Я одержим тобой

Глава 132 Страсть — зло

Анна во все глаза уставилась на Глеба и мрачно усмехнулась:

— А тебе не терпится, чтобы мы с Максимом умерли, и ты один получил все семейное имущество, так что ли?

— Вы, неблагодарные, так и не хотите покаяться? Еще и разборки затеяли?! — Захар Гордеевич снова не выдержал и распалился от ее слов.

Он с силой хлопнул по столу, да так, что затрясся потолок.

— Ты заварила эту кашу, — тяжело дыша, сказал он дочери, — тебе и расхлебывать.

Он принял окончательное решение.

— С какой стати? — не отступала Анна.

Она постаралась все ради семейного бизнеса. И неужто она заслуживает смерти только из-за того, что кое-что пошло не так, как желали?

— Отец, когда ты принял меня, разве ты сделал это не из-за того, что я была близка с Димой? А теперь увидел, что от меня нет никакой пользы, и решил отвернуться?

Ее слова попали точно в цель. Отец переменился в лице:

— И что же, есть в тебе что-то, приносящее пользу?

Когда Максим сказал, что это их потерянная дочь, он долго колебался, принимать ее или нет. Все-таки она выросла на улице, да и он сам не питал к девочке никаких особых чувств. В больших семьях, как ни как, происходит раздел имущества. И только узнав, что она тесно общается с Дмитрием и тот испытывает к ней симпатию, он решился признать ее дочерью и публично объявить о ее принятии в семью.

Кто бы мог подумать, что помощи семье от нее не будет, и она принесет столько несчастий?

Максим говорил, что не любит заниматься делами семьи, но и хлопот он никогда не доставлял. Сейчас же, своевольные действия Анны и его поставили в затруднительное положение всех членов семьи.

Анна чувствовала, как сердце в ее груди разлетелось на миллион осколков, и больше его никогда уже не собрать.

— Как же ты не понимаешь! Когда я пришла в этот дом, я думала, что у меня появилась семья. Что у меня теперь есть приют. Но я не чувствовала доброго отношения к себе. И мне нравились лишь когда вы видете во мне пользу. А как я стала неполезной, меня выбросили, словно рваный башмак! Что вы думаете, я брак? Мне не бывает больно?

Неужели в мире богатых нет чувств, только одна сплошная выгода?

— Я не хочу лучшего для семьи? — спросила она. — О, я хочу! Да, я не такая способная, да, я доставила всем хлопот. Но… разве вы, хотя бы чуточку, не привыкли ко мне?

— Никто не обрекает тебя на смерть. И то, что ты совершила — не смертных грех. Просто отвечай за то, что натворила, — усмехнулся Глеб. — К чему все эти пространные рассуждения? В каждом твоем слове слышится обвинение, что я хочу прибрать власть к рукам. Но кто, кроме меня, в этой семье готов на все ради фамилии Суворов? Да я один прикладываю все силы, отдаю всего себя — забочусь о родителях, управляю компанией.

— Ну просто ангел!..

— Прекратите вы оба! — вмешался Максим.

Он подошел к отцу и гулко опустился перед ним на колени. Глядя на родителей, он опустил руки на землю и поклонился им в пол.

— Это все моя вина, — не вставая, сказал он. — Я один несу за все ответственность.

В миг вся гостиная затихла. Мать отерла слезы с лица, протянула руки к сыну и обняла его.

— Зачем преклонять колени, вставай. — все еще задыхаясь от слез, проговорила она. — Чего же ты бьешь челом?

Но Максим не вставал с колен.

— Родителям достойно кланяться. Вы произвели меня на свет. А я не чтил вас и принес беду в дом. Это моя вина. Вы поощряли меня, когда я был заграницей, делал, что вздумается, отправляли мне материальную помощь. Я знаю, это и была ваша любовь ко мне. А я… я разочаровал вас, — он поднял голову и взглянул на Аню. — Мне стыдно перед Аней. Я потерял ее в детстве, сделал ей сиротой и она многое пережила именно из-за меня. Поэтому я беру ее вину на себя.

— Уверен в этом? — не дожидаясь отца, тотчас поспешил с вопросом Глеб. — Ты признаешься? Но согласится ли Дмитрий?

— Это уже не твоя забота.

Конечно, Максим знал о больших амбициях своего брата, но старшим в семье был он, и у него были кое-какие силы. К тому же Максим не хотел драться с ним.

Он взглянул на Глеба:

— Кто бы что ни говорил, Аня — наша сестра. Мы от одной матери, мы связаны кровными узами. Не надо излишней жестокости, будь с ней помягче. Все и так видят, что ты делаешь для семьи, никто и не соревнуется с тобой.

— Не играй на эмоциях, — склонив голову, сказал Глеб. — Отвечай сам за свои поступки! Что до Ани, не стоит беспокоиться. Пока она будет вести себя как младшая сестра, естественно, я буду о ней заботиться.

— Не нужна мне твоя забота! — вскинула голову Анна, понимая, что сейчас ее собственная жизнь находилась под угрозой.

Отец закрыл глаза. Казалось, за один день он постарел на несколько лет. Он взглянул на коленопреклоненного сына и сказал:

— С этим делом ты один не управишься.

— У меня есть идея. Я смогу, — Максим уже придумал стратегию. И сейчас ему нужно было лишь слово отца.

Тот вновь разозлился. Но, в конце концов, он был его родным сыном, и от мысли, что придется выгнать его, у отца сжималось сердце.

— Что же за дьявольщина! — он в гневе ударил себя в грудь.

Мать отерла слезы, приникла к спине мужа:

— Это все я, я, дорогой. Не родила тебе хорошего сына.

В доме повисла гробовая тишина. Наконец, отец решил говорить — это дело должно быть решено, и за него должны понести ответственность. На душе у него все еще было неспокойно.

— Ты правда знаешь способ? — спросил он Максима.

Тот утвердительно промычал в ответ.

— Давай, сынок, поднимайся, — мать потянула Максима за руку, и в этот раз, с ее помощью, он встал с колен.

Анна понимала, что Максим действительно питал к ней добрые чувства, и она сожалела, что вынудила его идти к Светлане и он потерял последнюю возможность добиться ее.

— Максим, — позвала она его, — прости.

— Простите все, — Максим явно не жалел о своем поступке. Ведь Светлана не любила его. И никогда не сможет принять. Сделав так однажды, не добьешься ее сердца, но, быть может, заполучишь ее тело. Это лучше, чем ничего. Он повернулся и пошел наверх.

Отец, устало вздохнув, сказал:

— Расходитесь все.

Вилла Дмитрия.

Прошлой ночью Мария проснулась вскоре после того, как мама ушла. Она обошла все места, но нигде не смогла найти ее. На диване в гостиной она обнаружила папины вещи. Днем она слышала от матери, что его комната находится наверху, и даже не стала искать дальше, а поднялась на следующий этаж и постучалась к нему.

Стоя у двери, она заглянула в комнату, и ей показалось, что на кровати кто-то лежал.

— Пап, — позвала она, — можно я сегодня посплю с тобой?

Ответа не было.

Ее глаза снова покраснели, налились слезами, но они не закапали по щекам, и она являла собой очень жалкое зрелище.

Дмитрий обернулся и тут же увидел голову Светы. Она тоже умоляюще смотрела на него, в надежде, что он откликнется на просьбу дочери. Ему ничего не оставалось, кроме как согласиться. Он боялся, если сейчас отвергнет этого маленького ребенка, в будущем Светлана отвернется от него.

Той ночью он поддался.

Он взял на руки Машу и обнял ее.

И тогда их воображаемый мир «на двоих» лопнул, как мыльный пузырь, и превратился в мир из трех человек. Прошло семь лет, как им выдали свидетельство о браке и они стали законными мужем и женой. И за эти семь лет он ни разу не дотронулся до своей «законной» жены.

Кажется, он был самым ужасным мужем в мире!

Светлана встала рано, она не хотела, чтобы мать увидела, что она спала наверху, с Дмитрием. Готовя на кухне завтрак, она вспомнила, что вчера ночью сама первая поцеловала мужа, и уши ее тут же загорелись. Она была раздосадована. И как могла она сама полезть к нему целоваться?

«Страсть — это зло, — несколько раз повторила она, — а ты слишком импульсивна! Нельзя продавать себя, только потому, что хочешь нежного отношения к своей дочери!»

— О чем это ты там с собой разговариваешь? — вдруг раздался голос из-за спины.

Светлана испуганно вздрогнула и обернулась.