РАМАНА ПЕРИЙЯ ПУРАНАМ (внутренний путь 75 старых преданных)

Шиварама Реддияр

Не нужен дополнительный свет, чтобы сделать огонь видимым. Если огонь присутствует, те, у кого есть глаза, могут увидеть его. Он продолжает ярко гореть, не заботясь о том, видит его кто-нибудь или нет. Шиварама Реддияр был таким огнём. Он заведовал книжным хранилищем ашрама, которое располагалось в маленькой комнатке. Когда я в 1960 году пришёл в ашрам, мой отец сказал мне: "Ты ничего не смыслишь в житейских делах, особенно в деньгах. Поэтому поработай-ка для начала с Шиварама Реддияром." Хотя я был лишь духовным новичком, уже через несколько часов работы с ним я был очарован его аурой безмятежности и покоя. Красота этого в том, что я даже не пытался понять или оценить его духовную величину. Это случилось также спонтанно и естественно, как цветение цветка.

Шиварама Реддияр родился в Ачарапаккам, маленьком городке между Ченнаем и Тируваннамалаем. Его родители были землевладельцами, и он сам владел рисовой мельницей. Всё семейство было предано садху по имени Ачьюта Свами. Песни этого святого и поэта, основанные на адвайте, были очень популярны. Первый даршан Ачьюты Свами с Бхагаваном произошёл в храме Аруначалешвара. Когда он вошёл в храм с несколькими своими преданными, его привлёк Бхагаван, тогда ещё совсем мальчик, сидящий в глубоком самадхи под деревом иллупай. Пожилой садху Ачьюта Свами увидел, что хотя тело, сидящее под деревом, было телом юноши, оно пребывало в безвременном блаженстве. На следующий год он пришёл снова — на этот раз с почти двумястами своими преданными. Не найдя Бхагавана под деревом иллупай, они обыскали весь храм, но безрезультатно. Расспрашивая людей, они выяснили, что Бхагаван был так погружён в самадхи, что не обращал внимания на свою абсолютную наготу. Во время праздника Картикай Дипам какие-то добрые души повязали ему на талию набедренную повязку и отвели в Гурумуртам, небольшое святилище на окраине города, чтобы толпы народа, прибывшего на праздник, не беспокоили его.

Хотя в то время Бхагаван почти не был известен, Ачьюта Свами (больше известный как Ачьюта Дасар) со своими преданными пошёл туда увидеть его. Ачьюта Свами был вторым человеком, распознавшим величие Бхагавана, первым был Шешадри Свами. Придя в Гурумуртам, Ачьюта Свами попросил своих преданных подождать снаружи, а сам вошёл в святилище. Увидев Бхагавана, сидящим на стуле и полностью погружённым в Я, Ачьюта Свами взял стопы Бхагавана и взмолился: "Я писал поэмы о недвойственном состоянии единства. Но я ещё не испытал его. Прошу тебя, благослови меня этим состоянием." Когда он вышел, слова, которые он сказал своим преданным, были доказательством того, что он благословлён: "Там сидит бушующий огонь. Поклонитесь ему с расстояния и просите благословления."

Под влиянием песен Ачьюты Свами Шиварама Реддияр с детства интересовался философией адвайты. Он регулярно читал Кайвалья Наванитам и Йога Вашишту — два стандартных тамильских текста по адвайте, на которые Бхагаван тоже часто ссылался. Один из учеников Ачьюты Свами посвятил Шиварама Реддияра в тарака мантру Господа Рамы и научил, как произносить её в традиции шанмуки упасана. Шиварама Реддияр методично практиковал её у себя дома в Ачарапаккам и в небольшой рощице неподалёку. По мере продвижения он стал видеть сверкающий свет, описанный в шанмуки упасана. Это наполнило его радостным возбуждением. Однако в сердце сердец он чувствовал, что это ещё не конечная цель. В результате у него не было чувства реализованности. В этот период его двадцатилетняя жена, которую он глубоко любил, умерла. Он говорил мне: "Когда Господь забрал её у меня, мир поблек и стал безрадостен." Для Реддияра это не было просто обычным горем, которое со временем проходит. Он никак не мог его пережить. Согласно некоторым традициям скорбь уменьшается и, в конце концов, исчезает, когда человек отправляется в странствие. Веря в это, он три года ходил пешком по Индии, посещая святые места. Его печаль ничуть не утихла.

Тогда он вспомнил о своём дяде, прямом преданном Ачьюты Свами, который жил в Тируваннамалае в месте под названием Раманашрам. Так он пришёл в Тируваннамалай. Поселившись в храме Аруначалешвара, он стал обходить вокруг горы каждое утро. По пути он каждый раз проходил через Раманашрам, который в 1931 году был совсем небольшим. Там со своим дядей Кришной Реддияром, который выращивал цветочный сад позади Старого Холла, он рвал цветы. Сжалившись над Шиварамой, его дядя однажды привёл его к Бхагавану, сказав: "Бхагаван, это мой племянник. Он в глубоком горе, так как более трёх лет назад умерла его жена." Бхагаван сосредоточился на нём. Многие преданные, получавшие даршан Бхагавана, говорили мне о том, что его пронзающий взгляд умиротворял каждый атом их тела, ума и сердца. Через несколько мгновений такого взгляда Бхагавана печаль Шиварама Реддияра исчезла. Он по-прежнему любил свою жену, но скорбь по поводу её кончины угасла. Он почувствовал глубокую радость в сердце и уехал по своим делам в Ачарапаккам. В 1934 году он получил письмо из Раманашрама. "Ваш дядя скончался. Пожалуйста, приезжайте." Так как Тируваннамалай был всего в девяноста милях от его города, он прибыл туда в тот же день. По прибытии Кунжу Свами рассказал ему о всех подробностях кончины его дяди. Шиварама Реддияр исполнил последние обряды согласно инструкциям Бхагавана. Теперь он чувствовал, что должен служить Бхагавану всю свою жизнь.

Белый павлин танцует в цветочном саду ашрама

Я попросил Шиварама Реддияра рассказать мне о своём дяде. Он ответил, что его дядя был одним из тех преданных, которые приходили с Ачьюта Свами и получили даршан Бхагавана в 1896 году. Он служил Ачьюте Свами. Через несколько лет, когда Ачьюта Свами собирался покинуть тело, Кришна Реддияр взял в руки стопы своего мастера и попросил наставления. Ачьюта Свами сказал ему: "Иди в Раманашрам и служи Рамане Махарши. Всё, что я получил духовно, я тебе дал. Тебе нужно больше, так что иди к Рамане Махарши." Вот так дядя Шиварама Реддияра пришёл к Бхагавану. У него было крепкое тело, и он работал не покладая рук. Он развёл цветник в ашраме и исполнял поручения правления ашрама. Однажды он сказал им: "Я поеду в свою деревню и скоро вернусь." Прибыв в свою деревню, он собрал всех своих родственников и сказал им: "Через неделю я оставлю это тело у священных стоп своего мастера. Я приехал, чтобы попрощаться с вами." Кришна Реддияр был хорошо знаком с астрологией и знал, когда умрёт. Когда он вернулся в Тируваннамалай, он был всё ещё здоров, с ним ничего плохого не происходило. Но на седьмой день его начало слегка лихорадить. К вечеру лихорадка усилилась настолько, что он не мог встать. Рамакришна Свами и Кунжу Свами посоветовали ему оставаться в хижине. В то время в ашраме уже было несколько хижин. Пока он лежал в хижине, Рамакришна Свами и Кунжу Свами доложили о нём Бхагавану. Бхагаван ответил, что Кришна Реддияр знал астрологию и ездил домой, чтобы попрощаться с родственниками, а потом вернулся, чтобы слиться с Аруначалой.

В 1914 году, когда мать Бхагавана серьёзно заболела, Бхагаван написал четыре стиха Аруначале, моля, чтобы он поглотил её. В третьем стихе он молит: "Аруначала! Ты сияющее пламя мудрости! Благоволи обернуть мою мать своим светом и сделай её единой с собой." Когда Мать покинула тело в 1922 году в Скандашраме, именно это и произошло. С дядей Шиварама Реддияра Бхагаван утверждал то же самое, когда объявил: "Он пришёл сюда, чтобы слиться с Аруначалой." Позже вечером после семичасового обеда Бхагаван, Б.В.Нарасимха Свами и несколько других преданных пошли прямиком в хижину Кришна Реддияра. Бхагаван сел рядом с ним, положив руку ему на голову. Б.В.Нарасимха Свами запел бхаджаны, а Рамакришна Свами и Кунжу Свами начали медитировать. Через какое-то время Рамакришна Свами и Кунжу Свами стали просить Бхагавана и Б.В.Нарасимху Свами уйти, так как было уже поздно. Бхагаван пристально посмотрел на Кришну Реддияра и вышел. В четыре утра Рамакришна Свами и Кунжу Свами доложили Бхагавану о его смерти. Особые указания Бхагавана, как и где его похоронить, были в точности исполнены. Вспоминая всё это, Шиварама Реддияр заключил: "Именно благодаря благословению моего дяди я смог постоянно оставаться в Раманашраме и служить Бхагавану."

Я спросил Шиварама Реддияра: "Вы кажетесь настолько уравновешенными в тишине и спокойны, что я чувствую то же самое, находясь рядом с вами. Но в то же время вы выглядите как совсем обычный человек. Что с вами случилось? Расскажите мне." Он ответил: "Ничего. Я такой же обычный, как и все." Я не успокаивался. День за днём я донимал его: "В вас есть что-то особенное. Пожалуйста, расскажите мне, что это?" Так как он не уступал, я сменил тактику: "У вас никогда не было сомнений в духовных вопросах?" Это сработало. Вот что он рассказал: "До 1931 года я двадцать лет старательно практиковал тарака мантру и десять лет шанмуки упасану. В результате я переживал свет вокруг себя, а также чувство радостного возбуждения. Тем не менее, глубоко внутри я испытывал сомнения в реальности этого состояния. В 1934 году я с почтением выложил это сомнение перед Бхагаваном. Бхагаван был довольно милостив, и ответил: 'Да, это состояние нидидьясаны. Ты слышал, как гуру инструктирует тебя, это сравана. Ты впитал его учение, что есть манана, и теперь переживаешь его, что есть нидидьясана. Но это всё ещё на уровне трипути, тройственной иллюзии видящего, видимого и видения. Ты должен пойти дальше и выяснить, кто этот 'я', который переживает свет и возбуждение. Свет и возбуждение существуют для кого-то. Выясни, кто это.'" Шиварама Реддияр продолжил: "Ещё до того, как Бхагаван объяснил это мне, я знал о трипути и необходимости его трансценденции. Но только в присутствии сатгуру смог я ухватить практический смысл этого, как реальный, живой опыт. Раз! И переживание 'я' ['I'], превосходящее трипути, снизошло на меня, и меня охватило то высшее состояние могущественной тишины. Это было моё конечное посвящение. С тех пор состояние благодати продолжается непрерывно." В течении тридцати лет с 1934 года он работал в книжном хранилище как управляющий с ограниченными обязанностями по упаковке и продаже, которые он привык выполнять сам. Подобно необыкновенному светильнику, он жил всегда в этом состоянии внутреннего света. Я был его помощником четыре счастливых года. Для меня было глубоким и проникновенным опытом работать рядом с человеком, пребывающим в изначальной реальности сознательно, всё время. В присутствии этой реальности я чувствовал ещё большее почтение к Шиварама Реддияру, который был так щедро благословлён Бхагаваном.

В 1960 году, придя в ашрам, я по собственному почину взял на себя три обета. Я думал, это важно для ведения духовной жизни. "Я не буду прикасаться к деньгам, я не буду писать своё имя и я не буду смотреть на женщин." Когда среди весьма редких посетителей появлялась женщина или семейная пара, я вставал и уходил. Вечером, составляя отчёт, я помогал Реддияру подводить счета, но выручку ему приходилось считать самому, так как я не притрагивался к наличным. Кроме того, когда дело доходило до выписывания счетов или квитанций, я заполнял детали, но подписывать давал ему. Я не знал, что он всё это подмечает. Реализованные люди не спешат с выводами и не судят других — он молча наблюдал за мной три или четыре месяца. Я спал на открытом воздухе перед самадхи Бхагавана, а он спал под соломенным навесом перед книжным складом. Он любовно звал меня 'Ганешу'. Одним вечером, часов в девять, он подозвал меня: "Ганешу, поди-ка сюда." У него были ужасные приступы астмы. Когда они случались, он звал меня, и я нёсся к нему, стараясь оказать любую мелкую помощь, которую мог. Я думал, что у него снова приступ и поспешил к нему. "Сядь рядом", сказал он мне. "Я наблюдаю за тобой все эти месяцы. Ты не прикасаешься к деньгам, ты не подписываешь счетов и, когда к нам заходит женщина любого возраста, ты убегаешь. Что с тобой такое?"

Я рассказал ему о трёх обетах, принятых мною, чтобы поддержать меня на духовном пути. "О, это хорошо," откликнулся он, "Но ты уже достаточно это попрактиковал. А теперь, поразмышляй о своих действиях. Что плохого в деньгах? Касаться денег это не грех, грех — быть привязанным к ним." Он сказал это не как аргумент или как наставление — он делился со мной от своего Сердца, и это свободно и прямо вошло в моё. Он продолжал: "Что плохого в написании имени? Разве ты родился с именем? Его дали тебе родители. Ты не должен быть привязан к телу. Отказываясь от имени, ты не отказываешься от привязанности к телу. Откажись от идеи 'я есть это тело'. Для тебя, Ганешу, сам Бхагаван подобрал имя. Видишь, как оно священно!" Начиная с того момента я стал пользоваться своим именем. Относительно моего третьего обета Реддияр сказал: "Знаешь ли ты, что игнорируя женщин, ты оскорбляешь создателя? Высшая сила создала двойственную видимость мужского и женского аспекта — в животных, птицах, деревьях, растениях и даже камнях. Не придавая значения женскому аспекту, ты отрицаешь целую половину принципа творения. Верно ли это? Необходимо ли это? Чтобы преодолеть это препятствие, люби всех женщин безусловно, как матерей. Чем глубже ты будешь их любить, тем больше будет из тебя изливаться преданность создателю. Игнорирование половины работы создателя само по себе станет большой помехой в твоей духовной практике и развитии." С тех пор я неподдельно стал любить всех женщин как своих родных матерей, как родных сестёр.

В 1965 году Шиварама Реддияр серьёзно заболел. Так как он не хотел быть обузой ашраму, он решил уйти и позвал свою дочь. Она приехала и увезла его в Уттарамерур, её родной город. Прежде, чем он покинул ашрам, я взял его стопы и обратился к нему: "Вы уезжаете, Реддияр, покидаете меня." Он улыбнулся и сказал: "Аруначала есть истина. Есть только истина. Оставайся у Аруначалы и все благословления достанутся тебе!"

Благословления и милость это не личная собственность. Это единственные реальные вещи, которыми человек может безусловно поделиться с каждым. Всё снаружи имеет свои границы — дом можно дать одному человеку, деньги можно раздать ста человекам, но благословления, милость и любовь всегда можно делить со всеми, везде и во все времена.

Восточные ворота храма Шри Аруначалешвара

Бхагаван с коровой Лакшми и её телёнком