Я одержим тобой

Глава 314 Не удастся от мужа утаить

Их дети носят фамилию Лукъяновых? От кого они ее унаследовали?

— Что происходит? — серьезным тоном спросил Фадей. Ребенок всегда берет фамилию отца, эту традицию не искоренить, а старшее поколение относится к ней с особым трепетом.

В этот момент Светлана зашла в комнату с кастрюлей супа, не успела она ее поставить, как Фадей Никонович тут же спросил:

— У детей твоя фамилия?

Фадей мало знал об их браке, тем более в то время Дмитрий заметно отстранился и не говорил с ним о Светлане, да и сам Фадей тогда был очень занят своими делами, потому и не узнавал ничего о происхождении девушки.

Светлана замера на мгновение, стараясь не реагировать, вопрос Фадея Никоновича прозвучал слишком неожиданно.

— В двух словах и не расскажешь. Во время развода в суде, я решил, что раз она дала им жизнь, значит, ее фамилию им и носить, — ответил Дмитрий, тем временем замечая сильное недовольство со стороны Фадея. Он взял Светлану за руку, притянул к себе и усадил ее рядом. — На момент развода я не знал, что она беременна, я узнал обо всем позже…, — этими деталями он ничего не объяснил, а лишь подтвердил, что по его вине дети носят фамилию матери, и он не собирается ничего с этим делать. Светлана дала обещание родить Дмитрию еще одного ребенка для того, чтобы он смог передать ему фамилию.

Об их семейной жизни Фадей знал немного, а только лишь, что они развелись сразу вскоре после свадьбы.

— Ты не уважаешь старшее поколение. В Павле течет твоя кровь, но, если он не носит твою фамилию, то чьей семье он все-таки принадлежит? Гусевым или Лукъяновым? — Фадей настаивал на том, чтобы детям сменили фамилию. Никакие причины не могли убедить его в том, что сын может носить фамилию матери.

Дмитрий крепче сжал руку Светланы, его пальцы поглаживали тыльную сторону ее руки. Девушка повернулась, чтобы взглянуть на мужа, но взгляд его был устремлен вперед. Голос мужчины был мягким, но тем не менее настойчивым и звучным:

— Мы — муж и жена, и нет разницы чью фамилию носят дети, мы живем на равных.

— Ты…, — яростно выдавил из себя Фадей. — Как на это смотрит твой отец? Думаю, мне стоит поставить его в известность.

Илья Никитич лучше Фадея знал о том, как обстоят дела, поэтому умолчал о фамилии детей. В конце концов, Светлана все эти годы растила их одна. Если она и захочет сменить им фамилию в будущем, он, естественно, будет рад, но если — нет, то он не будет ни на кого давить.

— Твой отец — старый дурак, а как связался с той женщиной, то совсем двинулся, не может отличить добро от зла, — рассердился Фадей, видимо, он еще не справился с тем, что Илья Никитич женился сразу после смерти Анфисы.

Светлана напряглась, она прекрасно догадывалась о какой женщине идет речь. Дмитрий почувствовал ее напряжение, в глубине души он понимал, почему ее задели эти слова. Неужели они настолько близки с Елизаветой?

— Я бы не хотел много говорить о прошлом, прошло столько лет. Я чувствую, ты от меня отдаляешься, но есть кое-что, что я должен тебе рассказать, — прищурился Фадей. — Твой отец женился на ней лишь потому, что я поставил одно условие, однако, позже я узнал о том, что она могла его нарушить…

— Давайте сначала поедим, а обо всем остальном поговорим после, что это за разговоры о прошлом? — предложила Галина Петровна, поставив бутылку вина перед мужем.

Фадей задумался на секунду, Дмитрий и так его навещает не часто, если продолжить в том же духе, то племянник вряд ли захочет здесь появляться.

— Хорошо, будь по-твоему, наливай, — согласился Фадей.

Она улыбнулась и налила ему бокал вина и, развернувшись, заполнила до краев бокал Дмитрия.

— Сегодня хороший день для того, чтобы пропустить пару бокалов с дядей, — сказала Галина Петровна с улыбкой. Дмитрий кивнул.

Светлана отвлеченно сидела рядом с ним, гадая о том, что же хотел сказать Фадей. Это должно быть имело отношение к тому, о чем Елизавета Родионовна рассказывала ей по телефону. Почему он все еще цепляется к ней, ведь прошло столько лет? Кроме того, это была инициатива Анфисы, а теперь он заставляет Елизавету за все платить. Светлана считала всю эту ситуацию чересчур несправедливой, Елизавета пожертвовала слишком многим.

— У нас вагоны свободного времени, приводите детей играть почаще, — Галина Петровна протянула Светлане тарелку супа. — Я даже не знаю ваших любимых блюд, надеюсь, вам понравится суп.

Голос Галины Петровны прервал мысли Светланы, она быстро вернулась с небес на землю и ответила с улыбкой:

— Я не привередлива, чудесный суп.

— Чувствуйте себя как дома и отбросьте вежливость.

— Спасибо.

Галина Петровна с особым вниманием продолжала всех кормить. Фадей больше не упоминал о Елизавете Родионовне за столом, а болтал с Дмитрием о ситуации в мире, о политике и прочем.

— Я тоже не понимаю, о чем они говорят, — Галина Петровна подала Светлане очередное блюдо. — Пусть болтают о своем, а мы поедим.

Светлана слегка улыбнулась и вежливо согласилась, но внутри нее нарастала тревога, она не знала, как поступит Дмитрий, узнав о том, что ткань Шармез принадлежит Черкасовым. Ведь он прекрасно знал, что она научилась его изготавливать, а с его смекалкой, он быстро догадается о том, что это имеет отношение к событиям в Перевозе.

Светлана боялась, что ей ничего не удастся от него утаить.

С одной стороны, она хотела, чтобы муж обо всем узнал. Она переживала, так как не хотела, чтобы Дима до конца жизни сожалел о том, что так и не узнал кто на самом деле является его биологической матерью. С другой стороны, она скрывала от него информацию лишь потому, что не хотела, чтобы долголетние страдания Елизаветы оказались напрасны.

Когда все поели, Фадей попросил Дмитрия пройти с ним в кабинет, а Света и Галина Петровна остались с детьми в гостиной. Чтобы детям не было скучно, Галина Петровна включила телевизор, а затем нарезала фрукты и подала их на стол:

— Кушайте.

Маша надулась и мило сказала:

— Я наелась.

— Дайка пощупаю, не выпирает ли у тебя живот, — Галина Петровна пощекотала девочку, и та захихикала.

Светлана время от времени поглядывала на дверь кабинета, стараясь скрыть тревогу от хозяйки.

— Что хотел сказать дядя? — спросила она, пыталась выведать хотя бы часть информации.

— Это касается Елизаветы. Они с Анфисой были очень близки и, когда сестры не стало, он три дня места себе не находил, не ел и не пил. В первый раз я видела, как он плачет. Хоть Фадей и обладает железным характером, у него все же есть мягкая сторона. Он был против повторной женитьбы Ильи, так как весьма предвзято относился к Елизавете.

Галина Петровна вышла замуж за Фадея немного раньше смерти Анфисы, к тому же он намеренно ничем с ней не делился, поэтому она не очень хорошо знала всю эту историю.

— Он все еще не отпустил ситуацию, — вздохнула Галина Петровна. — Я уже говорила ему, что прошло уже много времени и мы немолоды, не стоит больше в этом копаться. Но он очень твердолобый, поэтому я бросила все попытки его вразумить.

— Да, спустя столько лет пора и отпустить, все эти переживания только вредят здоровью, — поддержала Светлана.

— Кто только этого не говорит, но он никого не слушает. Мне кажется, Елизавета довольно приятная девушка, иногда мне ее даже жаль. У нее никогда не было своих детей. Как же она может считаться настоящей женщиной, не имев возможности забеременеть? Страх, да и только, — сетовала Галина Петровна.