Пропавшие девушки

ГЛАВА 6

Джози загуглила адрес Дирка Спенсера и в две минуты отыскала все необходимое. Спенсер жил на вершине горы в жилом комплексе «Брайар-лейн», представлявшем собой кучку модульных домов. Добраться до комплекса можно было лишь по длинному узкому проселку из тех, что змеями тянулись от Дентона сквозь окружавшие город леса. По дороге Джози миновала поворот к Коулманам — оба дома располагались близ одной и той же дороги. На повороте одиноко торчал желтый почтовый ящик, на котором чья-то рука нарисовала птиц-кардиналов; здесь брал свое начало узкий, на одну машину проселок, прорезавший лес и уходивший к дому Коулманов. Джози ожидала увидеть черно-желтые ленты, полицейский автомобиль или новостной фургон у поворота, но дорога была абсолютно пуста.

В «Брайар-лейн» все дома были похожи друг на друга — впрочем, этим страдали почти все новые кварталы Дентона. Три цвета на выбор: кремовый, серый и белый. Некоторые обитатели комплекса в стремлении к индивидуальности заказывали ландшафтный дизайн или украшали лужайку садовыми скульптурами. Серый дом Дирка Спенсера ничем не выделялся на общем фоне. Никаких примечательных черт — не знай Джоан наверняка, решила бы, что в доме никто не живет.

Подъездная дорожка была пуста, но Джози все равно припарковалась у края дороги. Она понятия не имела, кто еще живет в доме — вдруг жена? Приедет, запрет машину, нет, спасибо. Джози несколько раз постучала в дверь, позвонила в звонок, но никто так и не вышел. В доме стояла абсолютная тишина. Ни собачьего лая, ни кошки на окне. Сквозь прозрачные занавески Джози разглядела мебель, но ни единого движения в доме не заметила.

— А его дома нет, — послышался у нее из-за спины женский голос.

Повернувшись, Джози увидела на краю подъездной дорожки седоволосую женщину. Дождя не было, но женщина куталась в болотно-зеленый дождевик, а в руке держала трость. Женщина улыбнулась Джози.

— Разминулись вы. За ним утром приехали, большая такая машина.

Значит, с этими, в «кадиллаке», Спенсер поехал добровольно.

— Вы видели, как он уезжал? — спросила Джози.

— Ну да. Большой такой старый внедорожник приехал, встал в точности где ты. Просигналил два раза, тут-то я в окно и выглянула. Дирк через пару минут выскочил, и сразу в машину.

Значит, он их ждал. А свою машину, должно быть, оставил в гараже.

— Может, оно и к лучшему, что ты его не застала. Зачем лишний раз цапаться? Забыла, где у него запасной ключ, да?

Только тут Джози поняла, что женщина приняла ее за кого-то другого. За человека, который очень неплохо знал Дирка Спенсера. Не успела она ответить, как женщина проковыляла по дорожке, подняла лежавший рядом со ступеньками веранды камень с ладонь величиной и потрясла. Из-под открывшейся в камне крышечки выпал блестящий ключ. Джози быстро наклонилась и подобрала его с земли.

— Спасибо, — сказала она.

Ответом ей была еще одна улыбка. Женщина была совсем близко, и видно было, что лицо ее избороздили морщины, а взгляд был из тех, какие часто можно видеть у человека, который плохо слышит сказанное, но признаваться в этом не хочет, а потому все больше улыбается и кивает.

— Ты волосы перекрасила, — сказала женщина.

Джози улыбнулась в ответ, но промолчала. Если уж ей предстоит выволочка за самовольный визит к Дирку Спенсеру, лучше будет сказать честно, что она никого ни о чем не расспрашивала.

— Тебе идет потемнее, — добавила женщина. Не дождавшись ответа, она добавила: — Жалко, что у вас не сложилось. Он ведь тебя любит.

Джози растянула уголки губ.

— Как это мило с вашей стороны.

— Ты все работаешь в городе, в том ресторане?

— Э-э, нет, — ответила Джози.

Женщина посмотрела на нее долгим взглядом, прищурившись, словно пытаясь сложить головоломку. Джози стояла спокойно, но на верхней губе у нее выступил пот; женщина явно начинала осознавать, что ошиблась. Но тут она улыбнулась снова, и взгляд ее опять стал пустым и равнодушным. Она развернулась и зашаркала прочь по дорожке, к тротуару.

— Сами разбирайтесь, — бросила она через плечо.

Джози хотелось остановить ее и спросить, где живет женщина по имени Рамона, но осеклась. Вдруг бывшая Спенсера и есть эта самая Рамона? Джози помахала вслед женщине, посмотрела, как та медленно бредет между домов, и лишь после этого сунула ключ в замок.

В жилой комнате стояли два разномастных дивана с перекинутыми через спинку пледами. Одна стена была целиком занята книжными полками, непоместившиеся книги стопками громоздились на журнальных столиках. Через диванный подлокотник была небрежно переброшена голубая рубашка. На кофейном столике лежала местная газета — трехдневной давности, — открытая на одной из ранних статей о похищении Изабель Коулман. Рядом стояла кружка с остатками кофе; кофейная гуща в ней превратилась в толстый слой бурой грязи.

Раковина на кухне была забита немытой посудой. Стол усыпан крошками. Рядом с блестящим металлическим тостером валялся столовый нож в следах высохшего сливочного масла. Рядом с тостером торчало из розетки зарядное устройство для телефона, его шнур болтался в воздухе рядом со столом. Джози сделала мысленную пометку: узнать, нашли ли что-нибудь в телефоне Спенсера, и если да, то что именно. На холодильнике висели прижатые магнитами фотографии из разных мест, где, по-видимому, побывал Спенсер: Нью-Йорк, Балтиморская гавань, Зал славы рок-н-ролла в Кливленде, Хершипарк, Сан-Франциско. С большинства фотографий широко улыбался сам Спенсер, а рядом с ним была женщина с длинными каштановыми волосами и голубыми глазами. Ничего общего с Джози, если не считать длинных волос. И к тому же на несколько лет старше, чуть за тридцать может. Видимо, это и есть бывшая подружка, решила Джози. На одной из фотографий она в зеленом фартучке стояла перед баром ресторана, который показался Джози смутно знакомым.

Вперемешку с фотографиями бывшей девушки висели фотографии Дирка с другой женщиной и девочкой-подростком. Эта женщина была старше, лет сорока пяти, раздавшаяся в талии, с жидкими соломенного цвета волосами и темными глазами. Девочка-подросток была похожа на обоих, только кожа чуть темнее, оливкового оттенка. Волосы у нее были темные, как у Дирка.

Джози решила, что это жена и дочь Спенсера. Он, должно быть, в разводе. Интересно, где теперь эти женщина и девочка. Если Спенсер не выживет, кто-то должен будет оповестить ближайших родственников; впрочем, на вид он не жилец, так что, наверное, с ними уже связались. Джози щелкнула на телефон пару фотографий с холодильника Спенсера и заглянула на второй этаж. Большая двуспальная кровать в хозяйской спальне была не застелена. В спальне поменьше на противоположной стороне коридора имелась небольшая аккуратная двуспальная кровать, пыльная тумбочка и комод, но никаких украшений. Комната выглядела нежилой. Ничего интересного. Стараясь ничего не задеть. Джози пошла к выходу. Оказавшись на крыльце, она закрыла дверь и повернула ключ в замке.

— Что ты здесь делаешь, черт возьми?

Голос принадлежал Тринити. Джози застыла. Правая ее рука все еще поворачивала ключ, сердце ухнуло в пятки. Вот влипла. Она сделала глубокий вдох, расправила плечи и развернулась, старательно изображая возмущение и недовольство.

— Нет, это ты что здесь делаешь? — произнесла она.

Тринити была все в той же голубой куртке, что и утром; из-под куртки виднелся край черной, расширяющейся книзу юбки по колено, затем шли длинные стройные ноги в тонких чулках и, наконец, четырехдюймовые каблуки. Что ж, подумала Джози, можно хотя бы не бояться, что Тринити бросится за ней в погоню — на таких-то каблучищах.

Взгляд ее вновь вернулся к лицу Тринити. Джози всегда поражало, насколько они похожи внешне. Они не были родственницами — Тринити выросла за несколько городов отсюда в довольно богатой семье с отцом и матерью, в то время как Джози растила мать-одиночка, так и не сумевшая выбраться из крайней нищеты, — но при этом у обеих были длинные черные как смоль волосы, фарфоровая кожа и удивительные голубые глаза с длинными ресницами. Пальцы Джози потянулись к волосам и поправили прядь, чтобы скрыть длинный рваный шрам, сбегавший сбоку по правой щеке. Шрам этот был самым выразительным признаком разницы между двумя женщинами. Джози благодарила небеса за то, что он находился так близко к уху: если не убирать волосы за ухо и воспользоваться консилером, его было почти и не разглядеть.

Тринити ткнула себя в грудь:

— Я? Я готовлю репортаж. И он станет еще интереснее, когда я добавлю в него копа, который отстранен от работы и ломится в дом жертвы перестрелки.

Джози оглянулась через плечо, но новостного фургона нигде не было видно. По опыту она знала, что иногда Тринити специально велела оператору припарковать фургон за углом, чтобы люди, с которыми она хотела поговорить, не пугались и не отказывались. Тринити была целеустремленной и умела пролезть где угодно. Двумя годами ранее она была на взлете и уже плотно подобралась к роли героини в крупной утренней новостной передаче, но тут на беду некий источник скормил ей фальшивку. Тринити сделала из нее репортаж. Затем выяснилось, что вся история была ложью, и карьера Тринити пошла под откос. Скандал был такой, что попал даже в заголовки крупнейших газет страны. Опозоренная Тринити вернулась в Центральную Пенсильванию и осела на должности разъездного корреспондента небольшой службы новостей, покрывавшей центральную часть штата. Джози подозревала, что Тринити все еще ищет историю, которая поможет ей вновь завоевать благосклонность крупных игроков и зрительской аудитории. Здесь ей не светит, подумала Джози.

— Я не вламывалась, — сказала Джози, вытащила из замка ключ и покачала им перед носом у Тринити.

— Ты знакома с Дирком Спенсером?

— Вроде того, — ответила Джози и хотела обойти Тринити, но та пошла рядом.

— Это не ответ. Так знакома или нет? Я знаю, что ты здесь не официально.

— Уйди с дороги, — сказала Джози. — Я с тобой говорить не обязана.

В руке у Тринити словно по волшебству появился телефон. Глаза у нее сузились.

— Хочешь, я позвоню твоему шефу и спрошу, почему отстраненный от дела детектив выходит из дома Дирка Спенсера спустя буквально пару часов после того, как самого Дирка чуть не убили в бандитской перестрелке на шоссе?

Джози холодно посмотрела в самодовольное, чрезмерно накрашенное лицо Тринити. Очень хотелось отвесить ей пощечину, но именно эта несдержанность и была корнем всех ее проблем. Интересно, подумала она, насколько сильно можно оттолкнуть Тринити, прежде чем она заверещит, что это нападение? Не исключено, что оператор Тринити прячется где-нибудь за рододендроном через дорогу и пишет на диктофон весь разговор.

Ситуация сложилась патовая, поэтому Джози спросила прямо:

— Что тебе нужно?

Тринити медленно опустила телефон.

— Комментарий о женщине, на которую ты набросилась. Расскажи мне об этом со своей точки зрения.

Джози вздохнула.

— Ты же знаешь, что. пока идет следствие, мне ничего нельзя рассказывать.

Тринити страдальчески закатила глаза:

— Ой, эти мне выдумки пиарщиков! Разве ты не хочешь, чтобы все узнали твой взгляд на случившееся?

Джози не хотела. У нее не было ни малейшего желания вываливать случившееся на всеобщее обозрение. На самом деле ей просто хотелось жить дальше. Вернуть на работу, найти Изабель Коулман или выяснить, за что стреляли в Дирка Спенсера.

— Неважно, чего я хочу, — сказала она. — Обсуждать это нельзя.

Тринити уперлась наманикюренной рукой в бок.

— А как насчет сегодняшнего утра? Ты же свидетель. Об этом-то говорить можно?

— Если я расскажу тебе о том, что случилось утром, ты от меня отстанешь?

Тринити на мгновение закусила губу.

— До окончания расследования по поводу чрезмерного применения силы. После этого ничего не обещаю. Наши зрители захотят знать, как все было.

— На камеру говорить не буду.

— Тогда я не отстану.

— Я не могу вот так вот просто дать интервью на камеру. У меня начальство, сама знаешь.

Тринити сказала:

— У меня тоже начальство. И оно требует интервью. Ну, как поступим? Я звоню твоему шефу прямо сейчас или побеседуем о том, что случилось утром?

Джози злилась на себя за то, что дала себя поймать у дома Дирка Спенсера. Шефу это никак не объяснишь. Поэтому она солгала:

— Ладно. После окончания расследования дам тебе эксклюзивное интервью по поводу избыточного применения силы. Но сегодня на камеру разговора не будет. Я просто расскажу тебе, что было утром, а ты забудешь, что видела меня здесь.

В глазах у Тринити мелькнула легчайшая тень удовлетворения.

— Договорились.