Пропавшие девушки

ГЛАВА 70

— Почему же ты никогда не рассказывала о дочери, ба?

Они сидели на кровати Лизетты, бок о бок. Держались за руки, но смотрели прямо перед собой, в открытую дверь, где проходили мимо по коридору медсестры и постояльцы, ни глазком не пытаясь заглянуть в комнату Лизетты. Обычная суета буднего дня в доме престарелых. Душевное потрясение, испытанное Джози в комнате Элтона Госнелла, задело только их — ее и бабушку. Последних из семьи.

— Это очень старая история, — сказала Лизетта. Голос у нее был тяжелый, усталый.

— Ничего подобного, теперь-то я поняла, — сказала Джози. — Ты ничего не забыла.

Миновало несколько секунд. Лизетта сжала руку Джози.

— Это было ужасно давно, и мои родители сделали буквально все, чтобы прошлое осталось прошлым. Тогда все было иначе, пойми. Забеременеть вне брака — немыслимо. Матерей-одиночек просто не существовало. Мама хотела отослать меня в Филадельфию. Там был приют для незамужних матерей. Я могла бы родить Рамону там, а потом ее удочерили бы — если бы повезло. Может быть, если бы я послушалась, моя девочка была бы жива. Но я не хотела ее отдавать. Я знала, что не смогу. Я взяла родителей измором. И они решили выдать Рамону за свою дочь. Но так никогда и не приняли ее по-настоящему.

Когда она исчезла, я первым делом подумала, а не они ли ее увезли. Но ее исчезновение встревожило их. Я поняла, что они ни при чем. Потом я нашла в лесу ее одежду. Они изо всех сил постарались ее забыть. Как будто ее никогда не бывало. Они никогда о ней не говорили. Кажется, мама даже испытала облегчение.

— Ох, ба!

— Постепенно я поняла, что никогда не узнаю, как это случилось. Я смирилась с ее смертью, но иногда мечтала, что она жива и однажды найдет меня. Постепенно это прошло. Я смирилась даже с тем, что никогда не смогу предать ее тело земле. Но с потерей я так и не смогла смириться.

— Наверное, с таким просто невозможно смириться.

Лизетта повернулась к Джози. Она улыбалась улыбкой женщины, которая и в немыслимой боли упрямо сохраняет крупицы стойкости.

— Потом родилась ты. Малышка Джози. Я была так счастлива.

Джози ответила ей улыбкой. Она придвинулась ближе и положила голову в ложбинку бабушкиного плеча. Эта ложбинка удивительным образом вмещала ее голову и в восемь лет, и в двадцать восемь.

— А папа знал?

— Нет. Никто не знал, только родители и я. Я никому не говорила.

— А что стало с ее отцом?

— Не знаю. Больше я о нем не слышала. Кажется, его послали служить в Корею. Я всегда воображала, что он погиб на войне. Так было проще.

— Джун Спенсер написала ее имя кровью Шерри Госнелл, — сказала Джози. — Вот почему тебе было так плохо, вот почему ты не отвечала на мои звонки. Ты знала? Ты заподозрила Элтона?

Лизетта покачала головой:

— Тогда — нет. Я не догадалась, что это все как-то связано. Просто ее имя напомнило мне всю эту историю. Как будто все было буквально вчера. Прости, что я с тобой не говорила. Я знала, что тебе приходится тяжко, и не хотела делать еще хуже.

— Ох, ба, да разве ты можешь сделать хуже?

Лизетта пожала ее руку.

— А вчера ты приехала и рассказала, что с тобой было и что ты нашла. И тут я все поняла.

— Я лично прослежу, чтобы Элтон Госнелл сел.

После признания она немедленно арестовала его. К сожалению, в таком плохом состоянии и речи не шло о тюрьме, поэтому его решили отвезти в больницу. Смысла в этом не было никакого, сил у него практически не осталось, однако Джози железной рукой организовала переезд в самое ближайшее время, а покуда поставила у двери его комнаты часового. Бессмысленно — ну и что же, но пусть Элтон не забывает, что так и не сумел уйти.

— Он не доживет до тюрьмы, — сказала Лизетта. — Он слишком болен. А я теперь знаю все. Знаю, что стало с моей дорогой Рамоной.

Перед лицом такого горя Джози чувствовала себя лишней и бессильной. Даже в темной камере Ника Госнелла она не была так бессильна. Она была человеком действия. Но горькая память о гибели Рэя и шефа подсказывала: тут ничего не поделаешь. Нет такой силы, которая способна была бы утешить, унять бабушкино горе. Оно неотделимо от Лизетты и пребудет с нею до последнего вздоха. И все-таки Джози спросила:

— Что я могу для тебя сделать, ба?

— Когда найдешь девочку Коулман, ступай на гору и найди мою Рамону. Найди ее для меня, Джози.