Тысяча кораблей

Глава 21 Каллиопа

Знаешь, она мне нравится. Я про Энону. Понимаю, поэта утомили эти женщины, которые появляются в его повествовании и пропадают оттуда, но даже он начинает постигать, что про всю войну можно рассказать именно таким образом. И неужели он на самом деле проглядел бы Даодамию, как многие поэты до него? Женщина, столько потерявшая в таком юном возрасте, заслуживает хотя бы простого рассказа о ее жизни. Не так ли?

Существует много способов рассказать о войне: весь конфликт можно отразить в одном-единственном эпизоде. Скажем, гнев одного человека в ответ на поступок другого. В нем суть целой войны, всех десяти ее лет. Но это война не только мужчин, но и женщин; поэту предстоит разглядеть их боль — боль женщин, вечно оттесненных на край истории: жертв, страдалиц, рабынь, — и он расскажет о ней, либо не расскажет ничего. Женщины слишком долго дожидались своей очереди.

А по какой причине? Слишком много мужчин рассказывают друг другу истории о мужчинах. Неужели они видят свою причастность к славе Ахилла? Неужели их стареющие тела ощущают прежнюю бодрость, когда описывается молодость героя? Разве жирное брюхо зажравшегося поэта напоминает крепкие мышцы Гектора? Что за нелепица! И все же должна быть какая-то причина, по которой истории о мужчинах пересказывают снова и снова.

Если он опять пожалуется мне, я спрошу: чем Энона хуже Менелая? Он, потеряв жену, собирает войско, чтобы вернуть ее ценой бесчисленных жизней, плодя вдов, сирот и рабов. Энона, потеряв мужа, воспитывает их общего сына. Какой из этих поступков героичнее?