Цветок на скале

Глава 26

— Госпожа, любой из моих сыновей почтёт за честь взять вас замуж, несмотря ни на что!

Лорд Хольборн с Нижнего Севера, огромный, как шкаф, преданно заглядывал ей в глаза. У него была репутация недалёкого дуболома, поэтому то, как грубо и бестактно он попытался включиться в гонку за влияние на новую княгиню, вызвало у Собрания высоких леди и лордов скорее веселье, чем негодование.

Многие теперь выкрикивали брачные предложения княгине от своего имени или от лица своих детей. Настроение у всех было сверх меры радостное. Врата, наконец, закрыты и можно передохнуть, а потом уже решать, как действовать дальше. В замке готовились к празднику, что начнётся вечером и будет греметь всю ночь. Тай переоделась пока в обычное платье, заплела косу, корона лежала рядом с ней на столе. Прекрасный наряд она наденет вечером, а пока — дела.

Веселье в зале, тем временем, нарастало. До лорда Хольборна, наконец, стало доходить, что над ним издеваются. Достойный лорд с багровым от злости лицом уже оглядывался — с кем бы сцепиться, когда старый лорд Ланель прекратил балаган. Заговорил тихим, очень музыкальным голосом. Он весь был как прекрасная мелодия: тонкий, изящный, очень красивый до сих пор, с плавными, выверенными движениями. Был старше любого из присутствующих, а многих, и в несколько раз. Выглядел до сих пор молодым и прекрасным.

Сколько его знали, он не состарился ни на йоту, только становился тоньше, прозрачнее, что ли. Казалось, что однажды он рассыплется как искры и превратится в солнечный свет. Говорят, что так умирали фейри раньше, когда уставали от жизни и принимали решение уйти. Одним словом — древняя, сильная кровь. И нрав имел соответствующий — редкостно ехидный и пакостный. Попасться к нему на язык было самым большим страхом юных и не очень лордов. Потому все почтительно замолчали, когда он заговорил:

— Вы забыли, любезный лорд Хольборн, что леди — хозяйка здесь и в своём праве. Вы не имеете никакого права укорять её, указывать или требовать от неё что-то!

К концу фразы голос старого эльфа сочился такой злобой, что Хольборн замер в ужасе. Ланель был опасен — один из сильнейших магов, злопамятный, как стая скархов. Потом, правда он заговорил мягче:

— Мелочи, которым придают такое значение на юге, не имеют значения здесь. У госпожи есть две наследницы. Кроме того, она и без брака может родить ребенка, и признать его своим наследником. Я сам могу предложить госпоже некоторых из своих потомков. Всяко кровь получше будет, — хмыкнул он.

Хольборн чувствовал себя так, словно его выпороли прилюдно. Он дёрнулся и хотел что-то ответить, но ему не позволили.

— Молчите, Хольборн, ради Пряхи! Даже находясь с вами в одной комнате, мы все глупеем. А если вы откроете рот, то потери будут безвозвратны, — насмешливо кривит красивый рот леди Сель. Она была ненамного моложе лорда Ланеля — прекрасная, внешне юная, но с глазами, видевшими всё. И опасная как змея.

Хольборн, наконец, успокоился. Воспитание не позволяло ему хамить леди, как бы та себя не вела. Тай с весельем отметила, что Ланель и леди Сель часто работали в паре: доводили кого-то из тяжеловесных лордов Нижнего Севера. Леди Сель завершала разговор какой-нибудь вопиющей грубостью, и оба проказника наслаждались тем, как воспитание берёт верх над обидой и чувством собственного достоинства. Так и сейчас, достойный лорд попыхтел, но в итоге сел на своё место.

Собрание покатилось дальше. Вопросы крутились вокруг сегодняшнего праздника, того хватит ли запасов продовольствия до следующего урожая, как увеличить этот самый урожай и поголовье скота, чтобы хватало всем переселенцам.

Вероятно, они в скорости и разошлись бы до следующего раза, если бы леди Маалу не затронула больной для всех вопрос. Эта высокая белокурая леди обладала внушительной комплекцией и походила больше на богиню, как часто представляли их жители юга, чем на хрупкую фейри. Служила раньше в гвардии князя, а теперь сама была главой рода.

— Хоть время и терпит, но нам уже сейчас стоит обдумывать вопрос о том, как наладить контакт с королём Дормера и каким образом вести переговоры с ним, — она, как обычно, была по-военному немногословна и сразу переходила к сути.

Её короткая речь вызвала эффект лавины. Кричали почти все, многие повскакивали со своих мест. Кто-то упрекал её за то, что она портит прекрасный день, другие пытались вносить предложения по сути дела. Тай не останавливала эту вакханалию. Её время говорить ещё не пришло.

Понемногу, волнение и шум пошли на спад. Самыми упорными оказались, что не удивительно, жители Нижнего Севера. Они больше всех пострадали от войны, горели ненавистью к Югу и хотели только одного: чтобы Врата были закрыты как можно дольше. А что? Они сумеют обеспечить себя всем необходимым. Остальному миру без их минералов придется гораздо хуже. И Север, в итоге, сможет диктовать Югу свои условия.

Им дали выговориться. В конце концов, в каждой их семье были погибшие от рук солдат короля и именно они первыми встали на защиту Перешейка, и понесли большие потери. Но потом со своего места встал лорд Ланель и, наконец, воцарилась тишина.

— Пусть наша княгиня скажет нам. Почему ваш чудесный план нельзя претворять в жизнь? — спросил он её с тем хитрым видом, с каким экзаменовал по своему предмету.

Да-да он был тем самым преподавателем политики и интриг. Вообще-то, их было двое, но лорд Лариди предпочитал язык фактов и цифр, поэтому и заведовал Тайной Канцелярией княжества, закопавшись в отчёты и донесения шпионов по самую маковку. Лорд же Ланель делал упор на психологии разных рас и существ, их мотивах, тайных порывах.

— Вырождение, — произнесла княгиня одно слово и очень тепло улыбнулась старому лорду. Какой бы ехидной сволочью он не был, но тем что все они выжили, она, во многом, обязана ему и его наставлениям: таким безнравственным, но таким настоящим.

Лорд просиял. Он правильно оценил реакцию ученицы, как признание своих заслуг и разошёлся ещё больше:

— Верно. Если мы надолго замкнёмся на ограниченной территории, то непременно выродимся физически и магически. Ибо магия и психология разумных существ не выносят принуждения.

Разулыбался с таким невинным видом, что все приготовились услышать очередной шедевр в его исполнении. Лорд не обманул их ожиданий:

— Вы лучшая ученица, что у меня когда-либо были, Ваша Светлость. И я льщу себя надеждой, что скоро увижу вас у себя в гостях или получу личное приглашение в замок. Уверен, нам есть, что обсудить. Осталось только спросить вашего наставника…

— Хельм Коиру, — обратился он к старому воину с самой дружелюбной из своих улыбок, — ты, надеюсь, больше не сочтёшь, что общение со мной может повредить нравственности твоей ученицы? Тем более, что её нравственности, как я слышал, пришёл конец именно под твоей опекой?

Повисла просто гробовая тишина. Муха пролетит — услышишь. Это прямое оскорбление достоинства княгини. Все растерялись, что делать? Хватать выжившего из ума старика, убить его на месте? Ждали реакции Альтеи.

А она едва не смеялась. Они что, думают, что она сейчас закричит: "Я не такая!" и потребует их всех подтвердить это сомнительное утверждение? Это факт, его не скрыть. Да и не нужно. Какая вообще разница?

Кровь фейри в ней давала себя знать. Да к тому же, имея в нянях ведьму и таких вот оригинальных, в массе своей учителей, проводя столько времени в казарме, она никогда не была пуританкой и по воспитанию. Невинность сохранила до Лиметты скорее не потому, что "нельзя", а потому, что "не хотелось". Поэтому она откинулась на спинку кресла свободным, гибким движением и с холодноватой улыбкой медленно произнесла:

— Кстати, о моем моральном облике и о наших перспективах…

Лорды остолбенели, не дыша и не отрывая от неё взгляд. Они видели всё: как бьётся жилка у неё на шее, как мягко обрамляют прекрасное лицо выбившиеся из косы локоны, какие зелёные, цвета молодой травы, у неё глаза. Её тело, призывно изогнувшееся, голос звали их…

Леди Сель смотрела на Альтею, словно видела первый раз в жизни, а старый Ланель едва не зааплодировал. Он не ошибся в девчонке! Сила королев прошлого была в ней! Никто не смог бы противиться её внезапно явившейся им красоте, привлекательности, этому неуловимо изменившемуся голосу. Прикажи она — и любой из них пошёл бы и умер, ради одного её взгляда. Сколько бы времени ни прошло теперь, никто из этих мужчин её не забудет. Будут, хоть никогда и никому не признаются, в тайном уголке своего разума и сердца помнить, желать. И этого уже не изменить.

— Понимает ли она сокрушительную силу своей красоты? — всмотрелся он в лицо княгини.

Нет, вероятно. А значит, на один разговор у них будет больше. Нельзя часто являть эти чары, так можно и с ума свести всех окружающих мужчин, как Цирцея.

Альтея, тем временем, достала из пространственного кармана те самые контракт и соглашение о его исполнении, скопировала, а оригиналы убрала назад. Движение руки — и каждому из присутствующих легли в руки два листка.

— Изучите здесь. В дальнейшем жду ваших предложений, касательно стратегии ведения переговоров с королём Дормера. Связаться с ним возможно по вашим каналам, лорд Лариди? — тот кивнул. — Мы не будем торопиться, — легкомысленно улыбнулась она. — Дадим им время осознать потерю. Скажем, полгода или год, а после будем обсуждать условия.

Помедлила немного, чтобы дать всем возможность дочитать, щёлкнула пальцами и листки испарились.

— Все свободны, кроме тех, кто желает говорить со мной приватно.

Лорды молчаливо потянулись к выходу. Многие чувствовали себя пришибленными пережитым всплеском чувств и тем, что прочли в контракте.

— Интересно, что сделает король со своим братом за то, что тот про…блудил Гарнар, причём в самом прямом смысле этого слова? — пробормотал кто-то довольно громко и этим выразил мысли всех.