Гражданство магической реальности

Глава 41

— В жадной зоне есть такое забавное понятие, которое стоило бы перенять остальным мирозданиям. Призовая игра.

Алладо стояла сбоку от меня и лениво поигрывала алой лентой для спортивной гимнастики. Кольца и спирали в исполнении бабушки напоминали тот образ самелиан, который продемонстрировала Олюэн. Должно быть, ради этого лента и появилась в моем сне.

— Осталось несколько непросмотренных эпизодов. Я добавила их из ностальгических соображений. Печально, когда некому наследовать память. Даже вот эта передача и то будет полна искажений. В твоем сознании и жизненном опыте отсутствуют необходимые образы. Не представляю в какую фантасмагорию может вылиться история падения нашей родины.

Какое-то время бабушка-тинейджер молчала, любуясь вместе со мною танцем ленты.

Мне хотелось сказать что-то обнадеживающее, но останавливала та же нехватка слов. К тому же я помнил, что рядом не сама Алладо, а только запись, которую бессмысленно утешать. Но все равно тянуло. Глупо.

— Я не уверена в своем решении, — призналась бабушка. — Потому условием проигрывания воспоминаний будет некий критерий соответствия.

Некая особая программа, которую примет как указание твоя подсознательная часть психики. Если мы с тобой, перворожденный, действительно похожи, не телесно, а внутренне, через несколько лет нам будет, о чем с тобой поговорить. Если же земная половина возьмет верх, то воспоминание об этом сновидении сотрется как следы на песке.

Может быть, оно немного нечестно по отношению к тебе. Приношу свои извинения. Но уж больно велико любопытство старой девчонки, пережившей свою вселенную. А вдруг ты окажешься именно тем, кто нам так нужен? Должна же я хоть немного верить в чудеса, а то зачем дальше-то жить?

— Любопытство…

На этот раз мне удалось выцепить из ее монолога вроде бы подходящее слово. Наверное, мы все-таки были похожи сильнее чем в ее опасениях.

— Потерпи, внук, — вздохнула Алладо, становясь все более прозрачной и теряясь в ткани сна.

— Однажды ты увидишь.

Алая лента продолжала танцевать даже когда бабушкин образ окончательно растворился во сне. А что было дальше я, к сожалению, не помню. Жутко обидно.

Ранним утром, без четверти семь, я упал с кровати. Достойное перворожденного начало дня. Просто восхитительная примета!

Удивительно, но спать больше не хотелось. Тело продолжало болеть. Целиком, но уже как-то лениво, словно по привычке или успевшей надоесть проформе.

Поднявшись на ноги, я дошел до своего стола, взял с него телефон, вернулся на кровать. Просматривать почту и мессенджеры лежа — роскошь и сибаритство, но после вчерашнего — почему бы и нет?

Ворчун делился трофеями, рассказами Колди и Шпильки о магии — на случай, если я вдруг чего-то не знаю. Надо бы написать какую-нибудь фэнтезятину с допустимой концентрацией псевдослучайных попаданий и показать ему. А то как-то совсем нечестно получается.

Зато почти через три десятка лет мы усядемся за столик кафетерия Роффе и будем вспоминать эти годы с ностальгической теплотой. Наверняка же будем. А что до того момента нас отделяет больше времени чем мы прожили на сегодняшний день… глядя на родителей и бабушку я стал как-то иначе относиться к времени.

Навязчивый дамоклов меч собственной смертности развернулся как-то по-новому. Совсем недавно меня хотели убить. Тоже недавно я играл в лотерею, проигрыш в которой означал полное исчезновение. Ни то, ни другое отчего-то не шокировало и не взывало к затяжной рефлексии.

Кажется, я постепенно мутировал из привычного человека во что-то большее. Странное и какое-то непривычное ощущение. Тот, кто к нему сумеет привыкнуть — точно уже буду не я.

От таких мыслей отчего-то захотелось чаю и бутерброда с колбасой.

Пришлось вставать и топать к холодильнику. Родители уже встали и неторопливо собирались на работу. Делали они это настолько не волшебно и привычно, что я как-то даже расчувствовался. Но уже после того как сделал и схомячил бутерброд.

— К сожалению, или счастью, мы не в состоянии опекать тебя круглосуточно, — уловив мое настроение сказала мама перед выходом.

— Да ты и сам неплохо справляешься. То же гражданство, насколько мне удалось понять, стало следствием рискованной, но довольно прагматичной последовательности действий.

Не забывай, что везение — это тоже неотъемлемый фактор. Оно не бывает незаслуженным. Не в этом мироздании, во всяком случае.

— Если произойдет что-то требующее нашего участия, звони или пиши письма, — дополнил отец. — Смайлик в конце сообщения означает, что читать его надо противоположным образом. Мало ли обстоятельства сложатся так, что напрямую даже не написать. И помни, что ты защищен.

Мы тут все постарались сделать твою жизнь не то чтобы безопаснее — это не в наших силах. Но более защищенной.

И они уехали на работу, а меня оставили одного.

Странно, я довольно часто оказывался один дома, с младших классов школы — но при этом внутреннего чувства одиночества на меня не накатывало ни разу. Или я не помню о том, как это происходило.

А сейчас отчего-то захотелось пройтись по всем комнатам, включая лежащие по ту сторону трири, и зафиксировать в своей памяти каждый предмет. Его положение, тактильные ощущения от него, запахи. Вспомнить где, как и при каких обстоятельствах он использовался или появился в доме.

Дурацкое чувство, от которого я сбежал на лестничную площадку — тренироваться в хождении по лестницам.

Перспектива сверзиться с высоты лестничного пролета добавляла адреналина, но от ощущения внутренней неустроенности все равно не избавляла. Кроме того, мышцы еще ныли после вчерашнего из-за чего тренировка отняла не более получаса после чего пришлось вернуться домой.

Во время приготовления завтрака я понял, что как минимум часть беспокойства вызвана дезориентацией.

Вопрос о том, что делать дальше, вставал в полный рост. То ли сказалась интенсивность последних дней, то ли что-то еще, но хотелось какой-то активности, целенаправленной деятельности.

Типа генеральной уборки, возни до изнеможения в спортзале или тому подобного. Шило в заднице — вот как это сформулировалось после того, как завтрак оказался съеден, а посуда вымыта вручную.

Попытка читать учебные материалы вызвала ощущение подчеркнутой бессмысленности такого времяпрепровождения. Художественная литература, в свете информации о той стороне, тоже казалась какой-то фальшивой.

Она словно описывала какой-то сильно надуманный мир с искусственными жизненными ситуациями. Я превосходно понимал, что оно совсем не так, но ничего не мог поделать со своим ощущением.

Одни условности накладывались на другие и создавали иллюзию лютой надуманности. Компьютерные игры и вовсе показались наивным эскапизмом.

Доктор, мы меня теряем…

Поиски зоны комфорта привели в спортзал. Причем на этот раз открытие трири состоялось как бы само по себе. Не пришлось даже сосредотачивать внимание: поворот ручки, движение на себя…

Наверное, в этом было что-то от мазохизма. Мышцы отчаянно протестовали против нагрузок, но боль так напоминала вчерашнюю, что это отвлекало от всего остального.

В однообразных движениях мне вдруг открылась мудрость тех слов, что когда-то говорила Росомаха — про фанатиков от магии.

Я до сих пор не преодолел этой зависимости, как бы ни хотелось считать обратное. Может быть, воля благополучно укреплялась, но тут на моем жизненном пути встала Леоника с авалонским ключом. Стоит признать, тот поединок я капитально проиграл.

С разгромным счетом. Упоение магией привело к встрече с Мадам, а следом — на грань исчезновения.

Это противоестественно, но в тот раз я даже не успел как следует испугаться. Жажда обладать способностями и ощущать вокруг себя ману после встречи с родителями и бабушкой не утихла, только сменила облик. Только испытывать апатию от того, что не магично по своей природе — неправильно.

Я чуть не забыл того урока, что дал мне отец во время рыбалки. Чудеса происходят везде, всегда и вокруг нас. Сидя с удочкой, еще без волшебного болта, мое понимание мира было куда полнее чем сейчас.

Короче, следующие несколько часов, до того, как пришло время собираться на встречу с Алисой, я провел в знакомом и привычном состоянии — ощущая себя балансирующим на грани между дураком и дебилом.

Обычная, жизнерадостная девушка. Без загонов по поводу категорий, резервуаров, той стороны и тому подобных соблазнов. Не это ли то, что сейчас нужно моей психике?

Да, у нас с ней вряд ли что-то получится серьезное, однако это же не причина отказываться от времяпрепровождения, которое обещает стать приятным для каждой стороны.

За десять минут до назначенного времени встречи до меня дозвонился Ворчун.

— С тобой ведь еще можно общаться как с обычным человеком? — на всякий случай поинтересовался он.

Вот каким образом моему другу удается выражаться столь своевременно? Это какой-то особый талант, наверняка относящийся к особой ма… к черту!

Дружба, проницательность, хорошее знание меня и чуть похуже — знание той кроличьей дыры, в которую меня уронили. Взы-взы стрижает бритва Оккама!

Сегодня у меня выходной и никаких чудес помимо самых естественных.

— Нужно! Со мною очень нужно общаться как с обычным человеком, — признался я, вздыхая с облегчением.

— А то так легко свихнуться и не заметить. Вся эта экзотика выбивает из колеи и от былой системы приоритетов остаётся что-то невменяемое.

Её надо пересобирать по утрам, как причесываться или чистить зубы. Так что спасибище тебе космических масштабов за то, что ты есть, друже!

Может, оно прозвучало слишком пафосно и восторженно, но именно таким было моё состояние в тот момент.

— Это, конечно, здорово, — смутился Ворчун.

— Тебе тоже спасибо. Но у меня вопрос совсем приземленный. Про места в нашей области, куда можно забраться на пару-тройку дней с палаткой. Те, которые мы с тобой посещали на пару, облюбованы ролевиками, а хотелось обвести какое-то уединение. Ты вроде с отцом куда-то катался…

Такие совпадения называются синхронией, отчего-то всплыло в памяти.

— Задолбаешься ехать от автовокзала. Такие местечки в стороне от железной дороги. Но скину сейчас в мессенджере пару местечек. И, независимо от того, по каким обстоятельствам ты решил уединиться, независимо от того, с кем — одобряю твой выбор. Мне в свое время оно очень помогло. Только потом все закрутилось-завертелось и самое главное чуть не потерялось. Буквально сегодня утром спохватился. Видимо, это какой-то знак судьбы.

— Да, похоже на то, — согласился друг. — Ну а в остальном, все в порядке? Чем сейчас занят, если это не оккультная тайна с зашкаливающим градусом посвящения?

— Алису помнишь?

— Которую? Селезневу, Яндекс, в переводе Заходера? Тима Бертона или Кинчева?

— Живую. Которая еще с Юлькой гуляла. Я сейчас жду её чтобы прогуляться по городу.

— Восхитительная программа! Благословляю на подвиги. А то я последнее время был озадачен твоим либидо. Ты так смотрел на Медею и Колди…

— Обе те еще ведьмы. С примерно равным счетом относительно действий, направленных на моё устранение. Но одной из них я доверяю, а вот другой…

— Хорошо. Но потом сжечь.

— Нет, просто на меня тут родители поглядывают как на породистую особь. Вязка только с сертифицированными особями и все такое. Так что я опасаюсь сейчас всех женщин, знающих ощущение маны на кончиках пальцев.

Ворчун какое-то время молча переваривал услышанное. А я невольно возгордился, поняв, что ухитрился как-то передать ему информацию о своих родителях. Пусть знает, что в вопросах магии, если случится какая-то беда, можно и на них рассчитывать.

— И потому Алиса?

— Кроме того, она еще из моего института. С другой кафедры и курсом младше, но это лишь хороший повод завязать треп.

— Тогда я позвоню тебе перед поездкой. Уточню детали. И еще раз удачи! Ни пуха, ни пера!

— К черту!

Вот такой у меня друг. Замечательный. Улавливающий на лету. Феноменально уместный и своевременный.