Пропавшие девушки

ГЛАВА 77

В день похорон Рэя Джози проснулась в пять утра. Перебрав с полдюжины траурных нарядов, она остановилась на простом узком черном платье без рукавов. На шею она надела бриллиантовую подвеску, подаренную Рэем перед отъездом в колледж. Он много месяцев копил, чтобы сделать ей этот подарок. Это было обещание: они вернутся и снова будут вместе. Потом она битый час подкалывала волосы, но в конце концов решила оставить как есть. Рэю нравились распущенные волосы. Она встала перед высоким зеркалом в ванной и подумала, как глупо наряжаться на похороны человека, который предал ее, обманул, а потом оказался замешан в похищении Изабель Коулман.

Но сегодня хоронили ее Рэя.

Она надела туфли на высоком каблуке. Он любил каблуки. Хотела все же подколоть волосы, словно в уступку своим противоречивым чувствам. Но не стала. Сегодня она хоронит не того, кто сделал ей зло. Она хоронит славного мальчишку, который спасал ее от кошмаров ее детства и любил, несмотря на все, что с ней сталось. Сегодня она хоронит мужчину, за которого вышла замуж, — честного, верного, надежного Рэя. Пусть в ее сознании тот мальчишка и муж, которого она любила, никогда не совместятся с образом того Рэя, каким он стал в последний год. Но она должна с ним попрощаться. Она не может не попрощаться.

В дверь постучали. Она неторопливо спустилась вниз, думая, что это Тринити, но на пороге стоял Ной с перевязью поверх шикарного черного костюма. Каштановые волосы были тщательно уложены. Но на лице была написана боль. Сердце у нее забилось где-то в горле.

— Что? — выговорила она, сразу подумав о Лизетте, о Люке.

«Господи, только не это, не надо, господи. Я не вынесу, если потеряю еще кого-то!»

— Джози, — сказал он, — можно войти?

— Говори так.

— Элтон Госнелл умер ночью во сне.

Она тяжело привалилась к косяку. Ной сделал шаг вперед, взял ее под руку и завел в дом, ногой захлопнув за собой дверь. Он помог ей войти в гостиную, но остолбенел, увидев, что та пуста.

Она глупо улыбнулась.

— У меня нет мебели.

Он огляделся, положил руку ей на талию и направил в сторону кухни. Она позволила ему выдвинуть ей стул и налить стакан воды. По крайней мере, стаканы у нее были. Ной сел напротив.

— Как ты? — спросил он.

Она сделала глоток.

— Вот же сукин сын, — сказала она.

— Мне жаль, что так вышло, — сказал Ной. — Не то жаль, что он умер, а то, что мы его так и не посадили. Директриса позвонила с утра. Сказала, что инфекция пошла на убыль. В Дейтонской мемориальной удалось найти койку, сегодня его должны были перевезти. Она сказала, что он достаточно окреп. Не то чтобы совсем выздоровел, но выкарабкался, может, даже прожил бы еще пару лет.

— Бабушка говорила мне, что он не доживет до тюрьмы. А я надеялась… — Тут она умолкла и секунду молчала. Их глаза встретились. — Ной, отвезешь меня в Роквью?

Он встал и подставил здоровую руку.

— Конечно, — сказал он. — Я и на службу вас с Лизеттой отвезу.

Лизетта ждала их в холле. На ней был скромный серый костюм с юбкой, на седых кудельках элегантно сидела широкополая шляпка. Увидев входящих, она резко встала, держась за ходунки, и торопливо поковыляла к двойным дверям.

— Идемте, — сказала она Джози и Ною и мимо них двинулась к стоянке.

Джози с Ноем переглянулись, пожали плечами и вышли за ней следом. Джози с бабушкой сели на заднее сиденье, и Ной повез их в похоронный зал.

— Ба, — сказала Джози, — ты ведь знаешь, что мистер Госнелл умер? Тебе сказали?

Лизетта посмотрела ей в глаза:

— Конечно знаю, дорогая.

— Мне правда очень жаль, ба. Я хотела, чтобы он заплатил за свои преступления.

Лизетта протянула руку и похлопала Джози по колену. Она улыбалась, и в глазах ее сверкало что-то подозрительно похожее на удовлетворение. Этот самый взгляд Джози видела в тот день, когда бабушка окончательно и бесповоротно отвоевала у ее матери опеку. Это был взгляд триумфатора.

— Ах, милая, он и заплатил. Стоит ли о нем думать? Все вышло по справедливости.

Джози свела брови:

— Так тебя это не расстроило.

Лизетта повернулась к окну.

— Нет, милая. Впервые с тех пор, как пропала моя Рамона, я почувствовала… мир в душе.

— Я ее найду, — пообещала Джози.

— Я знаю.

Ной остановил машину на парковке у похоронного зала и помог Лизетте выйти. Джози вылезла следом. Службу организовала мать Рэя. Церемония была простая и длилась недолго, да и не было у них с Джози денег на что-то пышное. Джози хотелось приехать пораньше, чтобы провести несколько минут наедине. Она оставила Ноя и Лизетту с миссис Квинн и подошла к открытому гробу в центре зала. Бальзамировщики хорошо потрудились — в полицейской форме Рэй выглядел настоящим красавцем, светлые волосы аккуратно причесаны, глаза закрыты, и все вместе напоминает мирный сон. Но почему-то он был совсем не похож на человека, которого она когда-то любила. Она коснулась его холодной руки. Нет, это не Рэй. Это просто скорлупа, хранившая все то, из чего он был сделан, — хорошее и дурное, прекрасное и отвратительное, то, что столько лет делало его ее Рэем.

И все-таки она не могла сдержать слез, покатившихся по щекам.

— Чтоб тебе провалиться, — пробормотала она. — За то, что ты меня бросил.

Весь остаток дня она чувствовала себя странно окаменевшей и неприкаянной. Время двигалось скачками. Стоя рядом с матерью Рэя, она встречала гостей. Парализованная горем, она не протестовала, даже когда миссис Квинн поставила Мисти по другую руку от себя и та обнимала пришедших на похороны так, словно действительно что-то значила в жизни Рэя. Как будто она чего-то для него стоила. Он так и не подписал бумаги о разводе, думала Джози. Это слегка утешало.

Она обняла всех гостей, сказала все положенные слова, вполуха выслушала незнакомого пастора, который читал из Библии. Надгробной речи не было: ни Джози, ни миссис Квинн не могли говорить, а лучший друг Рэя, Дасти, сидел в тюрьме. После службы немногочисленные гости двинулись за гробом на кладбище. Джози и Лизетта, обнявшись, плакали и смотрели, как Рэя опускают в могилу. Ной стоял у них за спиной как часовой, и ждал, пока они будут готовы идти. Готовы они были не скоро — могильщикам даже пришлось спрашивать, можно ли уже закапывать.