Рассказы старого лешего

ДЕВЯНОСТО ЛЕТ

Скоро мне будет девяносто лет. Мой механизм сильно заржавел, много винтиков стерлось, много колесиков не работает, все скрипит, все стучит. Самое время подвести итоги своей жизни. Что я сделал? Я прожил долгую жизнь, и за эти годы я мог бы сделать очень много, а сделал ли я это «много»? Конечно нет… Оглядываюсь назад и вижу пустые годы. Много пустых годов. Их не вернешь, не заполнишь… С какой бы радостью помчался я в эти пустые годы. С каким восторгом я стал бы заполнять работой эти пустые годы. Вот передо мной леса, еловые леса Марьиной пустоши, старые ели, овраги, вырубки, изрытые колеями дороги, крытые соломой деревни, мужики в домотканых одежках, телеги, сани, лошаденки. Все это я пропустил мимо. А какие родные, чудные картинки можно было бы написать. От них веяло бы теплом, родным теплом, родной красотой. Я пропустил старинные усадьбы, пропустил псовую охоту, тройки, пары, барские коляски. Все это ушло безвозвратно, и никто никогда этого больше не увидит. Ничто не вернется. Надо это вспомнить, надо оживить. Теперь, в последние годы своей жизни, я хотя бы немного должен показать из того, что я видел, что окружало меня в те далекие времена. Но жизнь мчится вперед и стирает все старое, отжившее. Трудно вспомнить.

Но ведь я что-то делал в эти пустые годы? Конечно, делал, но не то, что надо было делать. Я рисовал для «Светлячка», для охотничьих журналов, для Сытина, Мириманова, для Детгиза, для Учпедгиза. Этого хлама нарисовано очень много. А где же ценные работы? Их-то и не было…

И вот только на старости лет я стал рисовать акварели и рисунки, масляные картины, и не по заказу, а по своему желанию, по своим воспоминаниям. И они имели успех, правда, небольшой, но все же… Немного поговорили обо мне: «Ах, Комаров, он еще жив?» Кое-кто собирается даже написать обо мне книжку. Оказывается, я все же протоптал свою тропочку, все же останется чуть заметный следок. Этот следок — мои рисунки в книгах, в журналах, в наглядных пособиях. В них я хотел возбудить интерес к природе, к любимым мною животным. Всегда меня удивляло полное равнодушие к природе почти у всех людей. Редко кто интересуется растениями, животными и вообще природой. Редко кто с восторгом смотрит на летящую птицу, на лягушку, на ползущего жука. Это для всех мелко, ничтожно. Я хотел разбудить людей от этого равнодушия, заставить их полюбить живую природу, дать им эту новую, неувядающую радость. Я рисовал животных, стараясь сделать их красивыми, добрыми. И дети полюбили мои рисунки, и многие из них срисовывали их, и я получал письма от детей с благодарностью.