Вопреки себе

Глава 4

Сознание вынырнуло на поверхность из-за какого-то постоянно повторяющегося звука. Инстинкты молчали, значит, ничего опасного не происходило, но Зиргрин все же очнулся от своего транса.

Его отец уже проснулся. Завернувшись в плед, он что-то раз за разом пересматривал на планшете.

— За что ты так со мной? Это слышать было… больно. Столько лет прошло, а здесь — всего несколько дней. Черт, если бы я мог вернуться назад во времени. Не так, а по-настоящему. Я ни за что не сел бы на тот проклятый мотоцикл. Ни за что… — доносилось из динамика планшета.

Перемотка.

— Столько лет прошло, а здесь — всего несколько дней.

Перемотка.

— Я ни за что не сел бы на тот проклятый мотоцикл.

Осознав, что с таким упорством раз за разом слушал Евгений Матвеевич, архан только зубами скрипнул от бессильной злости. Проклятье! Кто же знал, что где-то в кабинете установлены камеры? Ну почему ему вдруг захотелось поболтать вслух? Да еще и на русском!

Архан чувствовал стыд за такое непрофессиональное поведение. Элитный убийца, королевская тень, и такой глупый просчет!

Конечно же, парень был не совсем в себе. Его эмоции из-за внезапного возвращения в свой прошлый мир пошли в разнос, а подконтрольных духов, чтобы разделить между ними чувства и вернуть себе трезвость мышления, просто не было. Но все же, как глупо! Хорошо еще, что маску не додумался стащить, полагая, что его никто не видит. Вот бы отец удивился, увидев на записи рептилию!

Евгений Матвеевич отложил планшет, держась за голову подошел к столу, выудив из него какие-то таблетки, проглотил, не запивая, после чего вновь вернулся на диван. Закольцованная запись вновь и вновь воспроизводила сказанные Зиргрином слова.

— Так, — наконец, выдавил из себя Евгений Матвеевич, откладывая планшет в сторону.

За свою жизнь он через многое прошел. Пришлось и по карманам пошарить, и по квартирам. Пару раз сидел. Потом завязал, открыл свой бизнес. В бога верил, но не так, чтобы рьяно. Как все. И уж точно никогда не признавал всякой мистической ерунды, вроде колдунов, экстрасенсов, НЛО и прочего бреда.

Вот только после увиденного на записи бизнесмен не знал, чему верить. Кем был этот парень, одетый, как ниндзя из фильмов? С чего ему так заботиться о чужом человеке? И то, как он разозлился из-за попытки Евгения Матвеевича застрелиться, его слова…

Он еще раз включил запись с того момента, когда появляется темный силуэт. Нет, это беспокойство было нешуточным. Как и забота о его отключившемся теле была отнюдь не притворной. И что это за умения? Быстрый, способный растворяться в воздухе.

Призрак?

— Ты ведь все еще здесь? — окликнул Евгений Матвеевич пустоту, внимательно рассматривая каждый угол своего кабинета. — Нам нужно поговорить.

Зиргрин обреченно соскользнул с книжного шкафа, после чего прислонился спиной к стене у входа. Достав кинжал, он стал задумчиво вертеть им в руке, пытаясь хоть так себя успокоить. Что ему делать? Он совершенно не собирался приближаться к семье из своего прошлого. Просто не знал, как объяснить свою личность. Да и болезненно это. Для всех было бы лучше, оставайся он в тени.

— Я жду.

Тон этой фразы даже не подразумевал ослушания. Слишком знакомый Зиргрину тон.

Коротко взглянув на плотно закрытые жалюзи окон, архан немного подумал, но в итоге сбросил с себя иллюзию, все еще сомневаясь относительно этого поступка. Но искушение стать хоть немного ближе к утраченному прошлому было просто слишком велико. В конце концов, его самым сильным желанием всегда было вернуться назад, снова стать беззаботным Александром Нетрониным. Вернуть себе потерянную жизнь.

Когда затянутый в черное силуэт появился прямо из воздуха, невозмутимо играясь с кинжалом, порхавшим между пальцев с такой скоростью, что дух захватывало, Евгений Матвеевич замер, не зная, что делать дальше. Все догадки вдруг показались совершенно нелепыми.

— Сними маску. Хочу увидеть твое лицо.

— Нет, — категорически ответил Зиргрин.

Повисла неловкая тишина. Только звук воздуха, рассекаемого порхавшим в умелой руке кинжалом, нарушал ее.

— Может, хватит? — нахмурился Евгений Матвеевич.

— Прости, — неловко извинился Зиргрин, убирая кинжал. — Помогает успокоиться. На меня все это тоже повлияло довольно… обескураживающе.

— Догадываюсь. Объясни мне свои слова из этой записи.

— Просто удали это.

— Ты мне будешь указывать, что делать? — строго спросил Евгений Матвеевич, усаживаясь за свой стол, складывая пальцы «домиком» и внимательно глядя на загадочный силуэт, так и не отлепившийся от дальней стены. — Быть может, ты забыл уже, где хранится экзекутор?

Экзекутором отец называл широкий солдатский ремень, висевший в его шкафу скорее для устрашения, чем реально для порки. Каждый раз, ругая сыновей за проступки, он демонстративно извлекал его, делая вид, что собирается выпороть чадо. В детстве Зиргрин очень боялся, что родитель однажды решит на самом деле им воспользоваться. Очень уж внушительно тот выглядел. Парень неосознанно обернулся в сторону того самого шкафа… И понял, что совершил очередную глупость.

— Сашка…

— Нет, — тихо ответил архан.

— Только мои дети знали о том несчастном ремне. И ты уж точно не можешь быть Мишей. Как? Чем ты стал, сын?

Проклятье, ну что с ним происходит? Зиргрин действовал иррационально, понимал это, но все равно совершал ошибку за ошибкой.

— За тебя говорит горе. Прости, но ты сам похоронил своего сына. Не находишь, что твои слова отдают безумием? — поинтересовался архан, отлипая от стены и усаживаясь в кресло напротив рабочего стола отца.

— Нахожу. Я вообще последние сутки нахожу одним сплошным безумием, — согласился Евгений Матвеевич, выбравшись из-за стола и подойдя вплотную к затянутому в черный костюм силуэту. Нерешительно потрогав Зиргрина за плечо, Евгений Матвеевич тяжело выдохнул. — Не призрак. Тогда как?

Архан схватился за голову. Все неправильно, так не должно быть.

— Просто оставь мертвых мертвыми. Я не твой сын.

— Не верю, — отрезал Евгений Матвеевич. — К чему ты тогда все это наговорил?

— Проклятье, я не знал о том, что меня записывают!

— Вот именно. О камерах у меня в кабинете вообще никто не знал. Сними чертову маску, я хочу увидеть твое лицо!

— Ты не увидишь того, чего ждешь! — подскочил с места Зиргрин.

Он стал нервно мерить шагами комнату, пытаясь найти выход из этой глупой ситуации. Ну кто бы в здравом уме поверил, что только что похороненный человек возьмет и вернется в другой форме?

— И все же. Объяснись, в конце концов. Ведь, судя по твоей реакции, я прав. Иначе с чего бы ты так нервничал?

— Это невозможно понять.

— А я попробую. Чего ты боишься? Я уже дошел до уверенности в том, что ты мой сын. А ты должен помнить, что я во всякую мистику никогда не верил. И это на самом деле все кажется просто нелепым, но все мои чувства буквально кричат, что ты — Сашка. Насчет камер не волнуйся, я их временно отключил. Так что говори.

— Хорошо, — сдался Зиргрин. Он решил, что если ситуация ухудшится еще больше, то просто откупорит мгновенное зелье забвения, стирающее из памяти последние сутки. Благо, пространственный артефакт за ночь успел зарядиться. — В мире, из которого я пришел, память о своей прошлой жизни называют карой богов…

— Так, — откинулся в кресле Евгений Матвеевич. — Другой мир, значит.

— Я предупреждал тебя!

— Ты продолжай. Во что верить, а во что нет — я уж сам как-нибудь решу.

— Да нечего продолжать. Возродился в другом мире, стал тем, кем стал. А вчера меня выбросило из портала на кладбище прямо во время собственных похорон.

— Очень содержательно, — нахмурился отец.

— Объяснения — не самая сильная моя сторона! Фактически, я действительно не твой сын. У меня другая личность, другая жизнь, другое имя. Я даже не человеческой расы!

Зиргрин резко снял с лица маску, уставившись на отца змеиными янтарными глазами с вертикальным зрачком.

Увидев чуждые этому миру черты лица своего собеседника, Евгений Матвеевич замер. Если ранее он все еще допускал, что действительно от горя начал верить в чертовщину, то сейчас эта самая чертовщина смотрела прямо на него.

— По расе я архан. Мой народ — это рептилии со всеми вытекающими из этого особенностями строения тела. Нас с тобой не связывает больше кровное родство, совершенно ничего общего не осталось, кроме моей памяти. Александр Нетронин на самом деле погиб и вчера был похоронен. Меня же зовут Зиргрин. И я понятия не имею, зачем меня вернули в этот мир в этом теле, хотя рад, что смог остановить тебя от глупости. То, что происходит с душами самоубийц… — звериные глаза архана на миг закрылись, а щека едва заметно нервно дернулась. — Поверь, ты не захотел бы для себя такой участи. Врагу ее не пожелаешь.

— А сам ты… Кем ты меня считаешь? — дрожащим голосом поинтересовался Евгений Матвеевич, подойдя вплотную к архану.

Парень не стал мешать морщинистой руке коснуться своего лица.

— В моей новой жизни я сирота… В обоих мирах из близких мне людей остался один только ты… Вот почему твоя попытка суицида так сильно вывела меня из равновесия. Обычно я довольно скуп на какие-либо эмоции.

Евгений Матвеевич смотрел в холодные змеиные глаза парня, ощущая, как от его взгляда пробирает холодок.

— Если ты все еще считаешь меня отцом, то и я не отрекусь от тебя, во что бы ты ни превратился.

Неожиданно Зиргрин понял, что его заключили в крепкие объятия. Отец сжимал руки изо всех сил, словно боясь, что парень вырвется и сбежит.

— Сашка…

Спустя четыре часа Зиргрин в ванной комнате вырезал кинжалом из раны в боку куски почерневшей плоти. Его белоснежный хвост свесился за бортик треугольного джакузи, на краю которого и сидел парень. Все, что произошло после того разговора, казалось одним бесконечным безумием. Это было ненормально, но отец действительно считал его своим сыном. Его уверенность была настолько железной, что архан только диву давался. Проникнувшись проблемой новой внешности сына, Евгений Матвеевич разогнал всех гостей, оставив в доме только двух своих самых доверенных охранников, Егора и Диму. Эти были посвящены в тайну личности архана. По взглядам двух тренированных бойцов было видно, что они совершенно не верят в то, что странный чешуйчатый гость — это Александр Нетронин. Хотя, разумеется, были сильно изумлены, когда увидели представителя неземной расы. Впрочем, охранники разумно держали свои мысли при себе, зорко наблюдая за каждым движением «инопланетянина». Зиргрин был не против. Он им даже представился именем из своей новой жизни, чтобы парням легче было его принять.

При первой же возможности, архан сбежал от настороженных взглядов в некогда принадлежавшую ему комнату. Здесь он, наконец-то, смог уделить время своим ранам, извлечь застрявшую в груди пулю и просто отдохнуть. Евгений Матвеевич, как бы сильно ни желал устроить допрос архану, был вынужден отвлечься на связанную с похоронами рутину, оставив парня под опекой охраны. И это только добавило Зиргрину головной боли. Но в душе он, почему-то, чувствовал себя счастливым. Такого с ним не случалось уже много, очень много лет.

Взглянув на артефактный браслет, архан только тяжело вздохнул. Еще дня два ему понадобится, чтобы собрать из окружающего мира достаточно энергии и восстановить свою функцию маскировки. Если парень сможет принять человеческий облик, это сильно облегчит ему жизнь. Было неясно, сколько времени ему будет позволено оставаться с семьей, но хотелось, по крайней мере, не подвергать отца дополнительной опасности из-за своего неземного происхождения.

Залив бок лечилкой сразу из трех пробирок, Зиргрин принял душ. Это, конечно, не горячий бассейн в его ирширском дворце, но после пережитых боев в его сознании уже намертво поселилось желание помыться. Реализовав, наконец, свою навязчивую идею, архан забинтовал себе торс приготовленным заранее обрезом ткани. Придется поберечь себя, пока не заживет. Обтеревшись полотенцем, он вышел из ванной. И застал в своей комнате Диму, заинтересованно изучавшего аккуратно сложенный костюм тени.

— Не трогай, это артефакты.

— Да, меня уже током огрело… — несколько смущенно ответил Дима. — Ты не подумай чего, я только посмотреть хотел.

— Тебе не нужно оправдываться. Я знаю, что ты не вор, — произнес Зиргрин, отложив в сторону меч. Натянув штаны, он взялся раскладывать на полу свое снаряжение. Оружие требовалось обслужить после боя. Охранник сел на стул у окна и стал пристально наблюдать за плавными движениями архана.

— Прилично у тебя шрамов.

— Если память меня не подводит, у тебя тоже на груди две дырки от пуль и ожог на половину спины. Такая уж профессия…

Охранник невольно коснулся ладонью одного из «подарочков» войны.

— Ты что… Вы… На самом деле, Александр Евгеньевич?

— Ого, — растянул губы в клыкастой ухмылке Зиргрин. — Только из-за этих слов уже готов поверить?

— Когда ты… когда вы узнали о моих шрамах? Помните тот день?

— Можешь обращаться ко мне на «ты». В конце концов, я действительно уже давно не Александр. Да и в некотором смысле мы с тобой коллеги. Мне тоже пришлось послужить личным телохранителем для особы королевских кровей. А увидел я твои шрамы лет в семь, когда на рыбалке столкнул тебя в воду. Тебе пришлось раздеться, чтобы выжать футболку. Ну что, прошел проверку?

— Прошел. Все еще не могу поверить, что существует такая вещь, как перерождение. И магия. А ты маг?

— Нет, — качнул головой Зиргрин, обтирая лезвие метательного кинжала куском промасленной ветоши. — Я профессиональный охотник на магов. Одаренные очень сильны. Если бы им не было противовеса, то именно маги правили бы миром. Вот моя организация, как раз, и является этим противовесом.

— Никогда не думал, что пойдешь по этому пути. Ты ведь даже полугода на карате не продержался. И вдруг… Я видел твои движения…

Зиргрин не успел ничего ответить. В комнату ворвался Евгений Матвеевич. Увидев сидящего на полу архана, он облегченно выдохнул, словно боялся, что парень испарится в его отсутствие.

— Ты здесь, слава богу.

— Я же пообещал тебе, — недовольно махнул хвостом парень, прочерчивая костяным наконечником небольшую борозду на полу.

Евгений Матвеевич прошел к аккуратно заправленной кровати, внимательно изучая тело своего изменившегося сына.

— Сколько же ты пережил… Саша, расскажи мне все. Я хочу знать, что случилось после твоей смерти.

— Давай не сейчас? Приятного в моей истории мало, так что лучше отложить этот разговор. Мне и так не по себе. Демоны знают, что нужно от меня Урташу, если он решился перетащить в этот мир мое физическое тело. Эта неопределенность меня беспокоит.

— Урташ? — переспросил отец.

— Да, это бог, которому я… служу. Собственно, память прошлой жизни у меня сохранилась из-за его вмешательства.

Зиргрин не собирался рассказывать подробности того, как именно оказался в новом мире. Это, скорее всего, парень вообще никогда и никому не сможет рассказать.

— Я слышал это имя где-то, — произнес Евгений Матвеевич, сильно удивив архана своими словами.

— Это новый бог. В Подмосковье храм даже построили, — заявил Дима. — Об этой религии пока мало кто знает, но я слышал, что они довольно быстро набирают сторонников.

— Серьезно? — удивился Зиргрин. — У него есть храм?

Если где-то и можно поговорить с четырехкрылым божеством, то там! Там можно узнать, чего от него хотят…

— Мне нужно туда попасть.

Рука Евгения Матвеевича тяжело легла на плечо сидящего в позе лотоса парня.

— Сын… Может, пока не надо? Зачем торопиться? Не ходи туда, я прошу тебя.

— Рано или поздно мне все равно придется прийти к нему.

— Пусть лучше поздно. Я боюсь, что тебя снова заберут у меня.

— Отец, это все равно случится. Посмотри на меня! Мне не место в этом мире.

Евгений Матвеевич не нашелся, что ответить. Его сын действительно изменился. От всей фигуры парня так и веяло смертельной опасностью. Было видно, что он пережил тяжелые тренировки, чтобы стать таким. Прошел через немалые опасности, собрав на себе просто неисчислимое количество шрамов. Но, как отец, мужчина просто не решался спрашивать о происхождении всех этих рубцов, боясь ненароком обидеть парня. Он и без того успел задать несколько раз вопросы, после которых Зиргрин резко замыкался в себе и буквально переставал разговаривать. Не трудно догадаться, что новая жизнь у него была очень и очень тяжелой. И от одной мысли об этом сердце бизнесмена обливалось кровью. Ему хотелось вытащить Сашку из всего этого, оставить при себе, помочь забыть пережитое.

— Послушай, — вздохнул Зиргрин, прекрасно понимая, о чем думал его отец.

— Ты прав, отложим этот разговор, — решил остановить его Евгений Матвеевич. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, у тебя очень необычные татуировки. Они что-то значат?

Зиргрин, услышав «нейтральный», по мнению отца, вопрос, с силой вогнал меч в ножны. Он давно решил быть предельно честным в вопросах своего прошлого. Ворвавшись в жизнь своей семьи таким грубым и безумным образом, архан признавал, что близкий ему человек имеет право на правду.

— Это собачий ошейник. Ты ведь уже понял, кто я? Убийца, палач… Более того, я считаюсь одним из лучших в своем ремесле. И дело вовсе не в таланте. Меня таким натренировали специально, — холодный взгляд змеиных глаз застыл на побледневшем лице отца. — Такие как я фактически являются государственным оружием. И, естественно, ни одна страна не создала бы оружия, которое не сможет контролировать. По завершении обучения выпускнику наносятся такие вот татуировки, которые являют собой подчиняющую формацию. Самое ироничное, что активировать ее приходится самостоятельно, добровольно встав на колени перед будущим хозяином. Вот только, если отказаться, то заложенное в формацию заклинание просто убьет носителя. Поэтому и мне пришлось когда-то встать на колени перед человеком. Одиннадцать лет я служил ему. Исполнял каждый приказ; словно послушная собака, прибегал по первому зову. Это же заклятье запрещало мне показывать свое лицо, принуждая всегда носить глухой костюм. Нас называют королевскими тенями, потому что после клятвы мы буквально становимся тенью члена королевской семьи, его инструментом, выполняющим самую грязную и кровавую работу. Нам приходится любой ценой защищать своего господина, так как жизнь королевской тени и хозяина связаны. Если умрет господин, умрет и его тень. Фактически это даже хуже рабства. Раб, по крайней мере, может иметь свои собственные мысли и желания. Так я прожил одиннадцать лет. И эти татуировки — напоминание о том времени. Клянусь богами, я бы отдал все на свете ради возможности от них избавиться. Вот только, даже если срезать с себя кожу, руны все равно проступят вновь.

— Сашка…

— Мне было очень сложно заполучить свободу, и больше никто никогда не сможет заставить меня встать на колени.

— Ничего себе, — выдавил Дима, услышав эту историю.

— Понимаешь, почему я не хотел это обсуждать сегодня? — проговорил архан, натягивая на себя костюм и раскладывая элементы снаряжения по местам. Настроение было безнадежно испорчено. Буря переживаемых им эмоций оформилась в уже знакомое мрачное желание. Парень знал только один способ снять это давящее напряжение. — Мне нужно проветриться.

Было в словах парня что-то настолько зловещее, что Евгений Матвеевич схватил его за руку, когда тот натягивал перчатку.

— Не ходи никуда. Я больше ничего у тебя не спрошу, обещаю. Просто останься.

— Мне нужно…

— Я прошу тебя, сын. Пожалуйста, не ходи.

— Ты в зеркало посмотрись, Александр Евгеньевич, — вмешался Дима. — У тебя взгляд такой, словно сейчас устроишь резню. И я почему-то боюсь, что именно это ты и собрался сделать.

— Черт, — прошипел Зиргрин, осознав, что на самом деле намеревался устроить охоту здесь, в этом мире. Стащив уже надетые перчатки, он прикрыл глаза, пытаясь успокоить горячую жажду крови. — Говорю же, мне не место здесь. Вам нужно узнать кое-что еще… У меня некоторые проблемы с психикой, так что слишком долго сдерживаться просто не смогу. Рано или поздно я сорвусь, и тогда все произойдет совершенно бесконтрольно.

— Тебе нужно спустить пар? — поднялся со своего места Дима.

— Вроде того…

— Пошли в подвал. Ты же помнишь, что там?

— Кажется, там стояли тренажеры…

— Не только. Пойдем, помахаемся. Хочу увидеть мастер-класс от элитного убийцы.

— Это не годится, — качнул головой архан. — Я тебя просто убью на рефлексах.

Взгляд Зиргрина неожиданно остановился на кобуре охранника. Идея показалась интересной.

— Что ты задумал? — невольно прикрыл ладонью кобуру Дима.

— Пожалуй, ты, все-таки, можешь мне помочь размяться.