РАМАНА ПЕРИЙЯ ПУРАНАМ (внутренний путь 75 старых преданных)

Кунжу Свами

В Мадака Упанишаде сказано: " Я [Self] открывается тому, кого оно выбирает". Когда бы я ни встречал преданного, в Раманашраме или вне его стен, я всегда спрашивал: "Как вы пришли к духовной жизни? Что заставило вас обратиться к духовности?" Единственной целью этого вопроса было дать им понять, что они были призваны. Даже если это стало физической реальностью благодаря случайно прочитанной книге или совету друга, факт в том, что эти вещи происходят потому, что мы были призваны. Одна из важнейших целей изучения жизни святых, мудрецов и ранних преданных Бхагавана это исследовать, как с каждым из них произошёл этот поворотный момент.

Кунжу Свами был одним из таких замечательных мудрецов. На малаялам 'кунжу' означает 'младенец'; его родители души в нём не чаяли, и потому назвали его Кунжу. Он был избран, как был избран каждый из нас. Не исключайте себя, поскольку, если бы это не было так, вы бы сейчас не читали это. Кунжу Свами всегда был весёлым, жизнерадостным, дружелюбным, счастливым; фактически, никто не видел его в каком-либо ином состоянии. Все преданные, которые встречались с Кунжу Свами, уже не могли его забыть. Большая часть знаний о старых преданных, особенно о тех, с кем я не был знаком, была передана мне Кунжу Свами. Мне часто выпадала честь испытывать на себе его сердечное радушие. "Свами, когда я еду за границу давать беседы, вы тот, кто питает меня", говорил я с благодарностью. А он любил повторять: "Да, вся эта информация, которую я даю тебе, это вишайа даана". На санскрите ' вишайа даана' означает 'давать информацию', но ещё 'кормить'. Он был всецело предан Бхагавану с тех самых пор, как пришёл к нему в возрасте девятнадцати лет, и до своих последних дней в Раманашраме, где он скончался в почтенном 'юном' возрасте девяноста шести лет.

Он родился в семье низшей касты. Согласно тогдашней кастовой системе в Индии люди из низшей касты изгонялись из общества. При рождении, когда был составлен его гороскоп, астролог предсказал, что этот ребёнок божественный, и посоветовал особо о нём заботиться. Родители прислушались к этому совету и из своих пяти или шести детей они уделяли ему больше всего внимания. Кунжу Свами очень любил своего отца и ходил за ним по пятам. Часто они ходили купаться в небольшом пруду. В возрасте около трёх лет, когда он уже был способен кое-что понимать, он заметил браминов и санньясинов, стоящих по пояс в воде и повторяющих мантры.

"Отец, а мы можем так же повторять мантры, как они? Почему ты не научишь меня мантре?" с пылким рвением спрашивал он. Его отец качал головой: "Нет, мы — парии. Мантры предназначены для браминов, высшей касты, и для санньясинов. Мы не можем их повторять". Мальчик был чрезвычайно удручён, скрывая слёзы. В ту ночь Господь Шива явился к нему во сне и сказал: "Дитя моё, я посвящаю тебя в мантру. Повторяй Ом Нама Шивайа". Мальчик начал повторять это, как только проснулся. Через несколько дней, когда отец снова взял его на пруд, он увидел, как люди достают священный пепел из холщовых мешочков и наносят его на себя. Он возбуждённо обратился к отцу: "Отец, я тоже хочу иметь такой же мешочек со священным пеплом!" "Нет, сынок, мы вне каст, нам не положено наносить на себя священный пепел и носить такие мешочки", ответил его отец. И снова Кунжу Свами был очень расстроен, услышав это. Но и в этот раз Господь Шива явился ему во сне, указал на дерево и сказал: "Дитя моё, иди к этому дереву, под ним ты найдёшь несколько монет. Возьми их и купи мешочек со священным пеплом". На следующий день он поспешил на то место и обнаружил там три четверти анны (тогдашняя индийская валюта). Он показал их отцу и рассказал о случившемся. "Значит, это заповедь Шивы", сказал его отец. "Иди в магазин и купи мешочек". Кунжу Свами с радостью повиновался.

Спустя год пятилетнему Кунжу Свами захотелось иметь чётки. Индусы, особенно санньясины, пользуются чётками, сделанными из зёрен рудракши (семена дерева, растущего в основном в Непале), и считают их очень священными. Он не осмеливался сказать об этом отцу, боясь услышать, что ему нельзя их иметь, потому что они вне каст. Он стал горячо молиться Шиве: "Пожалуйста, дай мне чётки". Однажды он возвращался с другом с купания в пруду, и его друг вдруг вспомнил, что у него есть какая-то работа и что он должен вернуться. Кунжу Свами продолжал идти в одиночестве и вдруг заметил нечто странное: раскрытый цветок лотоса посреди улицы. Он нагнулся, чтобы подобрать его, а в нём лежало ожерелье из семян рудракши, нанизанных на золотую нить! Он в возбуждении побежал домой и показал это своему отцу. Отец, теперь полностью убеждённый, что его сын особенный, своими руками с радостью повесил чётки на шею Кунжу Свами.

К десяти годам мальчик был полностью поглощён преданностью Шиве. Как-то отец взял его в соседнюю деревню слушать истории о Шиве, называемые Тирувилаядал Пуранам. Тирувилаядал на тамили означает 'священная игра', и эти истории касались всех деяний Господа, включая его игры с преданными и их благословление. Кунжу внимательно слушал эти истории, жадно впитывая каждое слово. По возвращении домой отец попросил его рассказать услышанное матери, и мальчик повторил истории слово в слово. Вся семья была поражена его исключительной памятью. На следующий день отец собрал односельчан, и мальчик ошеломил всех своим рассказом. Вскоре другие жители деревни стали брать его на духовные лекции, и он стал исполнять роль человека-магнитофона! Ещё более поразительным было то, что он мог запоминать речь не только на своём родном языке малаялам, но на любом другом языке, включая тамильский и санскрит.

Его отец всё больше и больше был озабочен чудесными случаями, окружавшими жизнь Кунжу. Чувствуя, что его сын должен быть как следует обучен, он привёл его к некому Куппанди Свами, бывшему тогда в их деревне. Куппанди Свами высмеял его сиддхи и сказал Кунжу: "Не потворствуй им. Они тебе не помогут. Это не та цель, ради которой Господь пришёл к тебе во сне и дал тебе всё это". Мальчик упал ему в ноги и взмолился: "Прошу вас, научите меня". Куппанди Свами, мастер многих искусств, таких как магия, астрология, медицина и Веданта, согласился. Он сказал ему: "Выбери какое-нибудь одно искусство, и я научу тебя". "Свами, вы выберите для меня", робко ответил мальчик. Учитель ответил: "Я не буду за тебя выбирать. Ты сам должен участвовать". В конце концов, они написали названия предметов на листочках бумаги и тянули жребий. Мальчик вытянул Веданту, и это стало предметом его изучения. (Для меня это верное доказательство, что Господь ведёт нас — ты должен только верить.)

Свами начал учить его Кайвалья Наванитам, что означает 'взбитое масло освобождения'. (Бхагаван очень любил эту книгу.) Знание подобно сливкам. Когда мы достаточно долго взбиваем сливки, мы получаем масло. И потому, когда мы, прочитав что-либо, включая писания, поняли это и добросовестно применили на практике, это даёт нам настоящее 'масло', или истину в прямом переживании. Кунжу Свами учился очень старательно и, благодаря своей феноменальной памяти, смог выучить двадцать стихов в первый же день. За пять дней он запомнил всю книгу. Но его отец сказал: "Этого не достаточно. Ты должен знать смысл". Кунжу вернулся к Куппанди Свами, и тот научил его смыслу. Когда Куппанди Свами пришла пора уходить, он вверил Кунжу другому свами, который хорошо знал Йогу Вашишту. Обучив его ей, новый учитель сказал: "Не достаточно того, что ты запомнишь это и поймёшь смысл. Это нужно ещё и практиковать".

Он начал практиковать эти учения, но всё-таки не чувствовал удовлетворённости. Спустя несколько лет Куппанди Свами вернулся из своего странствования и застал Кунжу в подавленном состоянии. "Почему ты такой удручённый?" спросил он. "Свами, то, что я практикую, не даёт мне удовлетворения. Я читал в писаниях и в наших пуранах, что в древние ведические времена повсюду жили махарши, которые всего лишь одним взглядом передавали переживание Я. А сейчас таких махарши нет?" спросил Кунжу. Куппанди Свами ответил: "Да, есть один мудрец и теперь. Зовут его Рамана Махарши". Как только Кунжу услышал имя Рамана Махарши, он погрузился в состояние экстаза. Через несколько минут он пришёл в себя и спросил: "Свами, вы видели этого Раману Махарши?" "Да, я был у Аруначалы и видел его", ответил учитель. "Я хочу поехать туда", заявил Кунжу.

Куппанди Свами был учителем весьма высокого уровня и имел сотни учеников. У него было предвестие, что через два года он уйдёт в джива самадхи, погребение заживо, и что Кунжу должен закрыть его гробницу. И он сказал Кунжу: "Пожалуйста, подожди два года. Я выбрал тебя для этой цели, потому что ты благословлён Господом Шивой. А до той поры я буду тебя учить". Примерно в то же время к Кунжу пришёл его друг из другой деревни, Рамакришнан. Кунжу сказал ему: "По крайней мере, ты пойдёшь к Рамане Махарщи и увидишь его первым. Я расскажу тебе, как туда добраться". Наконец, настал день, когда Куппанди Свами должен был войти в джива самадхи. Собралась целая толпа в предвкушении ожидающего их чуда. Была вырыта яма, и учитель сказал Кунжу, что тот должен положить плиту на могилу. "Как я узнаю, когда это сделать?" спросил Кунжу. "После того, как я войду в самадхи, ты увидишь, как моя голова вдруг начнёт трястись. Это будет тебе знаком", дал указания Куппанди Свами. "Когда это должно случиться?" — спросил Кунжу. "Это произойдёт через полчаса после того, как я войду в самадхи", ответил учитель. Прошло полчаса, потом час, полтора часа, два, но ничего не происходило. Вдруг Куппанди Свами выскочил из ямы и побежал, Кунжу — за ним. Пробежав почти милю, Куппанди Свами остановился под деревом. Кунжу упал к его ногам: "Свами, что случилось?" "Не знаю. Я никого не собирался обманывать. У меня было предвестие, и время было назначено — не мной. Это было предписано. Что-то пошло не так, а это означает, что я и дальше буду выполнять садхану. Я уйду в странствие и не вернусь. Иди к Рамане Махарши. Благословляю тебя, дитя моё". С этими словами учитель покинул своего ученика.

Неудача Свами войти в джива самадхи стала сенсацией. Но вскоре возбуждение улеглось. Кунжу был убит горем, что его упагуру постигла неудача, и он ушёл. Его отец сжалился над ним и сказал: "Сынок, ты жил с Куппанди Свами. Ты кому-нибудь должен денег?" "Да, отец, я должен одному человеку пять рупий", ответил Кунжу. "Вот, возьми эти деньги и верни их", и отец силой втолкнул пять рупий в его ладонь. Кунжу почувствовал, что сам Господь Шива даёт ему деньги на поездку в Тируваннамалай.

К тому времени, а то был примерно январь 1920 года, Кунжу был очень популярен как в своей деревне, так и в округе. Желая избежать праздного любопытства, он дождался ночи, чтобы ускользнуть незаметно. Он добежал до станции, но обнаружил, что опоздал на поезд. Переждав в укромном месте, он сел в следующий поезд до Катпади. В Катпади он узнал, что опять опоздал на поезд до Тируваннамалая. Следующий поезд был в шесть вечера, и ему пришлось ждать весь день. В пять часов, когда он пошёл покупать билет, ему сказали, что в Тируваннамалае разразилась бубонная чума, и поэтому сходить там запрещено. Удручённый, он обратился к стоящему рядом с ним человеку: "Что же делать? Я хочу поехать в Тируваннамалай". "Тирукойлур — следующая станция после Тируваннамалая. Возьми билет до Тирукойлура, и когда поезд будет проезжать Тируваннамалай, спрыгни с поезда, вот и всё", посоветовал незнакомец.

Но когда Кунжу пошёл покупать билет, он обнаружил, что денег у него хватает только до Тируваннамалая. Ему нужно было ещё четыре анны, чтобы купить билет до Тирукойлура. Расстроенный, не представляя, что теперь делать, он стал молиться Бхагавану. Тут его взгляд упал на рельсы перед ним. Между двумя шпалами лежала монета в четыре анны. Обрадованный, он поднял монету, купил билет, и наконец, сел в поезд до Тирукойлура. Они должны были прибыть на станцию Тируваннамалая в девять тридцать вечера. Будучи законопослушным и правдивым молодым человеком, Кунжу очень боялся нарушить правила и сойти на запрещённой станции. Вдруг какой-то мужчина, сидящий возле него, взял его за руку и сказал: "Я схожу в Тируваннамалае. Тебе тоже выходить", и потянул его за собой. Вдвоём они тайком вышли в ночь. Позже, вспоминая, как всё прошло, Кунжу Свами говорил: "Если бы я не опоздал на утренний поезд, я не смог бы тайком выйти в Тируваннамалае. Всё было идеально: я не хотел нарушать правила, но кто-то взял меня за руку и вывел. Я шёл за ним до города, до открытого крыльца храма, где мы оба уснули. Когда я проснулся наутро, человек, который мне помог, исчез. Кто ещё это мог быть, кроме моего Бхагавана?"

Прохожие показали Кунжу Свами дорогу на гору к Бхагавану. Там было три тропинки, и он не знал, по какой идти. (Это символично для всех ищущих: когда мы хотим достичь истины, мы сталкиваемся с сомнениями, проблемами и препятствиями. Но если наша вера крепка, это тоже будет разрешено самой истиной. Всё, что нам нужно это упорство, однонаправленность ума и вера.) Он выбрал одну из тропинок, на которой встретил здоровенного свами со спутанными волосами и бородой. Кунжу Свами немного испугался, так как читал в мифологии о риши, которые только проклинают. Он побежал назад и встретил незнакомца, который спросил, куда он направляется. "Я хочу попасть к Рамане Махарши", ответил он. "Иди по этой тропинке", сказал незнакомец. По дороге наверх чуть выше пещеры Вирупакша он увидел небольшую хижину. Там жила Мудальяр Паати, которая каждый день кормила Бхагавана. Увидев юношу, она спросила: "Куда ты идёшь?" "Я хочу получить даршан Раманы Махарши", ответил Кунжу Свами. "Иди по этой тропинке, окунись в том ручье, а потом иди к Махарши. Мы понесём ему еду, и для тебя принесём немного".

По дороге в Скандашрам, он задумался: "Как я могу отдать почтение своему мастеру? Ведь я увижу его впервые!" Добравшись до Скандашрама, он увидел сидящего Бхагавана и трёх человек, простирающихся перед ним. Одним из них был его друг Рамакришнан, двое других были Перумал Свами и Свами Акхандананда."Вот так же и я воздам ему почтение", сказал себе Кунжу Свами. Он тоже простёрся перед Бхагаваном и стал ждать, поскольку читал в Кайвалья Наванитам и Джняна Вашишта, что гуру заговорит первым и даст упадешу, а до тех пор говорить не следует. В это время Бхагаван повернулся к женщине, которая истово плакала, и спросил её: "Что же ты плачешь? Ты потеряла одного сына, но вот пришёл другой". Женщиной была ни кто иная, как мать Бхагавана, Алагамма. Гораздо позже Кунжу Свами узнал, что в то утро от чумы умер человек по имени Аннамалай Свами, которого мать Бхагавана очень любила, так как он много служил ей и всем остальным в Скандашраме. Немного погодя Бхагаван принёс угольную печку, небольшой кувшин и какие-то продукты. Кунжу Свами читал, что мудрецы готовят магические зелья, лишь выпив которое человек мог достигнуть мокши. "Как мне повезло! Мой мастер Рамана Махарши приготовит зелье и даст его мне в первый же день!" Бхагаван сварил зелье, подождал, пока оно остынет, и поднял стоящую тут же корзину. Под ней, свалившись в кучу, лежали четыре щенка. Зельем, которое варил Бхагаван, оказалась всего лишь каша для них! Щенки стали в беспорядке разбегаться, и Бхагаван крикнул Кунжу Свами: "Лови этих четверых!" Кунжу Свами повиновался, пока Бхагаван готовился подать им кашу в маленькой тарелке. Позже Кунжу Свами говорил: "То была моя первая упадеша — благодаря ей я понял, что должен держаться за четыре махаваакьи". (В писаниях есть четыре фразы, которые все индусы почитают как высшую мудрость. Они называются махаваакьи. Вот они: Праджнанам Брахма, Ахам Брахасми, Тат Твам Аси и Айам Атма Брахма. Праджнанам Брахма означает 'Сознание есть Брахман'. Ахам Брахасми означает 'Я есть осознавание'. Тат Твам Аси означает 'Ты есть То' и Айя Атма Брахма означает 'Я есть сознание, как индивидуальное, так и космическое'.) "Теперь отпускай их одного за другим", приказал мастер. Кунжу Свами одного за другим отпустил щенят. Он понял значение и этой упадеши: глубоко усвоив все четыре махавакьи, он должен позволить каждому утверждению отпасть, пока не останется лишь истинное состояние Я. Он был в экстазе, что учитель преподал ему высшее учение. Все щенки жадно принялись лакать кашу. Насытившись, один из них сделал на полу лужу, и Бхагаван принёс мешковину и вытер пол. Другой щенок, побродив вокруг, сделал то же самое. Тогда Кунжу Свами подумал: "Бхагаван не должен этого делать. Я бы хотел выполнить эту службу". Бхагаван повернулся к нему и сказал: "Хочешь вытереть? Давай". Значит, третьей полученной им упадешей было 'приберись'. Кунжу Свами понял это так: "Всегда держи ум в чистоте". Он прилежно следовал этим правилам всю свою жизнь и обрёл много радости.

Он пробыл с Бхагаваном восемнадцать дней, когда однажды Бхагаван спросил его: "Что вы делаете в качестве садханы?" "Я повторяю панчакшари мантру Ом Нама Шивайя", ответил Кунжу Свами. "Продолжайте это делать", одобрительно кивнул Бхагаван. Кунжу Свами следовал этому указанию, и через восемнадцать дней почувствовал, что в присутствии Бхагавана он испытал переживание Я. Он подумал, что негоже быть обузой для ашрама, и решил вместе со своим другом Рамакришнаном вернуться домой и жить там в этом состоянии блаженства. Но по возвращении их состояние блаженства мало по малу стало угасать, и они вновь оказались в своём прежнем состоянии. Они поняли, что должны вернуться к физическому присутствию Бхагавана. Когда Кунжу Свами первый раз уезжал в Тируваннамалай, он сделал это, ничего не сказав своим родителям, но на этот раз он получил их благословение.

В Индии мы глубоко верим в служение гуру, пребывая в непосредственной близости к нему и ожидая его наставлений. Когда Кунжу Свами и Рамакришнан пришли Скандашрам, они также страстно желали служить мастеру. К счастью, Перумал Свами, личный служитель Бхагавана, передал им свои обязанности, так как сам отправляется в паломничество. Обязанностями Перумал Свами были массировать стопы Бхагавана и купать его. Кунжу Свами был счастлив, что его молитвы были услышаны, и решил во что бы то ни стало никогда не покидать своего мастера и выполнять любую службу, какую мастер ни скажет.

Он спросил Бхагавана: "Почему я потерял состояние блаженства и снова стал несчастным, когда вернулся в свою деревню? Что я должен делать, чтобы преодолеть свои заблуждения и таким образом обрести ясность?" Бхагаван выслушал его вопросы с улыбкой и ответил: "Вы изучали Кайвалья Наванитам, где в одном из стихов говорится, что когда человек исследует и в результате начинает видеть индивидуальное 'я', таким образом, трансцендируя его в его субстрат, в вечное Я, он сам становится субстратом, самим Я. Если всегда оставаться как Я, не будет больше рождений и смертей". "Как я могу оставаться в Я?" спросил Кунжу Свами. "Сначала узнайте, кто вы", ответил гуру. Кунжу Свами спросил: "Как я могу узнать, кто я?" "Увидьте, откуда появляются мысли", сказал Бхагаван. "Но как это сделать?" настаивал Кунжу Свами. Бхагаван ответил: "Разверните свой ум внутрь и будьте сердцем". Затем, устремив свой милостивый взгляд на Кунжу Свами, он вернулся в своё естественное состояние молчания. В тот же миг возбуждение и смятение Кунжу Свами исчезли, и он испытал покой и блаженство, каких никогда не испытывал прежде.

Потом Кунжу Свами снова спросил: "Бхагаван, как и почему я утерял переживание блаженства, когда вернулся в свою деревню?" Бхагаван снова процитировал из Кайвалья Наванитам: "Переживание Я может появиться как проблеск в присутствии гуру, но оно может длиться недолго. Сомнения возникают снова и снова. Чтобы прояснить их, ученик должен продолжать учиться, созерцать и практиковать. Учение или слушание это сравана, созерцание это манана, и, наконец, практикование этого — нидидьяасана. Сравана, манана и нидидьяасана должны выполняться, пока не исчезнет различие между знаемым, знающим и знанием. Не должно быть разницы, нет другого совсем". После того как Бхагаван объяснил ему это, Кунжу Свами решил оставаться в его присутствии и выполнять практики, которые он предпишет. Он обнаружил, что если в уме возникает какое-либо сомнение, оно рассеивается при простом прослушивании ответов Бхагавана на вопросы других. Ему нечасто приходилось самому задавать вопросы.

В Скандашраме день обычно начинался в четыре утра. Мать Бхагавана просыпалась и начинала петь религиозные песни. В пять выходил Бхагаван и все преданные пели Акшараманамалай. Еду либо готовил Сама Татха, либо приносила Эчамма. В восемь все садились есть. Остальное время проводилось в медитации, чтении Рибху Гиты или Кайвалья Наванитам. Бхагаван в основном оставался в молчании. Кунжу Свами рассказал мне несколько интересных фактов о Бхагаване. По его словам, Бхагаван никогда не лежал полностью вытянувшись — он всегда полулежал. Также Бхагаван был очень бережливым. Зубной порошок делали каждый день, клали в свёрток и давали ему каждое утро. Если Бхагаван находил, что там было больше, чем нужно, он клал избыток обратно в свёрток, с тем, чтобы получить это на следующий день. Кунжу Свами говорил, что бережливость Бхагавана не прекращалась даже во время принятия ванн. Бхагаван набирал в ладонь чуть-чуть масла, добавлял горячей воды, чтобы сделать пасту, а затем растирал по всему телу. Так как он не мог достать спины, Кунжу Свами делал это за него.

В Скандашраме есть небольшая платформа, выходящая на город Тируваннамалай — в те времена там был только камень. Бхагаван сидел на нём и чистил зубы. Бывало очень холодно, а Бхагаван носил только набедренную повязку. Кунжу Свами думал, что ему нельзя сидеть на утреннем холоде, но Бхагаван продолжал так делать. Только потом он узнал причину: Была одна женщина по имени Собхагьямма, которая приходила в Скандашрам каждый день. Она уже состарилась, но приняла обет, что не будет готовить, есть и даже мыться, не получив сперва даршан Бхагавана. Как-то раз один день её не было, и Бхагаван спросил её: "Почему вы не приходили вчера?" Она ответила: "Бхагаван, мне несказанно повезло получить ваш даршан прямо из своего дома. Когда вы сидели снаружи на каменной плите, я могла вас видеть". И с того дня впредь, шёл ли дождь или стоял холод, Бхагаван садился на тот камень, чтобы Собхагьямма могла получить его ежедневный даршан.

В Скандашраме каждый день был священным. Бхагаван познакомил Кунжу Свами с Кавьякантой Ганапати Муни. Кунжу Свами действительно был свидетелем капала бхеда — как горячий пар исходил из макушки Кавьяканты. Он положил руку ему на голову и нашёл её очень горячей. Кавьяканта, чтобы облегчить расстройство, вызванное этим интенсивным жаром, взял руку Бхагавана и положил её себе на голову. Это дало ему ощущение прохлады, таким образом, уменьшив боль и недомогание. Позже в отношении данного случая Бхагаван сказал Кунжу Свами: "Он рассказал нам об этом опыте. Но кому я мог рассказать?" Тогда кто-то спросил: "Бхагаван, у вас тоже был такой опыт?" Бхагаван только проворчал, ни подтверждая, ни отрицая этого факта.

Наяна описал Кунжу Свами духовный статус Бхагавана как сахаджа ништа. Он объяснил, что согласно писаниям все духовные ищущие вырастают либо из силы, либо из покоя. Многие мудрецы, как Мира, Ади Шанкара и Свами Вивекананда развили силу, и не могли сдерживать себя, экстатически выражая её через свои песни и речи. Бхагаван, с другой стороны, был тем, кто укоренился в покое и отказывался даже хоть на чуточку сдвинуться от Аруначалы. А это признак сахаджа ништа: оставаться таким, как есть. Вот почему К.К.Намбияр, старый преданный, называл Бхагавана 'Малаяй Мулунги' — тот, кто проглотил гору!

В то время в Керала жил один мудрец по имени Нараяна Гуру, который был так прославлен, что даже Махатма Ганди почитал за честь провести с ним несколько минут. Этот мудрец редко куда-либо ходил. В сущности, другие мудрецы приходили к нему засвидетельствовать своё почтение. Тем не менее, он нанёс визит Бхагавану вместе со своими учениками. Бхагаван говорил с ним на малаялам, сердечно принял его и пригласил разделить трапезу. Нараяна радостно ответил на тамили: "О, да! Мы разделим прасад Махарши". Тогда Бхагаван устремил на него свой взгляд милости и долгое время они сидели, обмениваясь экстатическим молчанием. Когда настало время уходить, Нараяна Гуру, глядя на состояние сахаджа самадхи Бхагавана, сказал на малаялам: "Да будет так". Это утверждение было истолковано как молитва сахаджа ниште. Но согласно преданным Нараяны Гуру и его работам, он сам был в таком же состоянии. Тут же Нараяна Гуру написал пять стихов на санскрите под названием Нирвритти Панчакам, восхваляя состояние сахаджа ништа.

Спускаясь с горы со своими учениками, Нараяна Гуру пребывал в экстазе. Он повернулся к ученикам и сказал радостно: "Махарши это раджа сарпам, королевская кобра". На индуистском религиозном и духовном языке святых часто называют сарпам или кобрами. Нараяна Гуру, сам святой, назвал Бхагавана не просто ещё одной коброй — он дал ему возвышенный титул королевской кобры. Эта истина излилась из его сердца. Он подозвал двух своих учеников, богача и учёного, и сказал им эти красивые слова: "Духовное состояние Махарши таково, что даже одного его взгляда достаточно, чтобы освободить любого. Сейчас он неизвестен миру, как лампа, спрятанная в горшке. Он должен получить признание, чтобы его духовное сокровище могло стать добычей многих преследователей истины. Вы оба должны оставаться здесь в течении шести месяцев и принимать необходимые меры для обеспечения едой и жильём множество прибывающих пилигримов, дабы позволить им посещать Махарши каждый день и получать духовную пользу. Пусть о пробуждении Махарши узнают в кругах учёных и серьёзных ищущих посредством ваших рассказов о нём". Он был настолько очарован Бхагаваном, что по возвращении в Керала написал ещё пять стихов под названием Муничарья Панчакам.

Вернувшись к себе, Нараяна Гуру заболел. Узнав об этом, Бхагаван дал Кунжу Свами лимон и сказал: "Иди и отдай ему это". Получив лимон, Нараяна Гуру благоговейно приложил его к своим глазам, голове и груди. Он плакал оттого, что Бхагаван прислал ему этот прасад. Когда к нему приходил посетитель из Тамил Наду, он спрашивал: "Вы получили даршан Бхагавана Раманы Махарши?" Если ответом было 'нет', он повышал голос: "Зачем вы пришли сюда? Вы должны вернуться и получить даршан там". Зная, что Нараяна Гуру должен был достигнуть махасамадхи, Бхагаван также проинструктировал Кунжу Свами, как сохранить тело Нараяны Гуру. Нараяна Гуру был джняни, реализованным святым, и Бхагаван хотел, чтобы его гробница была построена соответственно. Кунжу Свами должен был доложить Бхагавану, построена ли гробница должным образом. Позднее, когда весть о кончине Нараяны Гуру достигла Бхагавана, он сказал: "Нараяна Гуру это пурна пуруша, полностью расцветшая душа".

Кунжу Свами говорил, что Бхагаван был с ним очень естественным и спонтанным. Часто Бхагаван впадал в самадхи, из которого его трудно было вывести. Когда это случалось, три или четыре человека начинали дуть в раковины Бхагавану прямо в уши, пока спустя много времени, Бхагаван не выходил из самадхи. Эта практика продолжалась до некоторых пор и после перехода Бхагавана в Раманашрам. В писаниях утверждается о двух способах воздействия на ум: дуть в раковину и звонить в колокол. Раковина выводит наружу подавленный ум. Это даже можно применить к ненормальным людям — вернуть их ум обратно к нормальности. Звон колокола разворачивает ум вовнутрь. Вот почему в храмах и церквях есть колокола; это не просто ритуал, это способ успокоить ум и развернуть его вовнутрь.

Когда скончалась мать Бхагавана, Кунжу Свами вместе с другими нёс её тело с горы к месту теперешнего Раманашрама. На месте погребения Матери был сооружён навес из пальмовых листьев, и брат Бхагавана Ниранджанананда Свами с Дандапани Свами оставались там. Иногда у них набирались ингредиенты для доса[16]*, и они сообщали Кунжу Свами, чтобы он остался на ночь и позавтракал с ними на следующее утро. В Скандаршаме такие свежеприготовленные блюда считались роскошью. Они посылали также немного доса Бхагавану. Кунжу Свами просыпался рано утром, присоединялся к ним и начинал мыть посуду. Однажды какой-то человек, завёрнутый в материю, остановился позади него и спросил: "Есть ли еда для гостя?" Кунжу Свами обернулся и увидел, что это никто иной, как Бхагаван подшучивает над ним. Кунжу Свами с уважением ответил: "Бхагаван, вы пришли как раз вовремя. Мы готовим доса, прошу вас, оставайтесь".

Была ещё одна женщина, которая приступала к повседневным делам только после даршана Бхагавана. Когда она узнала, что Бхагаван перешёл жить в теперешний Раманашрам, который тогда был только соломенным навесом, она упрашивала его: "Оставайтесь здесь. Я хочу готовить еду и кормить вас". Бхагаван уступил. На следующий день кто-то сказал: "Мы хотим дать вам бхикшу". (На санскрите бхикша означает 'давать милостыню', но буквальное значение этого слова 'устраивать пир'.) Было обычным делом, когда люди, дававшие бхикшу, просили Бхагавана обойти с ними вокруг горы. Бхагаван ходил медленно, поэтому обход занимал всю ночь. Вскоре люди стали просить его оставаться в нынешнем Раманашраме. Однажды подносили бхикшу пять дней подряд, и Кунжу Свами пытался остановить следующего человека, так как Бхагаван ходил вокруг горы уже пять ночей. Но Бхагаван посмотрел на него строго, давая понять, что никто не должен знать, что он пять ночей не спал. В конце концов, к исходу седьмого дня Кунжу Свами не выдержал. Он подошёл к Бхагавану и запротестовал: "Бхагаван, вы вообще не спите. Разве вам не нужен отдых? Почему вы не позволяете мне остановить этих людей?" Бхагаван милостиво посмотрел на него и сказал: "Что такое сон? Сон это лишь отдых ума. Только если ум существует, ему нужно давать отдых. Где ум? Конечно, я понимаю, что если веки открыты двадцать четыре часа подряд, они напрягаются, и глаза начинают болеть. Но если просто какое-то время побыть с закрытыми глазами, этот вопрос тоже решён. Тогда в чём проблема?"

После того, как Бхагаван перешёл жить к самадхи Матери, преданные из города продолжали давать ему бхикшу. Кунжу Свами и Рамакришна Свами, которые были назначены охранять Скандашрам, начали сетовать о длительном отсутствии Бхагавана. "Мы пришли сюда ради Бхагавана, а не для того, чтобы просто охранять дом на горе", думали они угрюмо. Поэтому они украдкой спускались, чтобы побыть с Бхагаваном. Заметив это, Бхагаван однажды сказал: "Пойдёмте все вокруг горы". После обхода Кунжу Свами и Рамакришна Свами вернулись в Скандашрам, а Бхагаван с остальными — в Раманашрам. Спустя час или около того Кунжу Свами и Рамакришна Свами прибежали в Раманашрам с криком: "Бхагаван, воры залезли в Скандашрам и всё похитили! Всё, что там оставалось — всё украли!" Бхагаван ответил невозмутимо: "Это хорошо. Теперь нет нужды охранять тот дом; вы можете тоже спуститься и жить здесь". Так начал развиваться Раманашрам. Он начинался с простого навеса из пальмовых листьев с низкой платформой, на которой возлежал Бхагаван. Шесть или семь преданных ложились рядом с ним на матах из кокосовых листьев. Кунжу Свами говорил, что то были самые прекрасные дни, потому что они могли находиться рядом со своим гуру, когда он ночи напролёт делился с ними перлами мудрости.

С другой стороны, частенько бывало, что им нечего было есть. Великолепие Бхагавана только начинало распространяться, и многие ещё не знали о его существовании и не приносили ему подношения или еду. Бхагавану было чуть больше сорока, тогда как Кунжу Свами и Рамакришна Свами были двадцатилетними молодыми людьми. Они все энергично работали, но часто ходили голодными. Согласно индуистским обычаям человек должен соблюдать полный пост на экадаши, одиннадцатый день из каждых двух недель. Это компенсировалось пиром на двадаши, двенадцатый день. Когда у них не было еды, Бхагаван веселил их: "Сегодня мы празднуем экадаши". Когда через день или два кто-нибудь из преданных приносил еды в избытке, тогда Бхагаван говорил: "Сегодня у нас двадаши". Иногда риса было недостаточно, чтобы накормить десять человек. Бхагаван подбадривал их и вёл в лес. Он знал всё о различных травах, и просил учеников собирать их, рассказывая об их медицинских свойствах и о том, как их готовить. В Южной Индии рис едят как основное блюдо, а овощи как гарнир. Бхагаван говорил: "Почему рис всегда должен быть основным блюдом? Сегодня у нас будут овощи в качестве основного блюда, а рис в качестве гарнира!"

Кунжу Свами говорил, что они никогда не чувствовали усталости, даже если у них не было простейших удобств. Бхагаван прививал им собственную невозмутимость. Как большинство высокоразвитых существ, Бхагаван никогда не обращал внимания на то, достаточно еды или нет. Но ещё красота Бхагавана была в том, что он и своим ученикам передавал это состояние титикши (терпимости). Кунжу Свами говорил: "Бхагаван ушёл из Мадурая шестнадцатилетним парнем прямо из школы. Он не мог успеть многому научиться, но у него был особый дар. Он знал, как плести красивые гирлянды из цветов, как сшить тарелку из сухих листьев. Он также умел отлично стряпать и мог приготовить множество разных блюд". Кунжу Свами часто удивлялся, где Бхагаван научился всему этому.

В те дни бхикша, которую подносили люди, могла состоять из пяти рупий, немного риса, дала[17] и овощей. Единственным условием было то, чтобы Бхагаван обошёл вокруг горы с тем человеком, который давал бхикшу в тот день. Всем это очень нравилось, включая семь или восемь обитателей ашрама. Для них сопровождать Бхагавана на гирипродакшине означало идти вместе с Богом. Кунжу Свами однажды сказал мне: "Мы чувствовали, что идём с не одним из своих друзей, или со святым, но с самим верховным божеством, шагающим на двух ногах, с руками и головой".

Старый Холл, который сейчас используется для медитации в Раманашраме, был построен в 1926 году. Кунжу Свами был очень этому рад, поскольку Бхагаван мог иметь кушетку, хотя самому Бхагавану это не нравилось. Он говорил: "Я предпочёл бы спать на скале". Когда преданные положили на кушетку новую бархатную подушку, Бхагаван сказал: "Эта бархатная подушка приятна только для вас. Для меня это постель из шипов. Я предпочитаю сидеть на камне". И всё-таки Кунжу Свами был очень рад, что Бхагаван мог иметь удобство в виде кушетки. И здесь преданные спали в том же помещении, что и Бхагаван.

В Раманашраме жило несколько собак, и Кунжу Свами предполагал, что их недолюбливают, потому что они были очень надоедливы. Холл, где они спали, был также кухней, столовой и приёмной. Эти собаки тоже там спали. Бхагаван знал, что они доставляют неудобство некоторым из преданных, поэтому он загонял их под свою кушетку. Ночью он выводил их на прогулку, а затем, вернувшись, говорил: "Залезайте под кушетку! Кое-кто будет недоволен, если вы останетесь снаружи. Давайте, полезайте!" Бхагаван работал наравне со своими преданными. Все ежедневные работы, включая возделывание сада, резку овощей, приготовление пищи, уборку и даже каменную кладку, тоже выполнялись Бхагаваном. Он таскал камни и мешал глину с водой для раствора, чтобы построить стены. Когда мастер работал в компании с учениками, они чувствовали себя омоложёнными и счастливыми.

Однажды, когда Бхагаван сидел среди своих преданных, он вдруг встал и быстро зашагал к горе. Кунжу Свами рассказывал: "Мне было очень любопытно. Обычно Бхагаван не совершал ничего непредсказуемого. В тех редких случаях, когда это происходило, за этим всегда стояло нечто значительное". Кунжу Свами ожидал, что Бхагаван подзовёт его, но гуру ушёл один. С расстояния он видел Бхагавана, окружённого обезьянами. Спустя примерно полчаса Бхагаван вернулся с распухшими от слёз глазами. "Мы были встревожены и спросили, что случилось". Бхагаван сказал: "Эти обезьяны искали меня в Скандашраме. Когда я ушёл, они обыскали всю гору, подвергая свою жизнь опасности. Обезьяны живут кланами, и если они вторгаются на чужую территорию, конкуренты могут их убить. Эти обезьяны пришли со своими детёнышами, рискуя жизнью, и уговаривали меня вернуться в Скандашрам, потому что им там меня не хватает. Мне потребовалось много времени, чтобы убедить их. Я объяснил свою ситуацию и попросил их вернуться назад. Я дал им слово, что путь назад будет безопасным." Когда бы Кунжу Свами ни рассказывал этот случай, он плакал навзрыд, потому что это позволило ему, и нам, увидеть живое единство Бхагавана с животным миром. Бхагаван часто подчеркивал: "Какая разница между животными, птицами и нами? Птицы носят птичье тело, животные носят животное тело, а мы носим человеческое тело. Мы все носим разные тела как разные рубахи, но в реальности мы все одно и то же существо". Кунжу Свами любил животных и замечал, как Бхагаван к ним относится. Так он стал источником всех историй об отношениях мастера с животными и птицами.

Если вы придёте в Раманашрам, вы увидите четыре гробницы животных. Бхагаван относился к животным точно так же, как он относился к людям, не было абсолютно никакой разницы. И точно так же, как он подарил освобождение своей матери, он подарил мукти оленю, собаке, вороне и корове Лакшми — это лишь известные случаи. Более того, когда Бхагаван жил в Скандашраме (Кунжу Свами сказал, что видел это собственными глазами), как только у обезьяны рождался детёныш, вся группа приходила к нему и усаживала новорожденного — в крови и всё такое — ему на колени. Бхагаван обмывал его и возвращал матери. Это действительно замечательный феномен, потому что обычно, если человеческое существо только дотрагивалось до новорожденного детёныша обезьяны, всё стадо отвергало его. Бхагаван также принимал роды у собак ашрама. Белки могли жаловаться ему, и он часто выступал посредником в их спорах. Он даже ухаживал за кошками, когда они болели. Там был один кот, у которого был больной глаз. Бхагаван держал у себя полотенце, которым вытирал ему глаз к досаде своего прислуживающего. Бхагаван уважал чувства своего прислуживающего тоже, поэтому стирал это полотенце сам.

Бхагаван редко кого-нибудь о чём-нибудь просил. Однажды пришёл незнакомец и сел перед ним в холле. Бхагаван посмотрел на него и сказал: "В следующий раз, не могли бы вы принести мне орехов кешью?" Все были удивлены. Бхагаван был застенчивым человеком, не тем, кто первым может заговорить с новым посетителем. Здесь же, что было и вовсе экстраординарным, он не только сам заговорил с незнакомцем, но ещё и просил его принести ему что-то. Вскоре все узнали причину. Это было для белок. Они не ели арахис, но были неравнодушны к кешью. Но администрация ашрама думала иначе: "Они просто белки. Если они проголодаются, они съедят что угодно. Мы можем кормить их арахисом". Но к арахису они не притронулись. Шесть или семь белок стояли перед Бхагаваном и выражали недовольство. Вот что сказал Бхагаван: "Они подлизываются ко мне и спрашивают, где еда". Шла Вторая Мировая Война, и производство орехов кешью было национализировано, что сделало их недоступными на рынке. На кухне ашрама кешью не было, а на складе было лишь немного, но повара хотели сохранить их. Бхагаван четыре раза посылал за кешью, но они говорили: "Эти несколько кешью для приготовления сладкого". Наконец, безграничное сострадание Бхагавана одержало верх над его природной замкнутостью и молчаливостью, чтобы получить орехи кешью для белок через посетителя. Часто видели, как Бхагаван крошил кешью на мелкие кусочки и складывал их в маленькую коробочку. Единственное, что он попросил, были орешки для белок!

Змеи и павлины часто приходили в Раманашрам. Великий мастер дал нам пример своего сострадания даже в свои последние моменты. Незадолго до того, как оставить тело, Бхагаван попросил помочь ему сесть в позу лотоса. Снаружи белый павлин издавал звуки. Через пять минут Бхагаван открыл глаза и произнёс: "Он голоден, накормите его". (В Индии животных и птиц называют обычно в среднем роде — "это". Но Бхагаван всегда говорил о них "он" или "она".) Это были одни из последних предложений, произнесённых им. Сострадание Бхагавана к животным и птицам нельзя даже назвать чем-то выдающимся, так как он относился к каждому существу одинаково. Только потому, что мы видим разницу между животным миром и человечеством, мы возвеличиваем любовь Бхагавана к животным. Бхагаван не уделял им особого внимания — он уделял равное внимание всем.

Дандапани Свами был поваром, и Бхагаван помогал ему. Каждое утро Дандапани Свами приносил один вид кактуса, который нужно было размолоть, иначе его нельзя было есть. Бхагаван молол его, и в конце концов, на правой руке у него появились волдыри. Бхагаван, конечно же, не придал этому значения. Но это выводило из себя Кунжу Свами. Он сказал Дандапани Свами: "Больше не приноси этот кактус." "Я здесь повар, не лезь в мою работу", парировал Дандапани Свами. Кунжу Свами пошёл к Бхагавану и стал жаловаться: "Бхагаван, я говорил Дандапани Свами не приносить этот кактус, а он настойчиво его приносит, и из-за этого у вас волдыри. Я не буду есть, если вы будете его молоть!" На следующий день ничего не изменилось, и Кунжу Свами отказался есть. Бхагаван заметил это и сказал: "Какая у меня свобода, если мне придётся подчиняться всему, что каждый говорит? Если я не подчиняюсь, они говорят, что не будут есть. Где моя свобода?" Кунжу Свами был глубоко задет. Бхагаван продолжал его дразнить: "Кунжу, можно мне встать? Я уже поел." Или, "Можно мне войти?" "Можно мне прочесть эту книгу? Если я буду читать её без твоего разрешения, ты не будешь есть." "Можно мне выйти? Я хочу прогуляться на гору. Можно? А то ты не будешь есть."

Это повергло Кунжу Свами в депрессию. Попереживав дня три, он сказал Бхагавану: "Бхагаван, я еду в Тирупати. Мой поезд отходит в шесть тридцать". Тирупати это паломнический центр в Андра Прадеш, почти в ста милях от Тируваннамалая. После обеда Бхагаван вдруг сказал: "Я иду вокруг горы. Пойдёмте все вместе". Рамакришна Свами сказал Кунжу Свами: "Твой поезд в шесть тридцать. Мы все пойдём вокруг горы с Бхагаваном. Когда мы подойдём к городу, ты можешь сесть на поезд". Кунжу Свами согласился и решил воспользоваться возможностью обойти вокруг горы. Но в тот день Бхагаван нарочно шёл медленно — так медленно, что когда они достигли окраин города, поезд уже ушёл. Бхагаван сказал: "Смотри, Кунжу, твой поезд едет, иди, сядь в него!" Затем он стал его утешать: "Ведь ты не можешь есть даже еду ашрама. Ты находишь самбар и расам такими острыми, что разбавляешь их. В Андре всё делают с чили, как ты будешь есть там?" Кунжу Свами простёрся у ног Бхагавана. Позже он вспоминал: "Я служил Бхагавану день и ночь и начал немного гордиться своей с близостью к нему. Я начал думать, что я выше всех остальных, потому что был близок Бхагавану и был лучшим преданным и слугой. Бхагаван поиграл в лилу и отчитал меня в своей естественной и красивой манере."

У Рамакришны Свами был брат Васу, который учился в колледже в четырёхстах милях от Тируваннамалая. Однажды он получил письмо от своей семьи, что Васу стал последователем хатха йога, который научил его практике концентрации между бровями. Васу был так одержим, делая это, что почти сошёл с ума. Он не мог ни есть, ни спать и находился в жалком состоянии, но не слушал никаких увещеваний своей семьи прекратить это. Рамакришна Свами рассказал об этом Бхагавану, который знал всех членов его семьи. "Бхагаван, если я поеду туда, он не послушает меня". Тогда Бхагаван сказал: "Кунжу, ты поедешь и расскажешь ему об учении". У Рамакришны Свами было всего пять рупий, чтобы дать Кунжу Свами. Этого было достаточно на билет, но на еду в дороге не хватало. Они не знали, как сказать об этом Бхагавану. Наконец, Кунжу Свами сказал: "Это не имеет значения. Бхагаван попросил меня поехать, значит, я поеду. Ничего страшного, даже если я останусь голодным." Его поезд отправлялся в полседьмого вечера.

В тот день один посетитель принёс пури, индийский жареный хлеб. Бхагаван обычно съедал пару, если они были маленькими, и один, если побольше. Бхагаван всегда всё делил поровну: если был всего один пури, а людей было много, он делил его на мелкие кусочки и распределял между всеми поровну. Но в тот день, когда ему в холл принесли пури, он не остановился на одном. Посетители дали ему два пури и подождали; затем третье и застыли в ожидании; затем четвёртое, пятое, шестое, и только тогда Бхагаван сказал: "Хватит". Все были удивлены, что Бхагаван принял шесть пури, тогда как обычно он съедал только один. Затем он медленно и аккуратно упаковал пять пури и подозвал Кунжу Свами, который так и не рассказал ему о своей проблеме. Мастер сказал: "У тебя есть деньги только на билет, но нету на еду. Возьми это, будешь есть в дороге." Кунжу Свами рассказывал об этом эпизоде с большим чувством. Как прекрасны нежность, любовь и забота Бхагавана!

Кунжу Свами тоже был очень заботливым. В течение следующих двух дней он съел всего четыре пури, сохранив одно как прасад, так как сам Бхагаван упаковал его. Он принёс этот прасад в семью Рамакришны и прежде всего накормил им Васу. Потом ему не понадобилось много времени, чтобы развернуть Васу от его пути хатха йоги к Самоисследованию Бхагавана. Пробыв там несколько дней и убедившись, что есть улучшение, он вернулся в ашрам и доложил обо всём Бхагавану. Ещё до того как он вернулся, в ашрам уже дошло письмо, уведомлявшее о том, что Васу оставил все практики хатха йоги и теперь практикует медитацию, как предписано Бхагаваном. Позже Васу пошёл в армию и дослужился до высокого чина. Я встречал его после того, как он ушёл в отставку. Это был шестифутовый здоровяк с очень простым сердцем. Тот небольшой прасад из пури и, конечно, Самоисследование преобразили его.

Кунжу Свами рассказывал много историй. В Тируваннамалае был человек по имени Кандасвами, он был убийцей, и все питали к нему отвращение. В один прекрасный день он тяжко заболел, и люди выгнали его из города. Его единственным убежищем стал мантап[18]* напротив Раманашрама. Он поселился там и поставил Бхагавана в известность, что ему нечего есть. Бхагаван варил кашу и посылал ему через дорогу каждый день. Прежде чем мы продолжим рассказ, вы должны знать, что Бхагаван никогда не отзывался о каком-либо человеке пренебрежительно. Когда он получал известие о кончине того или иного преданного, он говорил, каким хорошим человеком был этот мужчина или женщина. Даже если у упомянутого человека были сотни недостатков и только несколько достоинств, Бхагаван останавливался только на позитивных чертах. Когда его преданные услышали, что Кандасвами умер, они были уверены, что даже Бхагаван не сможет найти в этом в высшей степени порочном человеке ни единого хорошего качества, о котором можно было бы сказать. С таким ожиданием они пришли к Бхагавану с сообщением о его смерти: "Бхагаван, Кандасвами скончался". Бхагаван сказал: "Правда? Его тело и одежда всегда были очень чистыми, хоть он и не пользовался мылом или мыльным порошком. Он мылся и чистил своё дхоти* по многу часов подряд, и хранил его в безупречной чистоте". "Бхагаван, мы повержены", воскликнули преданные в один голос. "В чём дело?" спросил Бхагаван. Они ответили: "Мы думали, что даже вы не сможете найти ни одного достоинства в этом человеке, но мы ошиблись. Бхагаван, вы победили нас."

Кунжу Свами также приводил много примеров юмора Бхагавана. Когда приходили письма, их приносили Бхагавану в холл, и преданные могли наблюдать лицо Бхагавана, когда он читал их. Из его выражения они могли узнать, было ли что интересного в письме. Один раз Бхагаван, подержав в руке открытку, затем с улыбкой отложил её в сторону. Кунжу Свами осмелился спросить: "Бхагаван, я знаю, что вы прочили в этой открытке что-то интересное. Пожалуйста, поделитесь этим с нами." Присутствовало шесть или семь человек. Бхагаван сказал с улыбкой: "Мирские люди привязаны к телу, только пока они живы. Но некоторые из этих санньясинов, этих монахов, которые по идее должны отречься от мира, привязаны к телу даже после смерти". Слушатели не поняли. Бхагаван продолжил: "Эта открытка от санньясина, которому восемьдесят лет. Он обращается в различные фонды и говорит: 'Я могу в любой день умереть. Так как моё тело должно быть помещено в самадхи, которое нужно построить, пожалуйста, пришлите пожертвования'."

В 30-е годы, когда Бхагавану было немного за пятьдесят, к нему пришёл один девяностолетний старик. Он выглядел очень религиозным и простёрся перед Бхагаваном, всё время плача. Он сказал: "Бхагаван, у меня есть только одна просьба". Бхагаван, как обычно, лишь смотрел на говорившего, не прося продолжения. Старик сказал: "Бхагаван, вы должны жить до ста лет. Я должен увидеть, как вы проживёте сто лет". Все были тронуты этой просьбой, которая звучала почти как благословение, чтобы Бхагаван прожил сто лет. Бхагаван спрятал улыбку. Кунжу Свами, сам не прочь посмеяться, понял, что Бхагавана развеселила эта ситуация. Спустя час, после того, как старик ушёл, он подошёл к Бхагавану и спросил: "Бхагаван, я заметил, вы улыбнулись. Что было причиной?" Бхагаван, весело ответил: "Вы все были тронуты, тем, что он просил, чтобы я прожил сто лет, верно? А знаете, что это значит? Что он должен прожить сто сорок лет, потому что он сказал: 'Я хочу видеть, как вы проживёте сто лет'."

Когда люди из разных ветвей философии задавали Кунжу Свами вопросы, он обнаружил, что у него нет ответов. Многие люди из Тамил Наду, особенно те, кто следовал пути Сайва Сиддханта, заваливали его вопросами. Был один храм, где проходили уроки Сайва Сиддханты, поэтому он решил пойти туда и изучить её. Он пошёл к Бхагавану и сообщил ему: "Бхагаван, я иду в то место изучать Сайва Сиддханту." "О, зачем?" — спросил Бхагаван. Кунжу Свами ответил: "Когда люди приходят сюда, у них столько вопросов. Если я научусь, я смогу отвечать на их вопросы". "О, это очень хорошо, значит, ты собираешься изучить Сайва Сиддханту, чтобы другие получили ответы на свои вопросы. Предположим, что кто-то пришёл с вопросами по Адвайте Веданте, что ты будешь делать? Ты пойдёшь учить Адвайту Веданту. А если кто-то придёт и заговорит на санскрите, что ты будешь делать? Ты пойдёшь и выучишь санскрит. А если человек с запада придёт к тебе с вопросами, говоря по-английски, как ты будешь отвечать ему? Тогда ты пойдёшь и выучишь английский тоже?" Теперь Кунжу Свами уже знал, что Бхагаван хочет ему что-то внушить. Он сказал: "Бхагаван, пожалуйста, простите меня. Я никуда не иду. Прошу вас, научите меня. Ведь только из любви я хочу помочь другим." Тогда Бхагаван посмотрел на него милостиво и сказал: "Если ты научишься оставаться в Сердце как 'Я ЕСТЬ', ответы на любые вопросы, которые тебе зададут, будут исходить словно эхо изнутри, и они будут правильны. Учись оставаться в Сердце как 'Я ЕСТЬ'."

В другой раз какая-то группа людей пыталась помешать работе администрации ашрама. Как раз в этот момент в Старый Холл зашёл Кунжу Свами и, так как все стояли, он тоже встал там. Бхагаван посмотрел на него: "Какое у тебя дело здесь? Зачем ты присоединился к этим людям?" Кунжу Свами не знал что ответить, он пришёл не за тем, чтобы присоединиться к ним. Бхагаван снова спросил: "С какой целью ты сюда пришёл?" "Бхагаван, я пришёл, чтобы получить вашу милость", ответил Кунжу Свами. Мастер упрекнул его: "Так займись этим. Чего ты встал?" В тот день Бхагаван преподал ему урок, что мы должны следовать только той цели, за которой мы все пришли. Это осознание истины. Бхагаван сказал это не только для Кунжу Свами, он сказал это для всех. Таково прямое учение Бхагавана, и оно, как заверил меня Кунжу Свами, здравое и практическое: мы не должны впутываться в чужие дела.

В 1932 году, прослужив лично Бхагавану день и ночь двенадцать лет, Кунжу Свами захотелось практиковать Самоисследование более интенсивно, живя вне ашрама. Он обучил молодого человека по имени Мадхава Свами ухаживать за Бхагаваном. Кунжу Свами ждал дня, чтобы сказать Бхагавану, что он покидает службу и что будет жить в Палаакоту, в соседнем лагере. Он колебался, так как не знал, как преподнести эту новость своему мастеру. Всё ещё пребывая в этой дилемме, он однажды зашёл в холл и услышал, как Бхагаван объяснял другим, что истинное служение мастеру состоит не в удовлетворении его физических потребностей, а в практиковании его учений. А ещё раньше он говорил: "Бесполезно говорить, 'Я служу лично моему гуру', человек должен быть ежедневно всецело поглощён учениями гуру." Несколькими днями позже, в другой ситуации, он слышал, как Бхагаван говорил: "Лучшее служение гуру это заниматься Самоисследованием, медитацией и другими духовными практиками, очищая тело, речь и ум." В течении нескольких дней утром и вечером он продолжал случайно слышать это из уст Бхагавана. Он колебался сказать Бхагавану о своих планах, но Бхагаван сам понял намёк и дал ему ответ. На другой день, когда он вошёл в холл Бхагавана, Бхагаван цитировал из Кайвалья Наванитам, где ученик спрашивает гуру, как он может отплатить ему за его милость, которую получил от него. Гуру ответил: "Высшая плата, которую ученик может воздать гуру, это постоянная сосредоточенность на Я, не нарушаемая ни помехами, ни внешними отвлечениями".

Это, наконец, придало Кунжу Свами храбрости. Он простёрся перед Бхагаваном и сказал: "Бхагаван, я хочу уйти в Палаакоту и практиковать Самиоисследование". Бхагаван обрадовался и воскликнул: "Прекрасно! Достаточно, если ум будет направлен только на вичару, дхьяну, джапу и парайану. (Вичара это исследование, дхьяна это медитация, джапа это повторение мантр и парайана это многократное распевание работ мастера, не стремясь ни к чему более.) Кунжу Свами снова простёрся перед Бхагаваном и попросил: "Прошу вас, благословите меня. Я буду один, вдали от вас. Наставьте меня". Бхагаван милостиво взглянул на него и затем сказал нечто ещё более прекрасное: "Пусть Самоисследование станет твоей конечной целью, но также практикуй медитацию, джапу и парайану. Практикуй упорно. Если устанешь от медитации, переходи к джапе, если устанешь от джапы, переходи к Самоисследованию, если устанешь и от этого, пой стихи. Делай это непрерывно. Не позволяй уму отклонить тебя от твоего задания. Практикуй с верою, и в конце концов ты утвердишься в Самоисследовании и достигнешь кульминации в Самореализации". Это гарантия не только для Кунжу Свами, но и для каждого, кто услышал это мудрейшее утверждение мастера. Вне всяких сомнений Самоисследование утвердит вас в истине, которой вы уже являетесь.

Кунжу Свами жил в маленькой лачуге в Палаакоту, ни зарабатывая денег, ни прося их. Все запасы у него закончились — есть было совсем нечего. Бхагаван приходил в Палаакоту после обеда гулять вокруг небольшого пруда. Он неизменно встречал Кунжу Свами и спрашивал: "Как ты? Чем занимаешься? Делаешь Самоисследование?" Кунжу Свами никогда не говорил ему о своём бедственном положении, чувствуя, что будет мелочным рассказывать мастеру о своих физических проблемах. Разве он сам не знает? На третий день после переезда Кунжу Свами в Палаакоту некто Гаундер, богатый преданный Бхагавана, пришёл и простёрся перед ним в холле. Он был другом Кунжу Свами, поэтому Бхагаван заметил: "А, ты пришёл встретиться со своим другом?" Он ответил: "Да, Бхагаван. Вчера я был совершенно измождён после целого дня работы и быстро уснул. Вы посетили мой сон и сказали: 'Ты тут мирно спишь, а твой друг уже три дня ничего не ест. Подобает ли тебе спать вот так?' Так что я немедленно встал и сел на поезд, чтобы приехать сюда." "Иди к своему другу", сказал ему Бхагаван. Встретив Кунжу Свами, Гаундер понял, что тот действительно не ел три дня, и что в его скромном жилище ничего нет. Он дал Кунжу Свами немного денег на продукты и накормил его. Потом ему надо было уезжать, но он поклялся в присутствии Бхагавана: "Бхагаван, я не позволю ему голодать. Я буду присылать ему пять рупий каждый месяц". В те дни пять рупий было более чем достаточно, чтобы удовлетворить месячные нужды человека. Кунжу Свами рассказывал: "У меня ничего не было — ни утвари, ничего. Ещё один друг увидел это и сразу купил мне печь и продуктов". Спустя годы Гаундер даже построил дом для Кунжу Свами напротив ашрама. Кунжу Свами говорил с комом в горле: "Когда ты сдался мастеру, а значит истине, даже молиться не пытайся. Он всё знает. Всё произойдёт в своё время".

Во время его проживания в Палаакоту Раманашрам быстро разросся, и туда стало приходить много посетителей. Кунжу Свами было необходимо говорить с Бхагаваном каждый день, даже если это было всего одно предложение. Однако, поскольку Бхагаван становился всё больше занятым, это становилось всё труднее. Кунжу Свами вспоминал весело: "Я был очень умным парнем. Каждый вечер мы пели парайану из тамильских стихов, сочинённых Бхагаваном, из Собрания Произведений Раманы Махарши. Во время пения я намеренно пропускал одну строку, и Бхагаван говорил: 'Эй, Кунжу, ты пропустил эту строку', или я неправильно произносил слово, а он говорил: 'Нет, нет, Кунжу, не так. Произнеси как следует'. Я был так счастлив, что он говорил со мной. Каждый день, если я хотел, чтобы Бхагаван поговорил со мной, я знал хитрость!"

Параяна на тамили с Кунжу Свами (сидит в центре)

Кунжу Свами разъясняет учение Бхагавана

(Канакамма, Анурадха и Ганешан сидят среди слушптелей)

Собрание Произведений Раманы Махарши на тамильском языке было выпущено в форме книги. К несчастью, многие садху не могли позволить себе купить её в ашраме. Поэтому Бхагаван с одним из преданных переписали всё в тетрадь и передали её Кунжу Свами. Внутрь тетради была вставлена маленькая фотография Бхагавана. Теперь Кунжу Свами хотел, чтобы в его экземпляре Собрания Произведений Раманы Махарши было также изображение Аруначалы, но он не мог нигде его раздобыть. Когда он всё ещё думал об этом, Бхагаван позвал его: "Кунжу, принеси-ка свою тетрадь", и нарисовал в ней картинку Аруначалы. Кунжу Свами оставил эту тетрадь в наследство Анурадхе, ещё одной преданной. В ней есть много, что написано рукой Бхагавана, и картинка, им нарисованную. Позже Анурадха передала это драгоценное сокровище в архивы ашрама.

Бхагаван сам корректировал все гранки своих книг. Он просил два набора — один он корректировал и отсылал в печать, а другой оставлял себе. Часто там бывало столько ошибок, что одни и те же гранки отсылались в печать четыре или пять раз. Бхагаван аккуратно хранил каждый экземпляр корректуры и потом переплетал четыре или пять копий и раздавал. Корректуру с максимальным количеством ошибок он оставлял себе, а лучшие отдавал Кунжу Свами и тем преданным, которые не могли позволить себе купить их. Вот таким добрым и сострадательным был Бхагаван.

Однажды Кунжу Свами почувствовал, что не может постоянно медитировать или делать Самоисследование и оставаться в Я. Он признался Бхагавану: "Бхагаван, я не могу этого делать. Поток прерывается." Бхагаван ответил: "Почему же? Это очень легко. Перед тем как лечь спать, медитируй и иди в Я. Тогда, когда ты уснёшь, весь твой сон будет медитацией пребывания в Я. В момент пробуждения утром снова уходи в медитацию на несколько минут и оставайся в Я. На протяжении бодрствования скрытая тенденция пребывания в Я будет присутствовать, даже если ты работаешь, споришь или ссоришься. Этот основа всегда будет поддерживать тебя в Я". Кунжу Свами сказал: "Это самое красивое и практическое учение, которое я получил от Бхагавана".

Во время последних дней Бхагавана управление ашрамом столкнулось с множеством проблем. Преданные не знали, как продолжать выполнять свои обязанности. Вместе с Кунжу Свами они пришли к Бхагавану. Он сказал им: "А как управление ашрамом велось до сих пор? Вы думаете, что вы или кто-то ещё управляет им? Высшая сила управляет всем этим. И та же сила будет продолжать им управлять". Когда Бхагаван уже вот-вот должен был покинуть тело, преданные вновь захотели его наставлений. "Что нам, преданным, теперь делать?" думали они с тревогой. Кунжу Свами и двадцать других преданных пошли к Бхагавану и взмолились: "Бхагаван, пожалуйста, наставьте нас". Тогда он дал им последнее послание, которое было дано не только тем двадцати преданным, но также всем нам: "Претворяйте учения в жизнь".

Кунжу Свами с Анурадхой

Кунжу Свами очаровывает нас историями о мастере. Всё, чем я делюсь с вами, это прасад от Кунжу Свами. Именно от него пришло к нам это обилие информации, все воспоминания о других преданных, об их отношениях с Бхагаваном, о его красивых отношениях с обезьянами, животными, людьми, деревьями, растениями, с горой, с камнями, даже с песчинками! Мы все глубоко благодарны Кунжу Свами. Я никогда не забуду его заботу обо мне. Я предоставил Кунжу Свами старую комнату Чедвика. Он сказал: "Ганешан, приходи жить в соседнюю комнату". Хотя я был уже взрослым и занимал ответственную должность в ашраме, он следил за мной, словно я был ещё ребёнком. Он был так добр!

Я назначил двух служителей ухаживать за ним, когда он часто стал испытывать физическую боль. Эти служители выполняли свою работу очень хорошо, но иногда совершали грубые оплошности. Кунжу Свами никогда не жаловался. Однажды я спросил его: "Свами, они как следует за вами ухаживают?" "Они ухаживают за мной очень хорошо. Вообще-то сегодня я хотел позвать тебя и сказать, что хочу сообщить хорошую новость человечеству". Озадаченный таким заявлением, я спросил его: "Свами, что вы имеете в виду?" "Ты знаешь о том, что мышечные боли можно излечить, делая массаж с использованием мёда?" — спросил Кунжу Свами. "Всё равно не понимаю, Свами". Потом я узнал, что банка с мёдом хранилась рядом с банкой с коричневым маслом, которое было предназначено для массирования тела Кунжу Свами для облегчения его мышечных болей. Служители, перепутав банки, массировали Кунжу Свами мёдом. Это не помогало, но всё, что сказал Кунжу Свами, было: "Я хотел объявить об открытии в медицине, но оно не сработало". Он хотел выразить мысль не напрямую, без жалобы, несмотря на сильные боли.

Перед самым концом он был почти прикован к постели. Он даже не мог сидеть. Анурадха, я и некоторые другие навещали его и пытались развеселить. Мы просили его прочитать нам что-нибудь из стихов Бхагавана и он оживлялся. Сын Анурадхи, Шанкар, закончил школу и скоро должен был уезжать в Америку изучать медицину. Он очень любил Кунжу Свами, потому что тот практически его воспитал. Он знал, что когда в следующий раз вернётся из Америки, Кунжу Свами, возможно, уже не будет среди нас. Это глубоко его печалило. Кунжу Свами пытался его подбодрить, а мы пытались развеселить Кунжу Свами. Я задал ему вопрос: "В тамильском переводе Бхагавана произведений Шанкара, какая песня вам нравится?" Кунжу Свами собрался с силами и взглянул на меня. Я продолжал: "Мне нравится песня, где говорится 'Я есть Атман, я осознание', а Анурадхе нравится песня, где говорится: 'Ты есть Атман, ты есть То'. Чью сторону вы примете?" Кунжу Свами сказал: "Пусть она сперва споёт". Сначала Анурадха спела Хаштамалака Стотрам, где говорится 'Я есть То' (авваанмаа наан). Затем она спела Гуру Стути, где говорится 'Ты есть То' (аввашту андро нидхаан). Я спросил Кунжу Свами: "К какой партии вы принадлежите? К 'Я есть То' или к 'Ты есть То'?" Кунжу Свами улыбнулся нам: "Какая разница между 'я' и 'ты'? В 'Ты есть То' главное слово 'есть', а не 'ты' или 'То' — они оба сливаются в 'есть'. И в 'Я есть То' главное слово 'есть', а не 'я' или 'То'. Будьте 'Я ЕСТЬ'."

Он скончался через несколько дней после прослушивания этих прекрасных песен. В последнюю ночь он попросил своих служителей убрать подушки с его деревянной кровати и помочь ему сесть в позу лотоса. "Я буду медитировать", объявил он. Пока его служители спали, он оставался в глубокой медитации. Через два часа, когда они проснулись и дотронулись до него, его тело было холодным. Он ушёл в этом молчании. Его Сердце всегда будет в Аруначале, у ног сатгуру Раманы.

Ганешан поздравляет Кунжу Свами с 90-летием

Шри Бхагаван и Чинна Свами