РАМАНА ПЕРИЙЯ ПУРАНАМ (внутренний путь 75 старых преданных)

Артур Осборн

Мой отец говорил про меня: "Ганеша, кого ни встретит, называет святым, мудрецом или сиддха пурушей." Это было преувеличением. Если мы джняни, как Бхагаван, мы будем видеть в каждом джняни, или скорее джняну. А пока мы не джняни, мы должны видеть во всех хорошее. Многие из нас не способны даже на это. Но разве не должны мы уметь распознать святость, когда она безошибочно присутствует в ком-то? Я видел святость в таких преданных, как Артур Осборн, Муруганар, Мунгала Венкатарамия, Чедвик, Сури Нагамма и в целом ряде других; и я осознавал, что они приближают меня к Бхагавану. Сказав это, должен добавить, что мой отец был учтив со всеми и никого не боялся. По его словам он чувствовал, что Бхагаван всегда рядом и вокруг — защищает его.

Артур Осборн пришёл к Рамане Махарши только в 1945 году. Он оставался с мастером всего лишь пять лет, с короткими перерывами. Но то были годы, насыщенные его преданностью и милостью Мастера. Я чувствую, что Осборн был для Бхагавана тем же, что Свами Вивекананда для Шри Рамакришны Парамахамсы. И если духовное послание Бхагавана предназначалось целому миру, то Артур Осборн был его английским голосом, голосом запада — можно даже сказать, голосом нового времени — который нёс и распространял прямое учение Бхагавана об Атма Вичаре (Самоисследовании) по всему миру. Артур Осборн сыграл в этом важнейшую роль. Мы собираемся рассказать, как Бхагаван выбрал его и целенаправленно довёл до совершенства в прямом учении о Самоисследовании.

Будучи ещё в теле, Бхагаван помогал Осборну духовно созревать через взгляд, присутствие и разными другими способами. Покинув тело, Бхагаван продолжал свою миссию через явление ему в снах. С самого начала Бхагаван в своей мистической и непостижимой, но простой и естественной, манере, привлёк к себе Артура Осборна с единственной целью — распространить свои учения. Мне невероятно повезло работать бок о бок с Осборном в течении шести лет. Как многому я у него научился!

Артур Осборн умело взял на себя ответственность поддерживать прямое учение Бхагавана всей своею жизнью и своими блестящими сочинениями. В нём было редкое сочетание интеллектуальной ясности, интуиции и поэтической способности чётко формулировать свои переживания. Тот, кто читал книги Осборна, особенно Рамана Махарши и Путь к Самопознанию, знает, как доходчиво он писал, и как без усилий мог найти выражение там, где другие мямлили из-за нехватки слов. Многие чудесно писали об учениях Бхагавана, но среди англоязычных писателей, Осборн стоит особняком, превосходя даже Пола Брантона. Преданность Артура Осборна Бхагавану была совершенной, и он отдал Бхагавану всю свою жизнь вместе со всеми своими многочисленными и разнообразными талантами. Всё это он отдал безоговорочно без единой мысли о себе.

В 1960 году я пришёл в Раманашрам на постоянное жительство. После трёх месяцев болезни я полностью поправился и решил посвятить оставшуюся жизнь Раманашраму. В 1960 годах ашраме проживало всего около десяти человек. Когда я приехал, Осборн стоял с распростёртыми руками под деревом иллупай у входа в ашрам. Я почувствовал, будто сам Бхагаван встречает меня с улыбкой одобрения и приятия моего решения. Лишь один только взгляд, лишь одна улыбка Артура Осборна заставили меня целиком и полностью посвятить свою жизнь духовности. Он сказал: "Добро пожаловать, Ганешан! Мы знали, что ты вернёшься к себе домой. Аруначала наш дом, а Бхагаван наша мать. Проси Аруначалу, проси Бхагавана даровать тебе только одно: Самореализацию. Не проси о мирских вещах, потому что он наверняка исполнит всё, чего ты хочешь. Он великий даритель. Если ты попросишь жену, дом, имущество, власть или положение, будь уверен, он тебе это даст, да с лихвой. Но тогда он отошлёт тебя от Аруначалы. Если ты попросишь о Самореализации и ни о чём больше, он удержит тебя здесь и подарит тебе себя. Аруначала — есть Самореализация, вершина джняны. Добро пожаловать домой, Ганешан! Будь счастлив!" Кто произнёс эти слова? Не просто западный человек, интеллектуал, но тот, кто не покидал Аруначалу, храня его в своей душе. Конечно, всё это верно! Эти восхитительные слова должны навсегда остаться в нашем Сердце. Слова великого человека верны всегда, для всех, при любых условиях.

Кем был Артур Осборн? Он родился в Лондоне в 1906 году. Его отец был директором школы, а мать была простой, набожной женщиной, увлекавшейся поэзией и садоводством. Осборн унаследовал эти две черты от матери. Он всю свою жизнь хотел быть садовником, фермером. Но отец заставил его поступить в Оксфорд, который он блестяще окончил с десятью золотыми медалями. Он исполнил желание своего родителя. Но всю свою жизнь он продолжал любить поэзию и садоводство. Все его духовные переживания, случившиеся до Бхагавана, произошли с ним в его саду. С самого детства он искал более глубокой и высшей цели, смысла жизни. Он говорил мне, что даже будучи ребёнком, играя в саду возле дома, он чувствовал бессмысленность мирского существования, но не мог никому рассказать об этом. Единственной поддержкой для него были слова Иисуса Христа: "Ищущий да обрящет." Эти слова, говорил он, сделали его искателем истины на всю жизнь. На определённой стадии ему попались книги французского философа Рене Генона, и он был потрясён, потому что учение Рене Генона состояло в том, что бытие едино. Он немедленно почувствовал истинность этого учения. Его беспокойство и неудовлетворённость о тщетности мирской жизни отпала с осознанием, что жизнь, в конечном итоге, имеет смысл. Вот его слова: "Если бытие едино и нет другого, значит, я не могу быть ничем иным, кроме как этим единым бытием. Поэтому осознать свою истинную природу значит осознать тождественность с этим абсолютным единым бытием. Это было началом моего поиска, с которого я уже никогда не отклонился и не свернул в сторону." Это произошло ещё до того, как он узнал о Бхагаване.

Потом он встретил Люсию, влюбился и женился на ней. Их объединяли общие устремления в жизни, ибо она также была искателем истины. Рене Генон направил их к ещё одному гуру, который назначил для них очень суровую садхану — распевать магические формулы — чему они скрупулёзно следовали. В течении этого времени, будучи острым интеллектуалом в дополнение к искателю истины, Осборн изучал и даже одновременно практиковал доктрины суфизма, буддизма, христианства и веданты, набираясь отовсюду мистических знаний. И оцените красоту — всё это готовило его к финалу. Затем он получил работу в университете Бангкока в Таиланде и перевёз туда свою жену с троими детьми. Куда бы он ни поехал, он всё время сохранял контакт с группой Рене Генона. Один из членов этой группы, Дэвид МакАйвер, послал им фотографию Раманы Махарши и две его книги. Он также предупредил их, что Рамана Махарши не гуру, так как не даёт посвящений и не принимает учеников. Но Артур и Люсия были очарованы портретом Бхагавана и надумали поехать в Индию и встретиться с ним.

Так как лето было очень жарким, сперва они отправились в Кашмир, где их встретил Дэвид МакАйвер, который также владел коттеджем напротив Раманашрама. Проведя там несколько недель, Осборну нужно было возвращаться в Бангкок. К счастью Дэвид пригласил к себе миссис Осборн и троих детей и отвёз их в Тируваннамалай. Когда Осборн приехал в Бангкок, разразилась Вторая Мировая Война; его арестовали японцы и посадили в тюрьму. Он провёл там три с половиной года. Единственным утешением для Осборна в плену была фотография Бхагавана и две книги. Что-то побудило его взять эти три вещи, когда японцы пришли в кампус его арестовывать. В тюремном лагере он развёл прекрасный сад и ухаживал за ним. Его личность и беседы, которые он вёл, привлекли к нему многих людей. Среди них был Луис Хёрст, который пришёл к Бхагавану после Второй Мировой Войны.

А в далёком Тируваннамалае миссис Осборн уже получила даршан Бхагавана. В тот миг, когда она встретила взгляд Бхагавана — Бхагаван пристально на неё посмотрел — она почувствовала преображение. Бхагаван взял на себя особую заботу о миссис Осборн и её детях. Своему мужу в тюрьму она писала о том, что глаза Бхагавана обладали невинностью ребёнка вкупе с неизмеримой мудростью и огромной любовью мудреца. А в это время дети молились Бхагавану: "Бхагаван, мы пишем письма нашему отцу, но не знаем, жив он или нет. Пожалуйста, сохрани ему жизнь и скорее верни его."

Осборн говорил мне, что иногда в тюрьме видных британских узников уводили и казнили. Когда охранник пришёл за Осборном, все подумали, что его расстреляют. Осборн рассказывал: "Последними вещами, на которые я кинул взгляд, были портрет Бхагавана и две его книги. Когда меня вывели перед строем солдат, я закрыл глаза. Я не молился Бхагавану, но его образ появился перед моим взором, и по какой-то неизвестной причине они развязали меня и посадили в концентрационный лагерь."

Пока он претерпевал мучения, его дети здесь в Тируваннамалае продолжали молиться Бхагавану о возвращении своего отца живым и невредимым. Бхагаван не отвечал, пока не кончилась война. В день, когда Осборн был выпущен с первой партией из сорока заключённых, Бхагаван ответил на молитву его сына Адама: "Да, отец Адама возвращается." Когда Осборн прибыл на Аруначалу, он был в почти невменяемом состоянии из-за пыток в концентрационном лагере. Умных людей подвергали пыткам, промывая им мозги. Когда Бхагавану сообщили о том, что Осборн скоро прибывает на поезде, его служащий Т. П. Рамачандра Айер, видя участие Бхагавана, спросил: "Можно, я тоже пойду?" Бхагаван ответил: "Да, вы тоже ступайте." Таким образом, представитель Бхагавана тоже присутствовал при возвращении Осборна. Единственный человек, которого он смог признать в своём бедственном состоянии, была его жена. Она со слезами пришла к Бхагавану. Бхагаван сказал ей: "Пожалуйста, приводите Осборна сюда утром и вечером и усаживайте там, где я бы мог его видеть." Так продолжалось до тех пор, пока он полностью не поправился, и даже после того. Осборн говорил мне: "Бхагаван следил за тем, чтобы я был в поле его зрения. Однажды, когда пришли двое или трое и сели между мной и Бхагаваном, он даже попросил их пересесть куда-нибудь, чтобы он мог меня видеть, что для него было очень и очень необычно."

Однако, Бхагаван не сразу открылся Осборну. Спустя несколько дней в день празднества, Бхагаван сконцентрировался на нём и изменения пришли со всей грандиозностью. Вот как Осборн описывает это: "Бхагаван сел напротив меня, и его светоносные очи пронзили меня, проникая в самую сокровенную глубину с силой, которую я не в состоянии выразить. И из недр моего существа возникла тишина, бездна покоя и неописуемая лёгкость и счастье." Так написано в книге. Сам же Артур Осборн сказал мне вот что: "Два прожектора проникли в моё тело и обожествили каждую клетку в нём, и это была моя первая инициация и первая реализация."

После этого Осборн начал понимать, на что способны милость и благословения гуру. Именно эта инициация взглядом вдохнула в него жизнь и позволила следовать учениям Шри Бхагавана о Самоисследовании — поиску, идеально подходящему его склонности к интеллекту. Бхагаван постоянно изливал на него свою любовь и внимание. Осборн методично каждое утро и вечер приходил к Бхагавану, всё глубже и глубже проникая внутрь. Он вполне понимал, что имел в виду Бхагаван, говоря, что единственная цель внешнего гуру это призвать внутреннего. Когда он пришёл к Бхагавану, МакАйвер вновь напомнил ему, что Бхагаван не гуру, что он никогда не даёт инициацию и не принимает учеников. Теперь же Осборн чувствовал, что если Бхагаван не гуру, то слово 'гуру' вообще не имеет смысла. Бхагаван своим взглядом инициировал его и сделал учеником. Поэтому в том, что Бхагаван принимает учеников, у него не возникало сомнений.

Постоянная практика Самоисследования под внешним и внутренним руководством Бхагавана начала пробуждать в нём Самоосознание. "Ошибочная теория, что Бхагаван не гуру, просто испарилась в полном сиянии его милости," говорил Осборн. Инициация и её последствия изменили курс его духовной жизни. Он больше не мог практиковать свои прежние методы садханы. Он чувствовал себя немного смущённым этим и просил разрешения Бхагавана оставить их. Бхагаван немедленно дал разрешение, сказав: "Да, все методы ведут только к Самоисследованию."

Наступил момент для принятия окончательного решения. Он жил с Бхагаваном, когда британское правительство объявило, что всем выпущенным на свободу военнопленным в Индии будет предоставлено жильё со всеми удобствами. Британская Высшая Комиссия посылала Осборнам письмо за письмом. Они даже не показывали эти письма Бхагавану, чтобы спросить его мнения. Они были уверены, что не хотят покидать Бхагавана и ехать куда-то ещё. Когда последний британский корабль покидал Индию, председатель Высшей Комиссии послал им телеграмму с уведомлением. Миссис Осборн говорила мне, что ей даже не пришла в голову мысль показать эту телеграмму Бхагавану, потому что для них уже было ясно, что Бхагаван их единственное прибежище и что нет более другой жизни на земле, кроме жизни с Бхагаваном.

Но Осборн был семейным человеком, и должен был как-то зарабатывать. Поэтому он устроился на работу в Ченнай редактором одной известной ежедневной газеты. Он очень не хотел уезжать. Перед отъездом один друг подарил ему портрет Бхагавана маслом. Он показал его Бхагавану, и Бхагаван, держа портрет перед собой, сказал: "Осборн берёт свами с собой." Этот портрет, говорил мне Осборн, смотрел с любовью и состраданием гуру и разговаривал более проникновенно, чем все другие изображения Бхагавана. Он украшал комнату Осборна, и когда ему надо было принять решение, он сперва глядел на портрет, а потом решал.

Каждый выходной и свободный день он спешил назад в Тируваннамалай — к Бхагавану и своей семье. Когда он приезжал, Бхагаван уделял ему особое внимание. Однажды, после второй операции Бхагавана на руке, Осборн неожиданно приехал на машине какого-то друга. Бхагаван отдыхал на веранде медпункта. Обычно Бхагаван был сдержан в выказывании внешних признаков своей милости. Но на этот раз, удивлённый неожиданным визитом Осборна, Бхагаван выдал себя. Его лицо осветилось радостью и любовью, когда он увидел Осборна. Он смотрел на него довольно продолжительное время с необычайной нежностью и милостью. Миссис Осборн и Арвинд Боуз, стоящие сразу позади Осборна, подумали, что никогда не видели, чтобы Бхагаван на кого-нибудь так смотрел. Осборн и сам почувствовал себя преображённым. Любовь, с которой Бхагаван его встретил, растопила его сердце и пробудила в нём чувство вины и благодарности за то, как велика была награда за столь малые усилия. Это ещё больше усилило связь между этим чудесным учеником и его божественным Мастером.

Бхагаван продолжал благословлять Осборна на глубокое и прочное укоренение в Сердце. Цель внешнего гуру пробудить гуру внутреннего. В тот роковой день, когда Бхагаван покинул тело, Осборн был там. Это не наполнило его печалью, напротив, лишь заставило погрузиться внутрь. Там он почувствовал более изобильную милость Бхагавана и более мощную его поддержку. Через несколько дней после Маханирваны Бхагаван явился ему во сне. Осборну приснилось, что он находится в Старом Холле, и Бхагаван просит его подойти к кушетке. Осборн подошёл и встал на колени, а Бхагаван возложил руки ему на голову в благословении. Почувствовав руки Бхагавана на своей голове, Осборн понял, что Бхагаван просит его написать о прямом учении. Тогда он написал семь статей. Они были позже изданы одной книгой под названием Рамана Аруначала. Каждый из нас, каждый ищущий должен прочесть эту книгу. Это было началом. Вскоре из Осборна посыпался каскад сочинений: Рамана Махарши и Путь Самопознания, Собрание Произведений Раманы Махарши, Учения Махарши из Его Собственных Уст, Невероятный Саи Баба, Ритм Истории, Буддизм и Христианство в Свете Индуизма, Гаутама Будда, Вопрос Развития и некоторые другие.

Проработав какое-то время в Ченнае, Осборн был вынужден взять работу в Калькутте в 1952 году. Когда наступали выходные, он мчался из Калькутты к Аруначале, чтобы побыть у гробницы Бхагавана. В Калькутте с Осборном случилось второе пробуждение. Вот как он описывает это: "Я был один в своей комнате в Калькутте, когда вдруг проснулся и сел на кровати — и это было просто Я, безначальное и непреложное, и мне показалось, что ничего не изменилось. Не было ни возбуждения, ни радости, ни экстаза. В целостности простого бытия появилась мысль, что невозможно, чтобы это когда-нибудь наскучило. Ум, казавшийся лишь тёмным экраном, закрывающим сознание, теперь был свёрнут и убран в сторону. Именно ум требует активности и скучает, если её не получает. Я не затронуто активностью и пребывает в своём первоначальном состоянии простого счастья. Не знаю, как долго длилось переживание, но в любом случае, пока оно продолжалось, оно было безвременным, а значит, вечным. Незаметно ум вновь перекрыл свет, но был уже не таким непрозрачным, так как излучение счастья продолжалось. Остаточное свечение длилось несколько недель, лишь постепенно ослабевая."

Когда он был в Калькутте, все его друзья в один голос твердили о Саи Бабе из Ширди. Он прочёл одну или две статьи о нём. Кто-то из его друзей хотел, чтобы он написал статью о Саи Бабе, но он отказывался. В ту ночь Бхагаван пришёл к нему во сне и приказал написать о Ширди Саи Бабе. Когда во сне Осборн признался, что знает о нём очень мало, Бхагаван наказал ему пойти к гробнице Саи Бабы, и что тот сам скажет ему, что писать. Бхагаван сказал в частности: "Саи Баба должен быть известен миру, поэтому ты должен написать о нём." Это послужило для него вдохновением поехать в Ширди и написать книгу Невероятный Саи Баба.

"Невероятный Саи Баба из Ширди"

В 1958 году Осборн вернулся в Тируваннамалай и уже никогда его не покидал. С 1960 года я имел исключительную честь почти постоянно находиться рядом с ним. Это было чисто делом рук Бхагавана, что мы сошлись вместе. Осборн всегда был со мной очень ласков. В 1950 году, когда он написал Рамана Махарши и Путь Самопознания, комитет ашрама, тогда состоявший из семнадцати членов, заверил, что опубликует книгу. В последний момент им пришлось нарушить обещание, что очень расстроило Осборна. Т. К. Сундареша Айер и я были там, когда он вышел с собрания комитета. Мы сказали Осборну, что возможно, Бхагаван хочет опубликовать книгу за пределами Индии, чтобы она могла достичь более широкого круга читателей. Впоследствии он послал рукопись в издательство 'Райдер' в Лондоне и они опубликовали её.

В 1963 году в ашраме наступил кризис, так как не хватало средств. Ашрам боролся за выживание. Я вместе с Т.К.Сундареша Айером отвечал за корреспонденцию ашрама, и приходило множество писем с вопросом, функционирует ли ещё ашрам, и сохраняется ли здесь учение Бхагавана. Когда я до этого работал в Мумбае, я узнал, что издавая журнал, можно собирать средства, публикуя рекламные объявления от разных компаний. Я чувствовал, что если мы начнём выпуск ежегодного бюллетеня от ашрама, это может послужить многим целям — сообщать информацию об ашраме, распространять учение и зарабатывать деньги за счёт публикации рекламы. Так как Осборн был блестящим писателем и другом, я мог попросить его корректировать язык и помогать производству журнала. С этой мыслью я пошёл к нему домой и объяснил идею с ежегодным бюллетенем и как это может принести финансовую выгоду ашраму, одновременно ставя преданных в известность о работе ашрама. Я искал его благословений и активного соучастия. Он выслушал меня с острым интересом, а в конце взял меня за руки и заплакал от радости. Я был очень удивлён, так как никогда не видел его так глубоко растроганным. Он сказал: "Ганешан, ты даже не знаешь, какое благословение ты принёс мне сегодня. Несколько недель назад мне приснился сон, где мне явился Бхагаван. Когда я встал перед ним на колени, он вручил мне несколько экземпляров журнала и попросил меня взять их. Я понял, что он хочет, чтобы я был редактором, и я должен подчиниться приказу моего мастера. Но какому индийскому журналу я мог подойти? Мой старший брат был редактором известного британского журнала 'Экономист'. Должен ли я устроиться работать на него? Мысль об оставлении Аруначалы причиняла мне боль. Но если того хочет Бхагаван, я был готов даже покинуть Аруначалу. Теперь я знаю, что имел в виду Бхагаван. Какая радость!"

Артур Осборн, Люсия Осборн

С большим энтузиазмом он продолжил: "Знаешь, Ганешан, когда Бхагаван был жив, а также после его смерти, многие меня просили возглавить журнал ашрама. Я многократно отказывался, говоря, что учение Бхагавана предназначено исключительно для практики. К тому же оно так точно и сжато, что невозможно писать об этом постоянно месяц за месяцем. Знаю, я разочаровал многих преданных, но стоял на своём. Теперь Бхагаван скомандовал мне распространить своё учение об атма вичаре через этот журнал. Так что, Ганешан, нам предстоит основать его." Я был поражён его вдохновенностью. Осборн сам дал название журналу: The Mountain Path [Горная Тропа]. ' Гора', говорил он, означает Аруначалу, а 'тропа' — прямое учение Бхагавана о Самоисследовании. Затем предстояло решить, сколько будет стоить подписка — мы были в полной растерянности насчёт этого. Невероятно, но на следующий день мы получили денежный перевод на пять рупий от незнакомого человека, Х. Р. Чадды из Калькутты. В сообщении было указано: "Годовая подписка на журнал ашрама. Подробности в письме." Да, Бхагаван решил, сколько должна стоить годовая подписка, и мы были счастливы, что хотя формат журнала ещё не был известен, подписка была уже определена! Спустя несколько дней пришло письмо от Х. Р. Чадды: "Я потерял контакт с ашрамом. Бхагаван, с которым я встречался в конце тридцатых, это мой гуру, он и теперь моё всё. Однажды он явился мне во сне и показал журнал, и я ясно увидел на обложке надпись '5 рупий'. Я понял, что это был журнал ашрама. Пожалуйста, внесите меня в список подписчиков." Далее, другой преданный, Т.Н.Кришнасвами передал чек на сто рупий за первую пожизненную подписку. Так было положено начало журнала Горная Тропа. Мы стали очень близки с Осборном, сообща работая над журналом. Он трудился в поте лица, подбирая статьи, и сам написал многие из них. И мои усилия собрать средства для ашрама за счёт рекламных объявлений увенчались успехом.

Сатсанг с Артуром Осборном наполнен сладостными воспоминаниями. Он направлял меня больше своим молчаливым присутствием, чем словами. Однажды я пришёл к нему с личной проблемой. Я был встревожен сном, в котором на меня спустился чёрный призрак, сел мне на грудь и начал душить за горло. Я был один, я не мог дышать и не знал, что делать. Мне не было ни страшно, ни любопытно узнать, что это. Его сдавливающая хватка всё усиливалась. Я чувствовал, что не могу дышать и сейчас умру, как вдруг мантра 'Ом Намо Бхагавате Шри Раманая' самопроизвольно начала повторяться из глубины моего Сердца. Честно говоря, в те дни я не верил в джапу или мантры. Это произошло само собой, 'Ом Намо Бхагавате Шри Раманая' — дань почтения Бхагавану Шри Рамане Махарши. Чёрный призрак исчез, и я проснулся. Я не мог разобрать, был ли это сон, или моё воображение, или реальность. Я побежал к Осборну и описал ему всё в мельчайших подробностях. Внимательно выслушав, Осборн похлопал меня по спине и с улыбкой сказал: "Ганешан, это настоящий духовный опыт. Тебе повезло, ты получил мантру 'Ом Намо Бхагавате Шри Раманая' . Это то, что называется аджапа джапа. Я расскажу тебе мой собственный опыт."

"Когда Бхагаван был в теле, те, кто принадлежал к кругу Рене Генона, притянулись к Бхагавану словно железные опилки к сильному магниту. Из этой группы Дэвиду МакАйверу повезло быть с Бхагаваном под его руководством и перевести на английский его произведения, а также такие книги как Трипура Рахасья, Адвайта Бодха Дипика и другие, которые посоветовал Шри Бхагаван. Затем, привлечённый одним йогином из Керала, он принял его как гуру и остался с ним. Дэвид, который очень любил меня и мою жену, сильно хотел, чтобы мы тоже стали учениками того гуру. Его аргументом было то, что для духовной реализации гуру абсолютно необходим. Так как Бхагаван никогда не провозглашал себя гуру, мы должны покинуть его и поступить к гуру, который готов принять нас в ученики. Мы обменялись целым шквалом писем на эту тему, и все эти письма до одного — от меня Дэвиду и от Дэвида мне — были показаны Бхагавану. Все мои ответы, заявляющие, что Бхагаван мой единственный гуру, и что если Бхагаван не гуру, то слово 'гуру' вообще не имеет смысла, Бхагаван одобрил кивком головы."

"Однажды я получил от Дэвида отвратительное письмо, предупреждающее меня об ужасных последствиях, если я немедленно не оставлю Раману и не перейду к его гуру. Я не стал показывать это письмо Бхагавану, но был ужасно им расстроен. В тот вечер я всё же собирался показать письмо Бхагавану. Днём я пропалывал грядки в своём саду, когда услышал за спиной глухой звук. Какое-то животное как тень спрыгнуло с дерева и приблизилось ко мне сзади. Через секунду оно забралось ко мне на спину и уселось там. Это было что-то вроде медведя, с длинной шерстью. Оно держалось за меня своими задними лапами, передними обхватив за грудь. В тот момент, Ганешан, у меня не было ни любопытства узнать, что это, ни страха. Была просто спокойная отрешённость. Я продолжал невозмутимо полоть. Заметив моё безразличие, животное начало увеличиваться в размерах и в весе. Вскоре я вынужден был наклониться вперёд из-за такой ноши на спине. Вес становился невыносимым. Я по-прежнему оставался невозмутимым и не чувствовал страха. Вдруг своими волосатыми лапами оно схватило меня за горло и начало душить. Я стал задыхаться, так как оно всё сильнее сдавливало мне горло. Даже это не породило во мне и намёка на страх. Я оставался полностью осознанным и невозмутимым, чувствуя, что совсем не могу дышать. Хватка всё усиливалась, и без тени страха я почувствовал, что сейчас умру. И тогда произошло чудо. При мысли о смерти я услышал в себе звук ' Аруначала Шива, Аруначала Шива, Аруначала Шива' . Хотя я сам не производил его, во мне это делало что-то ещё. Интенсивность, громкость и скорость джапы всё возрастала, и это было восхитительным переживанием — слышать внутри себя джапу, произносящуюся сама собою в тот самый момент, когда чувствуешь на себе смертельную хватку. По мере продолжения аджапа джапы сжатие на моей шее с каждой секундой начало слабеть, размеры и вес животного стали уменьшаться. Внезапно оно спрыгнуло с моей спины и побежало назад к дереву. Я слышал его удаляющиеся шаги, оно забралось на дерево и исчезло. В ту же секунду я пришёл в себя, а аджапа джапа непрерывно продолжалась."

"На следующий день, когда Бхагаван вернулся со своей прогулки на гору, я встретил его, показал ему письмо и рассказал, что случилось предыдущим вечером, не пропуская ни единой детали. Бхагаван выслушал меня и, когда я остановился, произнёс с благодушной улыбкой: 'Это всё, на что они способны. Всё нормально.' Под 'ними' он, видимо, имел в виду того гуру, в прошлом мастера чёрной магии, который заставил Дэвида написать мне угрожающее письмо. Бхагаван это пурна джняни, совершенный и абсолютный мудрец. Когда вы попадаете под защиту совершенного сатгуру, даже плохой опыт, вызванный чёрной магией, оказывается скрытым благословением. Таким образом, мне повезло, и я был посвящён в аджапа джапу 'Аруначала Шива' , а тебе выпала удача быть посвящённым в аджапа джапу 'Ом Намо Бхагавате Шри Раманайя' ."

Близость между Осборном и мной была удивительной, и мы продолжали успешную совместную работу над Горной Тропой. Журнал быстро становился известным духовным изданием, что позволило многим эрудированным искателям как Дуглас Хардинг, Роберт Линссен, Джоэл Голдсмит, Вэй Ву Вэй, Томас Мертон и многим известным писателям со всего мира держать связь с Раманашрамом и быть в контакте с учением Бхагавана. Замечательная способность Осборна представлять учения Бхагавана о Самоисследовании хорошо видна в его редакторских и многих других статьях, написанных им под различными псевдонимами — Сагиттариус, Абдулла Катбаддин, Себастьян Каббинс, Бодхичитта, Сайдас и А. Рао. Он посвящал статьи христианству, буддизму и исламу в каждом номере. Когда я обвинил его в том, что он использует журнал для проповедования христианства и ислама, он спокойно объяснил: "Ганешан, я верный христианин, и до сих пор им остаюсь. Какое-то время я был влюблён в ислам и ходил в мечеть вместе с другими мусульманами после принятия мусульманства. Я изучал буддизм, жил в буддавихарах[34]* и познал его от и до. Поэтому мне известны трудности, с которыми сталкиваются христиане, буддисты и мусульмане, практикуя атма вичару Бхагавана. Этими статьями я лишь пытаюсь построить мост, по которому все могут достичь нашего любимого учителя и обрести его руководство на прямом пути Самоисследования." Журнал Горная Тропа был теперь общепризнанным и по праву внушал уважение и восторженные отклики по всему миру. Главная цель — основать журнал ашрама — была более чем достигнута, и в ашрам потёк устойчивый поток новых посетителей, в основном молодых искателей. Многие проекты, такие как завершение строительства гробницы Бхагавана и медитационного зала, празднование столетия и возведение множества гостевых домов, стали реальностью, в большой степени благодаря хорошим новостям, распространяемым на страницах Горной Тропы.

В 1968 году я познакомился с новым измерением в духовности Осборна. Я ходил к нему домой в любое время дня. Однако, одну неделю я должен был отсутствовать. После возвращения, когда я пришёл к нему домой, я нашёл его лежащим на кровати, похудевшим до кожи и костей — всего за одну неделю. Потом я обратил внимание на его изменившееся лицо и заметил произошедшую с ним трансформацию и был поражён. Оно сияло яркой и прекрасной аурой. Внутри прозвучал голос: "Осборн реализовался." Это была его окончательная реализация. Он открыл глаза и, тепло приветствуя меня лучезарным взглядом, произнёс: "Ганешан, я спасён. Горная Тропа будет продолжать издаваться, не волнуйся." Я сел рядом с ним, переполненный радостью, взял его за руку и сидел так, глядя на его светящееся лицо. Проведя с ним полчаса, я пришёл домой и объявил матери: "Амма, Осборн реализовался. Пожалуйста, сходи к нему. Его лицо сияет светом." Она пошла к Осборнам вечером и подтвердила то, что я сказал. Хотя спустя несколько дней физическое состояние Осборна улучшилось, он ни с кем не говорил. Его внимание было полностью обращено вовнутрь, и он проявлял признаки заинтересованности, только когда упоминался Бхагаван или Аруначала. Даже Горная Тропа, его детище, казалось, не вызывал у него интереса. Это было похоже на то, как сказал Сан Хуан де ла Крус: "В жизни духовного искателя наступает момент, когда активность покидает его, чтобы он мог полностью погрузиться внутрь." Я стал рассказывать всем своим друзьям о перемене, произошедшей в Осборне и уговаривал их нанести ему визит. Кто-то отнёсся к этому скептически, кто-то восхищался. Я привёл к Осборну Т.П,Рамачандра Айера и некоторых других и они подтвердили: "Ганешан, спасибо тебе! Ты без сомнения доказал, что Артур Осборн реализовался. Это лишь показывает, что если человек искренен, милость Шри Бхагавана трансформирует его здесь и сейчас." Когда я пошёл к миссис Осборн и рассказал ей об этом, она сказала: "Ох! У него был всего лишь солнечный удар." Она не знала, что то, что с ним произошло, было полной и глубокой реализацией Я. До этого события Осборн позвал меня и вручил мне статьи для девяти полных выпусков Горной Тропы, вплоть до июля 1970 года. Возможно, зная, что он собирается покинуть тело в мае 1970 года, он отредактировал все девять номеров журнала, прежде чем достичь Самореализации. Он был джняни, который полностью принял свою карму. Он завершил свою карму и теперь утвердился в джняне.

Рядом с Осборном я был как восхищённый ребёнок. Мои друзья пытались шутить надо мной: "Не заходи слишком далеко с этим героическим поклонением Осборну." Это не имело значения для меня, потому что они не знали, как я наслаждался его брахмическим состоянием. Я вспоминаю, как Осборн говорил: "По крайней мере, жизнь имеет цель и смысл. Это ужасная радость — осознать истину Себя." Его слова осуществились в его жизни, и мне дано было осознать, что каждое слово, произнесённое Бхагаваном и каждым из его старых преданных, абсолютно истинно.

Перед тем, как покинуть тело, Бхагаван сказал своим служителям: " Сантошам", что значит спасибо. Лёжа в Бангалоре незадолго до своей кончины Осборн вообще не мог говорить. Исполняя прощальный ритуал, миссис Осборн обошла вокруг распростёртого тела своего мужа. Вдруг она услышала, как его голос ясно произнёс: "Спасибо". Тело Осборна было перевезено в Тируваннамалай и захоронено в его доме. Я присутствовал при этом, убитый горем. Июльский номер журнала за 1970 год был первым, который я выпускал без Осборна. Каждый выпущенный номер он клал к гробнице Бхагавана, и только потом сам пролистывал его или давал мне или другим. Положив июльский номер перед гробницей Бхагавана, я плакал. В тот день мне приснился Осборн. Он попросил: "Ганешан, дай мне мой журнал." Он взял журнал, просмотрел каждую страницу и похлопал меня, одобряя. Такой была близость, с которой мы с Осборном работали вместе. Осборн жил учениями мастера и достиг конечной истины атма сакшаткар. Его самыми первыми словами, сказанными мне, когда я вернулся в ашрам в 1960 году, были: "Проси, но проси только Самореализацию, и это удержит тебя у Аруначалы. Аруначала существует не только физически, но и в Сердце."

Он писал: "Это ужасная радость — впервые узнать истину своего Я и о возможности его реализации. По крайней мере, в жизни есть цель и смысл. И вопрос не в том, существует ли отдельный от тебя Бог, а в том, существуешь ли ты, отдельно от Бога? Мы спрашиваем, 'Кто я?', но существует ли оно? Сначала мы предполагаем, что существует 'я', а потом спрашиваем, кто или что это есть. Есть только ЕСТЬ. Не я, он или что-либо, кроме ЕСТЬ. Мы пытаемся разделить это простое ЕСТЬ местоимениями я, он, ты, тем или этим, но возможно ли его действительно разделить? Я чувствую бытие и использую для этого слово 'я', но это вовсе не означает какую-либо отдельность, ведь вы также чувствуете бытие и также используете то же самое слово 'я' для него, потому что это одно и то же бытие. Почему же тогда необходимо исследование? Почему бы человеку просто не развиваться в своё естественное истинное состояние, подобно лошади или дубу? Почему человек, единственный из всех созданий, подвергается соблазну неверно использовать свои дарования и вынужден сдерживать свои желания, чтобы вырасти до своих истинных ширины и высоты? Это затрагивает вопрос, что отличает человека от других существ? Многие создания имеют дарования выше, чем у человека, в том или ином направлении. Человека отличает его Самосознание, что он не только является человеком, но знает, что он человек. Он осознаёт, что является человеком. Иногда случается, что личность испытывает переживание чистого бытия. Ты просто ЕСТЬ и чувствуешь факт бытия. Позже ты также понимаешь, что это чистое сознание. Мысли могут быть временно приостановлены, но даже если они появляются, они не нарушают поток сознания. Но временами ты не чувствуешь блаженства. Это кажется тебе поводом для недовольства. Ты думаешь, что либо с учением что-то не то, либо с тобой самим. Объясняется это тем, что в этом случае ум подслушивает. Кто не чувствует блаженства? Я. Но этому 'я' здесь вообще не место. Это беспощадный соглядатай за Богом. Бытие не только чувствует блаженство, оно им является. Для этого необходимым условием является лишь отсутствие репортёра 'я'. Даже жизни в незаинтересованной активности не достаточно, чтобы растворить чувство эго. Обычно для этого требуется более мощная акция. Это либо сдача, либо исследование. Господу Кришне в Бхагавад Гите нравится сдача. Мудрецу Васиштхе из Йога Васиштхи нравится Самоисследование. Когда его спрашивали, Шри Бхагаван отвечал: 'Есть два пути. Спрашивайте себя, Кто я? или покоритесь.' Ум действует так, будто он управляющий или владелец всех способностей. Он должен сложить полномочия и сдать их и себя чистому бытию или Я — либо должен смотреть внутрь, чтобы увидеть, что есть истинное Я или бытие."

Следуя пути исследования Бхагавана, Осборн соединил его с истинной преданностью и самоотверженным служением — джняна шла рука об руку с бхакти и нишкамья карма. Он ни разу не пропустил пение Вед перед гробницей Шри Бхагавана как по утрам, так и по вечерам. Он утверждал, что слушание их способствует медитации. Он был выдающимся примером аскета, ведущего семейную жизнь. За все эти годы я ни при каких обстоятельствах не видел его в гневе. Это было невероятно. Он никогда ничего не требовал, никаких дополнительных привилегий для себя как редактора. Когда я давал ему новый, только что отпечатанный номер журнала, у него всегда уже были готовы рукописи статей к следующему номеру, и он немедленно мне их вручал. Он оформил три подписки для своей семьи ещё до того, как журнал был опубликован, и настоял на оплате, отвергая все мои мольбы, что он редактор и ему платить не нужно.

Многие ему противодействовали. Он не катался как сыр в масле. Будучи западным человеком, он не был знаком с санскритом и индуистскими традициями. А в ашраме вся атмосфера была этим пропитана. Многие не принимали его как редактора журнала. Именно Бхагаван направил меня, тем самым заставив моего отца согласиться на это. Мой отец прикладывал все усилия, чтобы Осборн не стал редактором. На каждом этапе Осборн и я встречали множество проблем. Однажды я написал ему, что хочу сложить с себя полномочия, и вот что он ответил: "Дорогой, Шри Ганешан, я рад слышать, что работы по печати в Ченнае идут хорошо. Не стоит слишком расстраиваться из-за критики, но в то же время мы должны изучить её, чтобы увидеть, что в ней есть справедливого, и если это так, попытаться себя изменить. Поскольку эта работа выполняется как служение нашему Бхагавану, она будет продолжаться, оказывают нам помощь или нет. Возможно, те, кто нас критикует, не представляют себе, сколько работы должно быть проделано. В конце концов, ты знаешь, что в ашраме есть люди, которые критикуют мою работу над журналом. Фактически, ты сам совмещаешь три должности офис менеджера, редактора рекламы и главного помощника редактора по вёрстке страниц. Я не знаю никого, кто мог бы совмещать их с таким энтузиазмом и искусством. Поэтому ты должен продолжать делать работу Бхагавана, критикуют тебя или нет. Для нас необходимо постоянно исследовать мотив. Хочу ли я иметь влияние или служить Бхагавану? Хочу ли я впечатлить кого-то или я хочу служить Бхагавану? Хочу ли я заслужить похвалу или служить Бхагавану? С наилучшими пожеланиями в работе, которую ты выполняешь." В ответ на другое письмо он писал: "А что касается завистников, я ожидал этого. Человеческая природа такова, что преуспеть невозможно, не вызвав зависть. Они даже могут попытаться вызвать между нами вражду. Наша лучшая политика здесь это не обращать внимания и сконцентрироваться на выполнении работы Бхагавана насколько позволяют наши возможности и установить высший стандарт во всём, чтобы людям нечего было критиковать. С наилучшими пожеланиями, и да поможет тебе милость Бхагавана в твоих начинаниях."

Я не встречал более никого в Раманашраме, кто получил бы такие физические, ментальные, психические и духовные опыты, каждый из которых благословлён Бхагаваном. Когда я восхвалял его, он отвечал: "Да здравствует Бхагаван! Это всё благодаря Бхагавану." Он показывал мне написанную им статью и говорил, что это всё благодаря Бхагавану: "Я не писал. Я только держал ручку — это написал Бхагаван." Он был выдающейся духовной личностью, который не только от всей души боролся за достижение Самореализации, но также обрёл её Милостью Мастера. Своей жизнью и делами он продемонстрировал мне и другим преданным, что был полностью утверждён в том состоянии, и это является большим подспорьем для нас потому, что это возможно. Когда я сказал другому старому преданному в ашраме, что жизнь Осборна подтверждает, что это возможно, он опроверг моё заявление, сказав: "Твоё 'возможно' — слишком слабо сказано. Самореализация неизбежна." Да, Самореализцаия неизбежна!

В.Ганешан с Артуром Осбобрном