Гражданство магической реальности

Глава 9

Секрет лежал на поверхности. Настолько, что о нем знали все. Ощущение чуда и воля — вот те составляющие, которых так не хватало. Не вера в чудо, не тщетный поиск его проявлений — простое принятие того, что чудесно все вокруг.

Про волю из числа известных эзотериков не писал только ленивый. Подозреваю, что ощущение чуда даже ими предполагалось необходимым и вовсе по умолчанию. В противном случае, нафиг вообще этим всем заниматься.

Не случайно Росомаха, вольно или невольно давала подсказку, упоминая фанатиков в качестве третьего, волшебного варианта. Фанатизм, конечно, не точный синоним слову “мания”, но мания даже сама по себе настолько созвучна с магией, что прослеживаются параллели. Самоочевидные, но так часто отбрасываемые сознанием связи.

Охотница за силой предостерегала именно от мании — но вовсе не оттого, что это был тупиковый путь. Страсть, влечение, стремление, азарт — они наполняли не только резервуар с маной.

Они наполняли осмысленностью и волей саму жизнь. Именно потому начинающим предлагали рутинную начитку мантр. Противопоставление маниакальной страсти и монотонного однообразия отсеивало не только любителей халявы и легкой магии. Эта мера удерживала лиц с маниакальными наклонностями от быстрой прокачки, с которой вряд ли бы справился резервуар.

Я же, вместо того, чтобы при помощи рутины усмирять свою жажду чудесного, которая после фокуса у Медеи переориентировалась с окружающего мира на чародейские техники, нашел довольно опасный лайфхак с фоновым подсознательным проговариванием. Не удивительно, что мана копилась так медленно — я же сам “сливал” её с каждым повтором.

Эманировал этой жаждой повторить фокус. Видимо, именно этот формат эманаций уловил Крокодилыч, встретив меня после той встречи. Похоже, такая маниакальная вспышка характерна для всех начинающих, другого объяснения его дедуктивным способностям не вижу. Разве что “магия”, но такой способ обманывать бритву Оккама чреват полным логическим хаосом.

Перекусив на природе мы с отцом неторопливо собрали рыболовное снаряжение и отправились домой. Неспешная деятельность и добродушные отвлеченные разговоры ничуть не мешали проникнуться величием собственного открытия, а также выстроить новые логические цепочки, из него вытекающие.

Рутина с начиткой, на которой настаивала Росомаха, оказалась палкой о двух концах. Одной рукой мне аккуратно выдавали готовые рецепты прокачки, а другой — столь же аккуратно, отводили в сторону от того, что я сам некогда называл чудом.

Если чудеса возможны лишь дюжину раз в году, то все остальное ведь, получается, совсем не чудо и не магия? Разве так можно? Пусть магистр Йода и вымышленный персонаж, но он утверждал то, что я сам на какое-то мгновение ощутил посреди камышей — сила пребывала вокруг меня и не было ничего, что не наполнялось бы ею до краев.

Жаль только это открытие совсем не добавило мне каких-либо сил и способностей. Теоретический прорыв еще не означал прорыва практического.

В моем распоряжении по-прежнему, было слишком мало примеров магии, относительно которых я мог бы с точностью сказать, что это именно она, а не следствие желания обмануться на данную тему. Потому что чудо и магия, как ни крути, но разные вещи. Чудо — это формат восприятия, а магия — технологии взаимодействия с реальностью. И вот как раз с примерами действия этих технологий как раз проблемы.

Одного случая слишком мало, все аналитические методики говорят о необходимости хотя бы трех применений магии. С теми темпами набора маны раньше августа качественную триангуляцию не провести. И то если повезет с Росомахой.

Вот и получается, что пока я не освою базовые приемы, оставаться мне на крючке у этой охотницы за силой. Или же искать какую-либо альтернативу с риском нарваться на более неудобный вариант.

Я ехал на заднем сидении нашего семейного автомобиля и думал о том, что нужно как-то проникать в субкультуру местных практиков, а параллельно выискивать следы магов более старшего поколения. Они же взрослеют, где-то работают, обзаводятся семьями. И у них, помимо прокачанного резервуара, наверняка сохраняются старые связи, определенные наработки.

Магия же не является исключительно молодежным увлечением, которое с годами отходит на второй-третий план. Это только в тех фальшивых рамках, которые подразумевают пару применений магии в году такое может случаться.

В этой связи немного беспокоила монетизация, о которой упоминали Росси с Крокодилычем. Насколько она связана с обычным миром и его денежными отношениями? Влезать в мир, где могут царить более жесткие законы, вроде тех, что наблюдались в районе миллениума, как-то не хотелось. С таким магическим сообществом выгоднее оставаться “в тени” как можно более продолжительное время.

Найденная на рыбалке закономерность позволяла надеяться, что практики в целом гуманнее среднестатистического человека, но кредитная кабала, в которую угодила Россомаха ставила эту надежду под сомнение. Или же ей просто не повезло с окружением? Я снова упирался в нехватку знаний о том, как и чем живут маги.

Возможно, мне просто не повезло и есть какие-либо не столь циничные практики.

Похоже, мои пути снова вели к Медее. Концентрация практикующих среди её гостей была выше всех известных и доступных мне мест, да и она сама пока что не поднимала никаких монетарных тем.

От размышлений меня оторвала мелодия из “Секретных материалов”. Эту тему я ставил на тех абонентов, которые так или иначе были связаны с эзотерикой.

— Имярек, нам надо встретиться и поговорить, — решительным тоном сказала Леоника сразу после того, как я озвучил ритуальное “Алло”. — Ты дома?

— Окажусь там минут через сорок-сорок пять.

— Отзвонись, и будь готов выйти на улицу. Это совсем не телефонный разговор.

Мне даже не удалось схохмить в ответ, она быстро повесила трубку чем заинтриговала еще сильнее.

Ехать нам оставалось минут двадцать, по старой привычке я указал время с запасом. Перед встречей с девушкой следовало принять душ и переодеться. А пока душ и гардероб пребывали вне зоны доступа, я набрал Ворчуна как друга и эксперта по Леонике.

Вышел безбожный облом по фазе, так как Ворчун оказался вне зоны доступа. При том, что не собирался никуда выбираться за пределы города. Пришлось в темпе привести себя в порядок.

Приняв душ и сжевав одну котлету из приготовленных матерью за время нашего отсутствия, я выглянул в окно. Такое простое и самоочевидное действие, но мог ли я тогда знать, что моя привычная жизнь, и без того давшая трещину после того, как мне показали магию, подошла к концу?

За окном творилось что-то не слишком естественное. Вроде бы обычный двор. Сумерки, переходная стадия между обычной ночью и местными “белыми”, пять деревьев двора, два фонаря, пустая лавочка с урной сбоку, песочница, качели…

Только четкое воспоминание о чувстве магии позволило задержать взгляд, отыскивая ключевое отличие.

Реалистичность в окне распределялась неравномерно, как будто кто-то поставил вместо стекла жидкокристаллический монитор и запустил на нем эффект фокусировки четкости. Легкий, но ощутимый при внимательном рассматривании. В фокусе были невероятно контрастные качели, на которых я скорее угадал нежели вправду различил Леонику.

На девушке был светлый плащ, чуть подсвеченный светом работающего гаджета.

Как будто заправский кинооператор, окно делало фокус на её фигуре и покачивании, под аккомпанемент ритмичного скрипа подшипников. Обычно, такой звук не долетал до кухни, когда форточка оставалась закрытой, но тогда я отчетливо различал все тонкости, пусть даже вспомнил об этом на следующий день.

— У меня все в порядке, когда вернусь пока не знаю. Буду на связи!..

После этой скороговорки дверь за мною захлопнулась. Отчего-то захотелось спуститься без помощи лифта, поглаживая правой рукой перила. Так было… волшебнее — или просто хотелось думать, что волшебнее.

Распределение реалистичности обещало встречу с чудом, что казалось достойным завершением дня, подарившего за несколько часов до этого восхитительную разгадку.

Леоника заметила меня, как только за спиной глухо хлопнула дверь. Она встала с качелей, убрала телефон в карман, зачем-то задержала руку в кармане несколько секунд, а потом шагнула мне навстречу.

— Спасибо, что пришел.

Вновь убирая руку в карман, она развернулась и, не дожидаясь пока я подойду, бросила: Идем, тут не место.

Ее поведение свидетельствовало о наличии тайны. Связанной с миром волшебства.

Стоило, конечно, быть на порядок осторожнее, но мысль об этом посетила меня уже постфактум — как и полагается действительно качественной мысли.

А может это действовала та же магия, что смещала акценты, помещая Леонику в безусловный фокус происходящего.

Мы зашли в одну подворотню, остановились на пару секунд. Я терпеливо молчал, принимая задаваемые девушкой правила игры.

— Чертовы камеры, — пробурчала Леоника. — Тут есть хоть какой-нибудь уголок, где нас гарантированно никто не увидит?

— Лестничная площадка моего дома, — фыркнул я в ответ. Там есть две камеры, на первом этаже и этажом выше меня. Спросила бы раньше, не пришлось бы возвращаться.

— Хорошо, попробуем.

Теперь уже я шел впереди, нащупывая в кармане куртки ключи. Какое-то чувство побуждало оглянуться, но помогала сила воли и невольная ассоциация с Орфеем, показывающим путь Эвридике.

Подоконник между вторым и третьим этажами Леоника встретила со вздохом облегчения.

— Знаешь, это напоминает тот сетевой мем… Некогда объяснять… Да я и сама не знаю что говорить, чтобы не ввести в заблуждение. Ты вроде подходишь, но без гарантий. Давай попробуем, но, если не получится — пообещай, что забудешь о сегодняшней нашей встрече. А еще вернее, вообще о том, что я существовала. Так будет безопасней для нас обоих.