Я одержим тобой

Глава 799 Даже затянувшиеся раны оставляют шрамы

По мнению Киры, возможность иметь детей — великое счастье, как можно желать причинить боль своему дитя?

Стас взялся за это дело, однако многие адвокаты приходили к нему со следующими словами:

— Нельзя браться за это дело. У нас никаких шансов на успех.

— Дело в том, что женщина покончила жизнь самоубийством. Продолжив бороться, мы потерпим убытки. Кроме того, погибший тоже был его сыном. Это дело — сплошная досада. Мы не должны гнаться за идеалом, нужно принять действительность.

— Какую? — спросил Стас.

Коллега ответил:

— Правда в том, что мы должны реалистично смотреть на настоящие проблемы. В мире случается множество непривычных для нас инцидентов, наша жизнь полна несправедливости. В действующем законе о браке многого не хватает. Например, считается ли преступлением измена каждой стороны? Очевидно, что нет. Это ограничивает наши полномочия по защите сторон. Есть ли смысл в победе или проигрыше в этом деле? Все люди смертны. Не будет людей — ничего не будет. Пусть мы и сможем выиграть небольшую компенсацию для родственников погибшего, но что для них эти деньги, когда человека уже не вернуть? Даже заполучив компенсацию, мы не сможем отправить изменщика за решетку, мы ничего не можем сделать против него, лишь оскорбить. Думаешь, в этом есть какой-то смысл?

Смысл слов собеседника был очевиден — не стоит ввязываться в это дело. Бесполезная трата сил и нервов.

— Неужто не возьметесь за него? — Кира понимала, что имел в виду коллега Стаса. Для них в это деле нет смысла, будет ли победа или проигрыш — не имеет значения.

Произошла измена со стороны мужа. Это его вина. Вот только подобная оплошность ограничивается лишь браком. Он не считается преступником. Он виновен, без сомнения, но преступление не совершал. Это было самоубийство, не имеющее к нему никакого отношения.

Возбудив дело, можно дойти лишь до денежной компенсации, этим все и ограничится. Кира подумала, насколько это несправедливо. Этого слишком мало, чтобы компенсировать измену. Если тот изначально ее не любил, тогда зачем женился? Чужая дама — не твоя, А значит — хороша?

Фраза неприятная, но не бессмысленная.

— Да, не возьмусь, — ответил адвокат. Стоящие позади адвокаты были согласны с его мнением. Они считали, что в этом деле нет выгоды, к тому же пострадает человек.

— А что если я настаиваю? — Стас не желал чересчур углубляться, не понимают значит не понимают. Вот только он собственными глазами видел, как семья пострадавших приходила в похоронный зал забрать прах своей дочери, чтобы предать его земле.

Больно видеть подобное!

Пусть даже изменивший жене мужчина потеряет все свое имущество, это тоже станет для него наказанием. Все узнают, что он виновен.

— К чему все это? — спросил один из адвокатов.

— Верно, смысла нет. Ну а если его нет, смысл что-то делать? Стас, раньше ты говорил, наша профессия одновременно и добра, и зла, справедливость в нашем деле не поможет. А сейчас ты основываешься на личных мотивах и идешь наперекор своим словам.

— Что было, то было, — тихо ответил Стас.

Сейчас он изменился. Раньше он желал славы и выгоды, нарушал многие свои желания, преступал свою совесть. Иногда он прекрасно понимал, что поступает неправильно, ведь он должен защищать всеми возможными способами. В этом заключается темная сторона адвокатского дела. Раньше он мог не обращать внимание на личности в деле. Главное, чтобы оно было прибыльным или принесло ему хорошую славу. Он брался за все.

И говорил то же самое адвокатам, работающим в его конторе. А сейчас он вдруг осознал и решил изменить ход своих мыслей. Его совесть изрядно пострадала.

Стасу казалось, он настолько неудачлив именно из-за того, что в прошлом нарушил множество моральных принципов, что сделало его жизнь несчастной.

— Сейчас у нашего адвокатского бюро непростые времена. Я не понимаю, почему ты так яростно держишься при своем? — один из адвокатов абсолютно его не понимал.

— Я сделал много плохо, и я получил по заслугам, — опустил взгляд Стас.

Он желал сделать доброе дело для людей, что рядом, для себя.

Никто не мог переубедить его, да и не желал этим заниматься. Они поочередно покинули его кабинет.

Кира стояла у окна и наблюдала за ним.

— О чем ты думаешь?

Стас поднялся и вышел из-за стола. Стоя рядом с ней, он думал о чем-то своем, его взгляд был где-то далеко, также, как и его мысли. Приобняв Киру, он сказал:

— Я потерял наше дитя, это все моя вина.

Кира не желал вспоминать прошлое, довольно сурово ответила Стасу:

— Давай не будем ворошить былое. Правильно, неправильно — все это уже история. Моим выбором стало прощение. Я простила тебя. Вот только отпустить прошлое нелегко. Рана затянулась, а вот шрам остался. Твое напоминание колет мою былую рану, и шрам начинает ныть.

Взгляд Стаса на мгновение застыл, он стал пустым. В уголках его глаз застыли слезы.

Он быстро пришел в себя и низким голосом произнес:

— Я больше не подниму эту тему. Никогда.

Это пожизненная травма не только Киры, но и его.

— Вернемся сегодня пораньше, — Стас приобнял Киру. Она согласилась.

Только они вышли из кабинета, как раздался звонок. Стас достал телефон и увидел домашний номер. Он знал, что звонит не бабушка, должно быть это домработница. Но зачем? В душе он догадывался. За последние дни Кире стало немного легче, он не желал создавать для нее дополнительные трудности, поэтому просто сбросил звонок.