Цветок на скале

Глава 41

Мар вслушался и всмотрелся в "ментальный рисунок дворца", то есть в совокупность мыслей и чувств его обитателей. Ничего особенного не почувствовал. От сердца немного отлегло: катастрофа, если и приближается, то ещё не произошла. Всмотрелся ещё, где находится брат? Он всегда мог находить его, несмотря на все примочки этого гения, может быть, чувствовал родную душу? Так и есть, в своем Малом Кабинете. Работает или прячется ото всех. Попросил Лейна и слуг находиться пока в одной комнате в его покоях под охраной воинов, которых привел с собой из Лиметты. И построил ещё один портал. Расстояние было совсем небольшим и сил почти не потянуло.

Брат сидел за столом и что-то читал. Выглядел, вроде бы, нормально. Не дал ему ничего спросить, заговорил первым:

— Что это ты с собой притащил? — кивнул на его сумку.

— "Скорая помощь".

— Доставай.

— Противоядия тебе, кажется, не нужны, значит, пока вот это.

— Это что? — спросил король разглядывая странную бутылку из бледно-зелёного стекла.

— Эльфийский фрилл. У Дарбора сохранилось несколько бутылок, так я купил у него, — немного покривил душой Мар. Не станет же он говорить, что заказывает гному вино и его доставляют ему контрабандой прямиком из Гарнара.

— Они называют его "вином от ста печалей". Считается, что оно лечит душевную боль, — брякнул он, а потом спохватился. Что если брат спросит, что за боль он лечит эльфийским пойлом?

Но королю, к счастью, было не до того. Мар разлил напиток, а Эльдар привычно проверил его на яды. Что значит жизнь при дворе! Попробовал с непроницаемым лицом. Мар тоже отпил, испытывая при этом привычную уже смесь радости и тоски. Брат увидел что-то в его лице.

— Что ты чувствуешь?

Мар растерялся. Как это описать? Да и зачем ему? Сам ведь попробовал.

— Ну? Чем оно пахнет и какое на вкус? — поторопил Эльдар.

— Оно пахнет весной и на вкус…как радость. А у тебя разве не так?

Эльдар неопределённо мотнул головой, попробовал напиток ещё раз:

— Я слышал, что эльфийская магия каждому выдает то, что ему нужно, но никогда не верил в это до сегодняшнего дня. Никто не смог бы пить эту горечь с таким довольным видом как ты.

Мар был поражён. А ещё стало немного стыдно перед братом. У него явно проблемы, а он добавляет неприятных моментов, вместо того, чтобы утешить. Зачем поддался порыву и притащил фрилл сюда? Внимательно осмотрел Эльдара. Тот сосредоточенно пил и сейчас, глядя на него, Мар уверился, что катастрофа-таки произошла. Осталось оценить ущерб и решить, что с этим делать.

— Что случилось, Дири? Зачем ты позвал меня?

— Тебя позвал Алат, — сказал Эльдар рассматривая искрящуюся словно изумруд жидкость.

— Так ты не звал меня? — другой мог бы обидеться, но Мар знал, что мозг у брата работал не так, как у обычных людей, особенно это становилось заметно в патовых ситуациях, как сейчас. А значит, надо просто уточнять и пытаться понять.

— Я знал, что он позовет тебя и рад, что ты пришёл, — разродился король. — Тебе придётся посидеть взаперти до самого праздника Перелома Года.

Так. Спокойствие и внимание. Случилось что-то совсем плохое, раз братишка стал косноязычным как в раннем детстве. Король, между тем, меланхолично тянул фрилл из бокала.

— Зачем ты пьёшь эту гадость? — не выдержал Мар.

— Не сказал бы, что это так уж неприятно. Я пил вещи гораздо противнее, а мозги оно, должен признать, прочищает отлично. Как раз то, что мне сейчас нужно.

— Что у тебя случилось? — Мар чувствовал себя дятлом: он долбит без конца одним и тем же вопросом, пытается пробиться к брату, но пока не удаётся. Вот и сейчас он уводит разговор в сторону:

— Ты знаешь, что у тебя есть дар предвидения? Очень редкий. Его невозможно развить. Это всегда волеизъявление богов. Достался тебе, вероятно, от нашей дальней бабки Лирэль. Больше ни у кого из родни я такого не встречал.

Король замолчал, то-ли высматривая, как Мар воспримет новость, то-ли ожидая реакцию на неё.

— Ты знаешь, что она была эльфийской королевой? Тем более справедливо, что эльфийский нектар горчит на языке у того, кто посягнул на своих, пусть дальних, но родичей.

Неожиданно остро глянул на Мара и добавил:

— Судя по твоей реакции, ты знаешь, кто такая Лирэль. Кто тебя просветил?

Мар не собирался сдавать Элвина, поэтому ответил только:

— Судя по всему, я знаю совсем немногое.

— Уверен, что да, — хохотнул король, снова делая глоток и непроизвольно кривясь. — У неё был дар предвидения и она сразу поняла, что Вальгор станет причиной её смерти, — полюбовался на потрясенное лицо брата и продолжил. — Так она ему и сказала при первой же встрече.

— А он, наверное, сказал, что готов умереть на месте, лишь бы избежать этого? — брякнул Мар в духе рыцарских романов, которые с таким удовольствием читают дамы. И рассмеялся.

Король, однако, не смеялся. Сверлил брата глазами, а потом выдал невероятное:

— Именно так он и сказал. А она ответила, что есть вещи за которые не жаль и умереть, — с непроницаемым лицом продолжил король, разглядывая потрясённого брата как нечто необычное и редкое, но опасное.

А после продолжил свой рассказ:

— Я читал записки Маргота. Он, конечно, любил её, как можно не полюбить такую? Но ещё он завидовал любви, что расцветала между этими двумя. Они шли друг к другу бесстрашно и неотвратимо, понимая, чем это обернётся для каждого из них, и не желая остановиться потому, что не может быть ничего прекраснее единения, родства душ.

Какой странный разговор! Мар залпом выпил бокал вина, в голове зашумело и странные обрывки фраз зазвучали в нем, отзываясь невыносимой болью в сердце. Захотелось кричать и, не сдержавшись, он чуть слышно застонал.

— Что ты чувствуешь? — спросил Эльдар, разглядывая его с каким-то жестоким интересом.

— Не знаю, — беззащитно ответил Мар. Голова кружилась, сердце стучало слишком быстро и слабо. Если бы он сам не принёс вино, то был бы уверен сейчас, что его отравили. Но ведь брат не способен на это? Или, всё же, да? К чему это всё? Зачем? Он, наконец, догадался сосредоточиться на своей ментальности и начал, как во времена своих срывов, постепенно брать эмоции под контроль. Помогло, в голове стало проясняться. Смущало только то, с каким странным выражением разглядывал его брат. Получилось!..

Мар окончательно сбросил морок и смог спокойным, светским даже тоном спросить:

— И что было потом?

Король хмыкнул.

— Маргот был готов на что угодно, чтобы разбить то, что было между ними. Он убил Вальгора и хотел убить душу Лирэль, чтобы они не встретились снова на Круге Жизни.

— Разве такое возможно?! — контроль и ещё раз контроль!

— Возможно всё, — опять хмыкнул король. Теперь волновался он, словно старая история задевала его за живое. — Вопрос только в цене. А цена, как ты понимаешь, его не интересовала. И всё почти получилось, но он прокололся на своей тяге к ней. Они были врагами и он воздавал ей должное. Но не смог не желать её, а это туманит разум. Он предполагал подвох, когда она сдалась в плен, но не смог отказаться получить хотя бы часть того, о чём так долго мечтал.

Король налил целый бокал фрилла и залпом осушил его. Даже не поморщился.

— В общем, пока она умирала, рядом с ней умирали жертвы, призванные задобрить демонов, могущих разрушить её душу. Мора оказала ей услугу, забрав её так быстро. А она отомстила за мужа — Маргот загнулся в муках, — закончил Эльдар быстро.

Странная история! И странная реакция на нее у обоих сыновей короля. Мар, как за соломинку зацепился за понятную ему информацию:

— Они же не были женаты!

— Какой невежда сказал тебе это? Закон о браке по дормерскому обычаю ещё не был принят тогда. А между ними был заключён истинный союз — магический. Он означает единение душ, магии, жизней и, чтобы заключить его, нет необходимости идти в храм. Это было одним из главных таинств этого мира. Достаточно было принести клятвы друг другу, позволить резервам слиться и, если пара оказывалась истинными, то магия мира связывала их в одно. Касалось это всего: жизни, верности, даже резерв можно было объединить, при необходимости, или слышать другого как себя… Как бы иначе наш предок, Лавр, сел на трон? Маргот так и не стал королем, он был только регентом при юном племяннике.

— Почему тогда она не умерла после смерти мужа?

— Умерла, как ты знаешь. На самом деле, всё это произошло очень быстро. И к тому же, всегда можно попросить отсрочку, чтобы завершить дела или отомстить.

— Зачем ты рассказал мне это?

Помнится, он уже задавал этот вопрос Элвину. Теперь спрашивает о том же брата. И опять звучит в ответ:

— Круг замкнулся. Я нарушил договор и втянул в это преступление тебя.

Надо оставить старые сказки в покое. Тем более, что они так странно действуют на них обоих. Вон, почти прикончили бутылку фрилла. Надо возвращаться в настоящее и наконец выяснить, что у брата произошло. Хотя, Мар уже знал ответ. Эльдару останется только подтвердить его догадку. Но пока он, видимо, не готов. Пусть облегчит душу. Хоть о причинах войны Мар догадался уже давно, почти сразу. Но чтобы стало легче, пусть проговорит это вслух. И он подтолкнул брата:

— Зачем ты это сделал, Дири? Зачем было нарушать старый договор?

Король, казалось, ждал этот вопрос и с готовностью ответил. Шагнул, как в бездну, не оставив себе никаких возможностей для недомолвок:

— Не поверишь. Самые страшные и разрушительные по своей сути преступления начинаются не с коварных замыслов, а с дурости. Наш отец начал слушать своих подлых советников, больше, чем себя и свою пару, а я придумал изящную комбинацию, которая поставит Гарнар в полную зависимость от Дормера. Поверишь ли, что я не собирался никого убивать? Князь был нужен мне живым. Я собирался захватить его семью и заставить каждого правителя Гарнара приносить мне вассальные клятвы. Кто же знал, что он окажется таким отморозком? Ни один аристократ не повел бы себя так. Не поставил бы всё на кон. А его дочь… Вы были правы. Она сама пишет те мерзкие письма. Она ненавидит меня как, наверное, никто. Но я не могу оторваться от них. Они бесят меня, злят, заводят, служат вызовом и проникают мне под кожу. Я не могу оторваться от них, как от этой гадости! — воскликнул король отталкивая фрилл.

Мар больше не мог молчать:

— Эуфимия предала тебя?

Король рассмеялся. Странным, надтреснутым голосом:

— Да! Я уже сказал тебе. Ты всё предвидел ещё до нашего брака. Так оно и вышло. Я должен был умереть, чтобы она могла жить и править.

Он не стал бы шутить такими вещами, но надо уточнить потому, что это приговор самой королеве и тем, кто с ней связан.

— Это точно?

Король уставился на него совершенно черными, остановившимися глазами. Постойте! Он что, сам допрашивал или, не приведите боги, пытал её?

— Она призналась и сдала своих соучастников в обмен на жизнь. Поэтому мне и нужно, чтобы ты был под рукой. Должен был умереть не только я, но и ты. Пока заговор не будет полностью раскрыт, всегда есть опасность, что где-то есть неучтённый исполнитель. Ты знаешь. Поэтому две недели мы с тобой под замком: я болею, а ты — якобы в Лиметте. Алат уверен, что к празднику они управятся.

Допрашивал! Или пытал. Бедный Дири!

— Не жалей меня, Большой брат, я сам выбрал эту лабрийскую сколопендру, — усталым взглядом старика посмотрел на него король и зачем-то напомнил прозвище, которым звал его в детстве. А потом вдруг встрепенулся и с жесткой улыбкой продолжил. — Дед никогда не одергивал меня, если я звал тебя так. Когда я пришёл, чтобы убить его, он много болтал. В том числе и о том, что ещё с детства хотел возбудить во мне страх и ненависть к старшему брату. В итоге, он сказал, что я обманул его ожидания. Но чего ещё ждать, от недочеловека!

Мару казалось, что голова его сейчас треснет как орех. Не слишком ли много откровений и ужасов для одного дня?

— Он и правда что-то сделал, чтобы ты родился? — спросил севшим голосом.

— Ты и об этом знаешь? — горько смеётся король.

— Нет, — прямо в глаза брату смотрит Мар. — У меня были только догадки. Ты вышлешь Эуфимию?

Спросил, чтобы переменить тему на более безопасную. Но, кажется, сделал только хуже. Просто дьявольская улыбка расцвела на лице короля:

— Нет, конечно! Мало того, я постараюсь, чтобы она как можно скорее стала матерью.

Сейчас Мар чувствовал себя так, словно идёт над бездной и вот-вот сорвётся:

— Ты тоже что-то сделаешь?

Король опять хохочет жутким, мертвым каким-то смехом:

— Ну и лицо у тебя, брат! Я весь вечер каюсь тебе, а ты считаешь, что я просто так, от ненависти к глупой бабе, окончательно погублю свою душу? Ничего я с ней не сделаю, кроме того, чтобы нейтрализовать её ухищрения. А что будет дальше, пусть боги рассудят.

Эльдар допил фрилл, и с силой опустил бокал на стол, словно ставя точку в неприятном разговоре. Бокал раскололся, ладонь короля окрасилась кровью. Он не стал лечить рану, наоборот. С каким-то болезненным удовлетворением смотрел как кровь стекает, окрашивая манжет и рубашку дальше, к локтю.

Мар молчал. Он вспомнил как его самого било отдачей за нарушение клятвы. Как останавливалось сердце. Как он корчился на полу от невыносимой боли молча, как выброшенная на берег рыба. Правда была в том, что он тогда не только хотел убедиться, что леди Ривз жива. Он наказывал себя. Не только за её боль, а вообще за всё, что когда-либо сделал вопреки своей совести. И брат так же. Если ему легче, он не станет мешать. Просто будет рядом.

Эльдар поднял на него глаза:

— И ещё. Если она забеременеет, то ей придётся обходиться без помощи тёмных ведьм Лабрии.

Самоконтроль Командующего всё-таки разбился. Есть вещи, которые просто нельзя делать, не зря они — табу! Неужели щенок ещё не понял этого?! Ты нарушил, кто-то другой, в ответ, сделал то же. И мир полетит в бездну!

— Ты собирался позволить ей человеческие жертвоприношения?!

— Я собирался закрыть на это глаза. Всё!!! Хватит! Сегодня я и так, кажется, признался тебе в большей части мерзостей, что сделал в жизни!

Что ж, он прав. С него хватит. Но ведь в эту игру можно играть вдвоём. Теперь его время быть откровенным. Надо признаться, чтобы эта боль и ненависть не стояла больше между ним и братом.

Мар устроился в кресле удобнее и начал обманчиво спокойным, размеренным голосом:

— Хочешь, я расскажу тебе о своих кошмарах, Дири? О горящих заживо людях, о тех приказах, которые я отдавал, понимая, что это преступление. О том как я сжег стены вокруг Лиметты со всеми защитниками, что были на них в тот момент. О том, как я теперь, день за днём, смотрю в глаза детям и жёнам тех людей. Как я помогаю им и что при этом испытываю? О том, как я ездил в храм Митры. В тамошней школе самирцы устроили не просто бойню. Они издевались над детьми так, что это просто нельзя вообразить, пока не увидишь. Поверишь ли, что я, в глубине души, ненавижу самирцев до сих пор. Мне кажется, что есть в каждом из них что-то извращённое и ужасное. Только знакомство с Самиром немного поколебало эту отвратительную уверенность…

Две недели тянулись невыносимо медленно вовсе не потому, что Мару было скучно. На самом деле, его дни проходили очень насыщенно: каждый день заходил в гости Марвин и они с удовольствием вели долгие неспешные беседы. Иногда к ним присоединялся Лейн и тогда беседа плавно перетекала в жаркий спор двух безумцев от магии, а Мар с интересом прислушивался к ним. Было захватывающе! Для этих двоих не было невозможных целей и почти не было недопустимых методов. Мар же был практиком и мораль, как ни крути, для него важна. Ему оставалось надеяться, что некоторые вещи, которые в пылу беседы озвучивали маги, они знали только теоретически.

Частенько забегал Алат, уставший, с запавшими глазами. Они обедали вместе и говорили о пустяках. Друг не пытался обходить клятвы и что-то ему рассказывать, не смеялся. Мар понимал. Тяжело допрашивать женщин, а уж пытать… Искренне сочувствовал. Ему казалось, что от начальника Тайной Канцелярии немного пахнет кровью, хотя был уверен, что это невозможно. Безопасники очень следили за собой. Так же пахло и от брата, когда он по вечерам звал его к себе в Малый Кабинет. Может быть, он как-то иначе стал воспринимать магию? Спросить Марвина о том, возможно ли это, он не мог потому, что никогда до конца не понимал мотивы архимага, а значит, не мог ему полностью доверять.

Каждый раз на столе у брата стояла новая бутылка фрилла и Эльдар просто с ослиным упрямством пил этот напиток. Зачем? Какая разница?.. Самому Мару нравились спокойствие и грёзы, что навевало ему "вино от ста печалей". Может быть и брат испытывал что-то подобное? Удивительно, но несмотря на ожидание грозы, разлитое в воздухе, вечера их проходили очень спокойно и мирно. Они много вспоминали детство. Наконец, откровенно поговорили о том, как каждому из них далось время воцарения Эльдара и время войны.

Единственный раз между ними возникло напряжение, когда Мар всё-таки предложил свою помощь в расследовании заговора. Король не рассердился, но посуровел. Словно стал старше:

— Это моё бремя, Большой брат. Я больше никогда не заставлю тебя или ещё кого-то нести его за меня.