Гражданство магической реальности

Глава 45

Один из моих любимых персонажей братьев Стругацких, Леонид Горбовский, любил спросить при каждом удобном случае: Можно я лягу?

Гениальная во всех отношениях фраза, оценить которую по достоинству я сумел только сейчас. Обязательно сказал бы её — если бы уже не лежал на чем-то твердом, но вполне удобном.

По всей видимости, пока я болтался в бессознательном состоянии, мне что-то сделали с легкими и бедром. Это не волшебное исцеление из числа тех, которые встречаются в компьютерных играх или некоторых произведениях жанра фэнтези, но тоже неплохо.

— Меня зовут Кантидий, — представился мужчина, находящийся где-то за пределами зрения.

Судя по голосу, тот же что открыл дверь в дереве и распорядился в нее зайти. Открыв глаза, я увидел над собой низкий потолок и окрашенную в серый цвет стену по правую руку от себя. В помещении было светло, но в качестве источника мягкого света выступал сам потолок.

— У департамента безопасности возникло несколько вопросов, на которые мы надеемся получить обстоятельный ответ.

Мне вдруг подумалось, что после пожара должно очень хотеться пить. До маниакального состояния. Пить, затем снова пить и пить. Холодную воду или любой другой прохладительный напиток. Пока организм будет в состоянии поглощать влагу — пить и не останавливаться.

Но лишь подумалось, потому как горло оказалось не сухим, словно и не было горящего леса и вялотекущей лавы, напомнившей о едва не состоявшейся кончине хоббитов после того как они таки избавились от кольца всевластья.

— Готов ответить на любой ваш вопрос, Кантидий.

Командирская прошивка никуда не делась, а потому я оказался в положении стороннего слушателя собственного монотонного голоса.

— Каким образом вы оказались сегодня в парке, Имярек?

— Пришел туда вместе с девушкой во время свидания. Когда начался дождь мы стали искать укрытие и оказались возле какой-то служебной подсобки. Дверь в подсобку оказалась монарью, односторонним проходом из-за чего мы упали с высоты около полутора метров на муравейник. Когда начали вставать, включились тревожные сирены и я принял командование, сначала девушкой…

— Достаточно, — оборвал меня безопасник, хотя я только начал разгоняться. Прошивка была готова пересказать всю мою недолгую военную карьеру.

— Кто был инициатором открытия двери в подсобку?

— Алиса. Она замерзла в промокшем платье, дул ветер, а у нас не оказалось с собой зонта…

— Достаточно!

Видимо, Кантидий имел опыт допроса людей под боевой прошивкой, потому что не стеснялся прерывать меня на полуслове, стоило только озвучить интересующую его информацию.

— Алиса, это девушка, доставившая вас сюда?

— Да. Я собирал отряд и назначил ее своим помощником, а затем…

— Достаточно!

Таки мы выбрались. Вдвоем. Чудом выбрались. Очуметь вышло свидание. Чтобы я хоть раз еще пошел на такое…

Но вопросы департамента безопасности — чем я так резко их заинтересовал, что меня, недожаренного, но успевшего подкоптиться, выдернули для расспросов невесть куда?

Причем отчего-то подозреваю, прибили медузу так вовремя тоже не случайно. Хотя это уже малость параноидальная мысль, однако, в таких случаях всяко лучше перебдеть.

— Кому пришла в голову идея пойти гулять в парк?

Я после всех потрясений войны со слизью уже не помнил кто озвучил мысль гулять в парке, но командирская прошивка ориентировалась в воспоминаниях лучше меня.

— Алиса. Практически сразу после того как мы встретились возле метро. Она сказала, что устала от людей и предложила пойти в парк. Я заметил, что тогда придется выбирать не самые широкие дорожки и мы…

— Достаточно!

Есть положительные стороны в таком допросе. Сам бы я до такого еще долго не додумался.

А ведь до сирен в голове даже имелось осознание того, что произошедшее — коварно подстроенная ловушка. Вот еще одна причина не встречаться с девушками, которые не знакомы с магией.

Говорил же отец, что категория Пи ничем не защищена от программирования психики. Более того, я сам не так давно пользовался читерскими приемами сдачи сессии в институте.

Так что же мешало кому-то заколдовать Алису таким образом, чтобы та вывела меня к этой подсобке и спровоцировала на открытие монари?

Но какое это сейчас имеет значение, если от парка остались одни только головешки? Разве что какие-то следы удастся обнаружить в голове у Алисы. Верится в такое с трудом, все же бой, всплески адреналина, затем я подпитывал её своей маной…

— Вас не предупреждали, что носитель литерного секрета не должен принимать участия в боевых действиях, а при первом же признаке опасности обязан проследовать к ближайшему меридиану в сторону управы?

— Никак нет, Кантидий. Меня не уведомляли ни об особом регламенте действий в случае начала боевых действий, ни о том, что данный регламент может иметь какое-либо отношение ко мне.

На этот раз мне удалось заткнуться самостоятельно. Безопаснику не пришлось повторять свое “Достаточно” лишний раз. Следующие пару минут царило молчание. Я даже начал впадать в дрему, но тут Кантидий все-таки подал голос:

— Безобразие, конечно, но это не мой уровень компетенций. Придется пригласить сюда вашего куратора. Надеюсь, она разбирается в проблеме лучше меня.

Безопасник встал и наконец-то показался в поле моего зрения, пусть даже периферического.

— Отдыхайте, Имярек. Не знаю, что вас ждет дальше, но повоевали вы неплохо. Для новичка, разумеется.

Вот надо ж было ему оной репликой так испоганить настроение!

Пока я придумывал, что ему ответить да преодолевал сопротивление командирской прошивки, дверь за Кантидием захлопнулась.

Я отчетливо слышал, как с легким скрежетом проворачиваются в замочных скважинах ключи. Сначала один поменьше, затем другой — судя по звуку более массивный.

Значит, это не просто помещение для допросов, но еще и камера, подумал я, находя в себе силы повернуть отвернуть голову от стены.

Чертова магия! Не знаю, как они это делают, но в моей камере не было абсолютно никакой двери.

А затем я все-таки как-то уснул.

— Меньше всего на свете мне хотелось бы вникать в разборки мигрантов!

Мадам была раздражена и не скрывала этого ни от кого из присутствующих. Помимо неё в помещении присутствовали мы с Алисой, безупречно одетый и резко контрастирующий за счет этого с нами Кантидий, а также два безымянных мордоворота в чем-то вроде спортивных костюмов.

На мое счастье, незадолго до этого, нам предложили сесть. Стоять и чувствовать себя виноватым во всех бедах мира, мне бы сейчас не удалось.

Нога и ребра после пробуждения разболелись с новой силой. Похоже, что срок действия обезболивающих средств, которыми меня укололи или напоили перед допросом, закончился незадолго до этого.

Алисе после боя и допроса, скорее всего, было не легче. Это у меня приток маны из авалонского ключа, спрятанного в браслете из кожи мамонта, плюс как уверял отец — ускоренная регенерация. У девушки же моих преимуществ нет, а сколько полученных в ходе сражений со слизью повреждений — неизвестно.

— Сейчас уже нет никаких сомнений в том, что имело место покушение, — чуть смягчив голос продолжила Мадам. — Хорошо продуманное и почти удавшееся. Департамент безопасности интересует в этом вопросе утечка данных, но ты, Имярек, к ней не имеешь отношения.

— Я все еще не получил доказательств этому, — возразил Кантидий. — А на оформление литерного допуска уйдет как минимум декада. Почему бы не подождать с решением?

— Потому что вы еще не ознакомились с содержимым литерных материалов, — отрезала Мадам. — Когда это произойдет, вопрос о содержании Имярека в изоляторе средней строгости отпадет со всей очевидностью. А потому нам осталось разобраться только в одном моменте организационного характера…

Пускай перед тем как оказаться здесь, меня накормили и даже позволили принять душ, я вдруг ощутил себя крайне неуютно.

Плохие предчувствия? Нет, очень плохие предчувствия! Это же Мадам, причем в том ее облике, который ничуть не похож на милую старушку Александру Юрьевну, заманившую меня якобы в свою квартиру.

— Инициация Алисы Корневой, произведенная в ходе боевых действий, согласно армейскому кодексу признается легальной, хотя у тебя, Имярек, не было никаких прав ее производить, кроме права командира на период вторжения.

Пока ты спал, данную ситуацию уже рассмотрел трибунал и признал твои действия обоснованными.

Если кто-то думает, что у меня после этих слов отлегло от души, он глубоко ошибается. Такое начало не предвещало ничего хорошего, потому как останавливаться Мадам не собиралась.

— Соответственно, по завершению боевых действий, перед нами встает вопрос о классификации твоей подчиненной и определения категории её гражданских прав…

В любых других условиях наивный я мог бы даже улыбнуться.

Кажется, мама хотела, чтобы я встречался с девушками, имеющими гражданство магической реальности? А тут боевая подруга, о которой я уже знаю, что она не подведет и будет не просто своевременно подавать патроны, но и сама станет вести прицельный огонь по противнику. Но это же Мадам…

— Согласно классификатору управы и проверке состояния магического источника у инициированной особы, есть два варианта развития событий. Поскольку до выхода из этого помещения ты, Имярек, продолжаешь оставаться ее командиром, принимать решение тебе и только тебе.

Ну знал же! Знал, что будет засада. Как там говорил отец? Если попал в ловушку, минимизируй потери? Знать бы еще, как это делается. Чует сердце, дерьмо отыщется в каждом из вариантов.

— Первый вариант предполагает отмену инициации, не предполагающую изменений категории твоей подчиненной. Процедура должна сопровождаться стиранием памяти о происшествиях, носящих неестественный, с позиции обитателя жадной зоны, характер или полным устранением индивида.

Однако, из-за того, что сведения в голове Алисы Корневой представляют интерес для департамента безопасности, отмена инициации предполагает пожизненную топологическую изоляцию и профессиональную вычистку из истории. Не дереализация, но что-то в этом же духе.

Итак, мне дали попробовать дерьмо номер раз. Настолько отвратительное, что по правилам игры мне положено обеими руками уцепиться за дерьмо номер два.

— Второй вариант предполагает наделение Алисы Корневой гражданскими правами категории Эн. С этими правами она может либо обитать в дальних приграничных секторах, по сути на первой линии нашей обороны, либо находиться в подчиненном статусе частично дееспособного лица за действия которого отвечает его владелец. В данном случае, таким владельцем оказываешься ты, Имярек.

— Статус Эн. Невольник, — любезно подсказал Кантидий.

— Возможность изменения категории раз в десять лет. В случае твоего согласия отсчет срока начинается с момента акта проявления свободной воли.

Вот и выбирай. Пожизненное тюремное заключение, короткая жизнь солдата на передовой, подобная той, которую мы совсем недавно продегустировали на пару — или же десять лет рабства? Что ты выберешь для девушки, с которой пошел на свидание?

Я уже набрал воздуха чтобы дать ответ, как меня резко остановила Мадам.

— Молчать! А вы куда смотрели, Кантидий? На нем же до сих пор командирский гейс!

Решения, касающиеся определения гражданского статуса, не имеют юридической силы, если принимаются под каким-либо гейсом. Снимите эту гадость немедленно!

— Требования безопасности… — я резко зауважал Кантидия. Как минимум за то, что он нашел в себе силы спорить с Мадам.

— Вот получите доступ к литерным материалам, тогда и поговорим!

Безопасник нахмурился, но не нашел альтернативных аргументов. Не знаю, что он сделал такого, но отчего-то стало вдруг так дурно и противно. К горлу подступила тошнота, а голова закружилась почти что до обморочного состояния.

— Это откат, Имярек, — вздохнула Мадам, уже более спокойным, почти что не строгим голосом.

— Какое-то время будет очень нехорошо. А пока оно не настало, пожалуйста, успей произвести акт свободной воли в пользу одного из озвученных вариантов.

Если я не возьму себя в руки и не оформлю Алисе гражданство, её поместят в топологический изолятор. При всей отчетливой дерьмистости того, что предстояло сделать, предать ту, которая совсем недавно спасала мне жизнь, было невозможно.

Откат или нет, я положил руку на оперативно подготовленную бумагу и стал рабовладельцем.

— Ну и положенная по закону инструкция по обращению с гражданами категории Эн.

Мадам соизволила прикоснуться к моей голове. Жест получился небрежным и вместе с тем — властным. Государыня соизволила дескать. Активация…

Знание сравнительно небольшого документа, описывающего ограничения частично дееспособных лиц и обязанности их владельцев, уютно устроилось в моей памяти.

— На этом у меня всё, — отрезала Мадам, направляясь к выходу. — Берегите свою жизнь, Имярек. Мне не хотелось бы заниматься устранением последствий вашей преждевременной кончины.

Я благоразумно промолчал. Промолчал и Кантидий. Алиса же и вовсе, как сидела по левую руку от меня, так казалось и не шевельнулась с самого начала встречи.

— Заключительная стадия, — выдохнув с плохо скрываемым облегчением после того как шаги Мадам стихли вдалеке, безопасник вспомнил о своих должностных обязанностях.

— Обязательство о неразглашении. Его надо будет принять в формате гейса. Стандартная формулировка.

На стол передо мною легла еще одна бумага.

— Как только примите обязательство, мы немедленно вернем вас в ваш сектор. Не знаю, догадались вы или нет, но вторжение имело место в одиннадцати секторах от вашей родины.

Из ничего не стоящей и ни к чему не обязывающей любезности сообщаю, что нападение нейтрализовано, а вам как участнику боевых действий в приграничных секторах присвоено звание эксперта второго ранга. Данная информация не является секретной и подписываемое вами обязательство на нее не распространяется.

Кажется, я догадываюсь отчего мама решила стать юристом. С таким количеством бумаг, которые приходится подписывать, это крайне ценная специальность.

Итак, на что же я подписываюсь?

Врожденная паранойя взвыла уже от словосочетания “стандартная формулировка”. Ведь Кантидий не мог не знать, что мне придется сейчас решать судьбу Алисы, а значит лишиться командирской прошивки и словить неизбежный откат.

Так какую же мину замедленного действия он захотел подсунуть, дождавшись, пока Мадам скроется из вида, а не знакомый с местными законами сын мигрантов не словит откат?

Классика ведь! Неграмотный лох для последующего развода — в наличии. Желание поскорее завершить всю тягомотину и вернуться домой — очевидное и крайне сильное. Формулировка документа — якобы стандартная. Даже печеньку утешительную в виде бесполезного звания, которым разрешено хвастаться — и то не забыли положить в набор!

Как все-таки замечательно, что юриспруденция не считается эзотерической дисциплиной. По всем остальным признакам таковой является, но стоит в стороне.

Если бы не это обстоятельство, мама со своей категорией Эль вряд ли имела бы возможность натаскивать меня на чтение документов. А ведь ей приходилось еще сдерживаться, чтобы не дай бог мне не пришло в голову увлечься теорией права вместо поиска магии! Вернусь домой, надо как следует обнять маму и поблагодарить за науку.

Кантидий похоже не ожидал, что я начну внимательно читать текст обязательства.

— Прошу прощения, мне надо немного прийти в себя, — выдохнул я чтобы выиграть немного времени.

Нет, мне в самом деле было неимоверно дурно от накатившего постфактум осознания, что я привел на верную и страшную смерть около восьми сотен человек. Впрочем, если бы не авалонский ключ, благодаря которому большую часть пребывания в командирском статусе удавалось сохранять часть себя, шок был бы на порядок сильнее.

Подвох нашелся в предпоследнем абзаце. Лицом, обеспечивающим контроль соблюдения обязательства, является представитель департамента безопасности, заверивший принятое обязательство.

Стандартная формулировка. Надо привыкать к тому, что обладатели магического гражданства предпочитают устраивать каверзу, не произнося ни слова лжи. Сам себя на этом ловлю.

— Необходимо изменить формулировку в одном месте. Лицом, обеспечивающим контроль соблюдения обязательства, является его текущий куратор.

Кантидий, определенно, умел играть в покер. С невозмутимым лицом он взял из моих рук документ и неторопливо его перечитал.

— У меня расширенный контракт на гражданство, — на всякий случай пояснил я. — Стандартные формулировки тут не подходят.

— Требования департамента безопасности предписывают минимизировать количество лиц, посвященных в детали инцидента, — невозмутимо заметил безопасник, возвращая мне бумагу. — Сейчас оно ограничено теми, кто присутствовал в кабинете на начало беседы. Расширять количество посвященных, добавляя в это число вашего куратора департамент считает излишним и необоснованным.

Неужели Мадам ему не сказала? Или это все погребено где-то под тем самым литерным доступом, о котором они тут говорили? Нет, действительно…

— Формулировку придется изменить, — старательно скрывая улыбку, сочувствующим тоном повторил я. — Дама, совсем недавно покинувшая данный кабинет, и есть мой куратор.