Я одержим тобой

Глава 454 Люди вечно недовольны тем, что имеют

Михаил повернулся и пристально смотрел на Фадея:

— Что с того, что я любил ее?

Фадей тяжело дышал:

— Кажется, наши хорошие отношения на этом закончатся.

— Неужели у меня даже нет права любить кого-то?

Фадей не ответил. Не то что человек не может ее любить, но он чувствовал себя явно не в своей тарелке. Они были близкими друзьями друг другу много лет, и ему всегда казалось, что Михаил относите к Анфисе как к младшей сестре. Но он никак не мог подумать, что в глубине души он влюбился. Это для него какой-то обман!

— Люди всегда недовольны тем, что имеют.

Михаил понимал эту истину: страдая от неразрешенных тревог, из-за неосуществленных надежд молодые с трепетом в душе проявляют это стойкое упрямство даже когда они не могут заполучить того, чего хотят. Он думал, что если бы они были вместе, то она не умерла бы так рано, и они непременно бы смогли прожить счастливую жизнь. Как минимум, он бы любил ее, заботился бы о ней и оберегал.

— Ты все понимаешь, так что разбирайся с этим сам. — Сказал Фадей, повернулся и вышел из кабинета.

Когда Фадей подошел к машине, он почувствовал, что сердце наполнилось тоской. Водитель спросил его:

— Едем домой?

— На кладбище.

Он думал об Анфисе и решил проведать ее.

Водитель повел машину в сторону городского кладбища. Когда Фадей сказал про кладбище, он сразу понял, к кому он хочет наведаться.

— Подожди, надо зайти в цветочный магазин и купить цветы, иначе могила будет казаться слишком заброшенной, и Анфиса будет чувствовать себя одинокой.

Водитель развернулся перед перекрестком. Фадей купил не хризантемы, а букет маленьких ирисов, которые Анфиса так любила при жизни. Обхватив цветы руками, он сел в машину. Когда водитель завел машину, он ненароком выглянул наружу и увидел Елизавету Родионовну и Светлану с двумя детьми, позади которых шло несколько телохранителей.

— Мы не можем находиться снаружи слишком долго, ты неважно себя чувствуешь. Купим торт и сразу вернемся домой, — Елизавета Родионовна очень волновалась о Светином здоровье.

Девушка согласилась. Когда ее дети вдруг заявили, что хотят муссовый слоеный торт, ей показалось, что это не займет много времени, и поэтому она решила вывести детей на улицу, а заодно подышать свежим воздухом.

— Я схожу куплю, а вы подождите меня здесь, — сказала Елизавета Родионовна и зашла в магазин.

Фадей не слышал, о чем они говорили, но увидев, что их лица были очень радостными, он быстро ответ взгляд. Опустив голову, он посмотрел на цветы и нежно погладил их рукой. Запнувшись, он пробормотал:

— Твой сын не дает никому покоя.

К этому моменту машина уже проскользила мимо, а он все так же сидел с опущенной головой и смотрел на цветы, которые держал в своих руках.

Купив торт, Елизавета Родионовна вышла из магазина:

— Идем.

— Идем домой и будем кушать тортик! — Взволнованно добавила Маша.

Елизавета Родионовна улыбнулась:

— А у тебя животик не лопнет?

— Нет-нет! — Поспешно затрясла головой девочка, опасаясь, что ей достанется меньше всех.

— Садитесь в машину.

Перед тем, как сесть самой, Светлана встала рядом с дверью машины и позволила детям забраться внутрь первыми. Маше казалось, что они погуляли слишком мало.

— Вечером, кажется, тоже будет весело.

Елизавета Родионовна тихонько хлопнула ее по попке:

— Домой пошли. Завтра я возьму тебя погулять.

— А мамочка пойдет с нами? — Маша подняла голову и посмотрела на Свету, захлопав ресничками. Ее глазки были полны надежды.

— А разве вам со мной плохо? Разве ты не знаешь, что у твоей мамы в животе ребеночек?

Маша надула губки. Она очень сильно хотела куда-нибудь пойти вместе с мамой, но теперь у нее в животике был малыш. Папа сказал, что если быть неосторожным, то ребеночек может погибнуть, и чтобы этого не произошло, мама с ними больше не гуляла.

Вернувшись в особняк, Елизавета Родионовна отнесла торт на кухню и нарезала его на кусочки — каждому по одному, так как на ночь много есть вредно. Чтобы им не было слишком сладко, она каждому налила по стакану сока и поставила их на стол.

— Я хочу больше! — Маша уставилась на свой торт, лежавший на тарелке. Ей казалось, что ей будет этого мало. Паша покачал головой, а потом разрезал свой кусочек пополам и отдал одну половину сестре.

Маша радужно улыбнулась:

— Спасибо Паше.

— Когда ты растолстеешь, ты не сможешь носить красивую одежду.

Паша намеренно поддразнил ее, потому что кушая торт на ночь действительно можно очень быстро набрать лишний вес.

Маша фыркнула:

— Разве у нас в семье есть толстые? Папа не толстый, мама не толстая, как я могу стать толстой?

Паша не стал отвечать. Когда эта маленькая девчонка стала такой острой на язык и научилась возражать?

— Тогда ешь, — Паша ничего больше не оставалось ответить.

— Конечно съем. А если что-то останется, то оставлю это папе, — Маша радостно отломила ложкой кусочек суфле и отправила его в рот.

Глядя за тем, как его сестра самозабвенно облизывает ложку, Паша скривился:

— Ты же все оближешь и все будет в твоих слюнях, кто это будет доедать за тобой?

— Папа. Папа не будет брезговать, — маленькая девочка была уверена, что он не побрезгует, даже если она чмокнет его в губы.

Елизавета Родионовна покачала головой и тихонько засмеялась. Маша была такой забавной.

Светлана сонно устроилась на диване, с легкой улыбкой наблюдая за тем, как дети сидят за обеденным столом.

— Иди наверх и отдохни, я позабочусь о них, — сказала ей Елизавета Родионовна, увидев, что та почти уснула.

Светлана кивнула. Спать ей хотелось.

— Тогда я пойду вздремну, — она встала с дивана.

Уверенным шагом поднявшись наверх по лестнице, она включила лампу, и комната в ту же секунду наполнилась светом. Букет лилий, стоявший у кровати, немного засох, но Светлана не хотела его выбрасывать. Она протянула руку и коснулась лепестков. От них все еще исходил слабый аромат, и ей очень хотелось как-нибудь еще раз сходить за еще одним таким же букетом. Некоторые цветы в комнате еще были живы.

Она легла на кровать не умывшись. Она слишком хотела спать и совершенно не хотела шевелиться. Она укуталась в одеяло, положила голову на подушку и отправилась в царство Морфея.

Она спала неспокойным сном. Очнувшись посреди ночи, она открыла глаза. В комнате было темно, и в слабом свете луны, пробивающемся через окно, она увидела фигуру, стоящую у ее кровати.

— Ты вернулся? — Ее голос был охрипшим спросонья.

Он снял костюм и приблизился к ней:

— Я разбудил тебя?

Светлана угукнула. Ее разбудили звуки.

Протянув руку, она взяла телефон и посмотрела на время. Было больше двух часов ночи.

— Почему так поздно?

— Были кое — какие дела. Я пойду в душ, а ты спи, — он погладил ее по щеке. Ее гладкая и приятная на ощупь кожа была горячей ото сна.

От небольшой щекотки Светлана опустил голову, и Дмитрий ее успокоил:

— Засыпай.

Он повернулся и направился в сторону ванной, на ходу стягивая с себя ремень. Раздался металлический перезвон. Он зашел в ванную и включил свет, и вскоре из ванны послышался плеск воды.

Светлана была очень сонной, и не обращая внимания на звуки, она медленно погружалась в сон. Через некоторое время матрас позади нее тихонько прогнулся под чужим весом, и сильная рука обвила ее за талию. Донесся слабый аромат геля для душа, а губы щекотно коснулись ее затылка, оставив на ее волосах нежный поцелуй. Она пробормотала:

— Я хочу спать…

— Спи, — сказал он, но не убрал свои губы, а наоборот прижал их еще сильнее.

Светлана приподняла бровь. Она не могла заснуть, пока он ей мешал.