Цветок на скале

Глава 16

Дверь за Лавилем закрылась, загорелся контур универсального щита по периметру комнаты. Можно было начинать, но Тай не торопилась. В каком-то смысле, слияние аур было даже более интимным процессом чем занятия любовью. Особенно сейчас, когда слияние будет полным. Не должно быть лишнего: одежды, мыслей. Открытость и свобода вот, что должно вести её. Немного потряхивало от страха. Неизвестно, выживет ли она в этот раз. Хотя, если брат короля умрёт, разве тот не отомстит всем, кто был в замке? А так хоть шанс выжить есть, призрачный, но что имеем!..

Стоп. Снова ложь. Она идёт на риск не из-за страха. Не из корысти. Ей просто хочется, чтобы он выжил и, быть может, когда-нибудь узнал, что такое счастье и любовь. Что были у неё. Что есть у неё. И она поделится этим, согреет его светом своей души, даже если для неё на этом всё закончится.

Словно в трансе, она легла поверх умирающего: голова к голове, ноги к ногам, ладони к ладоням. Переплела их пальцы и открылась ему.

Её слёзы падали ему на лицо и стекали по нему. Тай плакала и не могла остановиться. Ведь это было самое прекрасное, что только бывало в её жизни, что могло быть в их мире. То, чего она уже никогда не увидит: как сливаются в одно магия её и богами предназначенной ей истинной пары.

Она была так глупа, принимая свою тягу к нему за похоть! Они оба были так глупы! Этот дар сейчас стал такой редкостью, что разве можно было подумать? На Юге его отвергали уже давно и заключали только договорные союзы. На Севере до сих пор считали благословением и трепетали перед ним.

И вот, она, северянка, предаст свою истинную пару потому, что он враг, потому, что их так многое разделяет, потому, что ничто не помешает ей исполнить долг. Но как же она хочет, чтобы он был счастлив! Как это рвётся из сердца!

Смешно, что она готова умереть ради него, но жить с ним — нет. Почему так многое их разделяет? Их прошлое, где по его, пусть и косвенной вине, погибли её родители, где он погубил столько невинных людей. Настоящее, такое постыдное, что ничего хорошего из него выйти не может. И будущее, где их дороги разойдутся навсегда? Как понять этот урок богов?

Тай плакала и немного повернув голову наблюдала как на их коже и в воздухе вокруг них раз за разом распускаются и тают сияющие альтеи — символ её дома, её народа. Цветок, олицетворяющий стойкость, верность, несгибаемость. Эти снежно-белые звездчатые цветы росли высоко в горах на голых скалах под шквальными ветрами и палящим солнцем.

Мама назвала её Альтеей, чтобы она была прекрасной как этот цветок. Отец, чтобы была сильной и стойкой. И она будет такой вопреки всему.

Мозг, и правда, работал как часы. Магия была, как никогда послушна. И Дамиан управился в рекордные час и двадцать минут. Быстрее никак нельзя. Нарушится рецептура. Приготовил с запасом, вдруг не получится влить всё положенное количество с первого раза? Только дождался ли его Мар и жива ли леди Ривз? Лекарь метнулся к двери с колбой в руке, но не вошёл. "Пусть тайны леди Ривз остаются при ней". Постучал раз, потом громче, и услышал тихое:

— Входите.

Вбежал в комнату и бросился к кровати. Всё на что хватило леди Ривз, это опустить щиты. Хлипкие, но всё же. Сползти на постель сама она уже не смогла. Лекарь помог ей, прикрыл одеялом их обоих, отметив, что леди опять плоха. Бедняжка. Пусть немного потерпит. Магическое истощение лечить гораздо легче, чем отравление. Он поможет. Только пусть продержится ещё немного.

Обежал кровать, приподнял голову друга и влил в полуоткрытый рот эликсир. Получилось с первого раза. Теперь только ждать! И тут он обратил внимание на то, что чернота магической отравы не залила за это время тело Мара, а так и осталась на уровне бликов. И, что они, скорее серые, чем чёрные. Первая мысль была:

— Отлично, быстро справится.

А после, когда осмыслил:

— Он что, выздоравливал сам? Этого не может быть!!! Слишком много чудес!

Ладно, потом. Сделал в уме пометку, разобраться с этим позже, и побежал в соседнюю спальню за восстанавливающими эликсирами, что принес заранее.

Он влил в рот леди Ривз уже почти все положенные ей снадобья, когда его оторвало от нее и бросило на постель. Могучая рука с такой силой сжимала его горло, что он чувствовал: ещё немного и раздавит трахею. Мар нависал над ним, смотрел расфокусированным взглядом и рычал, как зверь:

— Что ты делал? — И так раз за разом.

В голове у Дамиана мутилось всё сильнее. Проскочила мысль, успеет ли у друга хоть немного восстановиться резкость восприятия, до того, как он отключится? Когда до Мара дойдет, что с пережатым горлом он не ответит?

Дошло. Ослабил хватку, но совсем немного. Продолжил трясти его, рычать и требовать ответа.

— Дай отдышаться, придурок! — подумал лекарь. Но воздуха не хватало и он просипел только, — Помогал. Магическое истощение.

Рука разжалась. Дамиан кубарем скатился с кровати на пол и стоял некоторое время на карачках, давясь надсадным кашлем. Потом так, на карачках, пополз к столу. С трудом поднялся на ноги и трясущимися руками плеснул себе вина. Пытался влить его в себя, чтобы унять кашель. Надо успеть объяснить, что происходит, пока его самого не накрыл откат от приёма зелья.

Он кашлял, давился, вино текло по лицу и груди, а наметанный взгляд лекаря отмечал, что Мар восстанавливается. Очень быстро, ещё полчаса и не скажешь, что был при смерти. Надо объяснить, но сначала другое.

— Жди, — просипел он и побрёл к двери. Напряжение последних двух часов далось ему тяжело. Откат всё ближе.

Открыл дверь, уставился на стражу и магов за ней, и прокаркал самому дюжему парню:

— Помоги мне дойти до лаборатории.

Повис на его плече, почти теряя связь с реальностью. Воин доволок его до лаборатории, встряхнул, как щенка, и прогудел:

— Пришли, магистр.

Лавиль, путаясь в руках и ногах, собрал на переносную стойку флаконы и колбы, нужные ему. Не решился взять её в руки и приказал:

— Неси.

Парень донёс и его, и стойку до двери в спальню Наместника, поставил его на ноги, прислонив к косяку. Лавиль собрался с силами, забрал стойку. Сказал:

— Дальше сам.

Посмотрел на лица стражи. Они хорошо держатся и никогда не спросят, но он знает что их тревожит сейчас больше всего. Потому добавил:

— Командующий пришёл в себя и будет на ногах в течение часа. Передайте всем.

Лица неуловимо расслабились. Воины любили Мара. Он был бесстрашен, справедлив, понимал их. Было бы странно, если бы не. Он был таким же парией в человеческом сообществе, как и большинство этих ребят: без семьи, привязанностей, с расшатанной психикой и без будущего.

Ему предупредительно открыли дверь. Дамиан ввалился в комнату и, контролируя каждый шаг, дошёл до стола. Поставил стойку, сел в кресло и стал методично вливать в себя пробирку за пробиркой. Ему нужно продержаться ещё немного. Сейчас он займётся больными… Его уплывающее сознание догнал на диво трезвый голос:

— Ты что, снова пил эту гадость?

Да, был в его жизни такой эпизод. На выпускных экзаменах в академии. Он и так был лучшим, но хотелось ещё. Чтобы не выглядеть бледной тенью на фоне Мара, который в академии не учился даже (с ним занимался архимаг), а появлялся только изредка, на экзаменах. Он, конечно, блистал. С Маром не сравниться, но всё же.

А после лежал пластом и блевал двое суток. Мар умывал его, таскал в отхожее место, подтрунивая над ним: почему блевать в тазик можно, а всё остальное, нет. Выпытывал, кому из девушек он пытался пустить пыль в глаза. Ведь с личной жизнью у Дамиана, в отличии от друга, всегда и всё было отлично.

— Надо было поторопиться. Тебя траванули Чёрной тенью.

— Так почему я до сих пор жив?

Дам бессильно мотнул головой в сторону кровати:

— Она держала тебя полтора часа.

— Она?

— Да. Тайны леди Ривз всё весомее. Зря мы не заглянули за её щиты раньше.

Мысли разбегались, слова не хотели складываться:

— Теперь не выйдет. На нас всех клятва непричинения вреда. Она потребовала её в обмен на помощь. Хитрая, девица.

Теперь он чувствовал себя пьяным, значит, скоро уснёт.

— И что, Квадр и Васкин дали ей клятву?

— О, ты много потерял! — хохотнул Дамиан. — Сделала их как щенков. Они выполняли её указания, тянули спину и отдавали ей честь.

Помолчал и грустно добавил то, о чём не мог не сказать:

— А она ответила им, друг мой, так, будто делала это каждый день всю свою жизнь. Эта нежная роза натягивает нам нос. Но я до сих пор не могу понять, в чём подвох.

Он ожидал, что Мар вцепится в эту информацию, но тот очень спокойно ответил:

— Не понимаешь потому, что у тебя не работает голова, друг мой. Давай, что мне там пить и укладывайся набираться сил. Тебя ждут весёлые два дня.

Что ж, он выполнил свой долг. А что будет делать Мар с информацией, его не касается. Зла леди Ривз он, видят боги, не желает. Всучил другу два флакона:

— Это тебе. Через полчаса будешь как новый. То, — указал на стойку, — для неё. Давать по одной штуке каждые три часа. Если что-то пойдёт не так, зови.

И побрёл к себе спать. Пока сильнейшие спазмы не разбудят его. А произойдёт это уже скоро.