РАМАНА ПЕРИЙЯ ПУРАНАМ (внутренний путь 75 старых преданных) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора В. Ганешан (Д-р Т. Н. Кришнасвами) #70

Д-р Т. Н. Кришнасвами

Д-р Т. Н. Кришнасвами, или д-р ТНК, был, возможно, единственным преданным, для которого физическое тело Бхагавана значило всё. Он был также тем, кому Бхагаван открыл, что вся гора Аруначала является священной, и что это сам Господь. Д-р ТНК описывает, как это было: "Однажды я шёл на гору за Бхагаваном. Он остановился, поднял маленький камушек с тропы и протянул его мне со словами: 'Кто-то из-за границы написал письмо с просьбой прислать ему камень с самого священного места на горе. Он не знает, что вся гора священна. Как мы отождествляем себя с телом, Господь Шива решил отождествить себя с этой горой. Тишина Аруначалы есть чистая мудрость, если подходить к ней с верой. Из сострадания к тем, кто ищет Отца, он решил обнаружить себя в форме священного места, видимого глазом. Ищущий получит руководство и утешение, оставаясь рядом с горой.'"

Весьма успешный врач терапевт из Мадраса (ныне Ченнай), д-р ТНК был полезен нам не только в получении этого откровения об Аруначале. Он был также фотографом и сделал большинство снимков мастера, которые мы сейчас имеем. Как он был привлечён к Бхагавану — очаровательная история. В 1930-х Кришнасвами готовился сдавать годовые экзамены по медицине. Взяв перерыв в долгих и интенсивных изучениях материала, он и некоторые из его однокашников поехали в Веллор, чтобы пофотографировать там старинный форт. Попав в Веллор, Кришнасвами был весьма разочарован, так как не нашёл в форте ничего привлекательного для своих фотографий. Заметив это, один местный житель сказал ему: "Не расстраивайтесь! Поезжайте в Тируваннамалай. Там есть древний величественный храм. Это будет пир для ваших глаз и для камеры." И он с друзьями отправился в Тируваннамалай. Во время фотографирования храма кто-то рассказал ему о святом, живущем неподалёку в Раманашраме и предложил: "Почему бы вам не пойти и не сфотографировать его?"

Кришнасвами не был уверен, что какой-то садху будет хорошим объектом для фотографии. Тем не менее, он пошёл с друзьями в ашрам. В Раманашраме в то время фотограф был довольно редким явлением. Завидев его, обитатель ашрама Шешу Айер попросил его подождать минуту и сделать несколько фотографий Бхагавана. В это время Бхагаван возвращался с прогулки на гору. Шешу Айер подошёл к нему и сказал: "Эти люди прибыли из Мадраса. Они ждут, чтобы сфотографировать вас." Бхагаван окинул их взглядом, особенно Кришнасвами, и произнёс: "Правда? Тогда пусть фотографирует." Бхагаван даже спозировал для него. Это было первое фото Бхагавана, сделанное Кришнасвами. В последующие годы последовало бесчисленное множество других. Но эта первая фотография была его любимой.

Когда они собрались уходить, санньясин в охряном одеянии подбежал к ним и попросил Кришнасвами: "У нас в ашраме нет подобающих фотографий Бхагавана. Поскольку вы сделали снимок, не могли бы вы прислать нам несколько отпечатанных фотографий, чтобы мы могли раздать их преданным?" Вернувшись в Ченнай, Кришнасвами напечатал снимки и отослал их санньясину. Он был так очарован этим санньясином, что всю свою жизнь соглашался на все его просьбы и приказы. Этим санньясином был не кто иной, как Ниранджанананда Свами, младший брат Раманы Махарши и сарвадикари ашрама. Эта первая фотография, должно быть, тоже была его любимой, так как у него в офисе на стене висела точно такая же.

Д-р ТНК, у которого я брал интервью в 1960-х, описал первый взгляд Бхагавана: "Я думал, что успешно поймал Бхагавана в свой фотоаппарат. Очень скоро я осознал, что это Бхагаван поймал меня в своё Сердце, откуда я уже не смог сбежать." Я спросил: "Что вы чувствовали, когда впервые увидели Махарши?" Он ответил: "Казалось, Махарши не замечает ничего вокруг. У него был спокойный и сдержанный вид. Глаза его сияли, и в его облике было нечто божественное."

Через несколько дней после того, как Кришнасвами отослал фотографии Бхагавана в ашрам, он получил ответное письмо с просьбой приехать и сделать групповую фотографию Бхагавана с некоторыми преданными. Д-р ТНК позже вспоминал: "Я почти уже забыл про ту первую фотографию, так как я был студентом, и меня многое привлекало и отвлекало. Поэтому, когда пришло это письмо, я почувствовал, что мне это начинает надоедать." Удивительно, но вскоре он обнаружил себя в поезде, идущем в Тируваннамалай, с фотоаппаратом в руках. Когда он вошёл в ашрам, Бхагаван взглянул на него самой обворожительной и радушной улыбкой и сказал: "Они хотят групповое фото, и чтобы его сделали вы." Чувствуя себя польщённым, он с радостью сделал групповой снимок. Затем что-то побудило его спросить: "Бхагаван, прошу вас, не попозируете ли вы для портрета?" Бхагаван согласился и сел в падмасану. В 1930-х и 40-х эта фотография украшала дома многих преданных Бхагавана. Вскоре после этого Кришнасвами закончил обучение медицине и стал известным и успешным врачом в Ченнае.

"Бхагаван согласился и сел в падмасану"

С тех пор посещение ашрама стало делом регулярным. В один из таких визитов, когда он вошёл в холл, Бхагаван сказал: "Мы только что о вас говорили. Они написали вам письмо, возможно, даже ещё не успели отправить — значит, можете получить его лично." Д-р ТНК рассказывал мне: "Случалось много таких совпадений. Неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом я брал свой фотоаппарат, ехал в ашрам и снимал Бхагавана с утра до вечера." (Сегодня около восьмидесяти процентов фотографий Бхагавана, которые мы можем видеть, были сделаны Кришнасвами. В более поздние годы другим фотографам, например Г.Г.Веллингсу из Бангалора, лишь иногда позволяли фотографировать Бхагавана.) Бхагаван притягивал д-ра ТНК к себе снова и снова, словно духовный магнит. Я спросил его: "Что заставляло вас всё время возвращаться к Бхагавану?" Он задал встречный вопрос: "Что заставляет ребёнка возвращаться к своей матери? Бхагаван был для меня как мать. Так я чувствовал, и поэтому всё время возвращался к нему."

Д-ра ТНК был известен как 'фотограф ашрама'. На просьбу рассказать, как он делал фотографии, он ответил: "Приезжая в ашрам, хотя обычно я оставался там недолго, я ставил себе целью сопровождать Махарши с утра до вечера и сделать так много снимков, как только возможно. Я боялся, как бы моё упрямство не рассердило Махарши. Я снимал его идущим, сидящим, принимающим пищу и даже моющим ноги. Я также снимал его улыбающимся, хохочущим, умиляющимся над ребёнком, в медитативном настроении и в самадхи. Однажды он шёл на гору во время моросящего дождя и ему дали типичный фермерский зонтик, сделанный из пальмовых листьев. Я сделал снимок Бхагавана с ним на голове. Я также сфотографировал его с обычным зонтиком. Как только я собрался сделать этот снимок, Махарши посмотрел на меня с широкой улыбкой." Каждая фотография несёт в себе историю, не многие из которых записаны. Поэтому, когда я встречал д-ра ТНК, я донимал его просьбами рассказать мне ещё.

Однажды ашрам издавал книгу под названием Махарши со ста семнадцатью иллюстрациями. К тому времени в ашраме было множество изображений Бхагавана, сделанных д-ром ТНК. Но не было ни одной нормальной фотографии Аруначалы. И Ниранджанананда Свами попросил его сделать хорошую фотографию горы для этой книги. Для д-ра ТНК Бхагаван был отцом, матерью, Богом, гуру — всем. Он подошёл к Бхагавану и обратился к нему: "Они просят меня сфотографировать гору. Что мне делать?" Бхагаван ответил: "До того, как железная дорога с юга достигнет Тируваннамалая, есть железнодорожный мост. Оттуда, если смотреть на Аруначалу, её вершина и главная башня храма попадают на одну линию. Этот вид особенно впечатляет. Сфотографируйте его!" Вспоминая этот случай, д-р ТНК задал мне вопрос, на который сам же и ответил: "Ганешан, откуда по-вашему Бхагаван мог это знать? Поставь себя на его место: только однажды он путешествовал этим путём на поезде — будучи шестнадцатилетним юношей, сбежавшим из дома в экстатическом поиске своего Отца. И однако, лишь один взгляд на гору и главную башню храма с того моста так глубоко запечатлелись в его Сердце, что он смог мгновенно и живо вспомнить это годы спустя! Каждое движение, слово и жест святого очень важны, потому что для мудреца всё происходит в сейчас." Д-р ТНК является важным звеном в истории Раманы Махарши. Приезжая в

Ченнай, я всегда непременно шёл к нему, простирался перед ним и приставал с вопросом: "Расскажите ещё о Бхагаване!" В добавок, я мог взять несчётное количество негативов фотографий Бхагавана. В один из таких визитов я буквально сгрёб несколько сотен негативов в кучу, завернул их в простыню и привёз в ашрам.

Однажды д-р ТНК был, похоже, в блаженном настроении. Он прогнал всех пациентов, которые ждали его, и попросил меня подняться к нему в комнату. Там, с глазами полными радостных слёз, он говорил о славе Бхагавана, о великолепии Бхагавана, о величии Бхагавана. Он рассказывал: "Бхагаван неоднократно говорил мне, прямо или намёком, через Ниранджанананду Свами или свою прислугу, перестать фотографировать. С другой стороны, он без колебаний становился или садился в любую позу, какую я его просил. Никто не поверит, если я скажу, что я просил его: 'Поверните лицо в эту сторону, посмотрите наверх, посмотрите направо, опустите руки, или держите руки вот так', и что он тут же исполнял мои просьбы. На гору, когда я его фотографировал, никого не допускали, кроме прислуживающих. Если бы кто-то увидел, как Бхагаван слушается моих указаний, он бы неверно решил, что у Бхагавана мания фотографироваться. В реальности же он, будучи моим гуру, исполнял мои желания, мою ненасытную жажду его фотографировать, вот и всё. Разве он не исполнял желания своих преданных всю свою жизнь?"

Он продолжал: "Однажды Ниранджанананда Свами попросил меня сфотографировать Бхагавана сидящим нога на ногу в традиционной позе Дакшинамурти. Бхагаван согласился. В качестве сиденья мы установили камень так, чтобы вершина горы была на заднем плане. Прежде чем сесть на камень Бхагаван спросил служащего и меня, какая нога должна быть наверху, а какая внизу. Мы были озадачены, так как не знали. "Не важно", сказал Бхагаван. "Сделайте два снимка — один с правой ногой наверху, другой с левой." Д-р ТНК с облегчением сделал снимки, как предложил Бхагаван!

"…традиционная поза Дакшинамурти"

Как-то раз я задал ему такой вопрос: "Вы когда-нибудь фотографировали Бхагавана украдкой, не спрашивая его разрешения, когда он не знал об этом?" Он ответил: "Я всегда спрашивал у него разрешения, прежде чем сделать снимок, кроме одного случая. Я хотел сфотографировать его священные стопы, так как стопы сатгуру высоко превозносятся в наших писаниях. Я попросил служащего раскидать немного цветов перед ногами Бхагавана, когда он возлежал на кушетке. Пряча камеру от взгляда Бхагавана, я притворился, что нагнулся и простираюсь. Потом неожиданно поднялся и сделал снимок." Он добавил: "Фигура Бзагавана получилась не в фокусе, в ясном фокусе были только стопы. Когда я попытался выскользнуть, Бхагаван поманил меня к себе. Он смотрел на меня, а в его глазах плясала всезнающая улыбка, которая, казалось, говорила: 'Неужели я не знаю, какую проказу ты затеял?' Первый раз я рассказываю об этом случае. Всё это время я прятал ту фотографию. Я исключительно благоговел перед ней. Теперь мне кажется, я должен отдать её вам. Я дам вам негатив. Может быть, Бхагаван хочет, чтобы его священные стопы украшали дома и сердца его преданных." Это было в 1967 году. Я был очень взволнован, так как ашрам собирался выпускать сувенирное издание иллюстрированного журнала о Рамане. Нет нужды говорить, что благодаря этому чудесному стечению обстоятельств, я смог поместить эту единственную в своём роде фотографию, гордость ашрама, на самой первой странице журнала.

Я однажды спросил его: "Вам когда-нибудь казалось, что просто фотографировать недостаточно?" Д-р ТНК признался: "Иногда я спрашивал себя, не смешно ли я выгляжу, слишком много внимания уделяя фотографированию его формы, когда учение Бхагавана было 'я не есть тело'. не гоняюсь ли я за тенью и пытаюсь увековечить её? Но почему-то, пока я видел его глазами, учение не представляло для меня важности. Я видел его персону и чувствовал притяжение к ней. Он был важнее для меня, чем его учение. Каждое малейшее движение, каждое его действие и жест я очень высоко ценил, и они всегда несли в себе аромат божественного. Просто наблюдать за ним, не важно, что он делает, доставляло высшее удовольствие."

Как упоминалось ранее, д-р ТНК был не только хорошим фотографом, но и успешным врачом. Он лечил многих из элиты Ченная, особенно известных киноактёров, знаменитых классических певцов и других популярных граждан. Но он пришёл к Бхагавану и служил ему, так мог ли Бхагаван оставить его без духовной награды? Мог ли он оставить его просто хорошим фотографом и успешным доктором с бурной практикой? Поэтому в течении последних дней своей болезни, Бхагаван заставил д-ра ТНК оставаться с ним и служить ему.

Годы спустя я попросил его описать последние моменты земной жизни Бхагавана. Слёзы покатились по его щекам и дыхание сбилось от эмоций. Он не мог произнести ни слова. Поэтому я попросил его записать это и дать мне. Вот что он написал: "Я был удостоен редкой чести оставаться с Махарши во время его последних дней. Прекрасно осознавая, что его конец близок, мне было очень интересно увидеть, какое послание он оставит для нас. Неужели он не скажет слов утешения? Неужели он не оставит после себя руководства для нас? Было действительно грустно наблюдать, как страдает его тело, но загадочным было его отношение к этому. Он описывал все боли и мучения, словно это было вовсе не его тело. Возникал вопрос, страдает он или нет. Как он мог описывать боль и муку так точно и локализировать их в теле, и тем не менее, быть незатронутым ими? 'Сильная, невыносимая головная боль', рапортовал он, когда его почки стали давать сбои. Махарши никогда не описывал симптомы субъективно. Вечером последнего дня Махарши попросил помочь ему сесть и принял позу что-то вроде падмасаны. Его дыхание стало напряжённым и тяжёлым. Дежурный доктор хотел приложить к его лицу кислородную маску, но Махарши отмахнулся от неё. Снаружи небесный хор пел 'Аруначала Шива, Аруначала Шива'. собравшиеся стояли молча. Посмеет ли коснуться его физическая смерть? Нет! Это невозможно. Произойдёт чудо. Так думали все. Атмосфера была напряжённой от эмоций, страха и ожидания. Кто-то плакал. Очень спокойно у Махарши вдруг как бы чуть перехватило дыхание и тело застыло. Одновременно с последним вздохом Махарши небо пересёк метеор. Мы едва осознавали, что произошло. Это физическое тело оставило нас навсегда. Эта дарующая блаженство улыбка больше не поприветствует нас. Эта божественная форма больше не будет украшать ашрам."

Когда я бывал у д-ра ТНК дома, он вёл меня наверх и рассказывал о Бхагаване. "Что вы делали после того, как Бхагаван покинул тело?" спросил я его. Он ответил: "Тела Бхагавана, которому я поклонялся, больше не было. Это сильно меня потрясло. Это был шок. Неужели я упустил возможность всей жизни усвоить прямое учение от просветлённого человека? Я не делал ничего в направлении духовной практики. Неужели я потерял всё время, делая фотографии, когда должен был взяться за практику и попытаться понять его учения в его непосредственном присутствии? Нет, сказал я себе, это не может быть правдой. Я был уверен, что получил какую-то милость от Махарши. Он каким-то образом ещё здесь — нам только нужно научиться чувствовать его присутствие как бесформенный субстрат. Он никогда не оставит нас, ибо он сам заявил, что не уходит. Он всеведущ. Потом я начал изучать его учения и начал видеть истину в них. Некоторые изречения тронули меня и заставили чувствовать, что я в его присутствии, слушаю его. Я приободрился. Чем больше я читал, тем ближе и понятнее становился для меня Махарши. Его учение пульсировало жизнью. Я начал понимать его, оно смешалось с моим существом и стало моим собственным." Когда он это произнёс, я немедленно припал к его стопам и воскликнул: "Доктор, благословите меня!" Я знал, что он пребывает в том безупречном состоянии внутреннего спокойствия, мира и совершенства, хотя он был одет в западный костюм со стетоскопом вокруг шеи.

Однажды в ашрам приехала супружеская пара из Нью-Йорка. Они хотели знать, есть ли ещё реализованные существа после Бхагавана. Я ответил: "Я могу показать вам одного человека, но узнаете ли вы в нём реализованного?" Они ответили, что приложат все усилия. Я сказал им, что он не здесь в Раманашраме, а в Ченнае, и что он не носит охряных одеяний и не побрит налысо. Я также предупредил их, что он будет одет по-западному. Не оробев, супруги попросили меня отвезти их к нему. И я повёз их к д-ру ТНК в Ченнай. Увидев доктора, я тут же простёрся перед ним. Весь его дом был полон изображений Бхагавана. Он показал супругам дом и предложил подарить им любую понравившуюся фотографию. Они выбрали ту, которую прежде не видели в Раманашраме. Д-р ТНК сразу же снял её со стены и вручил им. Потом он сказал: "У этого снимка есть история. Для обряда имянаречения моего второго сына было приготовлено празднование и пуджа. Я хотел назвать его Рамана. Моя жена была против. Она говорила: 'По традиции ты должен дать ему имя моего отца, так же, как ты назвал нашего первого сына в честь своего. Тогда я не могла возразить, и неохотно согласилась.' Во время церемонии по традиции я накрыл сына полотном и уже собрался прошептать ему в ухо имя отца моей жены. Внезапно эта фотография в рамке упала со стены прямо мне на спину. Для меня это было, как если бы Бхагаван сам сказал мне: 'Дай ему моё имя.' Так я нарёк его Рамана!"

Когда д-р ТНК был при смерти, я поехал навестить его. Увидев его, я заплакал. Он укорял меня: "И это твоё понимание учений Бхагавана? Посмотри на меня. Я вижу Бхагавана, который призывает меня. Я иду к нему. К чему плакать? Ну же, проснись!" Я сказал: "У меня есть одно сомнение, доктор. Вы миллионер. Вы добились многих качеств. Люди говорят, что вы мошенник, притворяющийся преданным, и что на самом деле вас интересуют только деньги. Вы владеете шестьюдесятью домами в городе и имеете миллионы рупий на многих банковских счетах." На это д-р ТНК улыбнулся мне и сказал: "Да, я владею всем этим, но всё это не владеет мной." Он продолжал: "Дам тебе совет: не обращай внимания ни на что, кроме своего Я. Имущество или неимущество, всё это нереально. Тишина внутри — вот единственная реальность. Сосредоточь своё внимание на истине. Бхагаван зовёт меня. Бхагаван благословляет тебя, Ганешан." Он лежал какое-то время с закрытыми глазами. Спустя несколько минут он повернулся ко мне и с большой любовью сказал: "Напротив ашрама у меня есть дом, в котором я просил остаться Муруганара. Я завещаю это здание тебе. Я знаю, у тебя нет ни денег, ни имущества, на которое можно было бы положиться. Ты самоотверженно служишь Бхагавану. Ты не должен страдать в будущем от недостатка чего-либо. Пожалуйста, прими его." С почтением я принял предложение д-ра ТНК и, коснувшись его стоп, покинул его. (Совсем недавно я передал это здание Раманашраму.) Спустя несколько дней д-р ТНК, 'фотограф Бхагавана', в полном сознании слился с Рамана Аруначалой.