у него покраснело. Он смотрел на нее жадно, как голодный. Отставив пиво, он подошел к изножью кровати. Рука его легла ей на щиколотку, пальцы заползли под штанину и коснулись голой кожи.

— Не трожь меня, понял? — сказала она и лягнула его руку.

Для такого крупного мужчины он двигался удивительно быстро. Вскочив на кровать, он навалился на нее всем весом, расставив ноги. Под его тяжестью ее бедра ослабли. Она попыталась сбросить его, но у нее не хватало сил. Он сжал ее запястья с такой силой, что она буквально почувствовала наливающиеся синяки.

— Не трожь, сказано тебе! — выдохнула она.

— Ишь, раскомандовалась, — ответил он.

«Его надо разговорить», — распорядился ее внутренний голос. Каждая клеточка тела рвалась в бой, но она заставила себя чуть расслабиться. Он улыбнулся, но его рука все еще сжимала ее запястья.

— Я делаю что хочу, — горделиво заявил он. — И не только здесь. Везде. Все беру даром. И на дороге меня не штрафуют, гоняю как хочу. В том месяце дал в морду одному типу в баре, и никто даже не почесался. Приехали копы, увидели, что это я, и отвалили. — Он засмеялся. — Тому парню наложили семь швов. Консультант мне все налоги считает, а за работу ни гроша не берет. Пить хожу в один бар — там мне тоже всегда наливают бесплатно. Живу как король!

— Потому что всем хочется, — она буквально подавилась словами, — и дальше ходить… сюда?

Он поерзал на ней, вжимаясь всем телом. Нескрываемое отвращение на ее лице заставило его рассмеяться.

— Хотеть-то хотят, только больше всего они боятся, что я их заложу. У всех жены, подружки, родня… — Он выпустил ее запястья и ткнул в сторону входной двери.

Джози сумела выглянуть из-под его плеча.

— Вон, видишь? — сказал он, показав на маленькую черную камеру над дверью. — Кто сюда войдет, сразу попадает на камеру. У меня все записано: и кто приходил, и сколько раз, и чем тут занимался.

Он снова обхватил ее запястье и прижал ее руки к кровати за головой. Обдавая ее горячим зловонным дыханием, улегся сверху.

— Так что меня огорчать — себе дороже.

Она отвернула лицо в сторону, чтобы не видеть его блестящих глаз. «Надо его разговорить». Одна его рука скользнула по поясу ее джинсов, и Джози поспешно выдавила вопрос:

— И давно ты это придумал?

— Какая ж ты болтливая, господи, — пожаловался он, тяжело вздохнул, сел и выпустил ее руки. Она немедленно выставила их перед собой. Облегчение от того, что он хоть немного отстранился, было почти физически ощутимо.

— Папаша это мой придумал, — сказал он. — Типа семейный бизнес.

И, разом забыв про ее джинсы, он запустил руку в собственную расстегнутую мотню и задвигал в ней кулаком.

Джози подумала об Элтоне Госнелле, о том, как он славно и безбедно поживает в своей комнате в доме престарелых, всего через несколько дверей от комнаты ее бабушки, и Джози чуть не стошнило. Значит, все началось еще с отца. Пусть скажет спасибо, что Шерри забрала у него только гортань.

— А мама?

Его рука замерла. На лицо набежала тень. Несколько секунд спустя он слез с Джози и снова взялся за пиво. Джози кое-как поднялась на колени.

— От неё никакого толку не было, — сказал Госнелл. — Ничего не умела. Пришлось папаше ее успокоить.

— А с Шерри таких проблем не было, — подсказала Джози.

На его лицо вернулась слабая улыбка.

— Шерри была хорошая девочка. — Его лицо снова потемнело. — А эта сучка ее убила.

— Джун Спенсер?

— Я ее выставил. Тем более новенькая появилась. Места не хватало. Отправил ее к Дональду. А она взяла и убила мою Шерри.

Значит, Джун действительно была здесь.

— Дональд был из твоих… — она поискала слово, содрогаясь от каждого варианта, но все же нашлась, — из твоих постоянных клиентов?

Он потягивал пиво, отчего-то совершенно не торопясь залезть ей в джинсы. Ему просто все очень нравится, поняла Джози. Нравится хвастаться своим кошмарным заведением.

— А то. Джун ему типа нравилась. Как у нее срок годности вышел, Дональд приходит — мол, отдай мне девку. Я говорю — плати и забирай. Он дал две тысячи долларов. Ну, мне же проще. И яму копать не надо.

На Джози вновь накатил приступ головокружения. Значит, он их убивал. В самом деле, что еще такой человек, как Госнелл, мог делать со своими рабынями?

— А других ты продавал?

— Не-а. Оно мне надо? Девочки мне и так заработают.

Он вновь уставился на нее похотливым взглядом, рука в штанах заходила вверх-вниз, и тогда она сказала:

— Тяжело тебе было, наверное. Вот так вот потерять Шерри.

Его лицо побагровело от гнева. Пивная банка полетела ей в лицо и едва не попала, угодив в стену за головой. Он наставил на Джози палец:

— Заткнись, поняла?

Сделав глубокий вдох, он отвернулся и, волоча ноги, побрел туда, где стоял шкаф с ампулами и иглами, а рядом — холодильник. Сколько он успел выпить, спросила себя Джози и снова бросилась в атаку:

— Это же Шерри вводила лекарства, да? Девочек она колола? Она ведь медсестра. Она умела делать уколы.

Он взял из холодильника еще банку пива и с грохотом захлопнул дверцу.

Банка хлопнула и зашипела.

— Сказано тебе, заткнись. Болтаешь слишком на хрен много.

— Где ты брал наркотики? — спросила Джози, стараясь его отвлечь, чтобы он больше не трогал себя — а главное, ее саму. — Тебе ведь они все время нужны. Постоянные клиенты помогают? Доктор, фармацевт, или, может несколько — ходят такие к тебе? Кто твой поставщик?

Он молча сосал пиво, краем глаза поглядывая на Джози.

— А сам ты колоть не умеешь. Без Шерри у тебя не получается, да?

Она попыталась увернуться, но на сей раз пивная жестянка тяжелее предыдущей ударила ее в плечо и упала на кровать, расплескав содержимое по простыне.

— Оглохла, что ли? — рявкнул он.

— Что ты теперь будешь делать? — не унималась она. — Детей у вас с Шерри не было. Кто теперь будет помогать тебе с этим твоим семейным бизнесом?

Он тряхнул головой и снова полез в холодильник за пивом.

— Рот свой поганый закрой, — рыкнул он.

— А почему детей-то не было? Она не могла забеременеть? Или не хотела детей от тебя? Или ты не хотел? У тебя не могло быть детей, да?

От этой банки она увернулась — полная до краев жестянка ударилась в стену над самой головой, оставив кляксу на штукатурке и забрызгав Джози с головы до ног. Госнелл стал наступать, тыча в нее пальцем.

— Я тебе сказал заткнуться? Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? У Шерри была опухоль, в девятнадцать. По женской части все вырезали. А у меня все в порядке!

Она ощутила мимолетную жалость к Шерри, но жалость тут же сменилась страхом и отвращением — Ник достал из штанов пенис и снова дернул кулаком вверх-вниз. Потом он влез на кровать. Джози на коленях отползла к стенке.

— Все у меня работает, сейчас сама увидишь, — сказал он. — Хватит болтать. Теперь будешь делать, как я скажу.

Она надеялась, что он не заметил ее дрожи. Она посмотрела ему в здоровый глаз. Придется снова подпустить его ближе. Иначе никак. Не увидит — не ухватит. Из выдвижного ящика под одним из столиков он достал моток веревки и привязал руки Джози к столбику кровати. Она билась, тянулась к его лицу, пытаясь добраться до глаз, сжимала кулаки, пытаясь ударить его в какое-нибудь чувствительное место. Он ударил ее головой о стену, и еще раз, так что из глаз посыпались звезды. Она обмякла. Он обвязал ей запястья веревкой и потянул вниз джинсы. В сознании Джози скрипнула старая дверь. Дверь того места, где она пряталась, когда с ней случалось что-то плохое. Дверь эта много лет стояла закрытой. Джози даже думала, что она ей больше никогда не понадобится. Но Госнелл взгромоздился сверху, и Джози шагнула за порог.

Громкий стук в дверь заставил обоих замереть на месте.