Гражданство магической реальности

Глава 5

Самый главный вопрос так и остался без ответа. Больше чем уверен, сделано это было специально, ради увеличения зависимости жертвы от своего куратора. В результате на руках есть мантры, которые полагается читать в колоссальных количествах, но совершенно отсутствует способ определять, какое прочтение правильное, идущее в зачет с набором маны, а какое — брак и пустое сотрясение воздуха.

Поддерживая образ, близкий к фанатичному, я конечно же покинул дом Медеи сразу же после того как разгрузил пакеты. Хозяйка к тому моменту уже закончила свой сеанс психоанализа и сочувственно посмотрела на меня. Поскольку маска жадного до магии Имярека лепилась как довольно невротическая, я счел за благо удалиться до того, как стану следующим пациентом Медеи.

Возле метро, задумчивый и успевший малость проголодаться, я столкнулся еще с одним своим эзотерическим знакомым — парнем по прозвищу Крокодилыч. Будучи по паспорту Геннадием Геннадьевичем, Крокодилыч настолько сжился с псевдонимом, что носил на своей куртке цвета хаки три значка с баянами в ряд.

— По твоим глазам вижу, как ты вкусил сакральных знаний! — объявил Крокодилыч и потащил меня в ближайший фаст-фуд, как чуть позже выяснилось — ради посещения туалета, но нам оказалось по пути, и я послушно потащился с ним в компании.

— О каких же таких знаниях рассказывают мои глаза?

В свое время мы неплохо кооперировались с Крокодилычем в различных коллективных играх. Если партия в “Мафию” сводила нас в одном лагере, мы как правило побеждали. Крокодилыч увлекался стрельбой из лука, резьбой по дереву и составлением хульных стишков по скандинавским канонам. Не отличаясь сдержанностью, он порой так изобретательно костерил некоторых рунологов, что два ролика с его тирадами имели шестизначное число просмотров на Ютубе.

Крокодилыч деловито застегнул ширинку и пошел к рукомойнику.

— У геев, говорят, есть такое эксклюзивное ощущение, так называемый гейдар, — начал он издалека. — Рыбак рыбака, пидор пидора и вообще подобное к подобному. Вот как бы и у меня такое на некоторые разновидности эзотериков. Раньше ты выглядел как эрудированный специалист-теоретик, а сегодня напоминаешь академика по теории плавания, которого впервые бросили в воду, и он только-только выбрался на берег. Мокрый такой, чуточку обалдевший, но с блеском понимания в глазах.

Вот так, заигравшись в маску дорвавшегося до магических сил невротика я чуть не спалился перед окружающими. Но это открытие выявляло еще одну несправедливость мироздания: мою причастность к магии уже замечали со стороны, тогда как я был все еще слеп и беспомощен.

— Не парься, практически у всех по-первости так, — похлопав меня по плечу сообщил Крокодилыч. — И если ты до сих пор не в продолжительном запое или не проявляешь признаки мании величия, то это однозначно добрый признак.

— Кое-кто, не буду показывать пальцем, сегодня слишком загадочен, — взяв себя в руки я попробовал перейти в контратаку. — После твоих слов количество вопросов к тебе не сокращается, а растет.

На самом деле, я старательно выбирал вопросы, которых скопилось больше сотни. Возможность пообщаться с дружественно настроенным к тебе практиком выглядела настолько приятной неожиданностью, что мысли путались.

— Так это же как раз то, что доктор прописал, — расхохотался мой собеседник. — Только все равно ничего сегодня не расскажу. Ибо спойлеры. Ну и так гораздо интереснее. А разберешься с основами, подкину пару-тройку монет подъемными. Интуиция подсказывает, это будет ошеломительно выгодная инвестиция!

Когда я все-таки выбрал вопрос, который стоило задать первым, неожиданно выяснилось, что Крокодилыч уже куда-то делся. Более того, мне уже принесли заказанный гамбургер и картошку фри.

Подводя итоги завершающейся пятницы, я достал из кармана телефон и начал по свежим следам вести записи.

Во-первых, удивляло количество непосредственно знакомых с магией в своем окружении. Да, когда несколько лет ходишь по эзотерическим сборищам и сайтам, ожидать увеличенной концентрации практикующих в конечном итоге закономерно.

Но когда их так много, что с ними сталкиваешься прямо на улице — это повод задуматься о том, сколько же всего людей в городе, стране и мире способно творить чудеса.

Переведя себя в рейтинге сильнейших магов мира на семизначную позицию кое-как удалось успокоиться и сформулировать второй вывод:

Прогресс в магии не столь затруднён, как желала показать Росси, а Леонике — незнакомый мне лично Варлок. Как минимум до уровня определения себе подобных в ней дорастают многие. И этот навык не столь энергозатратный, как тот же телекинез — в противном случае, вряд ли тот же Крокодилыч применил бы его в мой адрес.

Росси, когда предложила заняться чародейством, все-таки из другой оперы. Она, насколько мне дали понять, целенаправленно занимается тем, что выискивает неофитов, которые будут делиться с ней силой взамен предоставляемых крошечными порциями базовых навыков.

В-третьих, мне срочно необходима нелинейная и нешаблонная стратегия развития — и это должно стать первоочередной задачей.

Доедая картошку фри, я поймал себя на рассеянной мечтательной улыбке. До следующей встречи с Росомахой оставался месяц и это время обещало стать незабываемым.

Если бы слепой человек задумал бы учиться каллиграфии по самоучителю, каракули с первых уроков вряд ли имели очертания иероглифов. Даже отточенная многолетними тренировками мелкая моторика не помогла бы ему без наличия обратной связи.

С той же проблемой столкнулся и я, приступив к форсированному накоплению маны. Первым делом, я договорился о совместной прогулке с Ворчуном и его текущей девушкой. Лика и сама была не против разговора об охотниках за силой и нудных монотонных мантрах.

Её учитель оказался более щедр и потратил около получаса на то, чтобы девушка освоила произношение, запускающее набор маны. Я почти не удивился, услышав в её исполнении вовсе не то, что позволила записать на диктофон Росомаха.

Ответа на вопрос, будет ли отличаться мана, добытая одной мантрой от маны, добытой иными путями — мне, разумеется, никто не дал. Пришлось вспоминать слова самой Росси, которая старательно предостерегала от быстрых путей подзарядки.

В итоге решил сделать по семь тысяч повторов и тех и других мантр, остаток же попытаться добрать за счет своих экспериментов. Если какой-то сработает, спишу на безукоризненное произношение, а коли у маны есть аналог “вкуса”, позволяющий выявить отклонение от ожиданий Росомахи — объясню собственными поисками более мощных способов.

Только вот легко сказать “по семь тысяч”. Это реально монотонное занятие. Навострившись, получалось уложить в минуту три произношения. Если быстрее, выходила какая-то скороговорка, довольно быстро сбивающая дыхание.

Сто восемьдесят раз в час — как выяснилось, недостижимый идеал самодисциплины. Сто тридцать с лишним, куда более реалистичный результат. Но такими темпами начитка даже семи тысяч раз требовала пятьдесят два часа чистого времени. Больше двух суток нон-стоп.

А те пятнадцать тысяч безупречных мантр, о которых говорила Росси — и вовсе грозили растянуться на почти пять суток без перерывов. Столько мучений ради короткого мгновения бесполезного сверхъестественного могущества мощностью около ньютона или даже меньше!

А еще становилось любопытно, отчего фонд Рэнди, пообещавший миллион долларов, до сих пор не объявил о выплатах. Не то, чтобы я был так охоч до легких денег, но при таком вольном и широком распространении способностей уже давно сработал бы закон больших чисел.

Приходилось делать вывод, что либо в чародействе Росси имеется подвох, либо правила распространения магии в России намного либеральнее чем за рубежом.

Поиски упоминаний о мантрах в интернете и вовсе завершился ничем. Сеть принесла то ли тину, то ли траву морскую — крышесносную, но только вот не курить же её…

Пришлось обращаться за помощью к отцу. Развалившись в любимом кресле качалке он пару минут размеренно покачивался, вглядываясь в натяжной потолок, а затем предположил, что прослушивание нужной мантры может вызывать куда более слабый, но все-таки отличный от нуля эффект накопления энергий.

Отказавшись от идеи смонтировать ленту из голоса Росомахи, я наговорил несколько своих вариантов прочтения, обработал запись в аудио-редакторе и загнал в отдельный плей-лист на телефоне. А затем, на всякий случай, туда же записал мантры от Леоники. Шансов, что такая автоматизация сработает, было немного — но дефицит информации напрягал слишком сильно, побуждая к радикальным экспериментам.

Как-то незаметно на фоне этих забот промелькнуло несколько курсовых и практических работ, две сравнительно легких, но однообразных подработки с приятным прайсом. Теперь у меня было другое представление о том, что такое монотонность — и сравнение, как выяснилось, весьма помогало в реальной жизни.

Беспроводные наушники по несколько часов в день бубнили одно и то же — периодически я ловил себя на мысли, что вслед за записью проговариваю нужные мантры. Иногда они шли как будто вторым или даже третьим параллельным потоком, чуть отдельно от внутреннего монолога.

В такие минуты я радовался, что не подселил себе в психику образ Росомахи. Куда безопаснее понимать, что слышишь в своей голове не чужой, а все-таки свой собственный голос.

— Ты стал аномально целеустремленным, — обвинил меня Ворчун в один из выходных дней, когда мы взяли по баночке пива и оккупировали одну из парковых лавочек на в получасе пешей ходьбы от моего дома. — Подозреваю, имеет место что-то вроде самогипноза. На фоне этих мантр в мозгу выживают только те мысли, которые подкреплены каким-то стимулом.

— Веди меня от ложного к истинному, от тьмы к свету, от смерти к бессмертию, о, вечный покой, — процитировал я, приложившись к пенному напитку. — Между прочим, это дословный перевод одной из этих многократно повторяемых на санскрите фраз.

— И вечный бой! Покой нам только снится, — живо парировал Ворчун. — Вот посмотрю, чем закончится твоя эпопея с Росомахой и тоже попробую окрутить эту дамочку. Хоть, невооруженным глазом, она едва-едва проходит по нижней планке моего райдера.

В щель между двумя повторами мантры успешно проскользнула мысль о том, что мой друг как-то нарочито забывает о существовании Леоники. Я не любитель совать нос в чужие отношения, однако именно Лика была человеком, познакомившим меня с Медеей.

Спустя еще пару секунд вдогонку поспела констатация факта: я вот уже три недели, с тех пор как узнал о мантрах, не посещал этот гостеприимный флэт. Сначала подтягивал хвосты в институте, затем навалилась подработка, а в прошлые выходные свой день рождения праздновала одна из подруг…

Оправдания. Что-то щелкнуло в голове, и я внезапно сообразил, насколько же заморочил себе голову. За всеми этими бытовыми причинами прятался банальный страх оказаться слепым в обществе зрячих — не вполне естественное последствие встречи с Крокодилычем.

Места повышенной концентрации эзотериков с того дня как-то незаметно стали восприниматься как не самые комфортные. А ведь недаром говорят, что знание — это сила.

Не вращаясь в кругах экстрасенсов, астрологов, телемитов и прочая прочая, не соберешь урожая подсказок. Не увеличишь вариабельность своего поведения и застрянешь в шаблоне, предложенном Россомахой. Так себе участь.

— Надо бы завтра выбраться к Медее, закинул я удочку с двумя крючками.

Второй крючок касался Леоники: последние три или четыре раза Ворчун ходил к Медее вместе с нею.

— На охоту! — воодушевленно поднял банку пива мой друг. — На носу Белтайн, самое время Дикой Охоте показать, как же ей охота весной…

Ворчун в поиске новой девушки это всегда шоу. Этот парень мог бы вести тренинги для павлинов и прочих любителей распустить хвост перед самками. Но расставание друга с Ликой лишало меня одного из немногочисленных источников информации.

Перебрав в голове немногочисленные места, некогда использовавшиеся для поиска обладающих реальными способностями эзотериков я, неожиданно для себя, понял, что уже давно не посещал ни одно из них. Мысли о таких походах как отрезало, сразу после того единственного чародейства в моем присутствии. А тут как убрали барьер и нахлынул вал устремлений.

Достав из кармана мобильник, я быстро пролистал социальные сети.

— Завтра будет лекция, посвященная египетским мистериям, у кроулианцев. Может сходим, проверим как там и что? — предложил я другу, который во время сетевых поисков довольно щурился от теплых лучей весеннего солнца.

— Там недалеко есть пара уютных кафетериев, — одобрительно пробормотал Ворчун. — Добрая охота.

Египтом в числе моих эзотерических знакомых интересовались немногие. Но два шанса из трех, что на лекцию придет Скарабей, а у него можно получить недостающие контакты. Прозвище у Скарабея тоже выводилось из фамилии, по паспорту он был Жуковым.

Когда-то давно мы с ним посещали одни и те же курсы по истории арканов Таро. Арендованное под курсы помещение находилось на охраняемой территории одного из вяло функционирующих в городской черте заводов, на входе приходилось каждый раз брать квиток и нудно заполнять гостевую форму с указанием ФИО, посещаемой организации и датой визита.

А если он тоже один из охотников, неожиданно подумал я и ощутил, как непроизвольно напрягся. Не нравится что-то в этой магии моему подсознанию. А раз оно моё — то мне и разбираться, что же тут неправильно.