Гражданство магической реальности

Глава 79

— Я ведь предупреждала, что придется умереть, — фыркнула Алладо, когда мы с Олюэн вошли в гостиную.

Бабушка откинулась на спинку стула настолько капитально, что тот балансировал на двух ножках из четырех. Становилось предельно очевидна отсылка к сновидению с качелями, которые тоже замирали в неестественном положении.

— Изнутри оно выглядит немного не так как рассказывают в жадной зоне, — прислушавшись к своим ощущениям признался я. — Какая-то непривычная легкость и… расфокусированность. Словно необходимо постоянно удерживать в памяти как выглядишь чтобы не разлететься по сторонам подобно туманности в космосе…

— Глаз Бога, — подтвердила Олюэн, вытаскивая невесть откуда еще один стул и усаживаясь неподалеку от Алладо. — Твой дед принимал участие в конструировании этого астрономического образа. Удачная вышла шутка, даже не все печатники поняли юмора.

— Я… кажется, мне хотелось знать причины всего происходящего.

Мама с папой отзеркалили мою нерешительную улыбку. Те, прошлые запросы и желания действительно отличались редкой наивностью. Как родители могли ответить еще?

Богоискательство же, не больше ни меньше. Что бы мне не объяснили, это породило бы новые вопросы, и так до бесконечности.

Детская обида на предков за то, что они отпускают потомство в свободный полет — вот что мною руководило.

Они со мною, всегда. Мои родители всегда во мне. Не оттого, что такова специфика самелиан — оно справедливо для любых отношений типа “родитель-дитя”. С магией такого рода очевидности всего лишь отчетливей. Ну и, в какой-то степени, может быть реализовано буквально.

— Вопрос выживания расы, — выдохнула, явно смущаясь, мама. Никогда еще не видел ее такой смущенной. Ни под возрастной иллюзией, ни тогда, когда эту маску отложили в сторону. — Ты, конечно же, все узнаешь. Но придется предпринять некоторые меры по защите информации от посторонних. Извини, по той же причине никто не мог поделиться с тобой реальными деталями плана.

— Слишком много телепатов на квадратный километр, — с пониманием кивнул я в ответ.

Поскольку свободных стульев в гостиной уже не осталось, а идти на диван к увлеченно читающей какую-то книгу Леонике пока не хотелось, я завел руку за спину и вытащил оттуда стул для себя.

Если меня учили вытаскивать из кармана упаковку боевых заклинаний и определяющим фактором в этом приеме оказывалась свободная воля, принципиальной разницы между жевательной резинкой и стулом не было никакой. Пускай раньше там не было никакого стула, но точно так же не было и авалонского ключа в кармане, когда я при бабушке его случайно вытащил.

Мама удивилась, а папа вопросительно посмотрел на Алладо: та делала вид, будто не при чем, но искорки в глазах выдавали её настроение.

— Жадная зона, это мир ложных дихотомий, — провозгласила она, протягивая руку к чайнику. — Постоянные “или-или”, закон исключенного третьего. Понаставили границ в одних местах и стерли в других. Жизнь существует на всех пластах реальности и так называемые сны, не исключение. Так что, О, это и запись и не только запись. Скажем так, мы плеснули в твой сосуд по несколько капель себя и теперь ты разговариваешь с ними. Метафора все равно не идеальная, но подрастешь, разберешься сам.

— Вы мне предоставили много времени на самостоятельную работу.

Стоило мне усесться, мама поставила на стол дополнительную чашку с блюдцем. Пришлось приложить усилия чтобы не поддаться навязчивой ассоциации с безумным чаепитием.

— Исключительно самостоятельная работа, — подтвердил отец. — Одаривать тебя набором готовых рецептов было бы кощунством. Нет ничего губительнее консервативного жесткого мышления. К тому же ты и сам продемонстрировал навыки обучения без нашей поддержки. Только методы и подходы.

Я смущенно кивнул. Отцовский стиль мне был знаком и ранее. Похвала, пускай не в привычной реальности… все равно похвала.

— Только нам придется обратиться к блистательной Олюэн, Блок на эти воспоминания — единственный выход.

Как в зеркало посмотрелся. Мама, в своем молодом облике, хоть я лицом пошел в отца, смущалась совсем как я. Или, точнее сказать, я унаследовал такую мимику от нее.

— Но если память окажется заблокирована, то зачем мы тут…

Мне не дал продолжить смешок от Алладо.

— Ты не тождественен твоей памяти, внук. Наш разговор оставит следы за пределами воспоминаний. На уровне чувств, эмоций, готовности выбирать то или иное. Какие-то решения меняют тебя, даже если ты об этом даже не помнишь.

Олюэн на мгновение отвлеклась от чаепития и утвердительно кивнула.

— Хорошо, вы мне хотели что-то рассказать, пусть я это и не вспомню, — улучив подходящий момент задал я вопрос.

— А вот насколько уместно что-либо рассказывать мне?

— Мы тут настоящие, — фыркнула бабушка. — Никакая не колода карт, Причем, это отсылка к Кэрроллу, а не к тому тароку, который на тебе паразитирует. Капли иного, пусть и родственного, мышления. Если что-то здесь расскажешь, получишь ответы как отражения от наших капель. Мыслительные возможности твои, память ограничена тем, что мы вложили. По мне так неплохой способ рассмотреть проблему под другим углом, но решение за тобой.

— Сначала ваша история, затем мои рассказы.

— Бери пряники, под них слушать удобнее.

Рассказывала мама. Отец время от времени уточнял какие-то мелочи. Пожилые самелианки внимательно наблюдали за моей реакцией. Сидящая в стороне Леоника бросила в мою сторону пару быстрых взглядов, но надолго от книги не оторвалась.

Разумеется, никакие ужасы с лишением тел моей семье не грозили. На всякий случай несколько изолирующих кругов были приготовлены, но лишь в качестве самого аварийного варианта.

Квартиру на четвертом этаже, со всем расширенным пространством, превратили в просторный бункер. Просторные склады, бассейн, спортивный зал… Благодаря комбинации магии с технологиями жадной зоны отец решил проблему с кислородом.

Примерно таким же образом разрешилась энергетическая проблема. Переживать за родителей не стоило — пускай память об этом пообещала заблокировать Олюэн, все равно с души свалился тяжеленный груз.

Наверное, я слишком привык быть человеком и мыслил, все равно, по-человечески. Даже после того как оказался в гробу, все равно переживал за родительские тела.

План долгосрочной изоляции мама придумала незадолго после того как вышла замуж за папу. Идея квартиры-бункера увлекла молодых самелиан, отчего те с энтузиазмом начали приводить идею в жизнь.

Моё рождение на свет едва не стало отправной точкой для свертки пространства. Остановила родителей Алладо. Она же сначала разнесла план в пух и прах, а затем предложила ряд исправлений и условий для его реализации.

Так несостоявшееся убежище расширялось, росли его возможности и объемы. Параллельно подрастал и я.

Только если изначально родительский план состоял в похищении собственного сына, чтобы получить возможность несколько лет обучать его без ограничений со стороны печати и гражданских контрактов, то в редакции Алладо следовало дождаться появления хоть какого-то перворожденного. Хотя бы ради того, чтобы знать, какими вырастают дети самелиан в этом мироздании.

Впрочем, на этом месте вмешалась уже и сама бабушка, дополнив рассказ немаловажным уточнением — родители все равно не смогли бы нарушить гражданский контракт, поскольку тот напрямую впечатан в их тела.

Пришлось маме продолжить свои юридические поиски. Лазейку обнаружили примерно за год до моего знакомства с Росомахой. Форс мажорные обстоятельства ослабляли гражданские ограничения. При этом в экстремальную ситуацию родителей должны были вогнать посторонние — хитроумно составленный магический контракт тщательно отслеживал соблюдение этого условия.

Так невольными участницами заговора стала самелианская семейка Орловых. Во время войны Орлата являлась сапером, обслуживание топологических мин было для нее не в новинку.

После того как на свет появился я, одно время даже существовал план поженить меня с Орлеей. Ну и что, что та заметно старше и получила бы гражданство раньше — пользуясь её опытом, пусть и в обход некоторых законов, меня бы подвели к тому же уровню, где-нибудь годам этак к шестидесяти.

На уровне биологического возраста мы бы к тому моменту сравнялись и наше потомство, двух перворожденных — обладало бы усиленными самелианскими качествами.

А потом я взял и сломал все тщательно выстроенные планы. Сначала, когда встретился с Леоникой и начал фонить сразу в нескольких диапазонах, а затем, когда стал гражданином категории Кей.

Избыточный фон изрядно деформировал реальность в нашей квартире. Если бы не топологические свойства бункера, ставшего для родителей чем-то вроде хобби, Мадам нагрянула ко мне буквально на следующий день.

В этом месте мама несколько замялась и рассказывал отец. Я узнал, как очищалась от эманаций лестничная площадка, как из-за разницы в уровне реальности в доме несколько часов не работало электричество и мобильная связь.

Маскирующих артефактов в семье было немного. Обвешав меня как елку перед новогодними праздниками этими артефактами, родители устроили встречу с Алладо под видом поездки за одеждой к лету. К тому моменту на меня, точнее на обладателя авалонского ключа, уже вовсю охотилась Медея.

Убийцу из Магалы бабушка выявила благодаря постоянной перестраховке. Когда я пошел в мужской туалет торгового центра, напротив, в женском оказалась не только Медея, но и Алладо.

А затем случился Повешенный, в дело вмешался тарок, Поскольку у Медеи в спальне хранилась практически полная колода, приоритеты изменились. Меня взяли под негласную опеку. Алладо какое-то время проследила за моими приключениями издалека, а затем удалилась корректировать планы.

Матримониальные планы самелиан развалились, вероятность того, что служба печатной безопасности во главе с Мадам позволит четверть века ходить по жадной зоне такому источнику возмущений, оценивалась близкой к нулю.

О том, что параллельно велись переговоры с родителями других, скрытых от партии Алладо перворожденных, бабушка узнала практически сразу же как разорвалась скрытая даже от меня помолвка. Орлате не хватило выдержки, она похвасталась своим коварством перед соперницей, чья ставка, как ей показалось, была бита.

Однако, не прошло и нескольких дней, как ситуация снова развернулась на сто восемьдесят градусов. Я получил гражданство категории Кей, превратившись из гадкого утенка в завидного жениха.

Но тут уже развернулась Алладо. Единственный действительно опасный момент моей биографии, связанный с отражением вторжения в параллельном секторе, стал следствием ошибки планирования.

Бабушка оказалась не в курсе того, что двенадцатого аркана со мною на тот момент уже не было — его изъяли печатники. Повешенный, при всей опасности тарока, защитил бы меня от тех нападений, которые допускала жадная зона.

Повешенный вместе с содержимым браслета, исследованного втайне от всех, во время посещения самелианского консульства — обеспечивал практически стопроцентную гарантию моего выживания.

Поскольку идея квартиры-бункера, облегченный вариант экстерриториального пространства, базировалась на том же принципе, что и топологические самелианские мины, Алладо сумела подтолкнуть Орлату к использованию очевидного решения.

Олюэн оставалось только проследить за тем, чтобы родительская квартира оказалась изолированной, а я уцелел в потасовке.

— Не сказано только о том, для чего это все потребовалось.

— Элементарно же! — моментально отозвалась бабуля-тинейджер. — Ты станешь братом. И, заодно, племянником.

Я едва не поперхнулся чаем. Если о появлении второго ребенка у родителей задумываться приходилось, то мысль о беременной бабушке… выбивалась из числа привычных.

— Я уже почти двадцать лет беременна, — с легкостью угадав мои мысли театрально прошептала Алладо. — Очень полезное для здоровья состояние. Стимулирует. Тебе, по понятным причинам, не рекомендую…

— Законы этой магической реальности, содержат необходимую лазейку, — быстро вмешалась мама, скрывая за своим монологом свое смущение. — Изолированный бункер, если заперт не по нашей воле, подходит под условия экстремальной ситуации. Ограничения гражданского контракта слабеют и позволяют обойти запрет на обучение своего потомства. Думаю, пару ребятишек обеспечит Алладо, еще трех-четырех обеспечим мы с отцом. Этого количества хватит для того, чтобы сформировать ядро будущей культуры новых самелиан.

— Более того, твое участие в боевых действиях, точнее остаточные явления, помогли сделать дополнительную настройку того изолятора, который запустила Орлата, — уточнил папа. — Внутреннее время нашего убежища какое-то время будет быстрее фонового. Наши топологические бомбы использовали релятивистские эффекты, так что новые самелиане выйдут в свет твоими сверстниками или даже полнолетними. Скорее всего, полнолетним выдадут категорию Эм, а более молодым — О, но это уже не настолько принципиально.

— Думаю, ты их сумеешь чему-нибудь научить, — перебила отца Алладо. — Вопрос качественного обучения перворожденных еще не снят. Но некоторые исследования уже проводились. Да и я успела немного изучить строение твоего духа.

Из трех версий, что я оставила на компьютере, первую можешь смело отправить в утиль — она была добавлена для отвода глаз, чтобы Орлата была уверена в нашей отсталости… а вот где-то между двух остальных и пролегает твой путь.

— Компьютер береги, — немедленно добавил отец. — Он хоть и обработан на повышение надежности, но это все равно техника жадной зоны. Когда будешь переезжать в другое место, позаботься о том, чтобы системный блок был исправен.

— Ты сейчас про выделенную мне жилплощадь где-то за пределами жадной зоны?

Я сначала удивился тому, что отец знает про квартиру на площади Хашмала, но уже через секунду сообразил в чем дело. Если со мною разговаривают воспоминания, капли самелианского духа, у них наверняка есть доступ к моей памяти. Тем более, к такой важной, связанной с Мадам. Эти-то воспоминания они должны были изучить в первую очередь.

— О ней, — подтвердил отец. — Ход со стороны Мадам изящный. Тебе придется осваивать меридианы и адаптироваться к магической реальности. Дополнительный стимул для развития. Первые год-полтора поживешь у себя. Да и потом квартиру на пятом этаже не забывай. Нам пришлось сделать из нее якорь для предстоящего возвращения.

— Но зачем Мадам заботиться обо мне?

Этот вопрос заботил меня еще с тех пор как мой куратор появилась у Кантидия.

— По совокупности причин.

Я вздрогнул, потому как голос принадлежал Олюэн.

— Мадам ведет борьбу с коррумпированными властями этого сектора и нескольких соседних. Но её ограничивают формальные правила. В любой момент может прибыть аудитор из Метрополии. Вот и приходится работать не напрямую.

Сначала ты фонил, позволяя под прикрытием сбивающих запись эманаций проводить неотслеживаемые действия. Затем тебе присвоили высокую категорию, которой ты соответствуешь только формально.

Так у печатников появилась возможность работать от твоего лица. Аудиторская проверка не заметит подвоха, если какие-то действия, характерные для гражданина категории Кей этот самый гражданин и будет производить.

А уж переселив тебя на служебную квартиру безопасников она и вовсе обеспечивает себе надежное прикрытие. Действия, которые по записям, будут инициированы оттуда, от твоего имени, вряд ли кто-то напрямую соотнесет с ней.

— То есть, в борьбе с продажными чиновниками меня все-таки подставляют?

— Скорее используют как наживку, — поправила Алладо, презрительно нахмурившись. — Все-таки, Мадам является твоим официальным куратором. Прозрачная иерархия. Но все равно, остерегайся. Есть подозрения, что отец Колди по уши в этих схемах, так что риск солидный. Увы, такова плата за резкий рост до Кей-плюс. В естественных условиях тебе светило лет двадцать со статусом Эм и потом минимум полвека в Эль. Она связала твою карьеру со своей — с этим какое-то время придется жить.

— А еще Росомаха…

Понимая, что другого такого случая поговорить с семейным советом может не представиться, я решился вынести на обсуждение проблему тарока.

Упоминание охотницы за силой, к моему удивлению, заставило родителей замолчать.

— Перед тем как в меня выстрелили, на телефон пришло странное сообщение с незнакомого номера. Всего четыре слова — Как там мой тарок? Это могла быть Росси? Медея намекала на то, что мы можем с ней встретиться и предупреждала чтобы я был осторожен.

Родители переглянулись. Алладо вопросительно посмотрела на Олюэн. Блистательная некоторое время о чем-то раздумывала, но затем кивнула головой.

— Нельзя исключать какого-то возрождения твоей учительницы, — сообщила мне консул. — Здешнее мироздание с одной стороны жестко формализовано за счет использования принципа печати, но с другой — предоставляет просто океаны скрытых возможностей. Но сообщение могло поступить не только от Росомахи. В твоих воспоминаниях есть упоминание о том, что тарок получен в качестве последней воли погибшей. До девушки, тароком мог владеть кто-то другой. Тот, от кого она убежала на окраину мироздания и начала жить жизнью обычной девушки из жадной зоны.

— Так себе новость, — признал я. — И что же мне делать?

— В данном случае, соблюдать осторожность и доверять тароку. Артефакты такого рода если покидают своего владельца, то стараются их избегать. Подозреваю, что пуля не случайно уничтожила твой телефон.

Алладо согласно кивнула. Родители, выпав из разговора, просто смотрели в мою сторону с нескрываемой нежностью.

— Значит, семнадцать лет?

Мой голос таки дрогнул, но здесь были только свои. Они понимали меня даже не с полуслова.

— Плюс-минус, — подтвердил отец. — У нас остается возможность подать единичный сигнал, если что-то пойдет не по плану. Но ориентировочно пятнадцать-двадцать лет. Мы дали тебе все, что могли. Роффе и Олюэн помогут освоиться в самостоятельной жизни. Опять же, не забывай о друзьях. Девушки из Магалы и собственная нежить — надежная опора.

— И постарайся дождаться нас, — с печальной улыбкой добавила мама. — Приключения могут увести тебя за пределы пограничья. Сначала надо стать сильным и умелым. Полагаю, мы вернемся раньше, чем придет твое время покорять местное мироздание.

— Засмущали юношу, — резко вмешалась Алладо. — Пользуетесь тем, что он все равно все забудет. Еще что-то ему сообщить надо? Или закругляемся и до следующих встреч?

— В смысле до следующих встреч? — быстро поймал я бабушку на слове. А то промедлишь мгновение-другое, и блистательная действительно успеет наслать забвение.

— В том смысле, что это не запись, — мне достался фирменный взгляд Алладо. Только теперь чувствовать себя идиотом было почему-то приятно. Как-то по-домашнему, по-семейному…

Видимо, эмоции отразились на моем лице, потому как бабушка сверкнула глазами и быстро продолжила объяснение.

— Мы теперь будем обитать внутри тебя, в одних декорациях. Лет пятнадцать. Или больше. Ты, если додумаешься, сможешь с нами пообщаться. Приходи, располагайся как дома. У нас тут перманентное время пить чай.

В качестве доказательства мне была продемонстрирована чашка, которая и не думала пустеть. Если бы я не обратил внимание на такой же фокус в кафе у Роффе — обязательно удивился бы.

— Ладно, поговорили и хватит…

Олюэн начала вставать из-за стола, когда я посмотрел в сторону дивана. Леоника отложила книгу в сторону и выжидающе смотрела на меня.

— У меня еще есть…

В этот момент я вдруг понял, что не вложил в свою фразу свободной воли. Олюэн сделала какой-то замысловатый жест, то ли рукой, то ли ободом своего глазастого колеса, вырвавшегося на миг за пределы её тела.

Окружающий мир закружился, подобно финальной сцене из Алисы в Стране Чудес.

Леоника подняла руку, складывая большой и указательный пальцы в легко узнаваемом жесте.

Значит, и у нее все под контролем, успел подумать я, прежде чем озадачился вопросом, кто такая она. В голове крутились обрывки фантически бредового сна про беременную бабушку и карточные фокусы.