Пропавшие девушки

ГЛАВА 43

— Я буду в кафетерии, — шепнула Джози, встретив в коридоре Кэрриэнн. Близилось время ланча, а с ним столпотворение, и желудок Джози громко заурчал в ответ на запах пищи. Хоть бы только пяти долларов хватило на что-то приличное.

Кафетерий заполнялся мужчинами и женщинами в хирургических пижамах и усталыми посетителями, которые толпились тут и там, поэтому Джози заняла столик в глубине зала — удачное место, никто не подсядет, — и занялась своей жареной картошкой. К тому же рядом никто не шныряет. И есть розетка, чтобы зарядить телефон. В нескольких футах от нее находился телевизор, крутили новости штата. Звук был включен, но на таком расстоянии Джози ничего не слышала, поэтому просто читала бегущую строку внизу экрана:

Вытерев пальцы от жира и соли, Джози взялась за телефон. Тридцать восемь процентов. Она в очередной раз позвонила Лизетте, но ее опять переключило на голосовую почту. В глубине души заворочалась тревога, и Джози оставила бабушке еще одно сообщение. Она при первой же возможности приедет в Роквью, но сегодня не получится. Затем она промотала историю звонков до номера Джинджер и нажала значок вызова. Джинджер взяла трубку на третьем звонке.

— Вы получили мое письмо? — спросила она, не тратя времени на условности.

— Получила, — сказала Джози. — Спасибо.

— Там есть все, что вам нужно?

Все, что ей нужно. А что ей нужно? Что она собирается делать с файлом Блэкуэлл? Конечно, теперь она знает, что похищение было настоящее, а не подстроенное самой Блэкуэлл, но это ничего не меняет. Знание о том, что Блэкуэлл говорила правду, ни на дюйм не приблизило Джози к тому, чтобы отыскать Изабель Коулман. Камень в виде стоящего человека — вот что надо отыскать, но даже и тогда неизвестно, облегчит ли это поиски Изабель. Но тут Джинджер никак не могла ей помочь, поэтому Джози просто сказала:

— Да, спасибо вам.

Джинджер произнесла:

— Я только еще одну вещь скажу. Помните, я вам сказала, что кое-что вспомнила?

На экране появился заголовок: «Горячие новости», а под ним — фото Люка. Фото было из его полицейского удостоверения, поэтому он смотрел сурово и строго, и челюсть казалась совсем квадратной в обрамлении ремешка широкополой шляпы. Славный малый, только напряженный. Сердце у Джози опять подпрыгнуло, и она торопливо промокнула жирной салфеткой не успевшие пролиться слезы. Фотография на экране сменилась нарезкой из коротких сюжетов — полиция обшаривала местность вокруг казарм, где жил Люк.

«Продолжаются поиски стрелка, который ранил полицейского», — гласил текст.

Не найдут они своего стрелка. Знать бы еще, каким образом люди, стоящие за похищением Джинджер Блэкуэлл, будут отваживать прессу. Несколькими годами ранее у казарм на северо-востоке Пенсильвании точно так же застрелили на парковке двоих парней из полиции штата. Об этом долго трубили по всей стране.

— Джози?

— Да, — спохватилась она, возвращаясь мыслями к Джинджер. — Я слушаю. Извините. Вы сказали, что хотите что-то мне рассказать?

— Мне кажется, что там была еще одна женщина, — сказала Джинджер. — В тот день, когда забрали меня.

— Что? Как? — воскликнула Джози громче и энергичней, чем хотела. Сидящие за соседними столиками повернулись и уставились на нее. Она криво улыбнулась в ответ и понизила голос: — Вы уверены?

— Кажется, да. После того как вы приехали, ночью мне приснился сон. Мой психотерапевт говорил, что воспоминания могут возвращаться в виде снов. Один такой сон повторялся уже много раз: я говорю с пожилой женщиной, а потом вокруг темнота. Но на этот раз во сне была еще одна женщина.

— Во сне? — уточнила Джози. — Вы не вспомнили, а вам приснилось?

— Да, во сне, но я это вспомнила. Тот разговор с пожилой женщиной был моим последним отчетливым воспоминанием перед похищением. Я думаю, что сон — продолжение того воспоминания. Может быть, я вспомнила потому, что поговорила с вами.

— Так. Та женщина во сне — она точно не была владелицей парикмахерской?

— Нет, это не она, я точно знаю. Это была совсем другая женщина.

— Значит, вы полагаете, что там было две женщины, — уточнила Джози. — Пожилая, после химиотерапии, которая вас остановила, и вторая, которая вам приснилась.

— Да, — ответила Джинджер, — две.

— Вы можете быть уверены в том, что эта женщина — не игра вашего сознания?

Молчание. Затем Джинджер тяжело вздохнула.

— Ну как я могу быть уверена? Это же сон. Но по-моему, воспоминание настоящее.

— Вам она когда-нибудь раньше снилась? Может быть, вы ее уже когда-то вспоминали?

— Нет. Простите. Вы мне не верите, да?

На снах и призрачных воспоминаниях расследование не построишь, подумала Джози, но говорить об этом собеседнице не стала. Вместо этого она попросила:

— Расскажите об этой второй женщине.

— Все очень смутно. Как в тумане. Во сне ей что-то около пятидесяти. Короткая стрижка. Волосы каштановые, но уже седеют. Я… я не могу разглядеть, во что она одета. Лицо… понимаете, мне трудно вспомнить точно. Но по-моему, она сказала, что ее зовут Рамона.

— Вы уверены?

Краткое молчание.

— Не до конца. Понимаете, после того как вы назвали это имя, Рамона, оно все время крутилось у меня в голове. Но понимаете, мне кажется, что это все-таки было ее настоящее имя, воспоминание было настоящее, и вот почему: во сне я сказала ей, что в жизни не знала ни одной женщины по имени Рамона. А потом я начала рассказывать ей про серию детских книг, которые читала, когда была маленькой. Мне эти книги очень нравились, а главную героиню в них звали как раз Рамона. Я помню, как говорила ей, что пыталась подсунуть эти книжки дочерям, но они не заинтересовались. Наверное, сегодня это все уже устарело. А она улыбалась и кивала, и я подумала, что ей, кажется, все равно, о чем я говорю. В этот момент все было так четко, совсем как по-настоящему.

По затылку Джози пробежал холодок. Прижимая телефон плечом к уху, она встала из-за стола, собрала все оставшееся после еды на поднос и отнесла поднос на место. По дороге к лифту она постаралась говорить тише. Дождавшись пустого лифта, она скользнула внутрь и нажала кнопку этажа реанимации.

— Но вы ведь сами сказали, что думали об этом имени с самого нашего разговора. И если потом вы услышали его во сне… может быть, это было самовнушение?

— Может быть, но я практически уверена в том, что это настоящее воспоминание. Там точно была женщина, и она назвалась Рамоной.

— Тогда, может быть, это она заманила вас. Тогда непонятно, куда подевалась первая женщина — та, больная, — зато эта самая Рамона могла быть последней, кто вас видел, — сказала Джози больше себе, чем Джинджер. — В этих ваших… вспышках вы ее когда-нибудь видели? Или какую-нибудь другую женщину?

Наступило долгое молчание. Потом Джинджер, вздохнув, произнесла:

— Нет. Простите. Больше я ее не видела. Я помню, как болтала про ее имя, и сразу после этого проснулась.

— Допустим, эта женщина существует на самом деле. Вы узнали бы ее при встрече? Или по фотографии?

— Не знаю. Может быть.

— А пока вы говорили с Рамоной в этом вашем сне, где была женщина на химии? Ушла?

— Извините, я не помню. Не могу вспомнить.

— Они говорили друг с другом?

— Кажется, да, но о чем — я не помню. Извините. Я до сих пор не могу до конца вспомнить, но там точно была еще одна женщина.

Значит, сначала она остановилась, пожалев больную женщину, а потом появилась некая особа по имени Рамона. Джинджер похитили, накачали наркотиками, изнасиловали. Удерживали три недели, пока шумиха, поднятая национальной прессой, не достигла такого масштаба, что похитителям пришлось избавиться от жертвы. Но она осталась жива. И снова Джози удивилась тому, как старательно эти люди избегали одних преступлений и в то же самое время без раздумий совершали другие. Как с бумагами в деле Джинджер — их изъяли, но не уничтожили. А саму Джинджер похитили, но не убили. Вместо того чтобы убивать, ее выкинули на обочину, а потом постарались выдать случившееся за ее выдумки. Но зачем?

Затем, что выставить лгуньей домохозяйку и мать троих детей проще, чем отбиваться от обвинения в убийстве.

Но ведь отпуская Джинджер живой, они все равно сильно рисковали. Кто бы там они ни были.

— Простите. Я понимаю, вы думаете, что я совсем свихнулась. Звоню и пересказываю сны, — сказала Джинджер.

Лифт остановился, двери открылись. Джози спешно зашагала по коридору, не желая заканчивать разговор в комнате ожидания при реанимации — слишком уж там много было полицейских из управления штата.

— Вы совсем не свихнулись, — заверила ее Джози. — Я с радостью выслушаю все, что вы можете вспомнить, хоть бы даже и во сне. Спасибо вам.

— Вы ведь напишете мне, если что-то прояснится?

— Коне… — начала Джози, но тут идущая навстречу женщина задела плечом ее плечо, телефон полетел на пол, а женщина, буркнув что-то извиняющееся, заторопилась дальше. Джози подняла телефон, но взгляд ее был прикован к удаляющейся фигуре. На женщине была хирургическая пижама, ничем не отличавшаяся от пижам персонала, и черная кофта с капюшоном. В ее лице было что-то знакомое, но Джози никак не удавалось вспомнить что. Короткая стрижка, грязные выбеленные волосы, потемневшие у корней и торчащие в разные стороны. Джози готова была поклясться, что из-под ворота кофты у женщины виднелись татуировки, но слишком уж мимолетной была их встреча. И все-таки было в ней что-то знакомое. Джози приложила телефон к уху.

— Джинджер, простите, я уронила телефон. Если вы еще что-нибудь вспомните…

— Я позвоню.

— Отлично.

Собеседница дала отбой, и Джози вновь посмотрела вслед женщине. И тут поняла: на той были ботинки. Старые, поношенные армейские ботинки. Медсестры в больнице носили либо шлепанцы, либо пластиковые подобия сабо. Бегать по восемь-двенадцать часов подряд в военных ботинках, сколь угодно изношенных, им бы и в голову не пришло. И Джози ринулась в погоню.