РАМАНА ПЕРИЙЯ ПУРАНАМ (внутренний путь 75 старых преданных)

Фрамджи Дорабджи

Фрамджи Дорабджи был зороастрийцем, или парсом, владевшим кинотеатром в Ченнае. С самого детства его так привлекали святые и мудрецы, что где бы ни появился садху или санньясин, он шёл к ним, чтобы упасть в ноги. Зная о его 'безумии', друзья его семьи часто подшучивали над ним. "Фрамджи, в таком-то месте в окрестностях Бомбея остановился великий мудрец." И он немедленно отправлялся туда с подношениями из фруктов, только для того, чтобы никого там не обнаружить. Прекрасно зная, что над ним подшутили, он, тем не менее, никогда не возмущался. Как он потом вспоминал, "Я никогда не обижался и не злился — те моменты были самыми драгоценными для меня, ведь я думал, что встречу святого."

Однажды один садху, которого он принимал за подлинного, действительно обманул его. Садху был медиумом и экспертом по чтению мыслей. Приехав на встречу с ним первый раз, Фрамджи остался в машине, а его друзья пошли вперёд. К их великому изумлению садху спросил их: "Почему вы оставили своего друга Фрамджи Дорабджи в машине? Ведите его сюда." Когда Фрамджи пришёл, садху продемонстрировал чтение его мыслей. Фрамджи был очень впечатлён и, приняв его за великого святого, стал посещать его регулярно. Вскоре садху начал вытягивать из него деньги. Однажды он попросил огромную сумму, которую Фрамджи даже не надеялся собрать. Услышав об этом, садху стал угрожать: "Если ты не принесёшь мне деньги, я прокляну тебя. Вся твоя семья будет уничтожена." Вернувшись домой, Фрамджи обнаружил, что его старшая дочь больна. День за днём её состояние ухудшалось, и он поспешил к садху, умоляя его: "Пожалуйста, отмените своё проклятье. Моя дочь умирает." Садху был непреклонен: "Пока не принесёшь деньги, я не отменю своего проклятья." Вернувшись домой, Фрамджи обнаружил свою дочь мёртвой и тяжело больную жену. Он был охвачен горем и страхом. Сжалившись над ним, его старший брат Дадиба, который только что прочитал рецензию на Путешествие в Тайную Индию, сказал ему: "Брат! Я только что прочитал о великом святом в Южной Индии. Почему бы тебе не поехать к нему за защитой?"

Так, в 1937 году Фрамджи Дорабжди приехал к Бхагавану. Частных бесед с Бхагаваном не дозволялось, но человек мог пойти на гору с Бхагаваном. Фрамджи пошёл за Бхагаваном на гору и высказал ему все свои горести: "Бхагаван, я в трудном положении. Я, фактически, даже не знаю, жива ли сейчас моя жена или нет." Бхагаван остановился, повернулся и какое-то время смотрел на него, а потом сказал: "Дальше они не пойдут. Бояться нечего. Защита есть всегда. Возвращайтесь спокойно." Фрамджи почувствовал, как с него, словно покров, спадает страх. Из глубины сердца вдруг поднялось: "Мастер!" Он был первым человеком, назвавшим Раману Махарши 'мастером'. С тех пор он стал часто повторять: "Мой мастер, мой мастер." Когда Фрамджи Дорабджи вернулся к семье, они были удивлены, потому что то, что с ним произошло, было поистине чудом. Его жена поправилась, и Фрамджи стал ездить к мастеру из далёкого Мумбая.

В 1942 году его бизнес удачно переехал в Ченнай. Он стал владельцем кинотеатра. Это давало ему свободу приезжать к Бхагавану в любое удобное время. В присутствии Бхагавана у него не было вопросов и сомнений. В его присутствии он чувствовал божественность здесь и сейчас. С тех пор, как он пришёл к Бхагавану, какое бы сомнение ни возникло, оно рассеивалось одним взглядом мастера. Либо кто-нибудь поднимал тот же вопрос, какой был у него, и Бхагаван отвечал на него. Так что, у него никогда не было необходимости задавать Бхагавану интеллектуальные вопросы. Он понял, что его путь это путь сдачи.

Он приезжал к Бхагавану в своей чёрной шапочке, которая являлась частью традиционного зороастрийского наряда, и простирался перед ним. В Индии, вероятно, под воздействием британцев, снимали шляпу перед человеком старшим по возрасту или выше по положению в обществе. Поэтому другие преданные говорили Фрамджи, что негоже простираться и сидеть перед Бхагаваном в головном уборе. Когда Бхагаван услышал это, он сказал: "По обычаю парсов, когда кто-либо хочет выразить почтение святому человеку, он должен оставаться в шляпе. Фамджи всё делает правильно." Фрамджи был удивлён: "Откуда Бхагаван это знает? Хотя несколько зороастрийцев уже стали его преданными, они никогда не обсуждали с ним свои обычаи и привычки."

Когда Фрамджи стал жить в Ченнае, один друг предложил продать ему большой участок земли со строениями по бросовой цене. Участок принадлежал вдове и продавался экстренно. Фрамджи хотел купить его, так как это должно было сделать его очень богатым. Однако ему захотелось, чтобы Бхагаван одобрил это. Он пошёл в ашрам и сел в присутствии Бхагавана, внутренне прося о наставлении. Через какое-то время один преданный задал Бхагавану вопрос. В процессе длинного ответа, Бхагаван посмотрел на Фрамджи и с улыбкой добавил: "Человек уже обременён прошлыми приобретениями. Зачем добавлять ещё? Это только увеличит его зависимость." Фрамджи отбросил идею о покупке собственности. Несколько лет спустя он узнал, что человек, который купил тот участок, столкнулся с нескончаемыми тяжбами.

Если К. К. Намбияр принёс камеру, которой он снимал Бхагавана, Фрамджи привозил для просмотра Бхагавану популярные духовные фильмы о таких святых, как Тикарам, Мира и Нанданар. С помощью другого преданного, у которого были проектор и экран, Фрамджи удалось показать Бхагавану эти фильмы ночью в обеденном зале. Мне повезло, я сидел рядом с Бхагаваном, когда он смотрел кино. Я помню, словно это было вчера, Бхагаван смеялся, всецело наслаждаясь смешными сценами, и лил слёзы экстаза, когда святые переживали духовную благодать. Но после окончания фильма в нём не осталось ни тени реакции. Это было прекрасным доказательством, что Бхагаван был совершенным зеркалом. Он полностью отражал то, что происходило перед ним. Когда с высоты прошедшего времени я размышляю над этим, я чувствую, как это помогло мне лучше понять истинное состояние джняни. И как в этом совершенном внутреннем состоянии джняни остаётся незатронутым происходящими вокруг него событиями!

Во время последних дней Бхагавана Фрамджи, как и все остальные, стоял в очереди получить даршан. Стоя перед Бхагаваном он пел стихи из Зенд Авесты, зороастрийского писания. Бхагаван повернулся к нему, улыбнулся и сказал: "Фрамджи, солнце не встаёт, а садится!" Фрамджи был удивлён, потому что священные стихи, которые он напевал на авестийском языке, были адресованы восходящему солнцу!

Однажды я спросил его: "Вы никогда не чувствовали противоречия, следуя Бхагавану, так как вы пришли из совершенно другой традиции?" Он ответил: "Никакого противоречия нет. Фактически, сущностные учения моей религии те же, что и у Бхагавана. Случай из День за Днём с Бхагаваном иллюстрирует это: 'Этим вечером после параяны пришёл Мунгала Векатарамия и рассказал вот что: 'Миссис Талеяркхан и друг сэра Мирзы Исмаила из Майсура сидели на горе и говорили о Бхагаване и о горе. Миссис Талеяркхан сказала ему: 'Бхагаван это воплощённый Бог, и все наши молитвы исполняются. Это мой опыт. Бхагаван говорит, что эта гора есть сам Бог. Я не могу этого понять, но так как Бхагаван говорит это, я верю.' На что её друг парси ответил: 'Я бы принял это за знак, если бы в соответствии с нашими верованиями пошёл дождь.' Для парси лёгкий дождь это хорошее знамение. Почти сразу же пошёл ливень, они спустились с горы промокшие насквозь и рассказали мне об этом.'"

Суна и Миссис Талеяркхан идут за Бхагаваном

Фрамджи Дорабджи любил рассказывать мне о величии святых и мудрецов. Его сердце было полно преданности к таким святым как Мирабай, Туракам, Тулсидас и Сурдаш. Упомяни любого из них, и он начинал читать их стихи и переводить их для меня. Он часто советовал мне: "Иди по следам святых и мудрецов. Почитай их." Вероятно, именно поэтому я стал более 'сумасшедшим' в следовании за святыми и мудрецами!

Однажды в 1965 году сын Фрамджи Дораб Фрамджи (см. фото) пришёл в ашрам и попросил меня сесть в его машину. Он отвёз меня в Ченнай. Приняв душ и выпив чаю, он снова усадил меня в свою машину. По пути он осведомился: "В ашраме, когда я попросил вас сесть в мою машину, вы не спросили, куда я вас везу. Здесь тоже вы не поинтересовались, куда мы едем." Я ответил: "Дораб! Я знаю, что вы отвезёте меня в место, которое возвысит мой дух!" Он обрадовался моему ответу и сообщил: "Да, я везу вас в Васант Вихар в Адьяре на беседу с великим мудрецом по имени Дж. Кришнамурти." Услышав это, я внутренне рассмеялся. Я думал, что к святым и мудрецам всегда обращаются как к Бхагавану — Свами, Махарадж или Баба. Я никогда не слышал о святом, имеющем инициал перед именем. Но когда я увидел Кришнаджи, сидящим под деревом на большой платформе, чтобы давать беседу, я почувствовал всем сердцем: "Это человек истины!" Это чувство вызвало во мне взрыв экстаза. Потом, первое же предложение, произнесённое Кришнаджи, вызвало второй взрыв: "Если истины нет внутри вас, сэр, будьте уверены, что её нет и снаружи!" Размышляя над этим изречением, я почувствовал, что по своей сути, глубине и интенсивности оно полностью совпадало с учением Бхагавана об истине 'Я ЕСТЬ'.

Дж. Кришнамурти

Так же, как Дораб привёз меня к Дж. Кришнамурти, дочь Фрамджи, Суна Николсон (см. её недавнее фото с Садашив Шеной), которая до сих пор живёт в Мумбае, первый раз привела меня к Нисаргадатте Махараджу. В один из моих обычных визитов засвидетельствовать почтение Суне, также старой преданной Бхагавана, она скомандовала мне сесть в машину — точно также, как сделал её брат десять лет назад в Ченнае. По пути она объявила мне, что везёт меня на встречу к святому по имени Нисаргадатта Махарадж. Я был очень рад. Мне не терпелось его увидеть, так как я слышал горячие отзывы о его книге Я Есть То. Теперь возможность появилась. Я чувствовал, что мудрец сам зовёт меня. Невероятная тишина духовного присутствия святого была безошибочно осязаема. Он поднял правую руку, благословляя. Я заметил большой портрет Шри Бхагавана на стене за его головой. Махрадж сам нарушил молчание своим зычным голосом: "Как ортодоксальный брамин смотрит на тарелку с мясом, так ищущий должен смотреть на дехатма буддхи (идею 'я есть тело')." Он повторил это три раза. Суна и я были охвачены экстазом! После этого в течении многих лет мне выпала удача регулярного личного контакта с Махараджем.

Нисаргадатта Махарадж

Словно следуя семейной традиции знакомить меня со святыми, сын Фрамджи Дораб познакомил меня с учениями Хуанг По, Хуи Ненг и других дзен мастеров, давая мне книги с их учениями. Есть пара занимательных случаев о ранних контактах Дораба с Бхагаваном. Дораб был подростком, когда Фрамджи впервые привёл его к Бхагавану. Завтракая в обеденном зале ашрама, Дораб обнаружил, что идли, которые он ел первый раз в жизни, были ему совсем не по вкусу. На следующий день Дораб довольно естественно отказался идти на завтрак. Но его отец настаивал. С большой неохотой сын сел рядом со своим отцом. Удивительно, но когда подали блюдо, Дораб съел его с удовольствием. Секрет был в том, что Бхагаван предыдущим утром заметил сильную нелюбовь Дораба к идли. Поэтому он наказал поварам специально полить идли маслом гхи и обильно посыпать сахаром. С этой 'специальной обработкой' идли, прежде презираемые, теперь выглядели и были на вкус почти как известный деликатес парси! Как Бхагаван узнал об этом деликатесе, осталось загадкой как для Фрамджи, так и для Дораба.

В другой раз юный Дораб спал ночью снаружи холла. Бхагаван проходил мимо. Фрамджи поспешил к спящему c намерением разбудить его, чтобы он получил даршан и благословения Бхагавана. Бхагаван, великий Будильщик, остановил его жестом и тихо сказал: "Не будите его. Пусть сам проснётся." Разве это не великое откровение для каждого из нас? Никто не может разбудить другого к истине. Каждый должен пробудиться, погружаясь внутрь себя.

Фото слева направо: Миссис Фрамджи; Майор Чедвик и Суна; Фрамджи и Суна

"Внешний гуру говорит, что гуру внутри!"