Цветок на скале

Глава 36

Они, конечно, не выехали через неделю. Только через две. Сначала магистр Лейн задержал отъезд потому, что решил, видимо, скупить все приборы, вещества и реагенты о которых раньше мог только мечтать. С первым, правда, вышла накладка. Большинство приборов мастера изготавливали на заказ и ожидать их пришлось бы очень долго. Магистр был в отчаянии, пока не поделился печалью со своим новым господином. Тот рассказал о своём близком знакомстве с лордом Дарбором, который был, судя по всему, главой сообщества дворфов королевства. А значит, Лейну не о чём беспокоиться. В Лиметте ему изготовят приборы отменного качества и по адекватной цене. А если и нет, то привезут. Лекарь ободрился и теперь с нетерпением ожидал отъезда.

Потом неожиданно расклеился Эльдар. Он как-то вечером вызвал магическим вестником Мара для доклада. Когда он явился в Малый Кабинет, о котором мало кто знал, где, собственно, король и работал, часто ночами, то нашёл брата абсолютно, в стельку пьяным. И от этого счастливым. Пока Мар пытался оттащить его в ванную, чтобы протрезвить и костерил Алата, который научил-таки короля напиваться, тот доверительно сообщил ему, что крайне благодарен безопаснику. Что, наконец-то, у него, Эльдара, появилась хоть какая-то возможность ослабить напряжение, которое сводило его с ума. Тогда Мар оставил брата в покое и предложил вызвать Алата с Лавилем, чтобы провести время вместе за приятной беседой и не только. Король задумался, а после сказал, чуть заплетаясь языком:

— Завтра. Сегодня хочу побыть с тобой. И не хочу, чтобы они увидели меня слюнтяем. Ты знаешь, что сейчас мне, как в детстве, хочется плакать, размазывая слёзы по лицу, цепляться за твою одежду и умолять, чтобы ты не уезжал?

А ведь правда. Маленький Эльдар так и делал. Он боялся расставаться с братом даже ненадолго. Даже если они спали в соседних комнатах. Надо сказать, что у него были причины бояться. Сейчас чувство вины перед братом и народом за развязанную войну, одиночество вытащили наружу эти глубинные страхи. Мар весело улыбнулся и похлопал Эльдара по плечу:

— Мне нет теперь нужды беречь резерв, поэтому я могу приходить во дворец порталом хоть каждые две недели. Только дай мне доступ.

Царственный интриган ответил ему довольно бодро, можно сказать, почти трезво, но ворчливо:

— У тебя всегда есть доступ во все помещения дворца. И твоих сил хватит навещать меня раз в неделю.

Вообще-то он мог теперь пользоваться порталами хоть каждый день, несмотря на то, что из-за слабеющей магии переход порталом требовал просто дикого количества энергии. Порталами ходили только сильные мира сего или шпионы и то, только в критических ситуациях. Энергию для этого брали из самых мощных накопителей, которые заполнялись загодя.

Его же собственный резерв, после произошедшего в Лиметте, необъяснимым образом начал расти. Медленно, постепенно, но стабильно. Сначала Мар не придал этому значения. Теперь ему было банально страшно признаться кому-то. Он и раньше был выродком, а теперь что? Будет раскачиваться пока не рванет когда-нибудь и не разнесёт пол континента? Шутки шутками, но щиты Мар теперь не ослаблял никогда.

— Совсем как Нейра Ривз когда-то. А у неё, что за проблемы были? Что она прятала так тщательно?

Теперь Мар был уверен, что никакого артефакта или нового заклинания которое бы обеспечило её щитами не было, а только самоконтроль. Феноменальный, надо признать. Единицы, из известных ему мужчин смогли бы держать щиты так долго, а уж женщины… И тут он вспомнил рассказ Элвина о королевах — воительницах эльфов. Если гарнарцы до сих пор воспитывают молодежь так, то как мало мы знаем о них и как мало можем им противопоставить! Ну, разве что вероломность и коварство.

О своих догадках он не расскажет брату никогда потому, что вместо того, чтобы договариваться с Гарнаром, он будет пытаться их уничтожить, снова и снова. И его поддержат аристократы. Страх и недоверие к непохожим на тебя всегда вытягивает из людей все самое мерзкое.

Они выехали через две недели. Мар обещал брату и друзьям навещать их как можно чаще. И, наконец, с радостью выбрался из столицы. Придворная жизнь и бездействие убивали его. В последние дни, наверное, что-то такое стало проступать в лице потому, что его наконец, благословили и отпустили.

Брат всучил ему несколько самоходных машин, и они с толком использовали их: набили под завязку оборудованием Лейна. А в одной из них, периодически, приходилось ехать самому лекарю. Четыре года сидения за лабораторным столом не прошли для него даром.

Первый день он, конечно, провёл в седле, как и остальные, но вечером не смог сам даже с лошади слезть. Над ним не смеялись: во-первых, сочувствовали, зная о его "заточении" в академии, а во-вторых, смеяться над лекарем чревато тем, что потом проведешь немало времени в отхожем месте, размышляя над бренностью бытия. Сам Лейн шипел, как змея, пока его снимали. Потом попросил самого дюжего парня размять его с какой-то мазью. Он матерился во время массажа так выразительно, что воины зауважали лекарей ещё больше: фантазия у ребят, судя по их парню, была что надо.

Теперь Лейн часть дня ехал верхом, а потом когда бледность лица на фоне ярко-рыжих волос становилась пугающей, Мар в приказном порядке отправлял его в самоходную машину. Там он стонал и ахал от любого движения, как бабка, думая, что никто его не слышит.

Остальные, тренированные воины и лошади, в одинаковой мере застоявшиеся в столице, наслаждались дорогой. Тем более, что картины вокруг радовали глаз. Люди, как муравьи, исправляли ущерб, что нанесла война. Разрушенные дома сносили, а те, что можно было, приводили в порядок.

Передвигались быстро, поэтому с местными жителями не контактировали. Хозяева постоялых дворов не в счёт. Они привыкли иметь дело с разными личностями и держать своё мнение о них при себе.

В общем, на подъезде к Лиметте Мар ещё раз напомнил своим людям о том, что их вряд-ли полюбили за прошедший год сильнее, чем раньше, и призвал к сдержанности.

Они предупредили о своем въезде в Лиметту заранее, как было положено по протоколу. Их ждали. Улицы оцепили и ничто не мешало движению. Но, видят боги, лучше бы они этого не делали! Эти взгляды и запах эмоций… Теперь это был запах не страха, а чистой ненависти. Ну, что ж, он знал куда едет! Его отряд продвигался по улицам в полном молчании. Славить его этих людей не смог бы заставить никто, а оскорбить его или солдат, значило подписать себе смертный приговор.

Так и прошло бы всё напряжённо, но без эксцессов, если бы не ребенок. Мелкий мальчишка внезапно выскочил из толпы прямо под копыта лошади брата короля, смачно плюнул ей под ноги и приготовился, судя по всему, умереть потому, что так и остался стоять. Жеребец, существо довольно деликатное, заволновался, заплясал на месте. Опытный седок знал, что делать. Он плавно и сильно натягивал поводья, чтобы постепенно отодвинуть коня от ребенка. И всё бы получилось, если бы один из его воинов не замахнулся на мальчика хлыстом. Мар не выдержал и заревел:

— Не сметь!!!

Вояка застыл, а вот Шторм испугался сильнее. Конь встал на дыбы и забил копытами в воздухе. Мар изо всех сил потянул поводья и, при этом, сотворил вокруг мальчика универсальный щит.

Мгновение, и ситуация разрешилась. Конь с седоком упали на бок. Мар смягчил падение и вывернулся, чтобы жеребец не придавил его. Через пару секунд оба были уже на ногах. Ребёнок перепуганный до смерти, бился в защитном коконе, кричал и плакал.

Ещё мгновение, и, видимо, мать мальчика пробивается к нему из-за заслона воинов и надрывно кричит, что это её вина и она готова ответить перед законом за оскорбление Наместника короля. Ребёнок, сообразив, что сейчас потеряет мать, зашёлся в истерике. И всё это при гробовом молчании толпы и его людей, которые стали сплочать ряды, прикрывая командира и отсекая мать и ребенка от взглядов людей.

Толпа глухо, как приближающаяся гроза, зароптала. Всё повисло на волоске и он вот-вот оборвётся…

— Молчать!!! — взревел Мар, вложив в голос толику принуждения.

Все замерли на пару мгновений. Этого ему хватило, чтобы вздернуть женщину с колен, развеять защитный кокон, всучить ребенка ей в руки и подтолкнуть сквозь строй воинов назад в толпу.

Женщина сообразила, что происходит и попыталась снова упасть на колени, уже с сыном на руках. Мар удержал её:

— Меня не за что благодарить. Вы ведь потеряли мужа и отца во время осады?

Женщина заплакала. А Наместник тихо сказал им обоим:

— Простите меня.

Плевать, если его даже кто-то и слышал, а его явно слышали. Воины так точно, а быть может, и не только они. Он сказал то, что думает и чувствует. И плевать на политику, дипломатию и здравый смысл!

До замка они доехали в абсолютной тишине. Их встречали. И, судя по всему, каким-то образом уже в курсе произошедшего. Лорд Фурмин был, во всяком случае, мертвенно бледен. В его разуме, вероятно, брата короля растерзала толпа, бунт произошёл, а его самого вот-вот четвертуют за то, что он всё это допустил.

Васкин явственно зол. Молод маг, не имеет пока должной выдержки. А вот у Квадра выдержка, дай Бог! Только набычился так, что стал напоминать бульдога. Рады его видеть. Вида не подают, но рады. Он тоже.

И только лорд Дарбор выделялся из крайне напряжённой группы встречающих. Выглядел так, словно только что получил самый желанный подарок в своей жизни.

— Мой лорд! — подскочил он к нему, наплевав на этикет, как только Мар сошёл с лошади.

На глазах онемевших солдат, припал к нему в коротком объятии, которое само по себе выглядело довольно комично — достойный лорд был намного ниже. Дарбору, как обычно, были безразличны такие мелочи:

— Дорогой Лорд Наместник, народ Лиметты безмерно рад приветствовать вас в нашем славном городе!

Мар едва не заржал на нервной почве, но Дарбор не дал ему такой возможности. Он никакой возможности ему не дал потому, что вцепился в него как клещ и с силой медведя потащил прочь со двора, приговаривая, очень громко, кстати:

— Чуть позже мы отпразднуем ваше прибытие в Лиметту, а сейчас позвольте вашему покорному слуге отчитаться о проделанной работе. Ваш покорный слуга подготовил ваши новые покои так, как вы и просили…

Что да, то да. Он действительно отправил Дарбору письмо. Попросил закрыть его старые покои и обустроить для него пару комнат в библиотечной башне. Лорд, как обычно, прикинулся дураком и сообщил, что старыми покоями никто не пользовался, а стоят они закрытыми на магические запоры ещё со времён его отъезда. И что новые покои будут готовы в срок. После они ещё не раз писали друг другу.

— Ну, и что это было, покорный ты слуга? — спросил Мар, как выругался, когда они вошли в библиотечную башню.

Двери за ними закрылись и достойный лорд, мигом растеряв всю свою спесь, дико, неприлично заржал. Он хлопал себя по коленям, всхрюкивал и никак не мог остановиться. Мар смеялся с ним. Хорошо встретить старого друга! Хотя с каких это пор старый пройдоха перешёл в разряд друзей? Перешёл и перешёл, хорошо же!

Отсмеявшись, Дарбор глянул на него влажными от смеха глазами и искренне сказал:

— С возвращением, мой лорд. Рад тебя видеть. Хотя, надо признать, возвращение твоё вышло эпичным! — это уже обычным своим ехидным тоном.

Мару было плевать. Он просто рад был вернуться сюда, рад видеть этого язву:

— Приветствую тебя, мой друг Дарбор. Рад видеть тебя. Не думал, что скажу это, но я скучал без твоих ехидных замечаний. Без них жизнь кажется пресной, что-ли.

Дарбор неожиданно расчувствовался, обнял его ещё раз и приветственно похлопал. Из-за разницы в росте получилось не по плечу, а выше талии. Хорошо хоть не ниже.

— Идём, мой лорд, примешь работу.

Дворфы, и правда, были волшебниками. Да, вероятно, и остаются, только не открывают непосвящённым свои таланты. Комнаты были прекрасны, лучше и быть не может!

Нет, на самом деле, всё выглядело довольно просто, функционально, можно сказать. Так, как ему и было нужно. Просторные помещения с неброским интерьером, добротной мебелью и самыми современными новинками, облегчающими быт.

— Угадал? — хитро щурится гном.

— Лучше и быть не могло. О таком жилье можно только мечтать!

Ещё по дороге в Лиметту, Мар продумал порядок, в котором будет принимать рапорты у подчинённых. После того, как Дарбор оставил его отдыхать, сообщив, что придет завтра, новый Наместник, отправил магические вестники.

Первым, в назначенное время, явился лорд Фурмин. Прежний Наместник Лиметты с явным облегчением сдавал ему дела, попутно тактично жалуясь на местных жителей и на военных. Всё как и рассказывал ему брат. Хороший ведь управленец, опытный, но так и не пришёлся ко двору. А, может быть, и не должен был? Король отлично знал возможности одного из своих доверенных лиц и не мог не знать, что тот не сможет сойтись ни с грубыми военными, ни со свободолюбивыми и несдержанными местными аристократами. Вместе с тем, он удерживал ситуацию целый год, что говорило о высоком профессионализме и уме лорда.

— Прости, Фурмин, но, по-моему, мой братец — интриган не хотел видеть на этом месте никого, кто мог бы составить мне конкуренцию! Ради того, чтобы я мог вернуться сюда, как, вероятно, и планировал король с самого начала, ты страдал этот год. Надеюсь, Величество вознаградит тебя как следует! — думал Мар, рассыпаясь в любезностях и выпроваживая чиновника. Скоро должен прийти следующий.

Тут его ждала неожиданность: вместо Квадра явился Васкин. Он что-то лепетал о том, что поменялся с Квадром местами потому, что у него вечером свидание. Пытался краснеть, но Мар не верил главе магов. Парень был карьеристом до мозга костей и никогда не поставил бы личную жизнь против службы. Хотя, может быть, за год что-то изменилось? Посмотрим.

Васкин быстро, толково и по делу отчитался о положении в отрядах, что оставались стоять неподалёку от Лиметты. Притом выдавал не только информацию, касающуюся непосредственно магов, но и армии, в целом. С выкладками, цифрами. В общем, практически, полный отчёт.

Он что, хочет подсидеть Квадра? Раньше тяги идти по головам товарищей за ним не замечалось. У его батюшки, одного из советников брата, да. Он-то и пропихнул парня на место главы магов перед самой войной.

С одной стороны, Васкин был действительно, очень сильный и образованный боевой маг, да и организатором, если учесть, его возраст, оказался отличным. Но парень был молод, в настоящих заварухах ещё не участвовал. К тому же, война и ответственность за тяжёлые решения — это не то, что добавит крепости психике молодого и, как выяснил Мар, идеалистичного мага. Поэтому он попытался тогда отговорить отца Васкина. Тот напыщенный индюк холодно ответил ему, что его сыну пора повзрослеть, для его же пользы, и война — это отличная возможность стать настоящим мужчиной.

Васкин, в итоге, выдержал испытание, папаша мог гордиться сыном. Не все молодые маги вынесли необходимость применять боевые заклинания на живых людях, крики, целые толпы горящих заживо, запах горелой плоти и многое другое. Кроме того, он растерял весь свой идеализм, приобрел ПТСР. Когда папаша решил продвигать его дальше, то он, для своей пользы, послал его подальше в грубой форме и остался со своими людьми. Одним словом, стал, как и мечтал его отец, настоящим мужчиной. Хороший парень. Изломанный, но не сломленный. Что же с ним сегодня не так?

Это выяснилось к концу их общения. Прощаясь, маг, довольно путано, объяснил, что Квадр ждёт его, Мара, к себе в гости потому, что он, Васкин, уже имел смелость отправить ему магический вестник.

— Что происходит?! — рыкнул Мар.

Васкин переменился в лице, но мужественно выдержал его взгляд:

— Прошу вас, Командующий, навестите его!

И преданно смотрит: "больше ты от меня ничего не узнаешь". Понятно. Кодекс чести не позволяет стучать на товарища, но он, Мар, должен что-то увидеть, важное и неотложное.

— Он живёт там же?

Кивок и ещё более преданный, облегчённый взгляд.