Рассказы старого лешего

СОСЕДИ-ХУДОЖНИКИ

Со многими художниками подружился я в Песках. Некоторые еще живы, а большинство уже умерло.

Ближе всех я сошелся с Куприным. Александр Васильевич был художник чуткий, и колорит у него был теплый, приятный. В молодости он увлекался Сезанном, а потом это увлечение прошло, и в его картинах не было крайних загибов. Любил он Крым, и только там мог он писать с увлечением. Наша подмосковная природа не находила в нем отклика, и здесь он писал только натюрморты. Мастерская у него была неуютная, темная от растущих под окном кустов сирени и берез и к тому же с желтым отсветом от бревенчатых стен и потолка.

Такая же темная бревенчатая мастерская была и у Лентулова. Лентулов в Песках работал мало, и я его видел большей частью лежащим в саду на самодельной скамейке. С Аристархом Васильевичем я был в самых лучших, добрососедских отношениях. Иногда мы заходили друг к другу, пили чай, беседовали.

У Куприна детей не было. Его единственный сын утонул, а у Лентулова была дочь Марьяна. Марьяна Аристарховна в Песках вышла замуж за кинорежиссера Якова Львовича Миримова. У них родился сын Сашенька, который сначала стал архитектором, а теперь переключился на кино.

Куприн, кроме живописи, любил столярничать. Он при мне сделал прекрасную шкатулку. Мне он смастерил улей. Ну а Лентулов к столярному ремеслу относился с великим презрением, и его опусы в этом деле были крайне примитивны. На его скамейку садиться надо было с осторожностью — она была сколочена из неочищенных суковатых палок, и лежать на ней мог только Аристарх Васильевич.

Лентулов был моим ближайшим соседом. Это был грузный человек с крупными чертами лица. Если бы он отпустил окладистую бороду, то был бы типичный протодьякон. Он сколачивал, как я только что говорил, из неочищенных березок примитивные скамейки-диванчики и в жаркую погоду возлежал на них в одних трусиках. Под голову он подкладывал обрубок дерева.

Лентулов — художник левого направления, член объединения «Бубновый валет». Здесь, в Песках, он работал редко, да и мастерская у него была, как я уже упоминал, очень темная, в дремучем лесу. Взять разрешение от лесничества и спилить две-три сосны он не хотел и уверял, что не любит солнца.

Когда я зимой жил один в своем домике, ко мне иногда заходил Куприн — в очках, с бородкой клинышком, с проседью, он имел вид дореволюционного профессора. С ним я подружился ближе, чем со всеми другими художниками.

Очень жаль, что так рано умер Евгений Евгеньевич Лансере. Это был милый, добрый, необыкновенно деликатный, интеллигентный человек.

Иногда я бываю у Юрия Ивановича Пименова. Это тоже очень приятный и талантливый художник.