Шелковая императрица

ГЛАВА 18 ДВОРЕЦ ГЕНЕРАЛА ЧЖАНА, ЧАНЪАНЬ, КИТАЙ, 5 АПРЕЛЯ 656 ГОДА

Двое мужчин сидели друг напротив друга в изящных креслах из эбенового дерева. Оба имели знаки принадлежности к высокому рангу: у одного — длинный кривой меч с нефритовой рукоятью, положенный по чину главнокомандующему, у другого — короткая сабля в бронзовых ножнах, усыпанных изумрудами, церемониальное оружие префекта.

— Генерал, это невозможно вообразить… Эта У-хоу лежала полуобнаженной на постели, когда Немой провел меня в ее комнату! — качая головой, произнес префект Ли.

— Она позволяет себе не только безобразно распускаться перед слугой, чужеземцем, мужчиной… но и принимать чиновника вашего ранга так вот попросту? — Генерал Чжан приподнял брови, что означало у него безмерное удивление.

— Бесовка, несомненно, наводит чары! Будь я лет на двадцать моложе…

С подозрением всмотревшись в его лицо, генерал хмыкнул:

— Ну да, и вы оказались бы под властью ее чар! А я ведь всегда говорил, что женские прелести вредны для успеха государственных дел.

Так он на самом деле и думал, не допуская даже мысли, что женщина может вмешиваться в решения серьезных людей на больших должностях, не говоря уж о решениях самого императора. А уж именно эта женщина… она виновата в теперешней его опале.

— Кстати, соски императрицы и вправду розовые, как перламутр! Эта женщина зловредна в той же мере, сколь прекрасна… Ее шелковое платье настолько тонкое, что сквозь него просвечивает буквально все… когда она села напротив меня, скрестив ноги, полы раздвинулись, и я смог разглядеть ее пионовую долину, тщательно ухоженную, словно внутренний сад при буддийском храме! — поколебавшись немного, поделился воспоминанием префект.

— Мне такой шанс не выпадал. Императрица предпочитает не звать меня к себе, и не удивительно: меня она боится! Знает, что со мной не пройдут эти… штучки. Зато император, как известно, весьма на них падок. Несчастный Гао-цзун оказался в полной власти у этой женщины. А она берет на себя наглость управлять империей вместо своего супруга! Если бы великий император Тай-цзун мог хотя бы на мгновение вообразить такое! — Бывший премьер-министр был вне себя от гнева.

— Надо признаться, тело у императрицы великолепное! И… э-э… руки… в которых она держит императора, безупречны, — прошептал префект Ли, слегка покраснев.

— Мы встретились здесь не для того, чтобы обсуждать ее тайные прелести! Руки, тоже мне! С каких это пор меж бедер растут руки? — раздраженно прервал его старый генерал.

— О, прошу прощения, генерал… Итак, продолжу. Я должен отметить, что наш разговор с императрицей принял довольно странный оборот. Она то и дело вспоминала об этом деле с незаконной торговлей шелком. Можно подумать, это единственное, что теперь ее занимает. У-хоу проявила изрядное упорство, стремясь выяснить, что мне об этом известно, но, заметьте, ни разу не упомянула министра шелка.

— Хорошо, а службе Главной инспекции хоть что-то известно?

— Безусловно. Я предпринял все доступные меры. Поверьте, я всячески уклонялся от того, чтобы дать императрице какие-либо точные сведения, хотя не без труда… И выглядел при этом странно… чтобы не сказать — глупо… Но моим людям известно: кто-то наладил регулярные поставки в город незаконно произведенного шелка, теперь уже об этом шепчутся на каждом углу. И вот еще: стоило У-хоу догадаться, что мне известно лишь немногое, ее лицо словно просияло!

Генерал удовлетворенно кивнул:

— Я же говорил, эта женщина страшится упорства следователей Главной инспекции! Руку дам на отсечение, императрица как-то связана с этими производителями шелка!

— Генерал… в этом я не уверен. Возможно, она всего лишь тайный покупатель. Для более серьезных обвинений нужны доказательства. Но слежку я продолжу, — сдержанно сказал префект Ли.

Будучи государственным чиновником, которого всего один неверный шаг мог лишить должности, он не обладал свободой рассуждений, доступной отставному генералу Чжану.

— Главная инспекция вышла на след преступников? — прищурился старик.

— Уже несколько недель мои люди следят за… сомнительными людьми с обмотанными красной нитью запястьями. Они мелькают всюду, где идет торговля незаконным шелком. Пока рано делать выводы, но, скорее всего, это лишь эмиссары, которые со временем выведут нас на хозяев. Надо подождать. Как учит Конфуций, расследование — дело тонкое, как сами шелковые нити, а эти люди крайне осторожны и не действуют без оглядки.

— Министр шелка поставлен в известность?

— Кое о чем. Знаете, он ведь сам пришел ко мне после приема у императора Гао-цзуна, на котором внезапно объявилась вездесущая У-хоу. Перепугался, как ребенок, и выложил мне все, что узнал. Но я-то перед ним не отчитываюсь.

— Гао-цзун, как всегда, последним поймет, что творится у него под носом! Подобно этому дурачку, Очевидной Добродетели, он не понимает, как вести дела! Худший министр шелка за всю эпоху Тан! — вскипел бывалый вояка.

— Да, сама наивность. Не сомневаюсь, что соглядатай У-хоу шел за ним до моей инспекции. Иначе как объяснить, что на следующий день меня вызвали к императрице?

— О, разумеется, эта женщина содержит лазутчиков… Но скажите, префект, разве Главная инспекция не обязана взять под арест людей с красной нитью на запястье? Великий император Тай-цзун часто повторял, что успех наступления — в неожиданности…

— Едва покинув императрицу, я поручил двум своим лучшим отрядам просеять весь Шелковый квартал, не пропуская ни единой лавки, — проговорил префект Ли с тяжким вздохом, который давал понять: результат рейда желанных результатов не принес.

Ли поймал наконец жирную муху, крутившуюся перед его лицом, ухватил за крылышки, внимательно рассмотрел, а потом оторвал их одно за другим — с таким видом, словно терзал пойманного незаконного торговца, — и бросил насекомое в большую медную плевательницу, которую кто-то из слуг поставил между хозяином и гостем в самом начале разговора. Она стояла на лакированном деревянном столике рядом с фарфоровой чашей, полной апельсинов, засахаренных с имбирем. Старый генерал был известным лакомкой.

Генерал Чжан кисло покосился на муху, но не вышел из роли радушного хозяина:

— Угощайтесь, мой дорогой главный инспектор!

— Бесконечно благодарен, генерал!

— Ну, так удалось вам обнаружить что-то интересное в Шелковом квартале? — Генерал решил, что проявил достаточно любезности и пора вернуться к делу.

— Труп! — лаконично ответил префект, отправив в рот большую дольку апельсина; лакомство оказалось таким приторным, что он едва сдержал кислую гримасу.

— Так скоро? — иронично усмехнулся герой многих сражений, раздвинувший границы империи Тай-цзуна и широко известный своим, мягко говоря, мрачноватым чувством юмора.

— Убит некий торговец Ярко-Красный, владелец лавчонки «Шелковая бабочка». Мои люди нашли его безжизненное тело с распоротым брюхом прямо в лавке, подле двери. Почти половина товара в лавке не имела императорской печати. Заведение на вид скромное, но торговало, похоже, с размахом! Там нашли изрядные запасы и алого, и желтого шелка.

— Алый муар? Желтый императорский шелк? В это трудно поверить! Дочери уже три месяца выпрашивают у меня такой материал на платья, и я не смог найти на рынке ни отреза — даже в лучших лавках!

— Вот видите? Кто же осмелится вам его продать! Как утверждает поговорка: маленький апельсин порой слаще большого.

— Убийство с целью выведать тайну? — не то спросил, не то заявил генерал, делая знак слуге, который сразу побежал за новой порцией сладостей.

— Возможно, поначалу его пытали. А потом… то ли он ничего не знал, то ли сказал слишком мало. Убийца, видимо, пришел в ярость. Тело купца было обнажено и буквально плавало в луже крови. Душегуб действовал с исключительной жестокостью; возможно, орудовал саблей. Мои люди уверяют, что внутренности торговца вывалились на пол, а ступни ног были сильно обожжены на курильнице для благовоний. Знаете, такие бронзовые штуки в форме дракона с открытой пастью… — уточнил префект.

— Какое варварство, — поморщился генерал Чжан. Впрочем, рассказ префекта обеспокоил его не больше, чем созерцание дохлой мухи. — И кто расследует убийство? Полагаю, те же ваши отряды?

— У нас единственная зацепка: один из опрошенных рассказал, что за несколько дней до убийства в лавку Ярко-Красного приходил Немой. Он обшаривал «с инспекцией» все лавки квартала, и это заведение тоже, а потом забрал владельца с собой в закрытом паланкине.

— Вам не кажется, что Немой мог доставить его к императрице У-хоу? — Генерал подался вперед.

— Не могу говорить определенно, — пожал плечами префект Ли. — Вы ведь знаете, что Главная инспекция не вправе действовать на территории императорского дворца.

В досаде старик обрушил кулак на подлокотник кресла:

— Это дело может оказаться даже опасней… чем вы думаете, — он вскочил бодро, словно молодой, и принялся мерить свой кабинет быстрыми шагами из угла в угол.

— И… откуда такие подозрения? — спросил главный инспектор, слегка побледнев.

— Ваши усилия не останутся незамеченными, мой дорогой! Сразу в нескольких смыслах. После всей этой комедии вокруг трона мы получим возможность поставить под сомнение божественные права на престол самого Гао-цзуна! Поняв гибельность своего положения, император будет вынужден избавиться от этой женщины, как избавился от прежних. Но У-хоу, несомненно, тоже видит опасность. Если императрица сочтет, что ее заподозрили… У нее поднимется рука на любого из нас! — решительно заявил генерал, с той же бодростью усаживаясь назад в свое кресло.

— Что бы вы посоветовали, генерал?

— Продолжайте вести следствие, но удвойте свою личную охрану. Будьте постоянно настороже… только не забывайте о цели! — строго сказал бывший премьер-министр, а потом добавил уже тише: — Главный инспектор, ревностно оберегающий интересы империи, может уповать на возможность повышения… Есть шанс стать министром высокого… и самого высокого ранга. Да-да, не исключено, что даже премьер-министром…

Префект Ли привстал и сдержанно поклонился, но сердце его забилось чаще. Пожалуй, оно так не колотилось, даже пока он созерцал прелести императрицы.

— Держите меня в курсе дел! Обращайтесь в любое время, в любой день и считайте, что обеспечили себе будущее! — ободрил его генерал на прощание. — Вы продолжаете наблюдать за лавкой? На тот случай, если убийцы Ярко-Красного вернутся на место преступления? — с беспокойством поинтересовался он, когда префект уже стоял в дверях.

Главный инспектор обернулся:

— Я направил туда двух своих людей под видом уличных торговцев. Им предписано постоянно быть неподалеку и не сводить глаз с лавки. — Он еще раз поклонился.

Покинув дом генерала Чжана, префект направился на службу, к императорскому дворцу. Ему пришлось для этого пересечь самый роскошный район Чанъаня — его называли кварталом Небесной Чистоты. Там располагались дома знатных семей, окруженные источавшими весенние ароматы садами. Сидя в закрытом паланкине, который носильщики, повинуясь приказу, старались доставить на место как можно быстрее, префект Ли не смотрел на эти великолепные дворцы и сады. Он был слишком погружен в раздумья о прошедшей беседе.

Стать министром — разве не в этом заветная мечта каждого чиновника? И ее нельзя назвать недосягаемой! История уже знает примеры… Ему представилась потрясающая возможность… Однако тягаться с самой императрицей? По силам ли ему проглотить откушенный кусок? Генерал Чжан так ослеплен ненавистью, что видит в У-хоу лишь недостойную узурпаторшу, ничтожную простолюдинку, но в глазах маленьких людей, особенно буддистов (которых, между прочим, становится все больше), эта молодая женщина из низов, бывшая монахиня из Ганье, избранница самого императора — предмет обожания и почтения.

Оказавшись в своем кабинете, префект Ли понял, что у него нет времени взвешивать все за и против. Мрачное лицо начальника группы следователей, ожидавшего его у двери в сопровождении троицы таких же понурых помощников, явно свидетельствовало о том, что доклад ему не понравится.

— В чем дело? — сухо поинтересовался префект. — У вас такие мины, будто небо только что рухнуло на землю!

— Господин префект, мы упустили девушку и парня, которые жили на втором этаже, над лавкой убитого торговца, — признался начальник группы.

— Так-то вы исполняете приказ вести постоянное наблюдение за «Шелковой бабочкой»?

— Исполняем, господин префект! Но эти двое со вчерашнего вечера в лавке не появлялись. Жить им больше негде… Мы были уверены, что им некуда податься! Да сожрет меня дракон, я один виноват в этой промашке!

— О да, пусть сожрет! Вы не достойны своей должности! Я вас… Вам зерно горчицы покажется бесконечностью, в которой правит Повелительница Лазоревых Облаков![37] Я направил восемь человек, целых две группы, с ясным заданием — проследить за двумя основными подозреваемыми! Чем занимались эти восемь человек?! — кричал главный инспектор, нервно бегая из конца в конец просторного округлого кабинета, в то время как его люди робко жались друг к дружке, от неловкости не решаясь поднять глаза.

— Виноваты, господин префект! Должно быть, их кто-то предупредил! — смиренно склонившись, осмелился пискнуть один из провинившихся.

— Именно этого вы не должны были допустить! За что вам только платят ежемесячное жалованье? — рявкнул префект, даже не вспомнив о собственном постоянном доходе.

Тот, кто решился вставить слово, атлетического сложения мужчина, от страха затрясся, как осиновый лист. Префект Ли славился неподкупностью и суровостью, что и позволило ему занять столь ответственный и трудный пост. Его даже негласно прозвали «глазами и ушами» императора Гао-цзуна. Главная инспекция фактически была тайной полицией императора. Служащие подбирались на основе личной преданности ему… или непосредственному начальнику, что, по сути, означало то же самое. Эта «теневая армия» и ее главнокомандующий, грозный префект Ли, на всех наводили ужас.

Префект был, можно сказать, главным привратником императорского дворца и сам принимал решения, кого допускать ко двору, а кого — нет. А настоящих привратников и стражей он набирал из боевых ветеранов: порой среди них встречались однорукие или иным образом покалеченные в сражении, но каждый запросто справился бы с любым не нюхавшим войны молодым сосунком. И умел убивать без заминки.

— Что известно об этих двоих? — чуть умерил гнев префект.

— О парне почти ничего. Квартальный староста не успевает уследить за всем, что происходит вокруг, хотя неплохо осведомлен. Он утверждает, что понятия не имеет об этом человеке, раньше его не видел.

— Ну, а девушка? О ней вы что-то знаете? — прорычал префект.

— Ее зовут Нефритовая Луна, работает на шелковом дворе Храма Бесконечной Нити. Квартальный староста подтвердил, что она уже много месяцев жила в комнате над лавкой. Больше я ничего не успел узнать, — торопливо сообщил начальник группы.

— Немедленно послать людей на шелковый двор! Чего же вы ждете? Чтобы у вас ногти отросли длиннее тигриных когтей? — взорвался главный инспектор.

— Господин префект, сегодня утром я послал туда трех человек. Как только они вернутся, я сразу приведу их к вам, господин префект, для устного доклада! А пару часов спустя мы подготовим для вас письменный отчет.

По внутреннему распорядку службы все доклады по судебным делам и расследованиям полагалось представлять в письменном виде. Таким образом, можно было без труда проследить ход дел и выявить упущения и ошибки следствия, уточнить все подробности. Когда обнаруживались грубые промахи или злоупотребления, префект сурово карал виновных.

Главнокомандующий зыркнул на подчиненного и, резко развернувшись, ушел в свой кабинет, стукнув тростью об пол. Но не успел начальник группы перевести дух, как префект вернулся, чтобы объявить:

— Я выезжаю вместе с тобой! Сам расспрошу людей в Храме Бесконечной Нити. Затем мы вместе осмотрим место, где жила девица.

Еще никогда главный инспектор империи не вел допросы свидетелей лично! Начальник группы вспотел от страха: что за этим кроется? Недоверие к подчиненным? Или какие-то игры в верхах, недоступные его пониманию?

В обеденном зале для работников инспекции стоял наполовину опустошенный котелок с горячим супом, от которого еще шел пар. Агенты особой группы отдыхали, играя в шашки. Они глазам своим не поверили, увидев начальника в компании с префектом Ли. Под строгим взглядом главного инспектора они торопливо смахнули шашки со стола и уткнулись носами в миски, делая вид, что быстро доедают суп.

— Вы трое, наденьте повязки! Мы с господином префектом собираемся проведать ваших приятелей, которые, надо думать, трудятся сейчас усерднее пчел в Храме Бесконечной Нити! — распорядился начальник группы нарочито твердым голосом.

Три агента опрометью бросились в гардеробную повязать головы белыми платками с каллиграфически выведенными иероглифами «Великий» и «Служба», что означало Главную инспекцию. Эта деталь облачения всегда вселяла в горожан благоговейный страх, позволяя с легкостью пройти сквозь даже самую тесную толпу.

В этот день толпа была на редкость плотная: горожане будто сговорились одновременно высыпать на улицы. Пожалуй, даже людям с белыми повязками инспекции пришлось бы туго. Но паланкин префекта Ли, также отмеченный крупными иероглифами «Великий» и «Служба», только не черными на белом холсте, а выведенными золотом по черному лаку, легко рассекал людское море: народ шарахался от грозного символа власти. Агенты трусцой бежали вслед, пользуясь образовавшимся проходом. На всю дорогу ушло не больше получаса — раза в три меньше, чем понадобилось бы простому агенту; сколько времени потратил бы обычный прохожий, даже представить невозможно.

Скоро показался огромный комплекс строений, Императорский шелковый двор, занимавший весьма обширное пространство. Префект Ли выскочил из паланкина, не дожидаясь, пока его опустят на землю, безо всяких церемоний растолкал стражников и чиновников, которым полагалось осматривать каждого входящего и выходящего из Храма Бесконечной Нити.

— Префект Ли, Главная инспекция! — небрежно бросил он им.

На улочках между цехами, где пряли нить, ткали, окрашивали материю, оставили глубокие колеи бронзовые колеса колесниц, перевозивших краски, ткани и огромные катушки. Идеально ровные, уходившие в затуманенную испарениями едких растворов даль, эти колеи создавали иллюзию бесконечных расстояний. Из некоторых цехов доносился громкий шум, где-то торопливо пробегали работники, мимо ехали нагруженные колесницы — вся эта суета напоминала движение на улицах настоящего города.

Начальник группы агентов остановил человека, отдававшего какие-то распоряжения работницам:

— Куда прошли люди с такими же повязками, как у меня?

Человек согнулся в почтительном поклоне:

— Они отправились во второй зал, цех окраски, — указал он направление.

Цех представлял собой большое угрюмое здание, сквозь чьи низкие окна виднелись красноватые отсветы пламени четырех печей, над которыми сушили ткань после вымачивания в чанах с краской: насыщенность цвета зависела от того, сколько времени ткань выдерживали в растворе, а оттенок — от того, как ее сушили.

В этот самый момент показались три агента, направленных сюда утром, — они шутливо любезничали с красивой работницей.

— Развлекаетесь? — рявкнул префект, и начальник группы рысцой бросился к своим людям, демонстрируя подчинение и старательность. Через минуту он озадаченно доложил:

— Господин главный инспектор, мои люди сообщают, что Нефритовая Луна с утра находится на рабочем месте! Им запретили входить в цех под предлогом государственной тайны производства красок. Они не осмеливаются самоуправствовать, поэтому собирали сведения во дворе… но не… не развлекались…

— Пусть проведут нас туда, и как можно быстрее, — и префект стремительно, почти бегом, направился к цеху.

Не теряя времени, префект Ли зашагал сквозь клубы удушающего едкого пара между емкостей с готовым раствором, кипевшим, словно диковинная похлебка. Там варились листья, плоды, моллюски, толченые минералы. Рецепты смесей хранились в тайне, как считалось, на протяжении тысячелетий, с тех пор как легендарный Желтый император по своей великой милости передал их людям. В глубине зала, за маленьким столиком с документами, восседал главный смотритель цеха, надзиравший за рабочими. Поскольку он постоянно находился среди ядовитых испарений, глаза у него были красные, а настроение — всегда отвратительное.

— Я разыскиваю Нефритовую Луну. Где она? Отвечай быстро и без глупостей! — свирепо рявкнул префект Ли.

Смотритель вытащил изо рта трубку, с помощью которой пытался перебить неприятный запах краски, но отвечать не спешил, близоруко моргая и недовольно скривившись. Он решил, что чары Нефритовой Луны произвели впечатление на какого-то франтоватого выскочку из города, и не собирался уступать объект своего тайного вожделения сопернику.

— Но сердце Нефритовой Луны, по-моему, уже занято! — гнусаво протянул он.

— Лопни твои глаза! Ты слепой, глухой или дурак? Я спрашиваю: где Нефритовая Луна?! Встань, когда с тобой говорит главный инспектор! — прошипел в ярости префект Ли.

Его подчиненные выступили вперед, собираясь научить потерявшего нюх смотрителя должной почтительности. Только теперь тот соизволил приглядеться к посетителям и ахнул. К этому времени подоспел и запыхавшийся начальник Шелкового двора, которому стражники у ворот послали весть о прибытии важного гостя. При виде стольких высоких чиновников цеховой смотритель в полуобмороке забормотал:

— Господин, тысяча извинений! Я думать не смел, что могу… перед ва… попасться на вашем пути… то есть… что вы… тем более в моем цеху… персона вашего ранга…

Он так дрожал, что слышно было, как клацают зубы и стучат по столу ногти: несчастный, видимо, боялся свалиться и на ощупь искал опору.

— Ну, так где Нефритовая Луна? Мне сказали, она работает под твоим присмотром, в красильном цеху, — уже спокойно повторил префект, умиротворенный ужасом провинившегося.

— Это… это так странно! Сегодня утром она не пришла, — пролепетал смотритель, обливаясь холодным потом.

— Исчезла? Невозможно! Была ли она вчера? — взревел начальник Храма Бесконечной Нити.

Смотритель закатил глаза и уже ничего не мог из себя выдавить.

— Да! Эта девушка — одна из самых высокооплачиваемых работниц в цеху. Она никогда не прогуливала. Даже по болезни не пропустила ни дня! — послышалось сзади.

Женщина средних лет с оголенными массивными руками, покрасневшими от алой краски и словно расписанными муаровым узором, казалось, с удовольствием наблюдала за унижением смотрителя.

— Так! Это неспроста… Мне нужна эта шустрая парочка. Они нужны мне не-пре-мен-но! Руководство следствием беру на себя! — Префект Ли стукнул об пол тростью и резко развернулся на каблуках, чтобы покинуть зловонный цех.

Лицо начальника особой группы побелело как простыня: он живо представил себя раскачивающимся на виселице. Да, такая перспектива казалась ему весьма вероятной.