Я одержим тобой

Глава 358 Жесткий снаружи, мягкий внутри

Фадей Никонович тоже подал ей знак, чтобы садилась обратно, сказав, что Галина Петровна вполне способна справиться одна.

— Я просто сегодня как-то вдруг подумал о твоей матери. Выпей за нее со мной, — мужчина наполнил бокал Дмитрия.

Галина Петровна, стоявшая рядом, напомнила:

— Ты же ранен! Что еще за выпить?

— Настроение у меня не очень. Что я помру, если выпью немного?

Поперхнувшись от возмущения, жена так ничего и не ответила.

Фадей Никонович поднял бокал, чтобы чокнуться с Дмитрием:

— Давай же выпьем.

Он и раньше, стоило вспомнить об Анфисе и взгрустнуть, всегда искал встречи с Дмитрием, поэтому тот, не колеблясь, поднял свой бокал.

Настроение у Фадея сегодня действительно было плохое. При мысли об Анфисе его охватывал страх, страх того, что Дима окажется не ее сыном. Хотя и хотел выяснить правду, но переживал, что Анфиса и Дмитрий окажутся чужими друг другу.

Сердце его охватила горечь:

— Дима, знаешь что? Я сильно сожалею, что позволил Анфисе стать частью вашей семьи.

Если бы они тогда не думали прежде всего о пользе для обеих семей, возможно, она не ушла бы из жизни так рано… Каждый раз вспоминая о том, насколько молода была его младшая сестра на момент смерти, сердце разрывалось от боли.

— Мы ведь все прекрасно знали, что она не любит Илью, но ради выгоды для семьи все-таки заставили ее выйти замуж, и в итоге… — затем он сделал еще глоток вина.

Дмитрий оставался спокоен, на лице не дрогнул ни единый мускул. Прошло уже столько лет, что теперь, когда кто-то поднимал эту тему, он уже мог контролировать свои эмоции.

— Я правда сожалею. А твой отец… ужасно меня разочаровал. Я считал его человеком нравственным и знающим цену отношениям, но он… Он предал супругу, из-за него я потерял свою любимую младшую сестру, — Фадей раздраженно ударил кулаком по столу.

Светлана посмотрела на него. Да, возможно он ошибся в своем решении, но так посмотреть, даже для брата и сестры они казались очень близки. Он ведь хотел только лучшего для сестры, разве есть в этом его вина? У каждого в том инциденте была своя точка зрения и собственные заботы. Если и стоит кого-то винить, то лишь судьбу за то, что так жестоко распорядилась их жизнями.

— Это все давно в прошлом, хватит уже вспомнить! Дима и так нечасто у нас бывает, к чему постоянно говорить о грустном? — прервала его Галина Петровна, взяв бутылку.

— Сколько бы времени не прошло, я никогда не забуду! — басом выкрикнул мужчина. Он действительно был расстроен, невозможно так правдоподобно притворяться.

— Дима, не обращай внимания. Фадей сегодня немного не в себе. Думаю, с алкоголем вам уже хватит, боюсь, он совсем упьется, — произнесла женщина, одновременно забирая бокал Дмитрия.

Дмитрий, естественно, ничего на это не стал говорить. Если Фадей Никонович не в настроении, ему действительно стоило держаться подальше от алкоголя, чтобы не опьянеть.

— Ешь, ешь побольше, — добавила Галина Петровна, похлопав мужа по плечу. — Что было, то прошло. Мы, живые, должны продолжать жить. Представь, как бы переживала Анфиса, узнав, что ты убиваешься до сих пор? Неужели, ты даже на том свете не оставишь ее в покое?

Фадей Никонович утер слезы, посмотрев на Дмитрия и Светлану:

— Извините, что вам пришлось это лицезреть.

Именно такие внешне твердые, но мягкие внутри люди — самые трогательные. Светлана почувствовала, как в груди все сжалось и стало душно при виде того, как всегда жесткий и серьезный мужчина открыл им свои истинные чувства. Сама не понимая, что с ней происходит, ведь никогда с этой Анфисой не встречалась, да и самого Фадея Никоновича видела от силы пару раз, но почему-то девушка ощутила внутренний дискомфорт.

Она вдруг встала:

— Я отлучусь в ванную комнату.

Поскольку уже посещала их и была знакома с расположением комнат, девушка без посторонней помощи нашла уборную. Зайдя внутрь, она заперла дверь. Встав перед раковиной, открыла кран и, набрав воды в руки, плеснула в лицо. Как только прохладная жидкость коснулась кожи, Светлана мгновенно пришла в себя. Насухо вытерев лицо, она открыла дверь и собиралась уже вернуться в столовую, когда увидела стоявшую в дверях Галину Петровну. Разговаривая по телефону, она следила за происходящим в столовой, словно боясь, что кто-то ее увидит или услышит. Она почти перешла на шепот:

— Подойдет бокал, из которого он пил?

Светлана нахмурилась. Вскоре до нее дошло, что тут происходит — женщина держала в руке бокал, из которого только что пил Дмитрий. Нервы у нее резко напряглись. Неужели, они узнали о настоящей личности Дмитрия и позвали его сегодня, чтобы выяснить это? Их целью было получить образец его слюны, чтобы сделать ДНК-тест?

При мысли об этом ее пробил озноб. Если Фадей Никонович узнает о том, чей Дмитрий на самом деле сын, не только отношения между ними будут разорваны, но, в худшем случае, они даже станут врагами. Зная, насколько Фадей ненавидит Елизавету, можно было только вообразить, какую ненависть он будет испытывать к Дмитрию, как к ее сыну. И тогда они неизбежно окажутся по разные стороны баррикад. А учитывая, что у самого Димы было определенное мнение насчет Елизаветы Родионовны, если он вот так вдруг узнает, что она — его биологическая мать… Как ему это принять, как встретиться с правдой лицом к лицу?

Раз все пришло к тому, как оно есть сейчас, для всех них лучшим выходом было — придерживаться оригинального сценария, и жить, как жили.

Светлана, собравшись с мыслями, обратилась к Галине Петровне:

— Тетя.

Хозяйка в панике сбросила звонок, беспомощно уставившись на Светлану:

— Ой, Света, ты меня напугала. Почему ты не за столом?

Светлана притворилась, что ничего не слышала и не видела:

— Я отлучилась в ванную комнату. А Вы почему не кушаете?

— По телефону разговаривала, с сыном, — солгала собеседница. Когда же Светлана приблизилась, она быстро спрятала руки за спину.

— Пошлите, а то все остынет.

Галина Петровна хотела сначала отказаться, но, не найдя подходящего предлога, в итоге была вынуждена пойти следом за ней в столовую. Выглядела она вся на иголках, явно нервничая, поскольку все еще прятала в руке улику — бокал.

Светлана специально подала ей какое-то блюдо, чтобы женщина его взяла руками:

— Тетя, вот у этого салата просто восхитительный вкус.

Галина Петровна, понимая, что будет странно выглядеть, если не будет есть за ужином, ответила отговоркой:

— Пойду воды наберу, — после чего ушла на кухню и успела поставить тот самый бокал на стойку.

Светлана тайком проследила за ней, заметив, куда она поставила бокал. Взяв свой, она зашла следом на кухню. Воспользовавшись тем, что женщина была занята поиском нового бокала, она подменила свой с тем, которым пользовался Дмитрий.

Галина Петровна, заметив ее, с удивлением посмотрела на Свету:

— Тебе что-то нужно?

— Тоже воды захотелось, — ответила Светлана, протянув ей бокал. Посмотрев на него, а затем бросив быстрый взгляд на стойку и отметив, что поставленный ею бокал оставался на своем месте, она облегченно выдохнула, натянув улыбку. — Давай, я налью.

Светлана отдала бокал. После того, как обе получили свою воду, они вернулись в столовую.

Настроение Фадея Никоновича была таким же «стабильным», как американские горки. Он никак не мог отойти от той самой темы.

Светлана сидела рядом с Дмитрием, смотря на Фадея Никоновича и, кажется, наконец, поняв, почему хозяин так сильно погрузился в печаль. Скорее всего, боится, что Анфиса окажется не биологической матерью Дмитрия. Судя по тому, как он вел себя сейчас, Фадей, по всему видимому, испытывал к нему настоящую, искреннюю симпатию. Он правда ценил и хотел сохранить эту привязанность.

Светлана про себя тяжко вздохнула. От того, насколько непостоянен мир вокруг, от того, как жестоко иногда судьба играет с человеком.

Повезло, что успела узнать об этом, так что ничего не случится. Поскольку Анфиса уже умерла, если Фадей Никонович хочет сделать ДНК-тест, для этого ему нужен живой человек. Они явно собирались сравнивать данные Дмитрия и Елизавета Родионовны. Если бы к ним в руки попал бокал, который использовал Дима, они наверняка узнали бы правду. Но так как Света успела подменить бокал, из которого пила она, девушка могла быть спокойна, так как ее ДНК не дадут ожидаемого ими результата.

После еды Светлана под предлогом помощи Галине Петровне в уборке стола, поменяла всю посуду и приборы, которыми пользовался Дмитрий, на свои. Поскольку посуда вся выглядела одинаково, по внешнему виду ее невозможно было различить.

Галина Петровна отодвинула Светлану от стола:

— Не нужно. Иди в гостиную, я сама со всем тут разберусь.

Светлана ответила, как ни в чем не бывало:

— Но я хочу помочь.

— Не нужно, спасибо, — в итоге Галина Петровна лично отвела ее в гостиную, не позволяя притрагиваться к чему бы то ни было, стоявшему на столе.