Вопреки себе

Глава 16

— Нет, не так, — нахмурился Зиргрин, наблюдая, как Дима пытается повторить показанные ему арханом упражнения для растяжки.

Это были самые элементарные упражнения, для детей, но у Димы и это не получалось. Не будь охранник столь настойчив в своем рвении почерпнуть что-нибудь из навыков теней, Зиргрин бы и не взялся его чему-то учить. Да и то, что он показал, было вовсе не из учебной программы «клетки», о чем парень благоразумно помалкивал.

— Да не понимаю я! — плюхнулся задом на мат Дима, которому из его позиции было проще упасть, чем выпрямиться. — Ты можешь помочь?

— Если начну тебя поправлять, то могу травмировать. Сам понимаешь, из меня не готовили педагога. Может, бросишь затею? Твой возраст уже…

— Да пошел ты! Я не отступлюсь, а ты уже согласился!

Зиргрин только тяжело вздохнул. Хорошо, что Егор понимал свои возможности и не пытался прыгнуть выше головы. Но с Димой все было иначе. Это был неистощимый комок энергии. Охранник занимался одновременно тремя видами единоборств и все еще горел желанием получить что-то от профессионального убийцы. Подвижность архана и умение фактически бегать по стенам и потолку, не создавая при этом никакого шума, просто не давали ему покоя.

— Ну хорошо, ты сам этого захотел, — холодно произнес Зиргрин, и от его голоса Дима вдруг ощутил, что по спине побежали мурашки. — Вставай.

Архан стал осторожно ставить охранника, который в последние дни стал для него почти что другом, в нужную позицию. Его руки плавно перемещались, с силой прижимая Диму к земле, одновременно выкручивая под нужным углом руки и ноги.

— Спину выпрями, — произнес он, подкрепив слова резким ударом ладони.

Дима закашлялся от мощного тычка, сбившего ему дыхание, но на ногах устоял.

— Забодай меня пчела! Я теперь не разогнусь.

— Разогнешься. Плавно начинай чуть по кругу заводить руку за спину.

Послышался отборнейший мат. Тем не менее, Дима все же начал выполнять требуемое. Ему казалось, он ухватил суть. Из этой позиции нужно было плавно перейти в следующую. Вспоминая, как легко и изящно выполнял это Зиргрин, совершенно не прилагая никаких усилий, Дима только зубами скрипел.

— Ногу заводи дальше за спину.

— Да меня порвет к чертям!

— Не порвет. Хотя… в принципе, может.

— Чего? — дрогнул Дима.

— Так как ты занимаешься спортом, мне казалось, твое тело должно справиться с элементарной растяжкой, — задумчиво произнес архан. — Но теперь мне думается, что оно все еще недостаточно развито. Думаю, стоит начать с чего-то попроще. Давай закончим на сегодня. Я подумаю, с чего тебе будет лучше начать.

— Александр Евгеньевич, — спустился в подвал, служивший спортзалом, Егор. — Там к вам Константин пришел.

— Кто? — переспросил Зиргрин.

— Друг ваш… Не помните его?

И сразу после этих слов Егора буквально силой оттолкнули от входа, а в подвал ворвался худощавый парень в больших круглых очках.

— Живой! Действительно живой!

— Сова…

Зиргрин испытывал к этому парню странную благодарность. В первый раз он его во сне увидел еще в детстве, потом снова в Рузмине. Сова недвусмысленно говорил ему о том, что отец погиб из-за него. Именно благодаря приснившемуся Костику, попав в этот мир, парень быстро осознал, чем все закончится и что нужно делать.

Неожиданно крепкий кулак байкера буквально выстрелил в сторону челюсти Зиргрина. Архан на рефлексах увернулся, с недоумением посмотрев на друга из прошлой жизни.

— Не смей уклоняться! Прими удар как мужик! — прошипел Костик, попытавшись вновь дать по морде своему воскресшему товарищу.

Этим утром по всем новостям обсуждали чудесное возвращение Александра Нетронина к жизни. Какой-то китаец признался в организации убийства всей семьи Нетрониных. Лю Чжишен скрупулёзно выполнял свою часть договоренностей. Выбрал одного из своих подчиненных, приказав взять всю вину на себя. Суровые порядки были у этих китайцев. Чем-то провинившийся перед семьей Лю служащий послушно выполнил такой приказ, отправившись за решетку, скорее всего, пожизненно.

Зиргрин понятия не имел, что этот китаец был тем самым ответственным за сбор информации о его семье, с которым так жаждал пообщаться Лю Чжишен, просматривая видео спасения Миши.

Так или иначе, но новость о том, что Александра Нетронина, действительно пострадавшего после аварии, тайно вывезли за границу под чужим именем ради его защиты, звучала из каждого утюга и стала одной из самых обсуждаемых. Вообще архан не хотел подобной огласки, но только так можно было быстро и относительно легко вернуть ему документы и все прилагающиеся права. Парень через отца узнал о проходящих судах, где брат Аньки пытался отсудить у фонда помощи инвалидам наследство погибшей сестры. Смерть Нетронина, который являлся законным представителем интересов покойной, была очень кстати, давая возможность алчной семейке получить реванш.

Конечно, Анька теперь жила под другой личностью и готова была его убить без всяких размышлений. Но это в новой жизни. А в прошлой… Это был тот долг, который Нетронин так и не закрыл. Он решил перед уходом позаботится обо всем, что не успел сделать в прошлой жизни. И именно поэтому попросил отца ускорить свою легализацию.

Сова махал кулаками, пока окончательно не устал.

— Чтоб тебя. Когда ты успел стать таким вертким?

— У меня было достаточно времени для этого, — спокойно произнес Зиргрин, глядя на Сову с некоторой ностальгией.

— Мудак ты, Саня, — тихо сказал Костик, присев на мат рядом с заинтересованно наблюдавшим за ними Димой. — Мы же похоронили тебя!

— Прости, что так вышло, — ответил Зиргрин, спокойно стоя на некотором отдалении от друга.

— Я все равно чертовски рад, что ты жив.

— Спасибо.

— Дай сигарету?

— Не курю.

— С каких пор?

— С аварии, — усмехнулся архан.

— Черт. Ладно. Пошли на улицу, что ли, у меня пачка на моте осталась.

Архан, пожав плечами, направился к выходу. Какое-то время он просто стоял и молча смотрел, как Сова, присев на свой мотоцикл, закуривает сигарету.

— Так и будешь молчать? — не выдержал Костик.

— А что говорить?

— Хотя бы объяснись, мать твою! Что вообще произошло?

— Это все из-за Пляски, — начал выдавать заранее подготовленную историю архан. — Китайцы наехали очень крепко. Вот, пришлось даже на некоторое время умереть. Кстати, я Пляску продал.

— Наслышан. Да и правильно сделал. Без Психа теперь это все заглохнет. Что с китайцами теперь? Разрешилось?

— Ну, раз я воскрес, то да, разрешилось.

— Ну и отлично. Ты так больше не пугай. Водила той фуры, наверное, на седьмом небе от счастья.

— Ты о чем? — не понял Зиргрин.

— Ну как? Его ведь в твоей смерти обвиняли. Мало того, что сам едва выжил, так еще и срок светил. Он пытался оправдаться, вроде как ты сам под колеса нырнул, но ему никто не поверил. Батя твой удила закусил, хотел его закрыть по максималке.

— Это он зря.

Зиргрин отметил про себя еще один свой долг, который следовало закрыть.

— Ну да, конечно зря, раз ты живой был. Как сейчас-то? Похудел, смотрю. И одеваешься как-то странно, раньше ты такое не носил.

— Все меняется.

— И мрачный стал.

— Наверное, — архан взглянул на солнце, прикинув по нему приблизительное время. — Слушай, ты меня прости, но вскоре ко мне придет врач. Сам понимаешь.

— Да уж не дурак. Завтра вечером в «Саранче» наши собираются. Будем твое чудесное возвращение отмечать. Придешь?

— Не знаю… Мне сейчас и пить нельзя.

— Ерунда все это, ты должен быть там. Иначе Галка сначала меня живьем сожрет, а потом придет сюда и сделает тоже самое с тобой.

— Что за Галка?

— Ты чего? — поперхнулся дымом Костя. — Это же подруга Психа!

— А, да… Что-то припоминаю. У меня проблемы с памятью после аварии.

— Понял. Ну так что?

— Я не знаю. Не помню даже, где это место, о котором ты говоришь…

— Да-а, брат, крепко тебе досталось.

— Ты даже не представляешь, — усмехнулся парень.

На этом они с Совой распрощались. Зиргрин так и не дал ответ, хотя никакого желания встречаться с людьми из своего прошлого у него не было. Но если он решил разобраться с той жизнью, наверное, стоило все же пойти…

— Серега, я тебе новость такую сейчас скажу, просто бомба! — прозвучал в трубке возбужденный голос эксперта-криминалиста.

Старший лейтенант юстиции отложил папку с бытовым убийством, откинувшись на хлипкую спинку своего компьютерного кресла.

— Что там?

— ДНК дало совпадение. Ты никогда не поверишь, с кем.

— Не томи.

— С Михаилом Евгеньевичем Нетрониным.

— Ого. Откуда у нас его ДНК?

— Да он пару лет назад подозревался в уклонении от налогов, тогда и взяли. Ничего, правда, доказать не смогли. Но это не главное!

— А что главное?

— Главное то, что исследовали мы рвотные массы из той комнаты, где мертвый наркоша был, цепью за ногу к стене пристегнутый.

— Его содержали в том же помещении?

— В точку. И держи еще одну бомбу. Он героиновый наркоман.

— Тоже мне бомба. Меня беспокоит, что, похоже, именно его спасал Палач. Этот псих как-то связан с Нетрониными.

— У тебя еще не забрали все по Палачу? — ехидно поинтересовался эксперт.

— Забрали, чтоб их. И массовое убийство на складе тоже, так что опоздал ты со своими новостями. Жди гостей, скоро и у тебя все зачистят.

— Ну так и пусть. Ты тоже расслабься. Нам же с тобой меньше головной боли.

На той стороне положили трубку. Лейтенант, отложив мобильник, уставился невидящим взглядом на лежащее перед ним дело с фотографиями окровавленного топора, ставшего орудием убийства.

— Меньше головной боли, говоришь? Да ни хрена подобного.

Ирина Олеговна Межерицкая притормозила свой «мини» у высоких ворот загородного дома Нетрониных, после чего нажала на клаксон. Через минуту ворота стали отъезжать в сторону, позволяя ей проехать.

— Вы — Ирина Олеговна? — спросил ее строгий охранник, вышедший навстречу.

— Верно.

Женщина неосознанно поправила прическу. От этой встречи зависело очень многое. Судя по строгой конфиденциальности, высокой оплате и обещанной «услуге» по завершению первого курса терапии, проблема была очень серьезной. А учитывая, что обратились именно к ней, то и крайне щекотливой. Похоже, в семье Нетрониных появился кто-то с определенного типа девиациями.

— Прошу за мной, Евгений Матвеевич ожидает вас.

Ей оставалось только кивнуть, следя за тем, чтобы тонкая шпилька ее туфель не застряла между декоративных плит, которыми была вымощена дорожка к дому.

Внутри в гостиной ее ожидал солидный мужчина лет сорока пяти на вид, что совершенно не отражало его возраст. Психиатр только в догадках терялась, какие виды пластики сделал себе этот бизнесмен, чтобы так выглядеть.

Евгений Матвеевич внимательно осмотрел пришедшую женщину. Ещё в первую их встречу он поразился ее красоте. Длинные каштановые волосы, большие зеленые глаза, чувственный ротик и правильный овал лица. Фигура у доктора тоже не подкачала, а умение держать себя, словно королева, возносило ее над любой обычной женщиной. Увидишь такую — и никогда не поверишь, что она занимается исследованием психических отклонений серийных преступников.

— Присаживайтесь, Ирина Олеговна. Прошу простить за то, что вчера пришлось перенести нашу встречу, возникли действительно неотложные дела.

— Я все понимаю, — присела напротив Нетронина женщина. — Но вы были так таинственны, что я все еще не понимаю, к кому конкретно приехала. Вам, судя по всему, мои услуги точно не нужны.

— Видите ли, — нервно постучал пальцами по подлокотнику кресла Евгений Матвеевич. — Это очень сложная и крайне щекотливая ситуация…

— Это я, — прозвучал холодный лишенный эмоций мужской голос.

Ирина Олеговна перевела взгляд в ту сторону, откуда донеслись эти слова. По лестнице со второго этажа спокойно спускался молодой человек, одетый в свободные штаны и водолазку под самое горло. Что было странным, на руках у него были перчатки. Кто носит перчатки дома? Да еще и летом?

Но сильнее всего приковывал внимание взгляд. Она знала его слишком хорошо. Безразличный, холодный взгляд социопата.

Это лицо она видела. Его весь день показывают все новостные каналы. Александр Нетронин, которого выдали за мертвого, чтобы защитить от нанятых киллеров.

— Так, — пробормотала она, лихорадочно размышляя, с чего начинать. Пусть она и работала раньше с такими экземплярами, но все они были ограничены и не могли ей навредить. Этот же стоял прямо перед ней, и почему-то это пугало.

— Вам не нужно бояться, — криво усмехнулся Зиргрин, внимательно наблюдая за каждым движением мышц лица и тела приглашенного психиатра. — Я вполне могу контролировать свое безумие.

— Каким же образом?

— Перенаправляя его на преступников.

— Преступников… — умной женщине не потребовалось много времени, чтобы проанализировать оговорку. Да и профессиональное чутье указывало на то, что стоявший перед ней молодой человек отнял уже не одну жизнь.

— Вы — Палач?

— Я поражен, — сказал Зиргрин, взглянув на отца. — Вот так быстро меня вычислила всего по паре слов. Начинаю верить, что это поможет.

— О боже… Теперь я понимаю, почему вы были так требовательны к конфиденциальности. Когда это началось? После аварии? Вряд ли травмы были очень серьезны, иначе невозможно быть в такой хорошей форме спустя всего месяц. Голова пострадала? Есть снимки томограммы?

— Пойдемте в кабинет отца, — предложил Зиргрин, оценив, что доктор не испугалась и не отступила, даже когда поняла, кто он такой. — Там хорошая звукоизоляция и меры защиты, препятствующие работе электроники. Как вы понимаете, никаких записей быть не должно.

— Да, конечно.

Когда они вошли внутрь, Зиргрин запер дверь, оставшись с психиатром наедине. Заметив, как она побледнела, он жестко усмехнулся.

— Я же сказал, вам нечего бояться. Собственно, вы здесь именно потому, что я хочу это все прекратить. Но для начала у меня к вам просьба. Можете считать это прихотью безумного психа.

— Что вы хотите? — немного расслабилась Ирина Олеговна.

— Клятву на крови о неразглашении прямо или косвенно никакой информации о нашей семье и обо мне в частности.

Зиргрин до этого проверил на Диме, работает ли в этом мире такая клятва. Как оказалось, если принести клятву ему, или если он сам принесет такую клятву — все работает. Словно он был частью другого мира, неся на себе его законы. По крайней мере, Дима, который в шутку поклялся не называть Зиргрина ящерицей, попытавшись нарушить клятву ощутил, что вот-вот умрет. Это так перепугало далеко не самого слабохарактерного парня, что архан уверился в действенности такого способа себя обезопасить. Ведь чем бы ни сдерживал отец эту женщину, она все еще могла рано или поздно выйти из-под контроля. А вот с клятвой его тайны будут надежно сохранены.

— Это обязательно? — спросила Ирина Олеговна. И по холодному взгляду собеседника уже прочитала ответ.

— На столешнице есть нож для вскрытия писем. Его вполне хватит.

Женщина решила не спорить с пациентом и выполнила все в точности, как он просил. Конечно, порез на руке был неприятным, но терпимым.

Неожиданно Ирина Олеговна осознала, что пациент незаметно для нее переместился, и теперь держит ее руку, капая какой-то странной жидкостью на рану.

— Не дергайтесь, это просто лекарство.

Она постаралась держать себя в руках. В глазах безумца лекарством могла выглядеть даже серная кислота. Но, к ее удивлению, порез прямо на глазах стал затягиваться. И вот это уже было совершенно ненаучно.

— Как?

— Если вы готовы, давайте приступим, — проговорил Зиргрин. — И в первую очередь вам придется принять и осознать, что я собой представляю на самом деле.

Архан закатал рукав водолазки, продемонстрировав странную татуировку. Также на руке оказался тонкий, но широкий браслет, одного из узоров которого парень коснулся пальцем. А следом Ирина Олеговна ощутила, что психиатр нужен ей.

Несколько часов Зиргрин объяснял, что с ним произошло и почему он стал убивать.

— Быть может, вам налить чего-то? У отца в баре есть напитки на любой вкус.

— Не стоит. Если выпью, то завтра точно буду считать, что это была галлюцинация.

— Я пойму, если вы откажетесь после услышанного. Честно говоря, мне не очень верится в то, что это… можно вылечить.

— Нет, — поднялась с кресла взволнованная женщина. Она взглянула на ладонь, где от пореза не осталось никаких следов. — Другой мир, магия, все это совершенно ненаучно. Но если принять эти факторы за аксиому, и отстраниться от них, то я вижу обычного пациента. Пусть вы попали в другой мир с сознанием взрослого, но в тело ребенка. И фактически были ребенком. И после этого получали одну психическую травму за другой. Похищение, рабство, физические издевательства, потом обучение на убийцу…

— Тогда все было не так плохо. Я точно помню, что умел радоваться и сопереживать. Это потом, в «зверинце», меня окончательно сломали.

— Думаю, что даже не там. Нет, вас сломило, когда вы потеряли свою личность. Боже, как это можно пережить? Отрезать язык, превратить живого человека в инструмент.

— Не человека. Но в остальном вы правы, к этому было нелегко привыкнуть.

Зиргрин стащил перчатку с когтистой руки, показав татуировки.

— Это по всему телу?

— Да. Потому и одеваюсь вот так.

— Слишком много информации, — покачала головой Ирина Олеговна. — Давайте поступим следующим образом. Я несколько дней подумаю над вашей историей. Мне просто необходимо разобраться, какие факторы, нетипичные для нашей цивилизации, повлияли на вас, а какие нет. Только после этого я смогу выработать для вас подходящую терапию.

— Вы хотите продолжить?

— Разумеется. Конечно, я не напишу об этом диссертацию, но подобный опыт может быть просто бесценным! В истории еще не было случаев успешного излечения серийных убийц. Клиника Бухановского занимается детскими психопатологиями, купируя их еще до начала развития. С переменным успехом, на мой взгляд, но и у них нет случаев успешной терапии уже сложившегося маньяка.

— Не очень приятное название. Я, конечно, ко многому могу отнестись спокойно, но если вы хотите доверия между нами, не называйте меня маньяком. В конце концов, я никого не насилую.

— Это не показатель того, что в ваших поступках нет сексуального подтекста, впрочем, сейчас рано говорить что-то определенное. Есть такой термин, гомицидомания. Это непреодолимое влечение к насилию и убийству. Имейте ввиду, что это не диагноз, а симптом, который к вам вполне подходит.

— Вы ведете к тому, что я все равно — маньяк?

— Да. И поскольку вы являетесь социопатом, я уверена, что этот термин вас вовсе не обижает. Из того, что я вижу, вы предпочитаете слышать горькую правду, а не сладкую ложь. И получая полный объем информации, способны спокойно ее анализировать и делать выводы. С одной стороны, это хорошо, так как, желая остановиться, вы будете осознавать разумность моих рекомендаций и четко их исполнять. С другой стороны, ваше умение анализировать себя отстраненно и беспристрастно вытекает именно из потери эмоций. Так что я буду говорить с вами открыто, не опасаясь ранить чувства, которых нет. Это будет удобно нам обоим.

— Хорошо, — спокойно кивнул Зиргрин. Ему на самом деле было все равно.

— Кажется, занятия в вашем университете уже начались?

— Это здесь при чем?

— Вам нужно вернуться туда.

— Вы так шутите? — архан от удивления даже щелкнул хвостом, проделав в полу глубокую борозду.

— Нет. Ваш браслет хорошо маскирует настоящую внешность, так что раскрыть не должны.

— Зачем мне заниматься чем-то настолько бестолковым?

— Послушайте, Саша…

— Зиргрин. Можно просто Зир, и можно на «ты».

— Нет. Вы могли остаться в тени и не рассказывать о себе отцу и брату, но выбрали другой путь. Раз уж решили вернуться в свою старую жизнь, то делайте это до конца.

— Все еще не понимаю, зачем?

— Во-первых, — загнула один палец на руке Ирина Олеговна, — ради вашего отца. Ему очень тяжело принять то, что сын превратился в бездушного убийцу. Если начнете жить прежней жизнью, хотя бы делать вид, то восстановите мирную обстановку в семье. Не обижайтесь, но вокруг вас все находятся в постоянном напряжении, не зная, чего ожидать. Дайте им немного предсказуемости.

— А что во-вторых?

— Во-вторых, вас отрезали от общества. Настолько, что вы перестали понимать окружающих. Так как у вас есть ощущение неправильности такого положения дел, я хочу посмотреть, не удастся ли вернуть вам эмоции через социализацию. Ведь не все чувства у вас атрофировались. Например, я могу точно сказать, что вы любите своего отца. Сейчас для вас существует узкий круг тех, кого вы впускаете в свою жизнь. К ним вы испытываете эмоции, даже если не понимаете, что именно чувствуете. Все остальные безразличны, так как у вас в сознании они — потенциальные цели. Это своеобразный защитный барьер, который вы сами создали, чтобы не сойти с ума от того напряжения, в котором жили. Но сейчас больше нет нужды в этой защите, так что давайте попробуем восстановить прежние связи. Это даже хорошо, что вы вернулись сюда, ведь там, судя по вашим рассказам, у вас вообще нет никого достаточно близкого, кто смог бы послужить вам опорой.

— Обычно, это я служу опорой, — задумчиво ответил парень.

— В том и проблема. Вас воспитали инструментом для решения чьих-то проблем. И вы продолжаете бессознательно им оставаться.

— Допустим, я верну себе эмоции. Как это повлияет на то, что меня тянет убивать?

— Не пытайтесь охватить все сразу. Попробуйте заменить эту тягу, например, сексом. Вас ведь не тянет убивать сексуальных партнерш?

— Нет, конечно. Я, хоть и псих, но не до такой степени, и в Керме вырезал преступников только чтобы не сорваться на Мике. Видели бы вы, что делали со своими рабынями другие королевские тени. Вот где настоящие маньяки.

— Тем более. Попробуйте регулярные занятия сексом.

— Я пробовал. Это помогает, но только на время. Потом тяга все равно берет свое.

— Давайте вот как поступим. Я внимательно все обдумаю, после чего попробую найти несколько вариантов замены. Вы же пока постарайтесь никого не убивать. Если появится эта потребность — звоните, я приеду, но прошу держаться как можно дольше.

— Непростая задача.

— Мне нужно изучить ваше состояние во время приступов.

— Понял. Постараюсь выполнить все в точности, доктор.

— Тогда, с вашего позволения, я пойду. Уже поздняя ночь, а мне завтра на работу.

Зиргрин вернул маскировку, вновь приняв человеческий облик. Он провожал своего психиатра, размышляя над тем, какая она смелая женщина. Столько времени слушала все эти кровавые подробности, морщась лишь когда он говорил о магии, которая «антинаучна».

— Ну как? — спросил отец, когда Ирина Олеговна уехала.

— Сам не знаю. Она словно фильтрует услышанное, не обращая никакого внимания на мою расу или магию. Странный подход. Сказала вернуться в университет.

— Если сказала, значит завтра возвращаешься, — категорично заявил Евгений Матвеевич.

— Вот только у меня такое ощущение, словно из этого не выйдет ничего хорошего.

— Ты попробуй для начала.

Увы, на следующий день Зиргрин так и не успел попасть в университет. С раннего утра на пороге особняка нарисовалась группа оперативников во главе с худощавым лейтенантом. Лейтенант, сверля недобрым взглядом архана, надел на него наручники.

— Александр Евгеньевич Нетронин, вы задержаны по подозрению в массовом убийстве.

— На каком основании?! — взревел Евгений Матвеевич, но его остановил спокойный голос сына.

— Отец, не делай глупостей.

— Но ведь ты же…

— Все будет хорошо. Организуй мне адвоката.

Архан, совершенно не сопротивляясь, сел в полицейскую машину. Его взгляд то и дело останавливался на сидевшем рядом лейтенанте. Вряд ли у того было что-то конкретное, но как ему удалось вообще на него выйти?