Т. П. Рамачандра Айер



Шантамма была весьма полезна для ищущих, желавших встретиться с Бхагаваном на кухне. Она приходила на помощь многим, кто не осмеливался заговорить в холле в присутствии всех остальных. Таким же образом, Т.П.Рамачандра Айер, или ТПР, бывший одним из служителей Бхагавана, помогал ищущим в холле. Он был дружелюбным по натуре и хорошо понимал страдания ищущих, стекавшихся к Аруначале в поисках утешения и ясности в своей духовной борьбе. Когда в 1940-х годах ашрам разросся, люди стали приходить толпами, чтобы увидеть Бхагавана. В скором времени сами собой установились правила и нормы, чтобы чрезмерно его не тревожить. Искренние ищущие, которые затруднялись подходить к Бхагавану со своими духовными и личными проблемами, обращались за помощью к ТПР. Он служил мостом между ними и Бхагаваном и помогал им войти с ним в контакт в той или иной форме. Бхагаван иногда позволял Шантамме и ТПР нарушать правила ашрама, так как их стремлением было помочь ищущим.

ТПР родился в Тируваннамалае и вырос у подножия священной Аруначалы. Его семья много поколений жила здесь и вся была предана Аруначалешваре, божеству Храма, и его шакти, Матери Апитакучамбаль. Когда ТПР было шесть или семь лет, он много раз получал даршан Бхагавана в пещере Вирупакша. Он часто бегал в пещеру, но честно признался: "Я ходил к Бхагавану, потому что он давал нам сладости, леденцы и изюм". Несмотря на это, незримое духовное влияние Бхагавана и его благословения также нисходили на него. Это стало заметным, когда он стал постарше и пошёл в школу, а затем в колледж. Он начал страстно изучать религию и философию, а в колледже избрал философию своей специальностью, пойдя против желаний своей семьи. Вероятно, ему требовалось теоретическое знание писаний всех религий, чтобы понять и практиковать прямое учение Бхагавана. Потом он стал преуспевающим адвокатом в Ченнае.

В 1938 году у Раманашрама возникли трудности с судебными разбирательствами, в каждом из которых ТПР принимал участие. В 1939 году умерла его жена. Он очень её любил. Её смерть потрясла его так глубоко, что он потерял всякие ориентиры в жизни. Его единственным утешением было присутствие и близость Шри Бхагавана, который призвал его к себе; в результате чего, добровольно оставив службу в 1940-х годах, ТПР навсегда поселился у Аруначалы. С 1946 года он стал персональным служащим Бхагавана. Представляете, такой разумный, эрудированный учёный оставляет всё, чтобы быть рядом с Бхагаваном и служить ему!

Я был очень близок с ТПР в детстве, а также в последующие годы. По сути, он меня восхищал. Теперь, оглядываясь назад, я очень хорошо понимаю, почему меня влекло к нему. В последний день, когда Бхагаван должен был покинуть тело, члены семьи, а также доктора и другие важные люди ашрама, находились внутри Комнаты Нирваны. Бхагаван лежал на постели. Во время последних минут доктора посоветовали всем выйти из комнаты. Мы все были готовы выйти. Я тоже собирался выйти, когда ТПР крепко схватил меня за руку и остановил у входа. Не останови он меня, я бы пропустил великолепную возможность увидеть свет, появившийся после того, как Бхагаван покинул тело. Однако, я не видел, как этот свет вошёл в Аруначалу. Фотограф журнала Лайф, Генри Картер Брессон, видел, как свет слился с вершиной горы. В этот момент он находился напротив ашрама. Именно он заметил время — 20:47.

Бхагаван подарил мне даршан этого божественного света посредством ТПР. Теперь понятно, почему меня всегда к нему тянуло. Даже когда я учился в колледже, приходя в ашрам, я выискивал его. Мы вместе проводили время. В 1960 году, отработав в Мумбае семь месяцев, я оставил работу и вернулся в ашрам навсегда. Благодаря этому я был в близком контакте со всеми старыми преданными, включая ТПР. Всё это произошло благодаря благословениям Бхагавана. Когда человек предан истине, Бог ведёт его через святых и мудрецов. Одна святая женщина возложила на меня обязанность. Она сказала: "Приведи назад всех старых преданных, которые покинули ашрам. Верни их и служи им. Сделай так, чтобы их жизнь внутри ашрама была удобной". Вот так все, включая ТПР, вернулись в ашрам.

Однажды, когда я шёл в ашрам, ТПР похлопал меня по спине и сказал: "Я также как и ты изучал философию. В колледже она была моей специальностью. Я любил её безмерно. Став адвокатом, я довольно часто посещал ашрам. Как-то раз, в один из таких визитов, в холле разгорелся спор о природе Я. Так как в моём уме было всё ещё свежо то книжное знание, которое я накопил, я свободно дал выход всему, чему научился. Я говорил о различных степенях сознания, существующих в разных системах философии. Я также использовал термины 'сверхсознание', 'подсознание' и 'бессознательность'. Я хвастался перед Бхагаваном. Он выслушал мои восторженные искусные объяснения и отреагировал неожиданно остро: 'Только опираясь на нечто, можно постулировать сверх-, под- и бессознательное состояние. Так как сознание есть истина, любое его определение невежественно, хотя и весьма привлекательно для ума. Истина очень проста и пряма; она не нуждается в вариациях. Существует только сознание. Назови его как угодно — Атман, Брахман, Абсолют, Аруначала. Это чистое сознание.' Эти мощные слова Бхагавана заставили меня немедленно погрузиться внутрь, в то единое и единственное сознание. Я долгое время пребывал в блаженстве". Дальше ТПР сказал нечто очень красивое: "В этом преимущество жизни с мастером. Для понимания чего нужны тома писаний, мастеру нужен лишь щелчок — это ввергает вас в то состояние, и вы мгновенно переживаете истину. Это был не единственный толчок, потому что, живя с мастером, ты постоянно получаешь толчки, каждый из которых ведёт тебя внутрь, а не вовне".


Вайкунтавасар, Шри Бхагаван и ТПР


ТПР однажды заметил: "Несмотря на то, что я близко общался с Бхагаваном, меня одолевали сомнения. Причины этих сомнений были сосредоточены в неверном понимании духовных текстов." У него была эта проблема, потому что он, как и я, изучал философию. Когда человек слишком много читает, неизбежно возникают конфликты и противоречия. Я сказал: "Пожалуйста, расскажите подробнее. Похоже, у меня точно такая же проблема." ТПР объяснил: "Во мне всегда было противостояние между знанием и мудростью. Неужели всё знание в писаниях действительно так бесполезно, что можно достичь мудрости просто отбросив их, или человек должен выйти за их рамки? Неужели изучение писаний было всего лишь пустой тратой времени? В такой я пребывал дилемме. И я поставил этот вопрос перед Бхагаваном. Бхагаван спокойно объяснил: 'Аруначала это центр утраты знаний. Всё, что человек узнал, здесь должно быть оставлено ради кульминации духовного совершенствования. Если человек ничего не узнает, как он сможет отбросить это знание? Писания дают нам знания. Разве отбрасывание означает отрицание или удаление их из памяти? Как такое возможно? С другой стороны, отбросить значит освободиться от интеллектуального знания писаний и погрузиться в прямое переживание истины, то есть сделать истину своим достоянием, а не держать её вне себя как нечто отличное от своего Я. То, что передано в писаниях, должно стать собственным опытом человека.' Аруначала делает человека совершенным, превращая всё самое лучшее из всех писаний в его собственный опыт, превосходящий теоретическое знание. Короче говоря, индивидуальное 'я' человека, или эго, это знание. Это знание в голове, тогда как Атман [the 'I–I'] пульсирует в Сердце. Вот мудрость. Где здесь противоречие? Бхагаван ясно выразился: 'Опускание из головы в Сердце есть начало духовной садханы.'"

Довольно часто я приходил к дому ТПР за пределами ашрама и дожидался его. Однажды, выходя из дома, он пробормотал: "Дед посеял, внук пожинает." Он всё повторял это, и я спросил: "Что вы такое говорите?" Тогда он рассказал мне красивый рассказ: "Однажды один из преданных преподнёс огромную бхикшу — традиционный пир в честь святого — Бхагавану в ашраме. Когда я делился с другом радостью по поводу этого пира, вошёл Бхагаван. Услышав наш разговор, он улыбнулся, затем повернулся в моём направлении и заговорил: 'Думаете о бхикше? Когда я пришёл на Аруначалу, единственным домом, в который я заходил поесть, был дом вашего деда. Каждый день ваш дед обычно посещал храм. Он был верным преданным Господа Аруначалешвары. Высокий и крепко сложенный, он украшал себя гирляндами из рудракши и других бусин. В то время, в 1896 году, я жил внутри большого храма около гробницы Гопурам Субраманьи у входа в храм Аруначалешвары. Каждый день ваш дед садился передо мной и сидел какое-то время, не говоря ни слова. Я был молодым шестнадцатилетним юношей. Он был пожилым человеком, однако рядом со мной он тоже молчал. Будучи известным человеком в городе, он часто принимал у себя в гостях многих важных людей. Однажды его гостем был один очень важный человек, намечался большой пир. Но даже в тот день ваш дед, придя в храм, чтобы получить даршан Господа, подошёл ко мне и сел рядом. Через некоторое время он поднялся и, нарушив обычное молчание, произнёс: 'Вставай! Пойдём ко мне домой, поедим бхикшу, и вернёмся.' Я не разговаривал в то время, поэтому знаками дал ему понять, что не желаю. Он не обратил на это внимания. Он был большим и сильным, а я — маленьким и слабым. Он повторил свою просьбу, а я настойчиво просигналил 'нет'. Так как я не двигался с места, он нагнулся, взял меня под руки и силой заставил подняться и следовать за ним. Таким образом, я был вынужден посетить его дом. Он усадил меня на самом почётном месте и расстелил передо мной лист, намного больший, чем у других. Он лично обслуживал меня. Только после того, как я закончил есть, он начал есть сам. В те времена я никогда не мылся. Моё тело сильно пахло, поэтому никто не подходил ко мне близко. Но ваш дед неизменно приходил и садился рядом со мной. Многие люди из города приходили на меня посмотреть, а затем уходили. Ваш дед один осознал, что, несмотря на молодость, перед ним была сама наполненность.'" У ТПР навернулись слёзы. Он закончил: "Ганешан, только благодаря преданности моего деда Бхагавану, теперь я могу наслаждаться его священным присутствием и переживать внутреннее счастье, которое Бхагаван изливает на меня каждый день."

В другой раз я попросил ТПР: "Не могли бы вы рассказать мне о сострадании Бхагавана? Многие говорят о сострадании как о его величайшей черте." Он ответил: "Сострадание Бхагавана имело две стороны. Когда кто-нибудь испытывал страдание, он спускался на уровень этого человека, чтобы поддержать его и вернуть в нормальное состояние. В таких случаях он даже мог нарушить свою строгую приверженность собственному учению о Самоисследовании. Другая сторона его сострадания была ещё глубже. Он не просто облегчал страдания человека, но полностью трансформировал его." Я не отступал: "Пожалуйста, поясните на примерах." Я всё время жаждал 'историй о Бхагаване'. ТПР продолжил: "Однажды в Раманашрам приехал один важный чиновник, когда в ашраме открывалось почтовое отделение. Он зашёл в холл со слезами на глазах. Взглянув на Бхагавана, он растрогался и сказал: 'Бхагаван, я потерял единственного сына. Ни я, ни моя жена не можем успокоиться и быть счастливыми после его смерти. С тех пор наша жизнь совершенно потеряла всякий смысл.' Бхагаван посмотрел на него с большим состраданием. Человек добавил: 'Мы хотим только одного, Бхагаван, и вы должны это исполнить. Мы хотим увидеть своего сына в следующей жизни.'"

ТПР продолжил: "Мы, преданные в холле, знали, какой последует ответ. И Бхагаван действительно ответил так. Он очень сострадательно посмотрел на человека и задал вопрос: 'Кто отец? Кто сын? Что вы имеете в виду под отношениями между отцом и сыном? Что вы подразумеваете под перерождением? Если поймёте это, вы поймёте глубину того, о чём вы просите.' Человек простёрся перед Бхагаваном и сказал: 'Я не понимаю всего этого, Бхагаван. Я хочу лишь одного. Я хочу увидеть своего сына.' Тогда Бхагаван сделал нечто весьма замечательное и необычное для него. Он встал со своего места, поднял руки и произнёс: 'Хорошо, я дам это вам. Я сделаю так, что вы увидите вашего сына. Вы увидите его в следующей жизни также ясно, как видели его в этой.' Офицер чрезвычайно обрадовался и несколько раз припал к ногам Бхагавана. В ликующем настроении он покинул холл."

Все в холле, включая ТПР, были очень взволнованы и озабочены. ТПР спросил: "Бхагаван, как вы могли дать ему такой ответ? Это противоречит вашему собственному учению. Ваше учение утверждает, что нет рождения и перерождения. Когда даже это тело не рождалось, как можно говорить о перерождении?" Бхагаван повернулся к ТПР и ответил: "Что мне было делать? Если бы я не едал ему этого ответа, он бы очень расстроился." ТПР выразил недовольство: "Мне не нравится, что вы так снизошли." Бхагаван, видя их недовольство и разочарование, предложил: "Принесите Бхагавад Гиту." Он выбрал из неё отрывок и попросил ТПР прочитать его вслух. В этом отрывке Господь Кришна говорит, что знание должно даваться в соответствии со способностью человека понять его. Если учить философии человека, который не готов её воспринять, он совершенно потеряет веру. ТПР заключил, сказав: "Вот сострадание Бхагавана."



Тогда я уговорил его рассказать мне о другом виде сострадания — трансформирующем. И вот что мне поведал ТПР: "Аравинд Боуз был промышленником. Он был также интеллектуалом и пылким преданным Бхагавана. Его привлекало учение Бхагавана о Самоисследовании. Он основал промышленное производство в Бангалоре, которое хорошо известно даже теперь. Он приезжал навестить Бхагавана каждую неделю и привозил с собой своих друзей. У него был сын, которому в то время исполнилось двадцать лет. Это был замечательный молодой человек. Боуз хотел передать управление производством ему, а затем обосноваться у священных ног Бхагавана. Однако юноша внезапно умер, и Боуз был безутешен. Многие из нас ходили из Раманашрама утешить его. Мы говорили о теоретических аспектах учения Бхагавана, но всё бесполезно. Мы чувствовали, что ему необходимо прийти к Бхагавану. Так как между двенадцатью и двумя часами дня в холле обычно никого не было, я привёл Боуза к Бхагавану в это время. Бхагаван указал ему сесть рядом с ним и направил на него свой взгляд. Боуз испытывал физическую и ментальную муку. Он был так взволнован, что даже не мог открыть глаза. Бхагаван сфокусировался на нём, и, в конце концов, Боуз смог открыть глаза и посмотреть на Бхагавана. Бхагаван продолжал смотреть на него. Через какое-то время Боуза встряхнуло, и он прокричал во весь голос: 'Бхагаван, Бог есть?' Его голос был наполнен агонией и болью потери. Бхагаван продолжал смотреть на него. Затем он сказал: 'Боуз, в вашем вопросе уже есть ответ'. Боуз прокричал: 'Бог есть?' Бог есть. Пять минут стояла абсолютная тишина. Бхагаван продолжал смотреть на Боуза, и Боуз тоже смотрел на Бхагавана." ТПР наблюдал всё это снаружи через окно. Он заметил изменения в Боузе. Тот пришёл в нормальное состояние и простёрся перед Бхагаваном. Впервые он улыбнулся и произнёс: "Спасибо, Бхагаван." ТПР сказал: "Это сострадание Бхагавана. Мы не можем понять, что произошло между ним и Боузом. Боуз задал вопрос, 'Бог есть?', и Бхагаван ответил, 'Ваш вопрос сам содержит ответ'. Ответ был интеллектуальным, но сострадание было невероятно исцеляющим и абсолютно целостным." Боуз остался большим преданным Бхагавана. Он построил Боуз Компаунд, где преданные могли жить в дюжине домиков. Даже ТПР жил там в старости, пока я не привёл его обратно в ашрам.

Бхагаван поднимался в полчетвёртого утра. В пять или полшестого он шёл на гору. Около шести он принимал ванну. В полседьмого завтракал. К восьми он был в холле. В одиннадцать шёл на обед. У него был распорядок дня, и я говорил ТПР: "Наш Бхагаван очень предсказуем, тогда как другие великие мастера, как Шешадри Свами или Рамакришна Парамахамса, не были такими." ТПР cказал: "Не говори так. Никогда нельзя предсказать джняни." Он добавил: "Я собираюсь рассказать тебе несколько случаев и хочу, чтобы ты проанализировал, понял ты их или нет. Был однажды один свами из северной Индии. Он был старым и прожил в ашраме несколько недель. Должно быть, он был очень зрелой душой, поскольку люди видели ауру вокруг него. В день своего отъезда он предстал перед Бхагаваном. Я тоже был там. Он сказал: 'Бхагаван, я очень рад, что получил всё, чего желал, придя сюда на Аруначалу и в ваш ашрам. Но я хочу, чтобы исполнились ещё две вещи, и это можете сделать только вы.'

Все мы в холле думали, что свами будет в шоке от ответа Бхагавана. Мы ждали, затаив дыхание. Бхагаван движением головы дал знак свами продолжать. Свами сказал со сложенными руками: 'Моя первая просьба это положить свою голову на ваши святые стопы и раствориться. Я хочу омыть ваши стопы своими слезами.' Бхагаван ждал, не произнося ни слова. 'Второе, Бхагаван,' продолжал свами, 'вы должны возложить свои святые руки на меня и провозгласить, что даруете мне атма сакшаткар — освобождение.' Мы все смеялись внутри над этими просьбами свами. Но произошло чудо. Бхагаван поднялся со своей кушетки и встал перед ним, указывая на свои стопы. Свами упал к его ногам. Мы видели, как слёзы орошают стопы Бхагавана. Спустя какое-то время Бхагаван поднял его, положил руки ему на плечи и объявил: 'Дарую тебе атма сакшаткар.' Хотя глаза его продолжали источать слёзы, лицо светилось исполненностью, когда он покидал Бхагавана!"


Шри Бхагаван идёт в коровник, ТПР справа от него


ТПР продолжал: "В ашрам приехал американец. Мы не знали его имени. Высокий, красивый американец вошёл в холл, не представившись. Как только он вошёл, взгляд Бхагавана был прикован к нему. Он сидел перед Бхагаваном три часа. В течении этого времени между ними происходило какое-то общение. Была такая глубокая тишина, ни слова не было произнесено. Потом американец встал и вышел. Он больше не вернулся. Я спросил Бхагавана: 'Как так, этот человек пробыл здесь только три часа?' Бхагаван ответил: 'Он получил то, за чем пришёл. Его миссия окончена. К чему оставаться дольше? Всё заканчивается в сейчас.'"

"Ещё была одна аристократка из Америки, которая прислала телеграмму, где заявляла, что приезжает в Индию только за тем, чтобы побыть с Бхагаваном. Она сообщила, что приплывёт в Бомбей на пароходе, а потом сядет на поезд до Мадраса. Она также писала, что специальным поездом прибудет в ашрам в определённый день. Она прислала телеграмму из Бомбея, подтверждая свою программу. Ещё одна телеграмма пришла из Мадраса. Приехав на станцию, она была обескуражена, что её никто не встречает. В Раманашраме её тоже никто не встретил. Она пришла в холл сама. Бхагаван держал перед собой газету и читал — она даже не видела его лица. Майора Чедвика и Мунгала Венкатарамию попросили позаботиться о ней, так как она приехала издалека и с определённой целью. Она кипела от злости из-за оказанной ей встречи. Она говорила: 'Я леди. Что я сделала не так? Я проделала все шаги верно и приехала сюда. Никто не выказывает мне здесь уважения, а этот Рамана Махарши даже не посмотрел на меня.' Она была ужасно рассержена. Она сказала Чедвику и Мунгала Венкатарамии: 'Приходите к моему вагону в четыре. Я хочу с вами поговорить.' И тотчас покинула ашрам. Когда они пришли к ней на встречу, она стала их пытать: 'Почему Рамана Махарши не оказал мне элементарной вежливости? Что я сделала не так? Я сделала всё отлично, но он не знает, как уважать или даже принимать женщину.' Они ответили: 'Не говорите плохо о нашем мастере. Мы пойдём и доложим ему обо всём.' Она сказала: 'Именно по этой причине я вам это говорю. Идите и расскажите ему. Пусть он научится чему-нибудь.' Эти двое в страхе доложили об инциденте Бхагавану. Бхагаван выслушал их с большим интересом и уговорил их дать более подробный отчёт. Наконец, он принял обычную позу и сказал: 'Она всё это сказала? Тогда всё сработает само.' В ту ночь женщине приснился сон. Во сне Бхагаван сказал: 'Возвращайся.' На следующий день она пришла в Раманашрам, но на этот раз, не объявляя себя. С восьми часов глаза Бхагавана уставились на вход в холл. Она пришла в десять, и Бхагаван окатил её своей улыбкой. Она стала преданной Бхагавана. Позже она говорила: 'Мы никогда не можем судить мастера или как он будет действовать. Из его действий нельзя делать никаких выводов.'"

ТПР рассказал мне не только об этих случаях, но и о своих прозрениях в учения Бхагавана. Однажды он сказал Бхагавану: "Бхагаван, я пришёл к вам не потому, что обожал вашу персональную форму. Ваше учение 'Кто я?' так логично, что оно привлекло меня к вам. Хотя я практикую его, я всё ещё ни к чему не пришёл. Я не способен испытать это." Бхагаван пристально посмотрел на него и сказал: "Человек, который хочет поймать рыбу, насаживает очень соблазнительного червя на крючок. Разве он хочет накормить рыбу? Он лишь хочет поймать её." Одиннадцатистраничная жемчужина из всех книг Кто я? имеет целью лишь поймать нас всех и отправить в пасть тигра раз и навсегда!

Я спросил ТПР: "Бхагаван когда-нибудь давал вам разъяснения своих текстов?" ТПР сказал, что однажды спросил Бхагавана о значении тамильского выражения ' аар оли' , что значит 'сияющий свет'. Оно появляется в первом стихе после двух благословительных строчек в Сорока Стихах о Реальности: "Так как человек действительно видит мир, он должен признать, что существуют различные формы множественности. Но всё видимое, имена, формы, наблюдатель, экран, свет, освещающий всё это — поистине всё это единый принцип, осознавание 'Я ЕСТЬ'." Он спросил Бхагавана: "Что это за свет, который освещает? К чему он относится?" Бхагаван ответил: " Аар оли означает всепроникающее свечение. Оно относится к тому свету ума, в котором мы видим весь мир. Только особым видом ума мы можем видеть мир, как знаемый, так и неизвестный. Даже психические феномены видны только умом. Известное мы видим; неизвестное это видение Бога, которое мы жаждем иметь. Белый свет это то, что мы называем Я, и что Иисус называл огнём. Белый свет это свет Я, который превосходит как свет, так и тьму. В этом свете нельзя увидеть объекты. Здесь нет ни видящего, ни видимого. Как мы не видим объекты в глубоком сне, здесь тоже мы ничего не видим. Однако Я отражает тот свет, который является светом чистого ума. Этот свет даёт возможность видеть существование всего мира. Ничего нельзя увидеть как в полном свете (в просветлении), так и в полной темноте (в глубоком сне). Можно видеть только в приглушённом или отражённом свете, и именно об этом свете говорится в стихе."

Как-то раз я спросил ТПР: "У нас ищущих тоже есть обязательства, как же нам уравновесить мирские обязанности и духовные устремления? Это кажется противоречием." ТПР ответил: "Я расскажу, что произошло со мной. Я молил Бхагавана спасти меня из лап сансары, ибо как я ни старался обратить внимание внутрь, тяга жизненных обязательств была по-прежнему непреодолимой. Мне хотелось найти способ смахнуть разом все эти зависимости. Бхагаван повернулся ко мне и сказал с огромной любовью: 'Будьте маленькой щепкой, брошенной в разлившуюся реку.'" Затем ТПР пояснил: "Внешняя жизнь в действиях и вовлечённости в повседневность неизбежна как для духовного ищущего, так и для других людей. Человек борется за имя и славу, полагая, что это очень важно, и в результате сталкивается с множеством проблем и борьбы. Нужно понять, что истинная духовность это не избегание действия, но вовлечение в действие без придавания значения делателю. Другими словами человек должен быть как щепка, брошенная в бурный поток, наслаждаться любым видом действия. Чувство делателя — вот что должно быть оставлено, а не само действие." Я стал спрашивать дальше: "Как я могу оставить чувство делателя? Ведь я делатель!" ТПР объяснил: "И я тоже задал Бхагавану этот вопрос. Бхагаван показал мне два практических способа, как избавиться от важности, возложенной на делателя. Один это не реагировать на происходящее вокруг. Человек должен действовать, а не реагировать. Другой состоит в том, чтобы понять тотально и на опыте, что вещи и действия происходят через тебя, а не тобой. Это делается высшей силой. Действия, хорошие или плохие, делаются через тебя, а не тобой. Реакция это работа ума. Ум всегда обязывает нас действовать. Если вы не реагируете на действие, тогда он умирает."

В его последние дни я упросил его перейти жить в ашрам. Именно он был тем, кто первым занял домик Чедвика. Никто, кроме Чедвика, не жил там. Вскоре у него случился удар. Я отвёз его в Пондичерри, где мой друг и преданный Бхагавана доктор Бхашкаран ухаживал за ним. Через несколько дней он уже мог говорить. Я нанёс визит в больницу и попросил: "Пожалуйста, благословите меня." Он положил руки мне на голову и сказал: "Следуй прямому учению Бхагавана; следуй прямому учению тишины и Самоисследования. Не сворачивай на другие пути. Будь в тишине, когда тебе нечего делать; когда ты что-то делаешь, всегда спрашивай себя: 'Кто это делает?' Непрерывно взращивай это Самоисследование, и оно приведёт тебя назад к состоянию сумма иру ('Сумма иру' на тамили означает 'будь неподвижен'. Это не значит не двигаться физически.) ТПР продолжал: "Я тогда не понимал этого, Ганешан. Пребывание в тишине это связь между ищущим и Бхагаваном. Когда ты неподвижен и ничего не делаешь, сфокусируй своё внимание на внутренней тишине, на 'Я ЕСТЬ'. Тогда ты всегда будешь в общении с высшей истиной — Бхагаваном, Аруначалой, Иисусом, Богом — как хочешь это назови. Потом ты утвердишься в этой истине." ТПР скончался в Бангалоре. Говорят, его последними словами были: "Напишите Ганешану, что я благословляю его." Это благословление было дано не только одному данному человеку. Это благословение всем ищущим. Давайте отдадим дань почтения этим преданным, этим скалам и валунам Аруначалы, вечно живой истины. Рассказывая об их жизни, мы тоже утверждаемся в истине.


С Шри Бхагаваном возле 'Комнаты Нирваны'

Загрузка...