Рассказы старого лешего

ЖУЛИК

Я жил на своей даче в Песках. Умер сторож нашего поселка. Жена сторожа собиралась уезжать к родным в свою деревню. У них оставалась в сторожке маленькая собачка по имени Жулик. Вся черная, отдаленно напоминающая таксу, она была на низком ходу с кривыми вывернутыми ножками, да и с мордочки красива не была: у нее выдавалась вперед нижняя челюсть, как у бульдога, однако привлекали необыкновенно умные, карие глаза.

Нам жалко стало собачку, которая оставалась без хозяев, и мы попросили сторожиху привести ее к нам. Она привела Жулика на поводке и привязала на террасе к столбику. Жулик дрожал, отказывался от еды и рычал, когда к нему подходили. Наутро он исчез, поводок был отгрызен. Сторожиха его опять привела и сказала, что к вечеру она уедет. Но Жулик вылез из ошейника и вечером опять убежал. Идти за ним было поздно, и мы решили отложить это до утра.

Утром смотрим — Жулик сидит на террасе и ласково на нас поглядывает. От еды он не отказался. Мы его не привязывали, а он больше от нас не убегал. Он, видимо, прибежал к сторожке, когда там никого уже не было, и пришел обратно туда, куда привела его хозяйка.

Жулик необыкновенно к нам привязался. Он был очень заботливый хозяин, строго следил за порядком в доме. Он не допускал ссор между курами, не раз спасал кур от нападения ястреба, который частенько наведывался к нам на участок. Ястреб не успевал схватить курицу, как Жулик, яростно лая, набрасывался на него. Когда утка с утятами уходила за участок к ручью, который был недалеко от нашего дома, Жулик, если слышал тревожный крик утки, моментально мчался туда и наводил порядок, возможно, он не раз и утят спасал от ястреба. Но не всегда его заботливость была целесообразна. Он, например, оберегал наш участок от ужей, вероятно считая их вредными и ядовитыми. Надо было видеть, с какой яростью он набрасывался на них. Он, бывало, схватит ужа, сильно тряхнет и сейчас же бросит, как бы опасаясь укуса, потом опять начинает трясти и бросать, и так до тех пор, пока уж не будет задушен, а справившись с ним, гордо уходил победителем.

Так же ненавидел он и ежей. Он мог ночь напролет лаять на ежа и в конце концов загрызал. Прибегал весь в крови — и морда и лапы.

Шла война. Случилось так, что жену мою, которая работала в лесном хозяйстве, перевели из Песков лесничим в Надеевское лесничество, километрах в десяти от нашего поселка. Жулик очень любил мою жену и решил с ней не расставаться и переселился туда же. Он ни на шаг не отходил от нее, где бы ей ни приходилось быть. В приемные дни, когда в контору лесничества приходило много народу, он всегда лежал под столом и зорко присматривался к людям. Но вот в контору входил объездчик, дюжий детина в полушубке, с окладистой рыжей бородой, очень хитрый, с вкрадчивой, ласковой речью. Жена его терпеть не могла. Как могла неприязнь хозяйки передаться собаке? Жулик всегда тревожно вскакивал и начинал рычать. Если же объездчик подходил ближе, Жулик начинал нервничать и норовил схватить его за полушубок. С большим трудом жене удавалось его успокоить.

На других людей он не бросался и не рычал.

Несмотря на маленький рост, Жулик был очень отважен. Он не боялся броситься на большую собаку, если считал себя обиженным. Как-то в лесничество за хозяином прибежала большая, похожая на немецкую овчарку собака. Она нашла кость, спрятанную Жуликом в земле про запас. Жулик с яростью бросился на эту громадную собаку, которая не хотела уступить добычу и, огрызаясь, кидалась на Жулика. Но отвага маленького Жулика и натиск его были настолько сильны, что собака уступила и убежала.

Как-то жену мою вызвали в Коломну в лесхоз на совещание. От Надеева до Коломны было километров пятнадцать. Она поехала туда на лошади. Жулика она оставила дома, но он вырвался и догнал ее на дороге.

В Коломне был базарный день, было много народу. Проезжая через базарную площадь, жена вдруг заметила, что Жулика нет. Он, видимо испуганный толпой, отстал и потерял след. Жена остановила лошадь и стала его звать:

— Жулик, Жулик!

Поднялся страшный шум:

— Где, где жулик? Что он украл? Куда побежал?

Жена старалась объяснить, что потерялась собака, но волнение еще долго не унималось и волной катилось по базару.

А Жулик пропал. Грустная, ехала жена обратно, слабо надеясь, что Жулик может быть уже дома. Но и в Надееве его не было.

В ближайший выходной день жена поехала навестить меня в Пески. У ворот с радостным визгом встретил ее Жулик. Как он мог найти дорогу из Коломны в Пески за восемнадцать километров? Он никогда не бегал по этой дороге! Ему перегораживала путь широкая река Москва! Переплыл ли он ее или переехал на пароме? И почему он побежал по незнакомой дороге в Пески, а не в Надеево, дорога куда ему была знакома?

Я страшно волновался, когда увидал прибежавшего Жулика одного, без жены. Он никогда не бегал один. В голову лезли всякие страшные мысли. Жена ездила одна на лошади через лес. Мало ли что могло случиться!

Война кончилась. Жена переехала опять в Пески. Прибежал с ней и Жулик. Занял опять свою прежнюю будочку, возобновил свои старые знакомства, завел новые. Он редко надолго убегал из дому, но знакомства поддерживал. В лесничестве, примерно в километре от нашего дома, через лес, у него была приятельница, которую он изредка навещал. Вот однажды, это было зимой, к вечеру он побежал ее навестить и не вернулся.

Мы искали его и не нашли. А потом узнали, что около нашего поселка появился волк. Волчьи следы были и около нашего дома. Лесник сказал нам, что в лесу нашли остатки черной шерсти и обглоданную волком голову какой-то собаки. Это, конечно, был наш Жулик.