РАМАНА ПЕРИЙЯ ПУРАНАМ (внутренний путь 75 старых преданных)

Мунгала Венкатарамия

В сентябре 1896 года юный мадурайский школьник, придя домой, сообщил своей матери: "Мама, мальчик брамин из соседней школы убежал из дома." Он ещё не знал, что судьба сведёт его с этим убежавшим мальчиком, его тёзкой, что он встретится с этим мальчиком, который впоследствии станет известным мудрецом, в Скандашраме в 1918 году, и что с 1930 года он будет его постоянным спутником до самого конца. Этим школьником был С. Венкатараман, позже известный как Мунгала С. Венкатарамия, составитель Бесед с Раманой Махарши — книги, ставшей почти библией для искренних преданных Бхагавана.

Мунгала Венкатарамия родился в городке под названием Шолавадан. Его предки и родные братья изучали Веды в местной Веда паташала школе. Он хорошо знал санскрит, но выбрал пойти в английскую школу в соседнем городе. Потом поступил в колледж. Будучи ещё студентом, женился. Обладая духом исследователя, он нашёл работу в лаборатории в Мумбае. У него родилась дочь, и хотя он очень её любил, он полностью сосредоточился на исследовательской работе. Проведя десять лет в глубоких исследованиях, он вернулся к учёбе. Закончив Окружной Колледж с золотой медалью, он с 1912 по 1918 год преподавал в одном из престижных учебных заведений Ченная. Уже в то время он вёл аскетическую жизнь. Профессорам выделяли огромные дома в кампусе. Жену и дочь он попросил остаться в этом доме, а сам поселился в сторожке. Такой была его простота. Даже тогда Мунгала Венкатарамия стремился к духовности. Он встретил одного махатму, который давал ему уроки Упанишад, Бхагавад Гиты и Брахма Сутры. (Махатма наказал Венкатарамие читать Упанишады каждый день, и он продолжал это делать до конца жизни. У него на столе лежали все Упанишады, и он читал их, когда чувствовал в этом потребность.)

Через некоторое время его дочь, которую он любил всем сердцем, умерла. Он погрузился в горе и был безутешен. Не находя себе места, он стал бродить повсюду, ища покоя. В 1918 году он добрался до Аруначалы. Ему рассказали о мудреце, живущем в Скандашраме. Когда он пришёл туда, он обнаружил, что этот мудрец есть не кто иной, как тот сбежавший мальчик из его детства, теперь известный как Бхагаван Шри Рамана Махарши. Но ему пришлось уйти, так как он не мог прервать служения махатме, жившему недалеко от Ченная. В 1922 году махатма умер, погрузив Венкатарамию в ещё большую печаль. Последним наставлением махатмы своему ученику было продолжать читать Упанишады. Мунгала Венкатарамия изучал эти тексты в течении следующих пяти лет. Он посетил Бхагавана вновь в 1927 году в Раманашраме. Во время этого визита он полностью осознал, что Шри Рамана это его стагуру, и с тех пор стал жить в ашраме. Вот слова самого Мунгалы: "В очень критический и бедственный момент своей жизни скромный преданный (говоря о себе) искал присутствия Бхагавана Шри Раманы Махарши ради покоя своего ума и жил в ашраме с любезного разрешения Шри Ниранджанананды Свами."

Однажды он получил письмо из Правительства Индии, в котором ему предлагалась работа в качестве главы департамента исследований в Дели. Работа обещала быть весьма выгодной, и принесла бы Мунгале как имя, так и известность. Это предложение было сделано ему в признательность за изобретение химического вещества, которое препятствовало затвердеванию чернил. До этого изобретения люди находили, что чрезвычайно трудно писать ручкой, потому что чернила постоянно высыхали. Мунгала показал Бхагавану приглашение на работу. Реакция Бхагавана, по-видимому, не была одобрительной, и Мунгала отклонил предложение. В присутствии и под руководством Бхагавана Мунгала погрузился в садхану. Жить он стал в Палаакоту.

Его родным языком был телугу. Он бегло говорил на английском и тамили и хорошо знал санскрит, но чувствовал необходимость познакомиться с литературным тамильским. Тогда Бхагаван представил ему тамильские труды, особенно трактаты Шайва Сиддханта[23], написанные святыми шайвитами.

Бхагаван сам преподавал их ему. Это имело существенное значение для человека, который впоследствии стал составителем Бесед с Раманой Махарши. Цитируя Мунгалу (и снова он ставит себя в третьем лице): "Ищущий взял на себя труд записывать, когда возникала такая возможность, сладкозвучные, освежающие и просветляющие слова мастера. Это добровольно взятое на себя задание было предпринято ради очищения его ума и для лучшего понимания проницательных и глубоких слов Шри Бхагавана."

Мунгала Венкатарамия в Палаакоту перед своим домом и пещерой, где он медитировал

Когда Бхагаван отвечал на вопрос ищущего, не количество слов придавало ответам такую силу, но тот факт, что эти слова были заряжены глубоким смыслом. Поэтому перевод занимал время. Время от времени ищущие задавали вопрос на английском или другом языке, и это нужно было перевести Бхагавану на тамильский; затем Бхагаван отвечал на тамильском, и Мунгала переводил ответ на требующийся язык. Он должен был быть абсолютно преданным переводу.

Д-р Т. М. П. Махадэван в предисловии к Беседам с Раманой Махарши пишет: "Мы никогда не перестанем благодарить Мунгала С. Венкатарамию за записи 'Бесед' , которые он вёл в течении четырёх лет с 1935 по 1939 год. Те преданные, которым посчастливилось видеть Бхагавана, с восторгом воскрешают в памяти свои ментальные записи слов мастера. Несмотря на тот факт, что великий мудрец Аруначалы большую часть времени учил в молчании, он также давал устные наставления, и делал это доступно, не сбивая с толку и не затуманивая умы слушателей. Хотелось, чтобы каждое слово, произнесённое им, было сохранено для потомков."

Семья Мунгала Венкатарамии: жена и дочь Камакши

Майор Чедвик пишет в своём предисловии к Беседам: "Четыре года, которые охватывают Беседы, были периодом, когда ашрам достиг вершины своей славы. Здоровье Махарши было в целом хорошее, и холл, где он сидел, был открыт днём и ночью, принимая всех без исключения. Посетители стекались сюда со всех уголков земли; едва ли была страна, представители которой не были здесь в то или иное время. Шри Бхагаван сиял словно солнце, и даже те, кто не понимал его или не был согласен с его словами, были очарованы и не могли не возвыситься в его присутствии."

У Шри Рамакришны Парамахамсы переводчиком на английский был 'М' — Махендранат Гупта, школьный учитель. Здесь же Мунгала был 'М' Бхагавана. Он вёл записи всего, что переводил. Затем он давал записную книжку Бхагавану, чтобы тот отредактировал или исправил то, что он написал. Вот так у нас теперь есть Беседы с Раманой Махарши. Я лично видел оригинальную рукопись в форме записных книжек с исправлениями Бхагавана. Мне также выпала честь перепечатывать некоторые их этих рукописей вместе с такими преданными как 'машинистка' Китту и Рамамани. Целая кипа отпечатанного материала была передана для редактирования специально выбранной комиссии из преданных, большинство из которых жили в Ченнае. Когда отредактированные материалы вернулись, их передали Мунгале и Чедвику для дальнейшей проверки. Страница за страницей были перечёркнуты красными чернилами с одной повторяющейся заметкой на полях: "Повтор." Когда Чедвик увидел эти вычёркивания, он вышел из себя, бросился в офис и закричал: "Кто они такие, чтобы вычёркивать цитаты Бхагавана? Бхагаван намеренно повторял те же высказывания другими словами, для того, чтобы удовлетворить способности к пониманию каждого ищущего. Нельзя убирать ни единого слова. Это всё проверено и одобрено Бхагаваном." Его призыв был исполнен. Мы обязаны нынешней полной версии ' Бесед' Чедвику. Майор Чедвик очень высоко ценил компетентность Мунгалы. Настолько, что однажды он с юмором сказал: "Мунгала это английский рот Бхагавана."

Бхагаван, чувствуя ум и энтузиазм своего ученика, попросил Мунгалу перевести на английский древние тексты — Трипура Рахасья, Адвайта Бодха Дипика и Кайвалья Наванитам. Интересна история о том, как Мунгала перевёл Трипура Рахасью. Однажды Дайварата, который был в Непале, прислал Бхагавану рукописную копию санскритского текста под названием Трипура Рахасья, который он читал в королевской библиотеке. Бхагаван был счастлив прочитать его, и выразил мнение, что перевод этого текста на английский поможет ищущим, которые не читают на санскрите. Мунгала вызвался выполнить эту работу. Прочитав её, Майор Чедвик так обрадовался, что предложил свою помощь по её перепечатке и даже добыл специальный переплёт из чёрного кожзаменителя. Затем книгу преподнесли Бхагавану, который хранил её во вращающейся книжной полке возле своей кушетки. Её давали почитать серьёзным ищущим, искренне заинтересованным в чтении древних текстов по адвайте. Бхагаван так высоко оценил этот перевод Мунгалы, что попросил его перевести на английский Кайвалья Наванитам (тамильский) и Адвайта Бодха Дипика (санскрит). Они были также отпечатаны, переплетены и хранились в библиотеке рядом с кушеткой Бхагавана. Только позже они были опубликованы как издания ашрама. В сотрудничестве с Дэвидом МакАйвером Мунгала Венкатарамия перевёл на английский Аруначала Стути Панчакам Бхагавана — пять трогательных поэм, посвящённых Аруначале. Это стало зерном и фундаментом будущего издания Собрания Произведений Раманы Махарши, отредактированного Артуром Осборном. Близость Бхагавана и Мунгалы являет собой образцовый пример истинных отношений гуру-шишья.

Мунгала был олицетворением спокойствия, невозмутимости и внутреннего счастья. Радушная улыбка всегда украшала его безмятежное лицо. Его было заметно в толпе. Кроме служения у гробницы Бхагавана и появления у столовой за едой, его редко можно было встретить на публике. Остальное время он сидел в своей комнате, читая Упанишады. Он вдохновлял многих ищущих — не проповедью, но своей тихой, духовной жизнью. Мне невероятно повезло, что я был с ним в близких отношениях, воодушевляясь его достойной подражания жизнью. Я заметил во всех старых преданных одну удивительную духовную черту — они вдохновляли молодое поколение через собственное житие в истине, а не через её проповедь.

Мунгала в неустанной ежедневной садхане, погружённый во 'внутреннюю тишину' в Палаакоту

Два замечательных случая в моей собственной жизни показывают, как Мунгала направлял молодых ищущих. Когда я стал постоянно жить в Раманашраме в 1960 году, некоторые старые преданные критиковали при мне Кавьяканту Ганапати Муни. Они заявляли, будто многие из его рассказов лишь плод воображения. Я был подавлен. Я пришёл у Мунгале, который не видел Кавьяканту и относился к нему нейтрально. Когда я спросил его, почему образованные преданные ставят под сомнение достоверность рассказов Кавьяканты, он сказал: "Нехорошо с твоей стороны обвинять кого бы то ни было, особенно преданных Бхагавана. Откуда ты узнал об обвинениях в адрес великого человека? Не было ли это мнением других? Мнения прорастают из ума. Истина сияет только из Сердца. Когда у тебя есть сомнения, немедленно разверни своё внимание к Бхагавану и не прибегай к мнению других. Бхагаван направит тебя. Бхагаван превозносил невероятную способность Кавьяканты к знанию и преданность истине. Например, однажды Бхагаван почти целый час говорил с признательностью о Кавьяканте — как он написал Ума Сахасрам и Хара Сахасрам, как он обучал своих учеников древним писаниям, каким скромным и смиренным он был, несмотря на свои знания и умения, каким суровым он был в выполнении джапы, и как он добился того, к чему стремился. К тому же, когда весть о смерти Кавьяканты достигла Бхагавана в 1936 году, он заметил: 'Когда мы увидим такого же, как Наяна?'" Я поблагодарил его от всего сердца за это возвышающее душу объяснение.

В другой раз в ашрам пришла святая женщина по имени Мать Рама Дэви. У неё было много последователей. Она могла впадать в транс, когда исполнялись какие-либо стихи. Одним вечером ко мне зашёл Мунгала и пригласил на сеанс бхаджанов с Рамой Дэви. Я сказал, что мне это неинтересно, и добавил: "У меня есть Бхагаван, мне этого достаточно." Мунгала посмотрел на меня с детской невинностью и сказал: "Ты ведь читал книги Рамкришны Парамахамсы?" "Да, Свами", ответил я. "Значит, ты должен знать о том, что Шри Рамакришна впадал в состояние под названием бхава самадхи. Все мы только читали об этом состоянии, но никогда не испытывали его. Рама Дэви входит в это божественное состояние. Это не психическое состояние, это чисто духовное состояние. Насколько я знаю, и насколько знают другие, Рама Дэви единственная, кто может достигать этого состояния после Рамакришны." Затем Мунгала мягко взял меня за руку, провёл в холл и усадил рядом с собой. Бхаджан уже начался, Рама Дэви сидела в глубокой медитации. Посреди пения она вдруг резко встала. Мунгала сказал мне: "Она вошла в состояние бхава самадхи. Продолжай смотреть на неё и благоговей." Бхаджан был о богине матери, уничтожающей демона. Рама Дэви в танце разыгрывала сцену, как будто у неё в руках меч и она убивает демона. Рама Дэви была крупного телосложения, поэтому было поразительно наблюдать за её быстрыми кружащимися движениями. Наконец, убив демона, она вошла в самадхи, как и говорится в Пуранах. Стоя на одной ноге, она в одной руке держала голову воображаемого демона, а в другой меч. Мунгала прошептал мне на ухо: "С таким телосложением практически невозможно устоять на одной ноге. Только Господь может поддерживать её в этом положении." Меня всегда привлекал Шри Рамакришна Парамахамса, и всегда интересовало, как выглядит бхава самадхи. Теперь, благодаря Мунгале, моё желание исполнилось. Рама Дэви помогла мне обрести более ясное состояние ума.

Когда бы я ни зашёл в комнату Мунгалы, он всегда читал Упанишады. Однажды я спросил его: "Вы прямой ученик Бхагавана. Почему вы всегда читаете писания, вместо того, чтобы практиковать Самоисседование?" Голос Мунгалы был едва слышен, когда он говорил: "Мой учитель наказал мне делать эту параяну. Я спросил Бхагавана, должен ли я принять её как свою садхану, и Бхагаван подтвердил, что я должен читать это каждый день всё время. Чтение писаний это абсолютно подлинная садхана для серьёзного ищущего. Это чистая радость — быть с Упанишадами!" (Параяна выполняется только для того, чтобы вспомнить Я, которое всегда здесь. Шри Бхагаван уже открыл ему всегда открытое Я.)

У Мунгалы была ещё одна дочь — Кумакши. Она была очень одарённым ребёнком и прекрасно знала санскрит. К девяти годам она уже изучила почти все великие санскритские работы. Будучи ещё подростком, она уверенно вступала в дебаты, вела диалоги с учёными на этот предмет и побеждала. Несмотря на свою молодость, она, похоже, была смышлёнее их. Бхагаван проявил сострадание, превратив её интеллектуальное знание в религиозную мудрость. (Однажды один преданный спросил Бхагавана: "Разве ваше учение не чисто интеллектуальное?" Бхагаван ответил: "Я проповедую религиозное исследование.") Одним ранним утром Бхагаван позвал Кумакши в холл, когда она проходила мимо. Он дал ей Шримад Бхагаватам — книгу высшей мудрости, пропитанную преданностью, в основном повествующую о жизни и учениях Господа Кришны. Он указал на место в холле, попросил её сесть там и почитать книгу. Когда в холл начали заходить люди, он подозвал её, взял у неё книгу, отметил место, где она остановилась, закладкой и сказал ей прийти на следующий день. Он просил её приходить каждый день, пока не закончилась книга, и она не усвоила слияние мудрости и преданности Шримад Бхагаватам.

В другой день он подозвал её и дал ей небольшой листок бумаги. На нём была написана мантра 'Ом Намо Бхагавате Шри Раманайя' . Она прочитала мантру вслух своим красивым зычным голосом. Бхагаван внимательно смотрел на неё, и Камакши спросила: "Бхагаван, я должна повторять это каждый день?" Бхагаван ответил: "Всегда." Он забрал у неё листок и бросил его в печку, горевшую перед ним. Это действие означало принятие клятвы и твёрдое решение Камакши всегда оставаться верной тому, что сказал Бхагаван. 'Ом Намо Бхагавате Шри Раманайя' означает 'моё почтение Бхагавану Шри Рамане'. Камакши сказала мне, что Бхагаван, дав ей мантру, совершил акт милости, который подвёл завершающую черту в религиозном аспекте её поиска совершенства. Всю свою жизнь она пела эту священную мантру.

В Рамана Нагар, находящемся напротив Раманашрама рядом с домом Арутра Осборна, у Камакши был участок земли, где был построен небольшой дом. Она смогла переехать туда только после того, как её муж, д-р Рамачандрия, оставил преподавание в университете. Те несколько лет, которые она прожила в этом домике со своим мужем, были счастливейшим периодом её жизни. Потом она заболела, и её увезли на лечение, где поставили диагноз конечной стадии рака. Она предпочла провести свои последние дни не там, где советовали врачи, в далёком госпитале, но в своём собственном доме у подножия Аруначалы — рядом со священной гробницей своего сатгуру Раманы. Каждый день я проводил с ней по нескольку часов. Из-за тяжёлых лекарств, которые ей приходилось принимать, её тело начало усыхать. Камакши, красивую женщину, перед смертью трудно было узнать. Однажды я не выдержал и прокричал: "Почему Бхагаван не спас вас?" Она ответила: "Вы обращаете внимание на мой внешний вид, а не на внутреннее состояние. Я говорила вам много раз, что я не тело. Милостивый взгляд, которым удостоил меня Бхагаван в самый первый день моего даршана с ним, утвердил меня навечно в Я. Я редко отождествляла себя с умом или с телом. Тело пришло и должно уйти. Освободитесь от заблуждения, что тело это нечто реально существвующее. Я всегда в радости, в благодати." Камакши скончалась через несколько дней. Я был счастлив нести её тело к месту кремации и предать его огню огней — Аруначале.

Лакшмана Сарма и Мунгала Венкатарамия были уникальны в том, что каждый из них был абсолютно скромен и всячески избегал публичности. Тогда как Лакшмана Сарма прятался под псевдонимом 'Кто', Мунгала не публиковал свои работы до махасамадхи Бхагавана. Через много лет после махасамадхи Мунгала показал мне рукопись его английского перевода Трипура Рахасья и спросил: "Ты видел это?" Это было просто замечание, не просьба опубликовать. Эти двое преданных полностью стёрли, уничтожили своё эго. Когда книга была уже почти издана, я сказал ему, что не понимаю смысла названия. Ему оно казалось абсолютно ясным. Я объяснил ему, что смысл не будет очевидным для всех. Но он сказал: "Это то, что я показал Бхагавану. Как я могу теперь что-то добавлять?" Я сказал, что это будет лучше сделать ради других людей. Тогда он добавил подзаголовок Тайна за пределами Троицы.

Когда Бхагаван умер, Мунгала Венкатарамия покинул ашрам и ушёл жить со своими детьми. Но он был пригласшён обратно. В 1955 году он принял санньясу и взял имя Свами Раманананда Сарасвати. Когда он был поглощён Аруначалой в 1963 году, в соответствии с его особыми указаниями его тело было захоронено на территории дома Камакши. Мунгала Венкатарамия живёт вечно как неугасимое пламя в пылающем огне мудрости — Аруначала Рамане.